Глава двенадцатая. Тень лангобардского Гамлета

Призрак отца Гамлета, как известно, бродил в окрестностях замка датских королей, будоража и без того богатое воображение собственного сына. Учёных, ищущих корни славян, вот уже несколько веков беспокоит иной фантом – их умы смущает лангобардский принц Ильдигис. Как и его коллега из Дании, он был лишён престола и мечтал отомстить убийцам отца. А дело было, если верить Прокопию, так: "В это время случилось, что один лангобард бежал к гепидам по следующей причине. Когда королём лангобардов был Вацес, у него был племянник, по имени Ризнульф, который в случае смерти Вацеса по закону должен был занять престол. Желая, чтобы власть попала к его сыну, Вацес, возведя на Ризнульфа ложное обвинение, присудил его к изгнанию. Поднявшись из наследственных владений, он с немногими спутниками тотчас же ушёл в изгнание в область варнов, оставив здесь двух сыновей. Вацес подкупил деньгами варнов, чтобы они убили Ризнульфа. Из сыновей Ризнульфа один умер от болезни, другой же, по имени Ильдигес, бежал к склавинам. Немного времени спустя сам Вацес умер, и королевская власть перешла к Вальдару, сыну Вацеса. Так как он был совсем мальчик, то ему был назначен опекун Аудоин, он распоряжался королевством. Обладая, кроме того, и сам большим могуществом, он вскоре стал королём, так как мальчик погиб от болезни. Когда же между гепидами и лангобардами, как я уже рассказывал, возникла война, то Ильдигес с теми из лангобардов, которые последовали за ним, приведя с собой большой отряд склавинов, тотчас же прибыл на помощь гепидам, и гепиды надеялись, что они вернут ему королевский трон. Вследствие заключённого в данный момент мира между гепидами и лангобардами, Аудоин тотчас же стал просить гепидов, как ставших друзьями, выдать ему Ильдигеса. Но гепиды решили ни в коем случае не выдавать этого человека; поэтому они предложили ему уйти отсюда и спасаться, куда он хочет. Ни минуты не колеблясь он со своими спутниками и несколькими добровольцами из гепидов вновь ушёл к склавинам. Поднявшись оттуда, он отправился к Тотиле и готам, имея при себе войско не меньше, чем в шесть тысяч; прибыв в Венетскую область, он встретился с несколькими отрядами римлян, которыми командовал Лазарь, вступил с ними в бой, обратил их в бегство и многих убил. Но он не соединился с готами, а перейдя реку Истр, удалился обратно к склавинам".

Вполне очевидно, что в лице Ильдигиса мы имеем дело с одним из "блуждающих витязей" Эпохи переселения народов. Претендент на престол и искатель приключений, он при известном повороте событий мог вернуть себе отцовский трон или даже завоевать какое-либо новое царство. Судьба, однако, распорядилась иначе. Определённый период он, вместе с тремя сотнями всадников, обретался при дворе Юстиниана. Затем дерзко бежал из Константинополя в земли гепидов, где и был коварно умерщвлен приютившими его германцами после их очередного поражения от лангобардов. Но учёных-славистов данные повороты извилистой биографии принца уже мало трогают. Куда больше их взволновало переплетение судеб международного авантюриста с начальными этапами истории предков. При этом, поскольку лангобарды, как известно, жили сначала в Богемии, а затем на Среднем Дунае, прежде всего в Паннонии, то и область обитания склавинов, приютивших изгнанника, многие исследователи тоже предлагают искать где-то невдалеке от тех мест, по соседству с тамошней Лангобардией. Таким образом, приключения Ильдигиса восточноевропейские и российские историки используют в качестве доказательства очень раннего проникновения славян в чешские верховья Эльбы (Лабы) или, по крайней мере, в долину Моравы и окрестности словацких Татр. Вот что об этом думают авторитетные комментаторы "Свода древнейших письменных сведений о славянах" Леонид Гиндин, Сергей Иванов и Геннадий Литаврин: "Не совсем ясно, к каким именно склавинам бежал Ильдигис. Мысль о славянах к югу от Дуная должна быть отвергнута: скорее всего, там еще не существовало тогда постоянных славянских поселений. Трудно допустить также, что речь идет и о "дакийских" славянах, так как оттуда впоследствии Ильдигису вряд ли удалось бы через территории стольких недружественных племен добраться до Венеции. Естественнее полагать, что Ильдигис нашел убежище у славян в землях будущей Чехии. Этому можно найти два подтверждения: лангобарды пришли в Паннонию с севера, и там у них сохранялись политические связи, недаром отец Ильдигиса Рисиульф также бежал на север, к варнам. Кроме того, лишь допустив мысль о бегстве Ильдигиса на север, можно понять сообщение Прокопия о его переходе через Дунай".

