Начало Талмуда

В течение трех веков (с IV в. до н. э. до I в. н. э.) Иудея испытала на себе сильное влияние греческой культуры. Александр Македонский, вступив на путь широких завоеваний, в 332—331 гг. до н. э. овладел Египтом, подчинил себе земли Восточного Средиземноморья, в том числе Палестину. В Египте был основан новый город, названный в его честь Александрией, вскоре превратившийся в центр греко-восточной торговли, ремесла и культуры.

После смерти Александра его империя распалась, и Палестина стала предметом острых конфликтов между Египтом, находившимся под гнетом эллинистической династии Птолемеев, и Сирией, оказавшейся в руках другой эллинистической династии — Селевкидов. С 320 по 198 г. до н. э. Иудея попеременно попадала то под египетское, то под сирийское владычество, а с 197 до 142 г. до н. э. была под властью Селевкидов. В северных частях Палестины возник ряд новых эллинистических городов с преобладающим греческим населением. Иерусалим наводнили греко-македонские солдаты и чиновники. Все это способствовало распространению в Иудее греческого языка и греческого образа жизни.

Под влиянием греческой литературы еврейские мыслители и поэты создали проникнутую идеями эллинизма философскую книгу Екклесиаст и богоборческую поэму Иов. Впоследствии канонизация этих книг служила предметом острого спора между талмудистами. Лишь во II в. н. э. эти произведения были объявлены священными и их содержание было истолковано в религиозном духе.

B еврейской среде образовалась партия эллинистов. Она состояла из землевладельческой и духовной аристократии, связанной с греческими правителями, и все более отходила от религии Яхве. Эллинистическая партия была очень активна, и греческая культура заняла видное место в духовной жизни евреев. Казалось, что эллинизм победит религию Яхве. Однако этого не случилось. Чем это можно объяснить? Ответ на этот вопрос следует прежде всего искать в положении народных масс Иудеи. Рабовладельцы, земледельческая и духовная знать усилили свой гнет. Положение трудовых масс еврейского народа резко ухудшилось. Бессильные в борьбе с угнетателями, они обращались к своему богу, которого молили смилостивиться над обездоленными, принести им избавление. Выразителями этого настроения значительной части еврейского народа Иудеи стали в III в. до н. э. книжники-хасидеи (благочестивые). Они ополчились против эллинистов и стали на защиту «веры отцов».

Хасидеи клеймили сторонников эллинизма бранным словом «решаим», что означало беззаконники, нечестивцы, вероотступники, злодеи. Себя хасидеи именовали «цадиким» — благочестивыми, праведниками. Благочестивые, ратуя за строгое соблюдение предписаний Торы и ограждая народ от влияния эллинистической культуры и философии, стремились во что бы то ни стало сохранить Моисеев закон в его первоначальном понимании. Новые социальные условия требовали новых толкований, и они занялись казуистикой. Первое собрание этих толкований называлось Мишна ришона¹. Доктрины Мишны ришоны до нас почти не дошли. Они лишь частично вошли в состав Талмуда и то в сильно переработанном виде. Некоторое представление о воззрениях хасидеев дают сохранившиеся псалмы, сложенные ими в III—II вв. до н. э. В псалмах осуждаются жрецы — «сыны беззакония», склонные к эллинизму, и богатые беззаконники, в руках которых власть и сила.

Книжники-хасидеи призывали к покорности и послушанию. Их деятельность была направлена на превращение иудейского вероучения, связанного с храмовым культом, во всеобъемлющий религиозно-правовой закон.

Своими проповедями они способствовали широкому распространению среди евреев монотеистических и религиозно-нравственных воззрений. «Яхве пребывает вовек; Он приготовил для суда престол Свой, и Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте. И будет Яхве прибежищем угнетенному, прибежищем во времена скорби» (Псалом IX, 8—10).

