Глава XLII. Ремесло

Ремесло и крупная промышленность в производстве предметов непосредственного потребления. Изменение характера ремесла. Исчезновение ремесла в Лондоне. Нецеховые ремесленники. Стеснение доступа в цех. Территориальные организации цехов и подмастерьев. Стачки. Надзор государства.

Рядом с новой, все более распространяющейся формой промышленности - кустарным, или домашним, производством — мы находим в рассматриваемую эпоху и две другие формы промышленности: одну старую, сохранившуюся от средневекового периода, — ремесло, и другую, новую, обозначающую переход к новейшему времени, к фабричной эпохе, — мануфактуру.

Что касается ремесла, то во многих отраслях промышленности оно сохранило свое прежнее значение: именно, главным образом в производстве предметов для непосредственного потребления. В то время как ткани всякого рода, кожи, металлы, стекло производились кустарной промышленностью и централизованными мануфактурами, изделия из них — платье, белье, шляпы, обувь, различного рода кожевенные товары, посуда, мебель, инструменты, домашняя утварь из дерева — даже в больших городах изготовлялись ремесленниками (в деревнях и мелких городах часто и в домашнем хозяйстве). Только предметы роскоши — кружева, ленты, изделия из шелка и бархата, ковры, фарфор, зеркала, оружие лучших сортов, мебель из красного дерева, различные изделия из черепахи, слоновой кости, металлов, отчасти также часы, перчатки — производились кустарным способом или на мануфактурах; сюда же относятся бумага, мыло, обои, табачные изделия, игрушки — все это также являлось в те времена предметом роскоши.

Таким образом, в сфере производства предметов непосредственного потребления установилось известное разграничение между ремеслом и крупной промышленностью. Последняя захватила в свои руки лишь изготовление предметов роскоши, притом преимущественно таких, которые появляются вновь и никогда не производились ремесленниками¹. Конкуренция между крупным и мелким производством господствовала лишь в области производства различного рода тканей — шерстяных, льняных, пеньковых, шелковых, бумажных, полубумажных и т.д., — позументных изделий, кож, ножевого товара, вязальных изделий и т.д., где кустарная промышленность стала постепенно, как мы видели выше, преобладающей и вытеснила ремесленника. То разделение занятий - специализация производства между различными местностями, которая произошла в эту эпоху и о которой упоминалось выше, — обозначало не что иное, как гибель этих отраслей ремесла в различных городах и территориях. Например, рядом с возникновением в отдельных местах кустарной суконной промышленности, работающей для значительной части Франции, во многих местностях (например, Нант, Динан, Ним, Каркасон, Сент-Омер) исчезло ремесло, производившее суконные изделия. И в других местах ремесленники страдали от конкуренции торговли промышленными изделиями. Юстус Мезер, писавший в XVIII в., указывает на то, что за сто лет число ремесленников сократилось наполовину, число же мелочных торговцев увеличилось втрое

Потеря в значительной мере — хотя далеко не вполне и не повсюду - этих столь важных и столь обширных областей производства в связи с невозможностью приобрести новые отрасли (новые виды товаров, как указано, производились крупным производством) составляла, конечно, большой ущерб для ремесла. Отсюда жалобы на скупщиков и прочих торговцев, сбывающих сукно, галантерейные товары, холст, металлические изделия.

