Топография, этническая принадлежность и назначение изваяний

В настоящее время карту размещений кочевнических изваяний составить невозможно. Большинство сохранившихся статуй были перемещены в музеи, бывшие поместья, парки, городские бульвары, переставлены как межевые знаки и т. п.⁶⁹⁸ Однако еще в первой половине XIX в. большая часть каменных изваяний стояла на своем первоначальном месте. Они тогда были зафиксированы рядом исследователей и путешественников, топографов и просто случайными лицами. А. А. Песка-рев собрал сведения о месте находок изваяний и опубликовал в 1851 г. их сводку⁶⁹⁹.

Есть другая сводка П. С. Уваровой⁷⁰⁰, превосходящая по количеству зарегистрированных изваяний сводку А. А. Пескарева, однако в конце XIX в., когда составлялась эта вторая сводка, уже многие статуи были перемещены.

Сравнение этих сводок показывает, что различия между ними значительны (табл. 22). В сводке П. С. Уваровой значительно меньше в процентном отношении изваяний в Екатеринославской губ. и больше в области Войска Донского. Сводка П. С. Уваровой основывалась на материалах опросных листов, разосланных Московским археологическим обществом⁷⁰¹.

Таблица 22

Существенные замечания сделал В. Пассек о том, что в Харьковском, Васильковском и Полтавском уездах нет своих каменных статуй. Все встреченные здесь «бабы», по словам В. Пассека, привезены были из Екатеринославской губ. или из-за Дона с юга⁷⁰². Д. И. Эварницкий подчеркивал особенно большое количество «баб» в Славяносербском у. Екатеринославской губ. и в Александровском у. Херсонской губ.⁷⁰³ А. А. Спицын отметил отсутствие в районе Киева местных каменных изваяний⁷⁰⁴.

Зарегистрированные каменные изваяния в большинстве беспаспортные. Картографирование тех изваяний, паспорт которых сохранился, не даст картины действительного распространения изваяний, так как сохранение паспорта зависело главным образом от постановки музейного учета и охраны старины в том или ином районе. Поэтому все приведенные выше сводки необходимо корректировать исходя из коллекций современных музеев, которые в большинстве случаев (за исключением Одесского музея⁷⁰⁵ и ГИМ) составлены на материале изваяний, найденных в данной области или в сопредельных районах. Так, например, в сводках почти нет изваяний из Таганрогского у., что явно не отражает действительного распространения каменных изваяний⁷⁰⁶. Известно, что в музеях Северного Приазовья каменных «баб» насчитывается несколько десятков. Таким образом, материалы, собранные в 1851 г. А. А. Пескаревым, а затем МАО и П. С. Уваровой, требуют дополнения материалами, полученными при обследовании музейных фондов и литературных источников (см. приложение II).

Все эти данные в своей совокупности позволяют представить себе топографическое распространение статуй в степях Восточной Европы. Наибольшее количество изваяний концентрировалось в б. Екатерино-славской, части Таврической и Харьковской губерниях (Изюмский и Бахмутский уезды), в низовьях Дона, западной части Северного Кавказа и в Северном Приазовье. На запад отдельные изваяния распространялись до Болгарии⁷⁰⁷.

Следует отметить почти полное отсутствие каменных изваяний к востоку от Дона и в полосе лесостепи. Нет их в районе Поросья, где обитали черные клобуки. На Северном Кавказе каменных изваяний нет в восточной части и довольно много в западной части. К востоку от Волги встречаются изваяния совершенно другого типа, характерного для Казахстана и Семиречья. Они близки по своему облику к более ранним тюркским статуям Монголии и Алтая.

Таким образом, мы установили, что в степях Восточной Европы, главным образом в районах нижнего Днепра, Северного Донца и Дона, в районах Северного Приазовья и Западного Предкавказья в XII— начале XIII в. было очень много изваяний, мужских и женских, «стоящих» и «сидящих».

Датировка статуй южнорусских степей концом XI — началом XIII в., их локализация в пределах степей восточной части СССР, концентрация изваяний именно в тех районах, где обитали хорошо известные домонгольские объединения половцев (в районе Северного Донца и рижнего Днепра), отсутствие изваяний в степных районах, не занятых половцами, например в Поросье, и, наконец, свидетельства Рубрука и Низами, которые прямо связывают обычай ставить статуи с половцами — команами и кыпчаками,— все это позволяет нам принять точку зрения Н. И. Веселовского о принадлежности каменных «баб» в степях Восточной Европы половцам-кыпчакам.

