2
|
Все эти соображения, относящиеся к общемировым тенденциям и фактам, особенно применимы к характеристике позиций американского военного ведомства и его верхушки, состоящей из генералов и адмиралов. Подобно процессу возникновения других государств, процесс рождения Соединенных Штатов был связан с насилием, но это произошло в те времена, когда война не представлялась доминирующей чертой общественной жизни. И возникли Соединенные Штаты в такой части света, куда колеснице войны нелегко было добраться; они не могли стать легкой жертвой войны, несущей с собой опустошения, и не переживали тревог, хорошо знакомых странам, живущим бок о бок с сильными в военном отношении соседями. С точки зрения времени и места США пребывали в ранний период своего развития в положении, благоприятствовавшем установлению и сохранению гражданской власти и успешному подавлению возможных милитаристских притязаний. Молодая страна, в которой силами национальной революции пришлось сражаться против солдат-наемников, находившихся на службе у англичан и расквартированных в домах американцев, не склонна была питать любовь к профессиональным военным. На протяжении многих десятилетий XIX в. Соединенным Штатам, этой обширной и малонаселенной суверенной стране, окруженной слабыми соседями, индейцами, и защищенной огромными океанами, не было нужды нести бремя постоянной и крупной военной надстройки. Больше того, со времени провозглашения доктрины Монро и до того момента, когда эта доктрина была применена (во второй половине XIX в.) к Англии, британский флот в интересах охраны английских рынков в западном полушарии ограждал Соединенные Штаты от континентальных государств Европы. Даже после первой мировой войны и вплоть до возвышения нацистской Германии Америке, ставшей кредитором обанкротившихся стран Европы, почти не приходилось опасаться военного нападения. Все эти обстоятельства привели к тому, что в Соединенных Штатах, так же как и на Британских островах, флот, а не армия являлся в прошлом главной военной машиной; а по сравнению с тем влиянием на общественный строй, которое часто оказывает армия, флот воздействует на него в гораздо меньшей степени, ибо как средство подавления народного восстания флот не имеет большой ценности. Генералы и адмиралы не играли поэтому большой роли в политических делах страны, и преобладание гражданских элементов приобрело прочный характер.
Нельзя было ожидать, что страна, в которой люди были больше всего поглощены погоней за личным богатством, будет охотно давать средства на содержание организованной профессиональной корпорации, являющейся с экономической точки зрения паразитической. Страна, где средний класс лелеял идеалы свободы и личной инициативы, не склонна была почитать вымуштрованных солдат, которых слишком часто тиранически использовали в целях поддержки менее свободных политических режимов. Следовательно, экономические факторы и политическая атмосфера способствовали в прошлом распространению штатской, развенчивающей оценки военщины как зла, без которого порой нельзя обойтись, но которое всегда является обузой. Конституция Соединенных Штатов создавалась в атмосфере страха перед возможностью нарождения могущественного военного ведомства. Президент - лицо гражданское - был провозглашен главнокомандующим всеми вооруженными силами, а в период войны - и главнокомандующим милицией штатов. Было установлено, что один лишь конгресс имеет право объявлять войну или ассигновывать средства на военные цели, - и всякий раз всего только на 2 года. Каждому штату было предоставлено право содержать свою собственную милицию, совершенно самостоятельную и не связанную с общегосударственным военным ведомством. Использование гражданскими властями военных в качестве советников не было предусмотрено. Если в конституцию и были внесены некоторые положения, узаконивающие применение насилия, то это было сделано неохотно, а должностным лицам, призванным осуществлять функции насилия, была предназначена узковспомогательная роль. После ухода со сцены поколения, делавшего революцию, социальные верхи не носили на себе милитаристского отпечатка; американская элита не числила систематически в своем составе высокопоставленных военных деятелей. Прочной традиции военной службы не существовало, военные не пользовались особым почетом. Богачи стали пользоваться большим "общественным весом", чем военные, и это стало совершенно очевидным в период гражданской войны, когда система легального уклонения от мобилизации в армию, при которой мобилизованный имеет право выставить вместо себя наемного рекрута, не вызывало возмущения - и эта система продолжала, собственно, существовать вплоть до первой мировой войны. Положение вещей было, следовательно, таково, что военные, часто жившие вдобавок в уединенных фортах, расположенных вдоль старой границы продвижения поселенцев, не входили в высшие круги страны. Первые поколения переселенцев, прибывавших из Старого света, испытывали в Америке большие и подчас весьма суровые лишения; их экспедиции и поселения (которые на протяжении значительных периодов представляли собой во многих отношениях настоящие военные лагеря) носили воинственный характер. И, несмотря на это, люди, руководившие в те времена страной, не были все-таки отмечены печатью милитаристской идеологии и милитаристской психологии. Но надо сказать, однако, что, когда мы обозреваем историю Соединенных Штатов в целом, мы сталкиваемся с довольно любопытным обстоятельством. Нам говорят, что США никогда не были и сейчас не являются милитаристской страной, что американцы фактически относятся с недоверием к людям, чей административный опыт приобретен в военной сфере. И все же мы знаем, что революция возвела на пост президента генерала Вашингтона и что некоторые уволенные из армии офицеры, члены Цинциннатского ордена, вынашивали планы создания военного совета и установления власти военного диктатора. Мы знаем также, что участие в пограничных сражениях и стычках с индейцами в некоторой степени способствовало политической карьере генералов Джексона, Гаррисона и Тэйлора в период мексиканской войны. Была и гражданская война, долгая и кровавая, расколовшая американское общество на две части и оставившая после себя рубцы, сильно заметные и сейчас. На протяжении всего