В связи с этим находится и постепенное изменение характера самого ремесла В XVIII в. в особенности ремесленник, нередко нанимая гораздо больше подмастерьев, чем раньше, отчасти давая работу и более бедным мастерам, изготовляет значительные запасы товаров и устраивает лавку, в которой продает свои изделия. Писатель XVIII в. Бергиус жалуется на то, что ремесло страдает от этого: мастер сидит в лавке и торговля для него на первом плане, работу же выполняют подмастерья и ученики в мастерской без надзора хозяина². Мало того, и право сбыта в розницу многих привозных кустарных изделий принадлежит тому или другому цеху, в зависимости главным образом от того, из какого материала они изготовлены, тогда как розничные торговцы не вправе торговать ими. Во Франкфурте-на-Майне, например, ремесленники имели такую монополию розничной продажи золотых и серебряных вещей, ножевого товара, предметов из стекла, мехов и пуговиц, позументных, токарных и переплетных изделий. Прочими товарами к концу XVIII в. могут торговать как ремесленники, так и мелочные торговцы³. Последние, таким образом, успели постепенно, сначала фактически, а затем и юридически, добыть право сбыта различных предметов. В других случаях, напротив, первоначально торговцы имели право привозить из других мест сырье и промышленные изделия, тогда как ремесленники торговали лишь собственными или чужими изделиями, произведенными в пределах города, но позже ремесленники стали претендовать на исключительное право торговли и привозными товарами данной специальности (в Трире, например, стекольщики — бургундскими стеклянными товарами, ткачи — брабантским сукном, слесари — привезенными из Франкфурта железными изделиями); мало того, даже в отношении сырья, из которого они выделывают предметы, ремесленники присваивают себе монополию не только закупки, но и продажи его, так что на долю торговцев, в сущности, почти ничего и не оставалось⁴. Поэтому у торговца был только один выход — продавать товары тайно, ведя лишь постоянную борьбу с ремесленниками, как указывает Юстус Мезер⁵. Если во многих местах торговцы только и могли торговать тайно многими ремесленными изделиями, не пользуясь правом сбыта их, то они в свою очередь нередко настаивали на том, чтобы в области текстильной промышленности, в сфере сбыта сукна, холста, камлотовых материй и т.д., право розничной торговли принадлежало им одним, — в Австрии ни ремесленникам, ни кустарям, ни скупщикам не было дозволено иметь лавки для продаж этого рода изделий; они могли продавать их лишь купцам из своих складов⁶.

Наиболее далеко разложение ремесла ушло в больших городах, в особенности в Лондоне. Как можно усмотреть из сочинений, относящихся к середине XVIII в., в Лондоне и в области промыслов, изготовляющих предметы непосредственного потребления, ремесло к этому времени во многих случаях уступило место кустарной форме производства. Это подтверждается сообщениями о широкой специализации и дифференциации, имеющей место в том или другом промысле: например, в мясном промысле имеются оптовики, далее, мясники, продающие в розницу в больших размерах и сами производящие убой, и мясники-розничники, покупающие у оптовиков; далее, различаются мясники по сбыту говядины, телятины, баранины и свинины. Это видно также из крупных размеров капитала, необходимого для открытия предприятия, — например, в пивоварении 2-10 тыс. фунтов стерлингов, винокурении 500—5000 фунтов стерлингов, сахарном производстве 1—5 тыс. фунтов стерлингов. Слесарь еще выделывает сам замок, самостоятельны еще и жестяники (они имеют одновременно с мастерской нередко лавку), шляпники, кузнецы, но есть и кузнецы, которые работают по заказу седельника (изготовляя металлические части для седла и уздечки), среди же седельников наряду с такими, которые имеют лавку и продают купленные товары, встречаются и кустари без лавки. Кустарям, в особенности женщинам, дают работу на дом скорняки, портные, перчаточники, сапожники, часовщики — все это уже не ремесленники, а скупщики. Портные, например, имеют лавки по продаже готового платья (уже в середине XVII в.); часовщик, получив готовый товар, только вырезает на нем свою фамилию; булавочники работают на магазин, который накалывает булавки на бумагу, продавцы метелок раздают работу женщинам и необученным рабочим; производители инструментов и оптики дают заказы «различным рабочим» и держат лавку, где торгуют всевозможными инструментами; обойщики превращаются в декораторов и при устройстве квартир нанимают ряд работников — столяра, полировщика стекол и зеркал и т.д.⁷

В рассматриваемый период не только понятия промышленности и ремесла - в противоположность средневековому периоду - не совпадали, но и ремесло не ограничивалось цеховым ремеслом. Во Франции, как указывает д'Авенель, «исключения» по своей численности превышали «общее правило».⁸ В Вене в 1734 г. из 7809 мастеров всего 2640, или третья часть, были цеховыми⁹. Помимо иностранцев, которые были не только скупщиками и кустарями, но отчасти и ремесленниками, существовала особая категория нецеховых, или привилегированных, ремесленников, которые, не входя в состав цеха, — с особого каждый раз разрешения города, короля или герцога (почему они и назывались «королевскими» мастерами) и за особую плату - допускались к производству того или иного промысла. Во Франции, например, с середины XV в. в особо торжественных случаях, например при восшествии на престол, рождении наследника, выпускаются патенты (lettres de maitrise), и приобретатели их получают право производить промысел. Число этих патентов все более возрастает, ибо в фискальных интересах они выпускаются впоследствии по всякому поводу; временно цехам даже запрещено было принимать в свой состав мастеров, пока патенты не раскуплены. Ремесленниками были и так называемые придворные мастера (ouvriers suivant la cour) — в начале XVIII в. их насчитывалось во Франции 377 чел. Среди них лишь некоторые действительно работали на короля и его семейство; большинство же являлось привилегированными мастерами, которые за уплату известной суммы в пользу казны получали таким путем право работать на потребителей, не будучи подчинены цеху.