Идею о том, что дружественные Ильдигису склавины не могли обитать в низовьях Дуная или к Востоку от Карпат, но непременно должны были проживать где-либо поближе к чешским землям первым выдвинул виднейший пражский учёный Павел Шафарик. Случилось это ещё в первой половине XIX века Самым горячим образом эту мысль поддержал и его соотечественник Любор Нидерле, творивший в самом начале следующего столетия. В качестве места размещения склавинов, приютивших опального германского царевича, чешские отцы славистики предлагали, в первую очередь, Богемию. Поляк Генрих Ловмянский, автор фундаментального труда "Начало Польши" тоже полагал, что речь идёт о неких северо-западных славянах, хотя и не решался уточнить их локализацию. Тем не менее, он утверждал, что беглый царевич добирался до Венетской области через провинцию Норик, обходя с Запада лангобардские владения в Паннонии. Куда смелей оказался польский историк Казимеж Годловский, который "поселил" гостеприимных склавинов на территорию Западной Словакии, невдалеке от долины реки Моравы. То есть, всё так же в Центре Европы.

Под давлением стольких непререкаемых научных авторитетов версия о северо-западном местоположении друзей Ильдигиса постепенно превратилась в своего рода догмат мировой славистики. И до настоящего момента на этот "символ веры" никто всерьёз не покушался. Кочуя из одного исторического сочинения в другое, данная теория благополучно дожила и до дней нынешних. Вот, например, что пишет об этом уже вполне современный российский историк Сергей Алексеев: "Сын Рисиульфа, Ильдигис, нашел убежище у словен (граничивших с лангобардами, гепидами и остготами, то есть у богемских). В 549 году Ильдигис, уже с шеститысячным войском, пересек Дунай (вероятно, в охваченном анархией Норике) и двинулся на юг. Шел он "к Тотиле и готам", то ли призванный ими как союзник, то ли сам надеясь попытать удачу в войне с Империей. Атаковав Венецию, Ильдигис нанес поражение ромейскому отряду под командованием Лазаря. Но по неясным до конца причинам развивать свой успех лангобардский принц не стал. Так или иначе, Ильдигис повернул назад и отступил в Богемию". Как видим, всё те же чешские земли, как обиталище гостеприимных склавинов, и Норик, то есть нынешняя Австрия, в качестве пути, по которому мятежный принц со своей командой двигался на помощь готам Италии. Ничего не изменилось во взглядах учёных за без малого два столетия изучения данного вопроса.

А вот Пётр Шувалов, тот самый, что исследовал проникновение славян в Среднее Подунавье, сумел разглядеть новые грани в яркой биографии принца. Вот, что он обнаружил: "В этой связи интересно рассмотреть историю Ильдигиса. По Прокопию, в конце 30-х годов Ризиульф, двоюродный брат короля лангобардов Вахо (около 510 – около 541 года) и законный наследник престола, был вынужден бежать из родных земель с некоторыми из лангобардов к соседям варнам, где уже находились два его сына. Вскоре один из сыновей и, видимо, сам Ризиульф умерли, другой же сын Ильдигис из-за того, что Вахо подкупил варнов, был вынужден бежать к славянам ες Σχλαβηνους и, таким образом, избежал смерти. Летом 548 года Ильдигис отправился с сопровождавшими его лангобардами и большим отрядом славян на помощь к гепидам, воевавшим с лангобардами, откуда вскоре снова ушел к славянам вместе с некоторыми гепидами. В конце того же года с 6-тысячным отрядом совершил поход в район Венеции и, перейдя Дунай, вернулся назад к славянам. Затем с 300 лангобардами поступил на службу к Юстиниану, откуда в 552 году снова ушел к гепидам. У гепидов Ильдигис был убит".