Сохранению иудаизма способствовала и власть Селевкидов, деспотичная и жестокая. Крестьяне, по свидетельству историка древности Флавия (37 г.— начало II в.) были обложены подушной податью и большими налогами (треть урожая злаков и половина собранных древесных плодов)². Непрерывные войны сопровождались новыми потерями и разрушениями. Назрел конфликт. При царе Антиохе IV (175—168 гг. до н. э.) он перерос в восстание, идейными выразителями которого были хасидеи. Восстание возглавили священник из Модина Маттафий и его сыновья, вошедшие в историю под названием Хасмонеев и Маккавеев.

Поводом к началу восстания послужило осквернение Иерусалимского храма в 168 г. до н. э. чиновниками Антиоха IV, разграбившими сокровища, уничтожившими жертвенник Яхве и вместо него поставившими алтарь Зевсу Олимпийскому. По призыву Маттафия народ поднялся на войну против насилия и гнета. Это восстание было направлено также против собственных эксплуататоров.

В 141 г. до н. э. в Иудее установилась власть Маккавеев, объединивших духовную и светскую власть. Против них ополчилась старая первосвященническая династия Саддокидов (отсюда саддукеи), состоявшая из землевладельческой знати, начальников крепостей, дипломатов и прочей аристократии. Саддукеи в новых исторических условиях были сторонниками компромисса между постановлениями Моисеева закона и сентенциями греческой вульгарной философии. Хасмонеи в своей борьбе против саддукеев опирались на хасидеев и главным образом на фарисеев — наиболее ортодоксально-религиозные круги тогдашнего иудейского общества. Фарисеи были выходцами из средних слоев населения: законоучителей, судей, ремесленников и чиновников. Как и хасидеи, фарисеи были противниками греческой философии и культуры и ярыми защитниками Торы. Приспосабливая ее содержание к условиям времени, фарисеи учили, что с последующими дополнениями она заменит собой философию, право, искусство и науку. Поэтому фарисеи дополнили Мишну ришону множеством правил и законоположений, частью выведенных из Торы, частью новых, выдаваемых за сохранившиеся по преданию. Эти обширные дополнения также стали частью Талмуда.

Один из современных крупных идеологов иудаизма Мартин Бубер, касаясь активной религиозной деятельности фарисеев, вынужден отметить, что это был период «бесплодной духовности, которая, вдали от жизни и живого стремления к единству, питается книжными словами, толкованиями толкований и влачит жалкое, искаженное, болезненное существование в атмосфере безыдейных абстракций»³. Однако нагромождение толкований к Ветхому завету, многоплановость и многослойность религиозной «духовности» фарисеев не были бессмысленными и безрассудными. Наоборот, своей плодовитостью они выполняли определенную общественную функцию: изолировать еврейский народ от влияний неиудейских культур, снять вопрос о его классовой дифференциации и создать фиктивную видимость единства еврейского народа, объединенного вокруг Торы. «Всякий религиозный текст «символичен» в том смысле, — говорит советский исследователь социальной природы религии Ю. Левада, — что он... сообщает о каких-то явлениях и событиях не ради дублирования, копирования, обозначения этих явлений, а для стимулирования других действий, для ориентации в явлениях иного плана»⁴.

Расшифровка первоначальных талмудических текстов показывает, что их авторы в обход запрета Второзакония «не прибавляйте к тому, что Я заповедую вам» (IV, 2) придумали особый способ для укрепления иудаизма: толкование стихов Торы. Окутавшись изречениями, постановлениями и формулами, они символически спасались от неиудейских воззрений и воображали себя победителями в борьбе против «чужих» влияний на народные массы. Таким целенаправленным комментированием Ветхого завета пронизан в сущности весь Талмуд. Комментирование стало своеобразным «вздохом угнетенной твари», вторым «синайским откровением», догматом, навязчивой идеей. Оно обрастало в течение многих столетий не столько за счет внутренних процессов образовавшихся богословских школ, сколько за счет глубоких изменений, происходивших в жизни древнееврейского общества.