Казахстанские изваяния привлекли довольно мало внимания. Однако по имеющимся у нас материалам мы можем себе представить эти статуи, Для них характерна схематическая трактовка тулова, при которой оно сохраняет форму каменного столба. Детали (руки, сосуд) изображаются углубленной линией. Голова высечена без головного убора и по овалу и деталям лица напоминает тюркские статуи Монголии и Алтая. В нашу задачу не входит изучение археологических памятников Казахстана вообще и каменных изваяний в частности. Мы привлекаем их только как сравнительный материал. Очевидно, каменные изваяния Казахстана также оставлены кыпчакским населением, только восточными кыпчаками, населявшими азиатскую часть Дешт-и-Кыпчака.

Обычай ставить каменные фигуры, сначала только мужские, возник у алтайских, монгольских и тувинских тюрок в VII—VIII вв. и был, видимо, связан с особым культом, отправляемым в каменных оградках, которые на этом этапе сопутствуют изваяниям. В более поздние периоды каменные оградки исчезли, а статуи сохранились почти до X в. на этой же территории.

В конце I тыс. н. э. тюркские изваяния распространяются на запад, в Семиречье и на Тянь-Шань. В Семиречье насчитывается несколько иконографических типов этих «баб». Наряду с мужскими статуями, держащими сосуд в одной руке, исполненными в традиционном стиле, характерном для наиболее ранних изваяний Монголии, Тувы и Алтая, в Семиречье и Тянь-Шане встречаются статуи других композиций, в частности статуи с птицей в руке, с сосудом, зажатым в обеих руках, и, наконец, женские статуи с сосудом в обеих руках. Именно статуи последнего типа — мужские и женские с сосудом, зажатым в обеих руках,— оказываются, по исследованиям Я- А. Шера, наиболее поздними и могут быть датированы началом II тыс. н. э.⁷⁰⁸

Видимо, находясь по соседству с Семиречьем, восточнокыпчакские племена — кимаки — заимствовали обычай ставить статуи, да и сами основные типы статуй. Таким образом, позднейшие типы статуй Семиречья, будучи заимствованы кимаками, распространились затем по всей территории Казахстана в X—XI вв. при движении половецких племен на запад.

Та часть кыпчаков, которая прорвалась на запад и обосновалась в степях Восточной Европы, в XII в. обособилась от своих восточных соплеменников. Это обособление весьма ярко прослеживается на материале каменных изваяний. Резкое отличие западных, восточноевропейских, каменных изваяний от казахстанских и оренбургских» свидетельствует о том, что западные кыпчаки, заимствовав саму идею и обычай сооружать статуи и сохранив черты изваяний восточных родственных племен, сильно изменили стиль исполнения и облик статуй, освоили совсем другое, значительно более реалистическое понимание формы и снабдили статуи множеством деталей, совершенно неизвестных у восточнокыпчак-ских, казахстанских, изваяний⁷⁰⁹.

Встречающиеся ранее в Семиречье и Казахстане как исключение женские изваяния и статуи, держащие сосуд обеими руками⁷¹⁰, становятся обычными в восточноевропейских степях.

Каменные изваяния долгое время считались надгробными памятниками. Однако специальные исследования установили, что нет связи между погребениями в курганах и статуями, стоящими на курганах⁷¹¹. Кроме того, было показано, что везде в тюркском мире каменные изваяния не связаны с погребениями человека⁷¹².

Вопрос о назначении каменных изваяний не может решаться в отрыве от изучения сибирских и монгольских каменных статуй. Там статуи и сопутствующие им оградки являлись местом поминального культа, непосредственно не связанного с погребением умершего. Л. Р. Кызласов отметил, что установка статуй при оградках свидетельствует, видимо, об определенной знатности и богатстве умершего или его рода⁷¹³. Рядом со статуями в Сибири обычно стоят вереницы простых камней-балбалов. Существуют две основные точки зрения на изваянии и кам-ни-балбалы в Сибири и Монголии. Одни исследователи считают, что изваяния изображали умершего, а простые камни — убитых врагов, которые должны стать после смерти слугами погребенного⁷¹⁴. Другие, будучи согласны в вопросе о назначении простых камней, приписывают изваяниям роль изображения главного врага и соответственно — главного вассала погребенного в загробном мире⁷¹⁵.

Обряды, связанные с каменными статьями в Восточной Европе, отличаются существенно от восточносибирских и монгольских. Во-первых, в степях Южной России нет верениц простых камней-балбалов⁷¹⁶, во-вторых, нет каменных оградок около изваяний, в-третьих, кроме мужских статуй, составляющих почти единственный вид статуй в Сибири и Монголии, в южнорусских степях представлено большое количество женских статуй. Все эти отличия зародились еще в Семиречье⁷¹⁷.