Неудивительно, если цехи при таких условиях довели свою политику исключительности до крайних пределов, если сильное повышение вступительных взносов, крайнее усложнение пробной работы и т.п. приводит к тому, что в цехи с формально свободным для всякого доступом теперь могут фактически вступать только сыновья и зятья членов цеха, для которых требования, как и в Средние века, были значительно ниже. В одном месте цех исключает из своего состава мастера вследствие того, что бабка его жены была дочерью пастуха, хотя имелось свидетельство, доказывавшее неправильность этого «ужасного» обвинения. В другом случае ремесленник исключен за то, что он (не зная об этом) поехал на лошади палача; в Зоммерфельде ремесленник исключен потому, что пил пиво с палачом (которого не узнал). В 1764 г. брауншвейгский цех позументщиков отказался принять в число мастеров подмастерье за то, что его жена была беременна до вступления в брак; когда же правительство допустило его в качестве Freimeister, то мастера жаловались, что это будет гибелью для цеха, ибо во всех других местах такое правило соблюдается¹⁰. Положение таково, «что люди могут занимать высшие должности в гражданском управлении или войске, но не могут стать портными или сапожниками»¹¹. Таково было понятие чести у цехов, осуществление принципа, что «цех должен быть так чист, как если бы его собрали голуби». Не допускался же в цех в качестве «нечистого» тот, кто притронулся к падали, кто снял с веревки повесившегося и т.п.

А в XVIII в. правило о закрытии цехов становится всеобщим: каждый цех имеет установленное число мастеров, и только в случае смерти кого-либо из них может вступить в цех новый мастер. Исключение делалось только для своих; подмастерье имел один только путь попасть в цех - жениться на дочери или вдове мастера. В случае же невозможности это сделать он вынужден был поселиться в деревне, где цехов не было. Но число допускаемых там мастеров в Пруссии было сильно ограничено; в Баварии стеснений было меньше; во Франции деревенские промыслы были совершенно запрещены. Ремесленники и кустари обходили эти ограничения. Или же подмастерье поступал на мануфактуру, но последних было весьма мало. Или, наконец, в качестве нецехового мастера (Pfuscher, Storer, Stimpler, Bonhase), обходя цеховые привилегии, он тайно занимался производством. В последнем случае его положение было весьма тяжелое: ему приходилось скрываться от глаз людей, ибо если цех узнавал о его действиях, то он подвергался жестоким гонениям. И все же в Мюнхене к концу XVIII в. число таких тайных ремесленников было почти столь же велико, как и количество цеховых мастеров.

Уже это последнее обстоятельство свидетельствует о том, что цель, к которой стремились цехи, не достигалась. Установление замкнутых цехов не могло устранить ни привоза иногородних и иностранных изделий, ни распространения тайных нецеховых ремесленников. В бранденбургских городах в XVIII в. свыше 40% населения состояло из ремесленников; в вюртембергских городах последние составляли иногда 2/3 всего числа жителей¹². Но и в Баварии, где число городских ремесленников не превышало в среднем 12% населения, материальное положение ремесла было весьма неблагоприятное - цехи жалуются на переполнение, на чрезмерное количество деревенских мастеров, на недостаток в сырье и на сильную конкуренцию привозных товаров¹³.

В связи с этим отстаиванием своей монополии находилась и еще более усилившаяся борьба между смежными цехами за принадлежащее каждому из них поле деятельности. Парижские пуговичники и портные вели спор из-за права изготовления последними пуговиц из той же материи, из которой было заказано платье¹⁴. В Пруссии столяр не вправе был прикреплять железные части, кузнец не мог сам выделывать необходимых ему гвоздей, а пекарь — приготовлять пирожное, ибо последнее относилось к области кондитерского цеха. Для устройства печи нужно было нанимать десять различных ремесленников; ради какой-либо починки приходилось ходить от одного мастера к другому, получая от каждого из них отказ ввиду их опасения переступить за пределы дозволенной каждому области производства¹⁵.