Фарисен заботились о возведении своих религиозных поучений в степень закона. Для этой цели они настойчиво пытались играть первую роль в законодательном органе, который находился при храме и именовался синедрионом. Синедрион был образован еще при персидском владычестве и возглавлялся первосвященником. При персидском, а также при греческом владычестве верховная политическая власть принадлежала наместникам. Синедрион осуществлял права высшего административного надзора в вопросах культа. Он охранял государственную религию, судил носителей ереси, вероотступников и вольнодумцев, устанавливал религиозные праздники и следил за их выполнением, диктовал порядок богослужения, организовывал религиозные школы, осуществлял надзор за храмом, определял налоги в его пользу и т. п.

В 63 г. до н. э. римские легионы под командованием Помпея захватили Иерусалим и тем самым положили начало римской агрессивной политике, направленной к покорению всей Палестины. Политика эта встретила серьезный отпор со стороны народных масс, и процесс включения Иудеи в состав Римского государства оказался весьма сложным и трудным.

В 37 г. до н. э. на иудейском престоле оказался ставленник Рима, коварный тиран Ирод. Ему нужны были люди, которые не только мирились бы с его господством, но и видели бы в римском ярме благо. Выращивая новую рабовладельческую и духовную знать, Ирод создал себе значительную политическую опору. В этих условиях партия саддукеев растворилась в среде новообразованной знати и перестала играть самостоятельную роль. В среде фарисеев произошел процесс дифференциации. Одна часть пресмыкалась перед Иродом, другая находилась к нему в оппозиции.

Ирод и наследники его власти (иродиане) были по существу лишь уполномоченными Рима. Чтобы удержаться на троне, они заискивали и раболепствовали перед римским императором и его фаворитами, тратили большие суммы на подарки императору и императрице и на поддержание блеска своего правления. Землевладельческая верхушка и часть жречества, пресмыкаясь перед римскими ставленниками и чиновниками, поддерживали любую форму угнетения. Широкие народные массы были возмущены наглой и открытой формой гнета. Классовые противоречия в Иудее резко обострились и вели к росту революционных сил.

К этому времени относится появление партии, которая близко стояла к нуждам низов и призывала к вооруженной борьбе против иноземных захватчиков и собственных угнетателей. Она называла себя партией зелотов (ревнителей веры), так как под религиозным лозунгом «единственный владыка — это бог» она стремилась объединить вокруг себя крестьян и городскую бедноту Палестины для борьбы за освобождение страны от римских притеснителей.

Деятельность зелотов привела в 66 г. к восстанию иудеев против Рима, длившемуся семь лет. В семилетней Иудейской войне самое активное участие принимали сикарии (кинжальщики). Их вождь Симон бен Иоры, обещая свободу рабам, а свободным малоземельным крестьянам ликвидацию долговых обязательств, собрал большую армию, которая непрерывно вела тяжелые бои против римских легионов и собственных богачей. Буржуазные еврейские историки клеймят позором сикариев, называя их разбойниками, уголовным сбродом, выдавая тем самым свою ненависть к революционным действиям масс, к выразителям классовых интересов низших слоев иудейского общества.

Восстание 66-73 гг. было жестоко подавлено римскими легионерами. Страна лежала в руинах. Сотни тысяч людей погибли воюя. Десятки тысяч были проданы в рабство. Иудея окончательно потеряла свою госдарственную самостоятельность.

Как же относились фарисеи к изменениям, которые претерпевали в I в. н. э. еврейские народные массы, находившиеся под владычеством» Рима?