Сторонники второй точки зрения, видевшие в изваянии изображение главного убитого врага, подчеркивали детали одежды и особенности антропологического типа статуй, отличного от антропологического типа населения тех районов, где эти статуи были поставлены. Что касается половецких «баб», то все говорит о сходстве деталей вещей и одежды на изображении и в кочевнических захоронениях Восточной Европы. Это заставляет склониться к первой точке зрения и видеть в половецких «бабах» изображение умершего вождя⁷¹⁸. Кроме того, трудно предположить, что среди главных убитых врагов половцев было так много женщин, к тому же не воинов.

Низами и Рубрук в своих кратких сообщениях об изваяниях говорят о поклонении этим статуям, что свидетельствует в пользу гипотезы об изображении погребенного предка и о поклонении этому предку.

«Все племена кыпчаков,— писал Низами,— когда попадают туда,, сгибаются вдвое перед этой единственной в своем роде статуей. Пешком ли зайдут они туда с пути, или верхом поклонятся ей как творцу. Всадник, который подгонит к ней коня, кладет стрелу из колчана в честь ее. Пастух, который заведет туда свое стадо, опускает перед ней овцу»⁷¹⁹.

Этот обычай поклонения статуям и приношения им в жертву скота, а также оставление в знак почтения стрел находит многочисленные этнографические параллели в культе предков у тюрок.

Но в западнокыпчакских степях культ каменных изваяний был связан не только с культом умерших вождей и их жен. То обстоятельство, что более половины всех статуй и около 70% ранних, «стоящих» изваяний представлены фигурами женщин, не находит объяснения в особой, большой роли женщины в среде родо-племенной аристократии. Возможно, вначале культ каменных изваяний был связан с каким-то культом женского божества, как смутно намекает Низами, сообщая о том, что первые статуи у кыпчаков были женскими.

Мы знаем один очень интересный курган в Крыму у дер. Чокрак, раскопанный П. Н. Шульцем в 1933 г. Курган был сложен из камней. Яму покрывали две статуи воинов, положенных рядом, одна вверх лицом, другая — вниз. Рядом с ямой были обнаружены основания этих статуй, врытые в материк. В яме находились черепа коня, быка, четырех баранов, обломки кувшина и гвоздь. Признаков человеческого погребения не было. Рядом с ямой под каменной закладкой лежал костяк собаки. Судя по краткому описанию этого кургана⁷²⁰, здесь не было погребения. Очевидно, это сохранившиеся остатки жертвоприношений перед каменным изваянием, следы культовых действий, связанных со статуями. По каким-то причинам статуи были сломаны и положены в яму, а сверху была сооружена каменная насыпь.

Другой случай находки статуй в кургане описан И. М. Сулиным и В. А. Городцовым. Это курган у балки Средней Аюлы в Сальском округе (№ 428а). Здесь было погребение ребенка, и рядом стояли четыре деревянные статуи, три из которых женские. Сзади статуй в яме были найдены череп собаки и череп и кости овцы. Если считать статуи намогильными памятниками вождям родов и племен, то трудно объяснить, почему четыре такие статуи поставлены у могилы ребенка. Более вероятно (учитывая такие детали, как захоронение черепа собаки, сближающее этот комплекс с курганом у дер. Чокрак), что в кургане у балки Средней Аюлы сохранились остатки каких-то жертвенных приношений, связанных с культом половецких статуй.

В. А. Городцов отметил, что в некоторых случаях статуи группировались по нескольку экземпляров в одном месте. Возможно, что были небольшие святилища, посвященные культу предков, где ставили каменные и деревянные изваяния. В обоих курганах (у дер. Чокрак и у балки Средней Аюлы) было найдено несколько статуй.

Характерно, что в обоих курганах имеются ритуальные, видимо, погребения собаки. Эти погребения приобретают больший смысл, если вспомнить роль собаки и волка в религиозных представлениях тюрок и изображения собаки на изваянии⁷²¹.

В раскопанном в 1960 г. В. П. Шиловым у ст. Кременской на Дону кургане №4 была обнаружена вводная яма, в которой лежала нижняя часть одной из двух «баб», найденных у восточной полы насыпи. Рядом с ямой было прослежено пятно золы, а в яме найден сосуд. Основание одной из «баб» найдено над ямой. Признаков погребения не было обнаружено⁷²². Как и в курганах Чокрак и Средняя Аюла, здесь было, видимо, не погребение, а остатки культа, посвященного изваяниям, поставленным на более раннем кургане, вероятно, перед ямой. Позднее яма была засыпана, а изваяния сломаны.

В ряде случаев зафиксированы каменные обкладки курганов со стоящими на. них «бабами»⁷²³. Причем погребения в курганах относятся к таким эпохам, когда обкладка курганов камнем не практиковалась. Это позволяет предполагать, что обкладки связаны со статуями, а не с погребением. Значит, в ряде случаев установка изваяния была связана с выкладкой места вокруг бабы камнем. Быть может, это отдаленное «воспоминание» о сибирских каменных оградках — местах отправления культа около изваяния.