периода гражданской войны и после ее окончания политическое господство оставалось как в лагере северян, так и в лагере южан в руках гражданской власти, но война привела к возвышению генерала Гранта и занятию им поста президента, который стал удобной ширмой для всякого рода экономических спекуляций. За исключением Кливленда и Артура, все президенты той эпохи - от Гранта до Мак-Кинли - были в гражданскую войну офицерами, хотя, правда, профессиональным военным был только Грант. Затем, в эпоху малой испано-американской войны, мы опять-таки замечаем, что Теодор Рузвельт, самый грубый, самый суровый из всех военных (быть может, потому, что он не был профессионалом), пришел со временем в Белый дом. Дело обстоит так, что из 33 человек, занимавших пост президента Соединенных Штатов, около половины имели какой-нибудь военный чин; 6 были кадровыми офицерами, 9 - генералами. Начиная с восстания Шейса и вплоть до корейской войны в истории Соединенных Штатов не было ни одного сколько-нибудь продолжительного периода, который не был бы ознаменован актами насилия, предпринятыми государством. И в самом деле, с 1776 г. мы имели семь внешних войн, четырехлетнюю гражданскую войну, беспрерывные сражения и стычки с индейцами, растянувшиеся на целое столетие, периодическую демонстрацию сил в Китае, военные кампании по покорению прибрежных районов Карибского моря и некоторых районов Центральной Америки. Возможно, что все эти события рассматривались в общем как досадные помехи, мешавшие более важным текущим делам, - и, уж во всяком случае, можно утверждать, что насилие как средство или даже как моральный принцип, безусловно, котируется в американской жизни и культуре как несколько сомнительная ценность. Это объясняется вот чем: актов насилия в истории США было очень много, но это насилие в значительной мере осуществлялось непосредственно самим "народом". Вооруженные силы, представленные милицейскими соединениями отдельных штатов, были децентрализованы настолько, что почти полностью походили в этом отношении на феодальную военную систему. Организация вооруженных сил соответствовала, за небольшими исключениями, распыленности орудий материального производства и раздробленности орудий политической власти, построенной по конфедеративному принципу. Американские поселенцы-пограничники, противостоявшие американским индейцам, обладали в отличие от казаков евразийских степей таким техническим и численным превосходством над противником, что страна могла обойтись без профессиональной военной прослойки населения и без крупного, дисциплинированного аппарата насилия. При тогдашней военной технике средства насилия оставались децентрализованными: каждый, в сущности, мужчина был стрелком. Это было важнейшей причиной политического преобладания гражданских элементов, а также важнейшей причиной утверждения демократических институтов, нравов и обычаев в ранние периоды истории Америки. В те времена, когда винтовка являлась главным оружием, а один человек означал один голос и вместе с тем одну винтовку, демократия в Америке опиралась на милицию, состоявшую из вооруженных граждан. Вот почему авторы школьных учебников истории не склонны искать причины политических и экономических перемен в изменениях американских военных институтов и систем оружия. Вооруженные силы появляются у них только тогда, когда речь идет о каком-либо столкновении с индейцами или о войне в далеких краях, - а затем снова исчезают. Историки, возможно, и правы. Но не следует забывать, что в Европе первые армии, созданные на базе всеобщей воинской повинности, были революционными армиями. Другие государства неохотно вооружали свое население. На Венском конгрессе Меттерних настаивал на отмене обязательной воинской повинности; Пруссия приняла эту систему лишь после того, как ее профессиональная армия, не опиравшаяся на всеобщую воинскую повинность, понесла поражения; русские цари - только после Крымской войны, Австрия - после того, как рекруты Бисмарка разгромили войска Франца Иосифа. Создание в Европе массовых армий, базирующихся на всеобщей воинской повинности, привело к распространению на призываемых в армию некоторых других "прав", кроме "права" ношения оружия. Это было сделано в целях усиления их преданности. В Пруссии, а позднее во всей Германии такая политика проводилась совершенно сознательно. Введение массовой воинской повинности сопровождалось отменой крепостного права, а позднее - созданием системы социального обеспечения. Представляется очевидным, что распространение на широкие массы населения права ношения оружия влекло за собой распространение на них и других прав, хотя, правда, связь между этими двумя сферами явлений не является автоматической. Но в Соединенных Штатах все это происходило иначе: здесь не существовало безоружного народа, которому какая-то вооруженная прослойка предоставила потом право ношения оружия; население носило здесь оружие с самого начала. Вплоть до первой мировой войны в Америке не существовало системы постоянного военного обучения, не существовало монополии федерального правительства на орудия насилия, не существовало также большой постоянной армии, возглавляемой профессиональными военными кадрами. В период между гражданской и испано-американской войнами армия насчитывала в среднем около 25 тыс. человек, сведенных в полки, причем полки и роты были разбросаны по отдельным гарнизонам вдоль внутренней границы продвижения поселенцев и на Дальнем Западе. На протяжении всего периода испано-американской войны армия Соединенных Штатов была организована на милицейских началах, то есть была децентрализована, а ее офицерский корпус не состоял из кадровых военных и легко подпадал под влияние местных политических группировок. Небольшая регулярная армия дополнялась милицейскими соединениями отдельных штатов, сведенными в добровольческий корпус США. Командиры этих соединений назначались губернаторами штатов. При таком отсутствии прочной профессиональной иерархии офицерам регулярной армии часто удавалось сразу же попасть в генералы добровольческого корпуса. Политика - иначе говоря, гражданский контроль - играла главенствующую роль. Генералов было мало, а чин полковника регулярной армии часто являлся пределом мечтаний даже для человека, окончившего Вест-Пойнт. |
загрузка...