Выше было отмечено, что при господстве Ирода в среде фарисейства произошла дифференциация. В годы восстаний и острой классовой борьбы, войн и сражений против римских и отечественных притеснителей процесс расслоения внутри фарисеев значительно углубился. Из их среды уже во II в. до н. э. выделилась секта ессеев (эссенов), которые решительно отказались от политической борьбы и какого бы то ни было компромисса с требованием времени. Объединяя в своих рядах умеренные элементы, искавшие в крайнем религиозном фанатизме утешение и выход из тяжелых условий, они учили: все следует предоставить на волю бога, а самим жить в справедливости. Под «справедливой жизнью» ессеи понимали общность имущества, безбрачие и личный совместный труд. «Они, — писал Флавий, — не имеют ни жен, ни рабов, полагая, что женщины ведут лишь к несправедливости, а рабы подают повод к недоразумениям»⁵. Ессеи, как сообщает Филон Александрийский, не только сами не имели рабов, но и осуждали рабство, ибо, проповедовали они, природа сделала всех людей «законными братьями», рабство же создает отчужденность, вражду и ненависть. Господ, владеющих рабами, ессеи называли людьми несправедливыми, оскверняющими равенство⁶.

Среди кумранских рукописей, найденных на берегу Мертвого моря в 1947—1957 гг., обнаружен «Устав для всего общества Израиля в конечные дни», который, по мнению многих ученых, был составлен идеологами ессейства. В нем содержится важное социальное требование: общий труд и общность имущества. В эпоху безраздельного господства рабовладельческих общественных отношений «Устав» решительно опровергал классовое угнетение и проповедовал принцип совместного производства и коллективного потребления⁷.

Общины ессеев превратились в своего рода закрытые, полумонашеские ордена. Однако их учение и организация оказали большое влияние на формирование первоначального христианства.

Фарисеи, за исключением ессеев, мирились с чужеземным угнетением и освящали именем бога Яхве гнет собственных эксплуататоров. Они разделились на две религиозные школы, одну из которых возглавлял Гиллель (75 г. до н. э. — 5 г. н. э.), вторую — Шаммай (I в. до н. э.). Школы расходились в решении многих религиозных вопросов и нередко ожесточенно спорили между собой. Однако обе школы, укрепляя веру в спасительное значение религии Яхве, в приобретение земных и особенно небесных благ при условии выполнения предписаний иудаизма, выполняли одну и ту же социальную функцию: сглаживали классовые противоречия и заставляли тружеников мириться с общественной системой, базирующейся на принципе господства и подчинения.

Один из вожаков фарисеев Иоханан бен Заккай перебежал при осаде Иерусалима к римлянам. Тит его радушно встретил и разрешил основать в Ямнии (Ябне) школу фарисейства, школу — защитницу иудейства от исчезновения из памяти народа. «Когда мудрецы вошли в Ямнийский ветроград, — зафиксировано в Талмуде, — то они сказали: будет время, когда человек будет искать слова Торы и не найдет, слова книжников и не найдет...» (Тосефта Эдуиот I,1).Чтобы ничего подобного не случилось, Иоханан и его ученики с разрешения Рима стали разрабатывать положения и догматы, призванные обеспечить иудаизму прочное и долгое существование.

Буржуазные историки стремятся на этом основании обелить первого президента Ямнийской школы и представить его великим другом и патриотом своего народа. Современный израильский историк Г. Алон восторгается поступком Иоханана, так как он, мол, добившись открытия духовной фарисейской семинарии, вдохнул тем самым «дух народа в иудаизм и обеспечил ему существование на веки вечные»⁸.

Иоханана и его последователей-фарисеев называли танаями (вероучителями). Характеризуя их, историк Г. Грец писал: «Кажется, они были очень далеки от каких бы то ни было политических планов, планов возвращения утерянной свободы и утерянной государственной жизни. Они были гиллелиты, мирные и миролюбивые люди, которые приноравливались к своему времени, ничего не боялись более, нежели меча, и думали только об одном, о том, чтобы сохранить спасенное учение»⁹. Ямнийские богословы любыми средствами стремились отвлечь трудовые массы евреев «от меча и кинжала», от освободительной и революционной борьбы. Их цель заключалась в том, чтобы именем бога заставить евреев покориться воле Рима. Следует молиться за римское правительство — призывал один из авторитетных Ямнийских танаев рабби Ханина, ибо если «не страх перед ним, то один проглотил бы живьем другого» (Абот III, 2).

