Рецептурные сборники
|
Между тем сохранилось большое число рукописных рецептурных сборников конца Средневековья и начала XVI века. Эти документы трудно датировать и изучать. Не только потому, что все они переписывались: каждая новая копия представляла собой новую редакцию текста, добавлялись новые рецепты, изымались старые, другие модифицировалась, видоизменялись названия продуктов либо же разные продукты обозначались одним и тем же наименованием. Но главным образом потому, что практические и технологические рекомендации в таких сборниках постоянно соседствуют с соображениями аллегорического и символического толка. В одной фразе сталкиваются комментарии о символических значениях и «свойствах» четырех начал (воды, земли, огня и воздуха) и практические рекомендации по поводу того, как наполнять котел или чистить чан. Кроме того, сведения о массе или объеме ингредиентов, а также об их пропорциях всегда очень расплывчаты: «возьми изрядную долю марены и положи ее в некоторое количество воды; добавь немного уксуса и побольше винного камня...». Более того, указание на время кипячения, отваривания или вымачивания дается лишь в редких случаях либо совершенно сбивает с толку. Например, как объясняется в одном тексте конца XIII века, для того чтобы изготовить зеленую краску, нужно вымачивать медные опилки в уксусе либо в течение трех дней, либо в течение девяти месяцев1! Как это часто бывает в Средневековье, ритуал оказывается важнее результата, а числа имеют скорее качественное, нежели количественное значение. В средневековой культуре и три дня, и девять месяцев выражают почти одну и ту же идею, связанную с зарождением и рождением (или возрождением), прообразом которой, в первом случае, становится смерть и воскресение Христа, а во втором — появление на свет ребенка.
Как правило, все рецептурные книги, будь они предназначены для красильщиков, художников, врачей, аптекарей, поваров или алхимиков, представляют собой одновременно и аллегорические тексты, и практические пособия. В них широко используются простое построение фраз и обыденная лексика, в основном глаголы: выбирать, брать, толочь, растирать, погружать, кипятить, вымачивать, разбавлять, перемешивать, добавлять, цедить. Везде подчеркивается важность медленного протекания процессов (ускорять их — неэффективно и недобросовестно) и тщательного выбора емкостей: глиняных, железных, оловянных, открытых или закрытых, широких или узких, больших или маленьких, той или иной формы — у каждой из них есть свое название. То, что происходит внутри этих сосудов, является метаморфозой — это опасная и даже дьявольская процедура, которая обязывает с большой осторожностью подходить к выбору и использованию сосуда. Наконец, рецептурные книги особое внимание уделяют опять-таки проблеме смешивания и применения различных компонентов. Минералы — это одно, растения — другое, вещества животного происхождения — третье, и с ними нельзя обращаться как попало: растительные вещества — чистые, вещества животного происхождения — нет; минералы — мертвые, животные и растения — живые. Зачастую главная операция при изготовлении красящего вещества — красильного раствора или краски — состоит в том, чтобы воздействовать веществом, которое считается живым, на вещество, которое считается мертвым. Ввиду этих общих особенностей рецептурные книги следовало бы изучить в комплексе, как отдельный литературный жанр. Ведь несмотря на неполноту, несмотря на трудность датировки, установления авторства и происхождения рукописей, эти тексты богаты самыми разнообразными сведениями. Многие из них еще не изданы, далеко не все классифицированы, а некоторые даже не учтены2. Более подробное их изучение не только обогатило бы новыми сведениями наши знания о красильном деле, живописи, кулинарии и медицине в Средние века, но также позволило бы лучше осветить историю «практических» (в данном случае это слово, конечно, следует использовать с осторожностью) знаний в Европе с греческой античности до XVII века3. Что касается красильного ремесла, то в глаза бросается следующий факт: если до конца XIV века три четверти рецептов в этих сборниках касаются приготовления красной краски, то после этой даты непрерывно возрастает число рецептов по изготовлению синей краски. Так что в начале XVII века в пособиях по красильному делу последние в конечном итоге оказываются в большинстве4. Те же