Хотя российский исследователь и признаёт, что вариантов размещения области жительства гостеприимных склавинов может быть несколько, сам он отдаёт предпочтение скорее взглядам польских славистов на данную проблему: "Славяне Ильдигиса – это славяне Западной Словакии (в частности, так считает Казимеж Годловский). Действительно, находясь здесь, Ильдигис мог быть в курсе всех событий, происходивших как у лангобардов, так и у их врагов – гепидов. Кроме того, обособленность западнословацких памятников может указывать на политическую независимость этих славян от соседей, а размеры набиравшихся там Ильдигисом отрядов (до 5700 воинов?) – на их достаточную военную силу, соизмеримую с силами лангобардов. Возможно также, что славяне Западной Словакии принимали активное участие наряду с лангобардами в разгроме покоривших их ранее (505 – 512 годы) герулов".

Так скромная история беглого царевича под пером современного историка незаметно превращается в грандиозную повесть о славе и могуществе предков западных славян. Они, оказываются, и армию имели "соизмеримую с силами лангобардов", а последние вам ни абы кто – практически в одиночку сокрушили великое Гепидское королевство. Да и вообще, надо ещё глянуть, кто там больше поучаствовал в разгроме заносчивых герулов, германцы или "славяне Западной Словакии"?! Не правда ли, господин Шувалов? Непонятно только, отчего такой могущественный народ, смело бросивший вызов лангобардским королям, столь длительное время не привлекал к себе абсолютно никакого внимания соседей. Впрочем, у сторонников западного расселения ранних славян и на этот вопрос имеется подходящий ответ. Российский археолог Игорь Гавритухин уверен: "Появление пражской керамики на севере Карпатской котловины датируется V веком, а наличие заметного массива памятников пражской культуры, во всяком случае на юго-западе Словакии, относится к её фазе 1 (вторая половина V - первая половина VI веков). Контакты славян с лангобардами, вплоть до переплетения внутриполитических интриг, зафиксированы в письменных источниках. Довольно очевидна и общность стратегических интересов лангобардов и славян, появившихся в Среднем Подунавье около конца V века и столкнувшихся с местными группировками. Если довольно сплоченные лангобарды в ходе этого движения вступали в контакт с Империей, были интересны ей, получали санкции на занятие территорий и так далее, то разрозненные славянские группы могли двигаться параллельно, некоторое время не обращая на себя внимания из Константинополя". Вот, оказывается, где собака зарыта! Двигались разрозненные славяне, на свою беду, "параллельно" владениям Империи, поэтому византийцы их долго не замечали. Надо было перемещаться перпендикулярно – был бы совсем иной результат! Не так ли, господин Гавритухин?

Ну, а если говорить серьёзно, то не пора ли нам попристальней вглядеться в похождения беглого принца, раз уж такие выдающиеся историки используют их чуть ли не в качестве главного доказательства раннего появления славян в Центральной Европе. Отдаю себе отчёт, что покушаюсь на святое. За те почти два века, что учёные мужи ищут наших предков, призрак западных славян, живших с конца V столетия то ли в Богемии, то ли в Западной Словакии, но, в общем, где-то глубоко в самом сердце нашего континента, так окреп, забронзовел и столь высоко вознёсся на пьедестал мировой славистики, что даже сомневаться в его реальности стало сродни кощунству. А ведь восстал он из небытия только лишь благодаря приключениям лангобардского королевича. Ибо археологическими методами обосновать столь раннее проникновение пращуров на Средний Дунай восточноевропейским учёным никак не удаётся. Однако, у всех призраков, в отличие от живых людей, есть одно уязвимое место: стоит направить на них пучок яркого света – они исчезают, просто тают, как дым. Вот мы и рискнём поставить научный эксперимент. Посмотрим, выдержит ли данный фантом элементарную проверку здравым смыслом.