В связи с поражением в войне против Рима «спасенное» учение переживало серьезный кризис. Библейское иудейство было связано с Иерусалимским храмом. В 70 г. храма не стало, но поражение восстания привело к усилению религиозных настроений. Не видя реальных путей борьбы за свободу и независимость, массы обращали свои взоры к небу, уповали на приход небесного избавителя — мессии («машиах», древнегреч. — «Христос»). Танаи проповедовали идею о небесном избавителе и, добиваясь сохранения религии Яхве, стремились превратить ее при отсутствии храма в религию домашнюю, синагогальную, в религию обрядов (без жертвоприношений) и молитв.

Проповедь избавителя стала характерной особенностью нарождающегося христианства, со временем отмежевавшегося от старозаветного иудаизма.

Танаи придавали огромное значение молитвам. «Молитва, — сказано в трактате Берахот 32б, — выше жертвоприношения». На первый план они выдвинули поминальную Кадиш и «Jehe schemeh rabbah» («Да будет его великое имя благословенно»). Иоханан бен Заккай и Иошуа бен Леви учили, что чтение молитвы «Да будет» во весь голос оказывает «влияние на благоприятное решение в небесах судьбы молящегося и на получение им прощения». Согласно Берахот (3а), громкое произношение «Да будет» в синагоге располагает бога к иудеям, ибо, услышав слова этой молитвы, он приходит в восторг и говорит: «Блажен царь, которому воздают такую хвалу в его доме». Что касается молитвы Кадиш, то она, по мнению танаев, обладает такой силой воздействия на бога, что ее регулярное чтение освобождает умерших от мук ада. О мистической роли молитв говорит и трактат Сота (49а): «Со времени разрушения храма мир держится лишь благодаря чтению Кадиша и «Да будет»».

Учением о молитвах талмудисты мистифицировали непосредственные эмоции народных масс, порожденные социальным горем. Магическими словами танаи связывали верующих единым экстатическим состоянием, выражавшим веру в «подлинность» и «могущество» бога Яхве, хотя и потерявшего свой святой дом.

Как массовая форма мистического действия и как способ фиксации определенных религиозных настроений молитвы превратились в сильное средство для создания единого психологического настроя между верующими, охваченными общностью религиозной веры и деятельности. Вместе с тем молитва как магический способ внушения единства народа и бога заключала в себе в превратном» виде и реалистический элемент исторических процессов. Учение танаев о поминальной молитве Кадиш, «конечных днях» и приходе мессии было в сущности пронизано чувством презрения к «суетности» и «пустоте» земной жизни. Следовательно, оно в иллюзорной форме выражало негативное отношение масс к социально-политической организации общественной жизни в условиях римского господства. Именно потому мессианство породило «апокалиптические иудейско-христианские писания, которые можно справедливо назвать «оппозиционной литературой» древности»¹⁰.

Получив право обосноваться в ямнийской академии, танаи формулировали новые постановления, предписания, повеления, заповеди, законы и т. п. Утомительный труд заботливых богословов и отбор созданного ими же религиозного материала происходили в атмосфере серьезных схваток, отражавших классовую борьбу внутри древне-еврейского общества. Ареной борьбы между враждующими лагерями стал синедрион, в котором главенствующую роль играл его руководитель — наси, или этнарх (в русской литературе он именуется патриархом).

Поначалу ямнийским синедрионом руководил глава танаев Иоханан бен Заккай, а затем — Гамлиил II, патриаршество которого длилось с 80 по 117 г.

Крупный земельный собственник, своенравный и жестокий, Гамлиил в течение длительного времени своего патриаршества был занят усмирением народных масс. Для подавления непокорных Гамлиил установил религиозную форму наказания — отлучение, применяя ее с беспощадной энергией, свойственной безумному фанатику. Он ввел в правило, что окончательное решение по спорным религиозным вопросам принадлежит наси — главе синедриона.