Переход от городского хозяйства к национальному оказал влияние на ремесло не только в виде возникновения конкуренции, создавшейся под влиянием расширения рынка сбыта промышленных изделий, но и в ином направлении — в смысле замены городской политики в отношении цехов территориальной политикой. С одной стороны, сами цехи стараются теперь объединить свою деятельность и регулировать ее по однообразным принципам: кузнецы, слесари, ножовщики, гончары, каменщики, суконщики, красильщики, кожевники — все они делали попытки порайонного объединения. В одних случаях разбросанные в различных местностях отдельные мастера данного промысла соединялись в один общий территориальный цех, имели общую кассу, общего выборного старейшину и собирались на общие собрания в определенном городе. В других случаях отдельные цехи сохранялись, но образовывали союз с одним или несколькими центральными местами, куда являлись депутаты от цехов - членов союза и где решались общие вопросы, в особенности вопросы об отношениях к подмастерьям, устанавливались соглашения относительно продажных цен, производился и суд над непослушными цехами¹⁶.

Такие союзы цехов находим, например, в Вюртемберге, где они охватывают цехи всей страны, в Бадене; бранденбургские цехи соединяются с саксонскими, ангальтскими, люнебургскими. Союз ножовщиков распространяется на баварские, австрийские, швейцарские города; бранденбургские мыловары, сукностриги, канатники объединяются в территориальные цехи. Наиболее известен из порайонных цеховых союзов союз каменщиков, возникший во второй половине XV в.; центрами его являются в XVI-XVII вв. Страсбург, Вена, Регенсбург, Берн, Магдебург, Дрезден, в XVIII в. высшую инстанцию составляет Страсбург¹⁷.

Еще большее развитие получили, по-видимому, территориальные организации подмастерьев. Местные союзы последних, возникшие еще в Средние века под видом религиозных братств, успешно развивались в последующую эпоху по мере увеличения числа семейных подмастерьев; отчасти эти союзы были признаны государством. Под влиянием распространения обязательности странствования подмастерьев до получения звания мастера — институт этот существовал уже с XIV-XV вв. — между местными союзами подмастерьев возникало сближение, приводившее к аналогичным союзам цехов организации. Этой организацией они в особенности пользовались в борьбе с хозяевами-мастерами, оказывая взаимное содействие при устройстве стачки в каком-либо месте, бойкотируя (Schelten) подмастерье, который не исполнил сообща принятого решения: он не мог получить работы ни в одном из городов, на которые распространялся территориальный союз. Подмастерья и в Германии, и во Франции устраивают «заговоры» (Kabale), «восстания» (Aufstande), «налагают интердикты» на хозяев, заявляют, что наниматься к данному мастеру нельзя (это называлось Schmahen, Auftreiben); в Дижоне такое запрещение устанавливалось на срок от 2 до 6 месяцев, иногда на 2 года. Подмастерья оповещают об этом старшин товариществ в различных городах. Когда в тот или другой город является странствующий подмастерье, он отправляется в помещение товарищества подмастерьев (Herberge, во Франции оно называлось «матерью»); там он получает пищу, обыкновенно и небольшое пособие (Geschenk); там вывешен и список хозяев, нуждающихся в подмастерьях. Если объявлена стачка, то там его ждут выборные от товарищества и сообщают ему распоряжение, иногда знаками, о немедленном уходе из города. Во Франции тесное общение существовало не только в пределах того же промысла, но и среди подмастерьев различных ремесел; «все они выступали как один человек в поддержании требований, предъявленных хозяевам»¹⁸.

С другой стороны, надзор за цехами и регулирование их деятельности государство берет в свои руки. Во Франции статут 1581 г. вновь вводит, лаже в целях однообразия, цеховую форму (jures) в таких городах и промыслах, где цехи существовали лишь фактически, но не имели соответствующей организации; он устраняет различные злоупотребления при изготовлении пробной работы — она не должна продолжаться более 3 месяцев и т.д. Новый пересмотр статута, с полным подчинением цехов государству, производится при Кольбере в 1671—1674 гг. Точно так же в германских государствах в течение XVIII в. появляется однообразное цеховое законодательство; так, в 1731 г. заключено соглашение между Австрией, Пруссией, Саксонией и другими странами. Им отменяется цеховая автономия, и цехи всецело подчиняются государственной власти. Законодательство вступает в борьбу со «злоупотреблениями» цехов; регулируется пробная работа, запрещаются соглашения относительно цен, отменяется принцип недопущения вследствие «бесчестного» происхождения. Но государство же ведет борьбу и с подмастерьями: им запрещены всякие союзы, территориальные соглашения, стачки, бойкотирование мастеров и подмастерьев, празднование так называемого «синего понедельника»¹⁹. Впрочем, далеко не все эти постановления исполнялись на практике — и цеховые мастера, и подмастерья всеми силами боролись против них. За этими общими постановлениями следовал самый пересмотр цеховых статутов и привилегий: в Пруссии в 1734—1738 гг. составлено более 70 генеральных цеховых привилегий; ее примеру последовала Мария Терезия в Австрии, затем Баден и Вюртемберг.