Однако, одним Северо-западом Чехии страна лангобардов уже в этот период не исчерпывалась. Корсунский и Гюнтер полагают, что данное племя ещё в конце V столетия вышло на левый берег Дуная, напротив римской провинции Норик. "Вскоре после этого они двинулись дальше на юго-восток и натолкнулись на сильное сопротивление народа герулов, которому удалось даже на несколько лет подчинить лангобардов. Однако при короле Тато лангобарды в 510 году нанесли решительное поражение герулам. В этом сражении пал и король герулов Родольф". Итак, уже в правление Тато выходцам с берегов Эльбы удалось прибрать к своим рукам все земли нынешней Чехии: Богемию, кроме того, Моравию – область, где до этого, видимо, обитали герулы, а также выйти на северный берег Дуная в пространстве, как минимум, до нынешней Братиславы. Вскоре после этих завоеваний Вахо совершает свой переворот, устраняет короля Тато и узурпирует власть над лангобардами. Это и есть завязка всей нашей истории. Случилось это важное для нас событие приблизительно в 511-512 годах.

Дальнейшие успехи лангобардов на международной арене связаны уже с именем Вахо. Надо отдать должное этому узурпатору. Он самым энергичным образом принялся расширять владения Лангобардского королевства, превратив его за время своего царствования в одну из сильнейших держав Европы. Показателем чего стали брачно-родственные связи этого монарха. Поначалу он был женат на дочери короля тюрингов, затем взял в жены гепидскую принцессу. Последней его супругой стала единственная дочь убитого Родольфа, предводителя герулов. Должно быть, Вахо мечтал сплотить вокруг своей династии не только лангобардов, но и те германские племена, что были ими побеждены. А таковых вокруг хватало. Например, Павел Диакон свидетельствует: "В это время привел Вахо свевов под власть лангобардов". О том, что представлял из себя очередной подчинённый народ, рассуждают профессора Гюнтер и Корсунский: "Племя свевов, поселившееся, по-видимому, в Словакии, во всяком случае вне Паннонии, было покорено; под этим наименованием скрывались, вероятно, остатки квадов, большая часть которых вторглась в 407 году в Галлию вместе с вандалами и аланами". Если речь идёт об остатках квадов, то располагаться они должны были именно в районе нынешней Словакии, как раз там, где упорно стремятся разместить ранних славян многие учёные-слависты.

Германцы на границах Римской империи в начале нашей эры

В любом случае, следует признать, что после победы над герулами новые хозяева региона унаследовали власть над большинством племён Среднего Подунавья. По словам Павла Диакона: "Лангобарды же стали с этого времени мощными, их войско пополнилось многочисленными народностями, которых они победили, и теперь они начали выходить (в поход), даже не имея повода к войне и повсюду распространяли славу своей храбрости". Остаётся только посочувствовать склавинам Западной Словакии, если они, конечно, проживали тогда в данной области – соседи им достались не слишком миролюбивые. Меж тем на достигнутом воинственные германцы вовсе не собирались останавливаться и продолжали присоединять к своей державе всё новые и новые территории. Как сообщают Корсунский с Гюнтером: "Должно быть сразу после смерти Теодериха Великого в 526 году лангобарды заняли ряд расположенных на Дунае местностей Паннонии, примерно область между Веной и Будапештом. При этом они использовали свои в тот период дружеские связи с гепидами, которые жили к востоку от Тиссы и в Трансильвании".

Замечу, что Королевство лангобардов при Вахо стремительно превращается во влиятельную международную силу. Союза с германцами Среднего Подунавья добиваются франки; стремятся перетянуть их на свою сторону остготы; добивается благосклонности их правителя Византийская держава. Последняя не скупилась на подарки и обещания новых земель. Видимо, под давлением столь неотразимых аргументов германцы и делают свой выбор в пользу Империи. Договор о дружбе с Константинополем был заключён не позднее 546 года. Впрочем, ещё раннее, в самом конце 30-х годов Вахо уже отказывает в поддержке остготам, ссылаясь на взаимные обязательства, связавшие его с византийцами. Однако, в конфликт Империи с Гепидским королевством, случившийся в тоже самое время, лангобарды вмешиваться не стали. Видимо, они были повязаны договорами сразу с двумя воюющими царствами. Вскоре после этого, либо в 539, либо в 540 году Вахо умирает, оставив после себя малолетнего наследника, который впоследствии также отдал Богу душу. Трон переходит к влиятельному Аудоину, поначалу регенту, а затем и законному королю.