изменения характерны для рецептурных сборников и трактатов, предназначенных для художников: до Возрождения явно доминируют рецепты приготовления красной краски, затем с ней начинает конкурировать синяя краска, рецепты которой в конечном итоге начинают численно преобладать. В связи с рецептурными книгами встают одни и те же вопросы: какое применение средневековые красильщики находили этим текстам, скорее умозрительным и аллегорическим, нежели практическим и в подлинном смысле слова технологическим? Действительно ли их авторы были ремесленниками? Для кого предназначались их рецепты? Учитывая, что некоторые рецепты были длинными, а другие короткими, можно ли сделать из этого вывод, что они были предназначены для разных категорий читателей, что некоторые из рецептов на самом деле читали в мастерской (кто же в этом случае умел читать?), а другие бытовали совершенно независимо от ремесленного производства? В конце концов, какую роль в их составлении играли переписчики? При современном состоянии наших знаний ответить на эти вопросы трудно. Однако примерно те же вопросы возникают и в связи с живописью, причем эта область выгодно отличается тем, что некоторые художники оставили нам не только свои живописные произведения, но и сочинения, в которых содержатся подобные рецепты5. И мы можем констатировать, что одно с другим почти не связано. Самый известный случай в этом отношении представляет собой Леонардо да Винчи, автор компилятивного и философского трактата о живописи (незаконченного), писавший картины, в которых никак не отразилось то, что он описывал и предписывал в своем трактате6. 1 Liber magistri Petri de Sancto Audemaro de coloribus faciendis, M. P. Merrifield, ed. // Original Treatises dating from the XIIth to the XVIIIth on the Art of Painting... London, 1849, p. 129. По поводу этих вопросов полезно будет обратиться к диссертации, защищенной в Школе хартий (1995): Ines Villela-Petit. La Peinture medievale vers 1400. Autour d’un manuscrit de Jean Lebegue. Эта диссертация, к сожалению, пока не опубликована. 2 В настоящее время реализуется проект по созданию банка данных, где были бы собранны все средневековые рецепты, касающиеся цвета (в красильном деле и живописи). См.: Tolaini F. Una banca dati per lo studio dei ricettari medievali di colori // Centro di Ricerche Informatiche per i Beni Culturali (Pisa). Bollettino d’informazioni, vol. 5, 1995, fasc. 1, p. 7-25. 3 По истории рецептурных книг и трудностей, связанных с их изучением, см. справедливые замечания в: Halleux R. Pigments et colorants dans la Mappae Clavicula // Guineau B., dir. Pigments et colorants de d'Antiquite et du Moyen Age. Colloque international du CNRS. Paris, 1990, p. 173-180. 4 История нарастающего «соперничества» между красным и синим отчетливо просматривается в трактатах и учебниках по красильному делу, составленных или опубликованных в Венеции с конца XV до начала XVIII в. В венецианской рецептурной книге 1480-1500 гг., хранящейся в муниципальной библиотеке Комо (Rebore G. Un manuale di tintoria del Quattrocento. Milan, 1970), 109 из 159 предложенных рецептов касаются окрашивания в красный цвет. Примерно такое же соотношение обнаруживается и в знаменитом “Plictho” Розетти, опубликованном в Венеции в 1540 г. (Evans S. М., Borghetty Н. С. The “Plictho” of Giovan Ventura Rosetti. Cambridfe [Mass.] and London, 1969). Однако в многочисленных новых переизданиях “Plictho” на протяжении всего XVII в. число рецептов красного сокращается в пользу синего. В издании 1672 г., опубликованном Дзаттони, синий цвет даже догнал красный. И откровенно его опередил в “Nuovo Plico d’ogni sorte di tinture” Галлипидо Талльери, выпущенном, опять же в Венеции, Лоренцо Баседжо в 1704 г. 5 Инес Виллела-Пти в своей пока еще не изданной, упомянутой выше диссертации привлекает внимание к этим вопросам в связи с французской и итальянской живописью XV в. и анализирует случай Жака Коэна и «Часослова Бусико», а также Микелино да Безоццо (р. 294-338). 6 Который, действительно, в основном состоит из читательских заметок, которые Леонардо, вероятно, не успел привести в порядок (хотя некоторые ученые и полагают, что здесь уже в полном мере воплощаются его идеи). Об этом трактате, рукопись которого хранится в Ватиканской библиотеке: Chastel A. et Klein R. Leonard de Vinci. Traite de la peinture. Paris, 1960; 2 ed., 1987. |
загрузка...