Гамлиил был учеником и последователем Иоханана бен Заккая. Он развил религиозные правила своего предшественника. Как и Иоханан, он взамен храмового культа основной упор делал на домашнее и синагогальное богослужение, приумножив количество молитв. По инициативе Гамлиила была отредактирована и распространена молитва «Восемнадцать благословений» («Schemone esre»). Она состоят из трех частей. В первой из них воспевается «благоговейно» чтимый бог, вторая содержит просьбы о врачевании больных, подкреплении падающих, об обеспечении «благодатного способа пропитания», благополучной жизни, мира и т. п. В третьей части включены славословия «царю и владыке мира». Талмудист Ханина верно уловил социальный смысл этой молитвы, удачно сравнив ее с челобитной раба: сначала раб восхваляет своего господина, затем излагает свою просьбу и, наконец, благодарит за оказанную милость (Берахот 34а).

«Восемнадцать благословений», закрепив в сознании верующих принцип фарисейства о заменимости храмовых жертвоприношений молитвами, и поныне являются главным элементом иудейского молитвенника.

Религиозные евреи читают эту молитву три раза в день, придавая особое значение славословию, «воскрешающему мертвых». «Эта вера, — отмечает А. Б. Ранович, — основной устой, на котором держится и еврейская и вышедшая из ее недр христианская религия. Она дает то «идеальное утешение», которое веками усыпляет угнетенных, убаюкивая их сладостной надеждой на воскресение для новой жизни и тем заставляя их мириться с жестокой земной действительностью»¹¹.

Молитве «Восемнадцати благословений» придавали огромное значение все последующие талмудисты и раввины. Обещая блаженство в загробной жизни, возлагая надежды на бога, молитва эта выполняла — ив условиях эксплуататорского общества продолжает выполнять — реакционную социальную функцию: того, кто всю жизнь работает и нуждается, она учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду; а тех, кто живет чужим трудом, она учит благотворительности в земной жизни, «предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие»¹².

Гамлиил установил время и порядок проведения осенних религиозных праздников: рош-хашана (Новый год) и йом-киппур (Судный день). Оба праздника ранее были связаны с храмовым культом. Гамлиил же придал им домашний и синагогальный характер. Ямнийский патриарх внес существенное изменение и в празднование пасхи. Вместо заклания и ритуального поедания агнца, которые совершались в пасху при храме, Гамлиил ввел пасхальную вечерю (седер) и заполнил ее обрядами, связанными с верой в пришествие мессии и его предтечи Илии. Миф об исходе из Египта и связанный с ним праздник пасха связывались с идеей прихода небесного избавителя.

¹ Мишна — по-еврейски «повторение Торы», ришона — «первая».
² И. Флавий. Иудейские древности, XIII, 2, 3.
³ М. Бубер. Обновление еврейства. — В сб. «Сафрут», кн. III. М., 1918, стр. 16.
⁴ Ю. А. Левада. Социальная природа религии. М., 1965, стр. 120.
⁵ И. Флавий. Иудейские древности, XVIII, 5, 5.
⁶ См. И. Д. Амусин. Рукописи Мертвого моря. М., 1961, стр. 200.
⁷ «Палестинский сборник», М., 1959, № 4 (67), стр. 22.
⁸ Г. Алон. История евреев в Палестине в эпоху Мишны и Гемары, т. 1. Тель-Авив, 1952, стр. 53 (на яз. иврит).
⁹ Г. Грец. История евреев, т. 5, Одесса, 1906, стр. 24.
¹⁰ А. Донини. Люди, идолы и боги. М., 1962, стр. 168.
¹¹ А. Б. Ранович. Очерк истории древнееврейской религии. М., 1937, стр. 307.
¹² В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 12, стр. 143.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3262

загрузка...

Другие книги по данной тематике