¹ Если же цехи все-таки боролись с такого рода мануфактурами, то, главным образом, в силу того, что мануфактуры нарушали их привилегии производства продуктов из данного рода материала; так, например, гугеноты стали выделывать перчатки и шляпы из шерсти, - это было ранее неизвестно, - в то время как изготовление вообще предметов из шерсти составляло привилегию данного цеха.
² Bergius. Polizei- und Kameralmagazin. Bd. IV. S. 392.
³ Kanter. Die Entwicklung des Handels mit gebrauchsfertigen Waren von der Mitte des 18. Jahrhundert bis zum Jahre 1866 in Frankfurt am Mein. 1902. S. 14-15.
⁴ Voigt. Handwerk und Handel in der spateren Zunfftzeit. 1929. S. 49 ff., 60 ff., 72 ff.
⁵ Justus Moser. Patriotische Phantasien. 1775. Bd. I. 4. Aufl. S. 23. Gedanken uber den Verfall der Handlung in den Landstadten.
⁶ Landau. Die Entwicklung des Warenhandels in Osterreich. 1906. S. 26, 41 и др.
⁷ Nemnich. Neueste Reise durch England, Schottland und Ireland. 1807. S. 136 ff. Campbell. The London Tradesman. 1747. A General Description of all Trades. Postlethwayt. The Universal Dictionnary of Trade and Commerce. 1754. См.: Sombart. Der moderne Kapitalismus. 4. Aufl. Т. II. 2. S. 694 ff.
⁸ D'Avenel. Histoire de la propriete. Т. III. P. 456.
⁹ Adler M. Die Anfange der merkantilistischen Gewerbepolitik in Osterreich // Wiener staatswissenschaftlichen Studien. Bd. IV. 1903. S. 82-83.
¹⁰ Brauns Kurhessische Gewerbepolitik im 17. und 18. Jahrhunderte. 1911. S. 78.
¹¹ Еще сравнительно легким наказанием ограничился бременский сапожный цех, исключив жену мастера из общения и оштрафовав самого мастера за то, что жена его родила уже через 7 недель после вступления в брак (Bohmer. Die Bremer Schusterzunft).
¹² Troeltsch. Die Calwer Zeughandlungskompagnie und ihre Arbeiter. S. 370-375.
¹³ Tyszka. Handwerk und Handworker in Bayern im 18. Jahrhundert. 1907. S. 93 ff.
¹⁴ Levasseur. Histoire des classes ouvrieres et de l'industrie en France de 1789 a 1870. Т. II. P. 412.
¹⁵ Kaizl. Der Kampf um Gewerbereform und Gewerbefreiheit in Bayern von 1799 bis 1868. 1879. S. 16.
¹⁶ Schmoller. Das brandenburgisch-preussische lnnungswesen von 1640 bis 1800 // Umrisse und Untersuchungen zur Verfassungs-, Verwaltungs- und Wirtschaftsgeschichte. 1898. S. 329 ff.
¹⁷ Schmoller. Das brandenburgisch-preussische Innungswesen von 1640 bis 1800. S. 332—336. Jahn. Gewerbepolitik der deutschen Landesfursten im 17. und 18. Jahrhunderte. S. 130 ff.
¹⁸ См.: Hauser. Les compagnonnages d'arts a Dijon. Des Marez. Le compagnonnage des chapeliers bruxelois. 1909. Ковалевский. Происхождение мелкой земельной собственности. Гл. V. Tyszka. Handwerk und Handworker in Bayern im 18. Jahrhundert. 1907. Кар. II. Schoenlank. Gesellenverbande // Handworterbuch der Staatswissenschaften. Jahn. Zur Gewerbepolitik der deutschen Landesfursten. S. 40 ff. Martin-Saint-Leon. Le compagnonnage. 1902. Gueneau. L'organisation du travail au Nivernais. 1919. Fagniez. Le coinpagnonnage au XVIII siecle.
¹⁹ Строгие меры против подмастерьев были вызваны в особенности беспорядками и стачками, произведенными ими в 1724 г. в Вене, Майнце, Штутгарте, Вюрцбурге, Аугсбурге.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3091

загрузка...

Другие книги по данной тематике