"Железная" корона лангобардских королей, древнейший царский венец Европы. Получила название благодаря металлическому ободу внутри. Отделана золотом и драгоценными камнями

Уже в его правление лангобарды заключают окончательный союз с Византией, причём на самых выгодных для себя условиях. "Что касается лангобардов, – напишет по этому поводу Прокопий, – то император Юстиниан одарил их городом Нориком, крепостями в Паннонии и многими другими местностями, сверх того, дал им огромные суммы денег. Поэтому лангобарды переселились из наследственных владений и осели на этом берегу Истра, недалеко от гепидов". Корсунский и Гюнтер с удовольствием перечисляют те блага и приобретения, что обрушились на германцев в данный период: "В 546-547 годах лангобарды в силу этого союза вошли в Западную Венгрию и заняли также Бургенланд. Позднее, около 565 года, они утвердились и на верхнем течении Савы. Политическим центром лангобардского государства в Паннонии была область рек Рааб, Рабниц и Маркал. Именно там обнаружены особенно богатые захоронения лангобардов. Поселение лангобардов охватывало позднеримские провинции Валерия и Паннония Первая; захвачены были и прилегающие области Норика. Паннония Вторая осталась во власти гепидов. Византийцы ежегодно посылали лангобардам установленные договором денежные суммы. Среди городов, которые лангобарды заняли в Паннонии, во многих сохранились еще прочные укрепления".

Германские владения 6 века в Подунавье

Взгляните на карту. Лангобардия на ней представляется причудливым широким потоком, местами сужающимся, бегущим сверху вниз, к границам Империи. Верхняя часть этого государства, расположенная к северу от Дуная: Богемия (она ещё выше, не захвачена данной картой); Моравская долина; левый берег Истра, напротив провинции Норик – это те земли, что были заняты ещё при короле Тато, в 510 году. Для простоты восприятия будем звать их Ранняя Лангобардия. Затем следует средняя часть с городами Vindobona (Вена), Carnuntum, Scarbantia, простирающаяся вплоть до горного хребта, делящего Паннонию надвое в районе резкого поворота Дуная на Юг – это бывшие владения остготов, захваченные в 526 году, сразу после смерти Теодориха Великого. Эти две части в совокупности представляли собой Лангобардскую державу при Вахо. И, наконец, нижние области Паннонии с озером Балатон, выходящие на берега реки Дравы – данные местности заняты лангобардами в 546-547 годах по договору с Юстинианом. Два отдельных пятна в районе верховьев Савы были захвачены и того позже, лишь в 565 году.

На Восток от Лангобардского королевства, отделённая внушительной "полосой взаимного страха", лежала могущественная Гепидия, тоже состоявшая из нескольких отдельных областей. Во-первых, это долина Тисы – самая значительная часть Гепидской империи. Во-вторых, окруженная со всех сторон Карпатскими горами Трансильвания, где в местечке Апахида обнаружены богатейшие могильники восточногерманских владык. В-третьих, Олтения – район к Югу от Карпат и к западу от реки Олт. Некогда, как и Трансильвания он входил в состав римской провинции Дакия. Уйдя за Дунай, Империя оставила здесь благоустроенные дороги, крепости и города, которыми и поспешили воспользоваться гепиды. И, наконец, жемчужиной Гепидии можно считать Вторую Паннонию с городом Сирмий, новой столицей их царства. Область между Савой и Дравой была предметом вечных притязаний со стороны всех окрестных держав. Но принадлежала она в это время именно гепидам. Кроме того, с конца 30-х годов последние претендовали и на земли к Югу от Дуная, прилегающие к их владениям. Возможно, что они в период италийской войны оказались оккупированы восточными германцами. По крайней мере, окрестности Сингидума вернулись византийцам только в 552 году, после поражения гепидов от лангобардов. Да и Прибрежная Дакия (Dakia Ripensis), вероятно некоторое время удерживалась северянами под своей властью. По крайней мере, лангобардский посол, жалуясь Юстиниану на враждебных соседей, заявлял: "Гепиды, государь, владеют Сирмием, обращают в рабство римлян и похваляются, что овладели всей Дакией!"

Что ж, мы выяснили, как выглядело Подунавье в эпоху приключений лангобардского королевича. Осталось совсем малость – установить, где именно могли обитать склавины, приютившие этого международного авантюриста.