Таким образом, изучая каменные изваяния половцев, мы касаемся мира религиозных представлений кочевников, очевидно, в основе шама-нистпческих с сильной примесью тотемизма⁷²⁴. Однако сведения об этих верованиях скудны. Мы знаем только отрывочные свидетельства о страхе перед мертвыми⁷²⁵, некоторые обряды побратимства и клятвы⁷²⁶. Ряд свидетельств древних авторов о культах и обрядах являются ложными, ошибочными⁷²⁷.

Известны еще три культовых памятника кочевников. Под одним из курганов в Нижнем Поволжье у с. Иловатки имеется сооружение не погребального типа: в центре на горизонте — слой твердой глины со следами огня. Юго-восточная часть огорожена плахами, на площадке — кости коровы и лошади. У северо-восточного края — череп лошади с удилами, другой череп положен в стороне от площадки, к северу. Костяка человека не было. Аналогий этому сооружению мы не знаем. Очевидно, это культовое место, связанное с отправлением огненного ритуала. Это сооружение относится к I периоду. Рядом с этим курганом находится второй, также без захоронения человека. Под насыпью на горизонте здесь найдены следы древнего сооружения. Следов огня нет. По линии север-восток — юго-запад лежал костяк лошади головой на запад. Так как вещей не было найдено, то этот курган остался недатированным⁷²⁸.

В кургане у Покровска (№ 244) открыто культовое сооружение другого типа: жертвенник из глины с костями животных и золой на нем. Рядом с этим жертвенником найдены два костяка подростков в неестественных позах. Кругом были обнаружены уголь, кости животных, черепки. Возможно, в курганах Средняя Аюла и у Покровска сохранились следы человеческих жертвоприношений.

Эти курганы представляют собой, очевидно, какие-то жертвенные места кочевников, специально засыпанные землей или с наземными сооружениями, образовавшими после разрушения земляной холм. Кроме этих скудных данных археология пока ничего не может представить нам для характеристики культов у кочевников Восточной Европы.

⁶⁹⁸ В. А. Городцов. Результаты археологических исследований.., стр. 250.
⁶⁹⁹ А. А. Пескарев. О местонахождении каменных баб в России. ЗРАО, 1851, т. III.
⁷⁰⁰ П. С. Уварова. К вопросу о каменных бабах. «Тр. XIII АС», т. И. М., 1907, стр. 92.
⁷⁰¹ Архив III археологического отдела ГИМ, д. № 47, 48; вслед за Л. П. Зяб-линым мы снова пересмотрели эти дела.
⁷⁰² В. Пассек. Курганы и городища в Харьковском, Васильковском и Полтавском уездах. «Русский исторический сборник», 1838—1840, т. III, стр. 226.
⁷⁰³ Д. И. Эварницкий. Каменные бабы.
⁷⁰⁴ ИРАО, XI, стр. 275.
⁷⁰⁵ В одесское собрание статуй попали изваяния из различных мест Причерноморья (Таганрогского у., Екатеринославской и Таврической губ. и т. д.). См. заметку «Как составлялось собрание «каменных баб» музея Одесского общества истории и древностей» (ЗООИД, 1915, т. XXXII).
⁷⁰⁶ Много изваяний близ Таганрога отмечает Б. В. Лунин (см. Б. В. Лунин. К изучению далекого прошлого Таганрога и прилегающих к нему местностей. «Краеведческие записки», т. I. Таганрог, 1957).
⁷⁰⁷ Н. Мавродинов. Старобългарското искуство. София, 1959, стр. 63. См, также N. Мavгоdiпоv. Le tresor protobulgare.., p. 101.
⁷⁰⁸ Я. А. Шер. Памятники алтайско-орхонских тюрок.., стр. 158—165. Отдельные мужские статуи с сосудом в обеих руках появились в Сибири еще в VIII—IX вв. (см. Л. Р. Кызласов. Этапы средневековой истории Тувы (в кратком изложении). ВМУ, сер. IX, история, 1964, № 4, стр. 74).
⁷⁰⁹ Следует отметить, что отдельные «бабы» в такой трактовке скульптурного образа имеются и в Семиречье, например изваяние из Алма-Аты (см. А. С. Уваров. К вопросу о каменных бабах. ЗРАО, 1898, вып. il-—2, стр. 342).
⁷¹⁰ См., например, X. С. Бабаджанов. О каменной бабе, найденной в Киргизской степи. «Этнографический сборник РГО», вып. VI. СПб., 1864, стр. 9—10.
⁷¹¹ В. А. Городдов специально обследовал с этой целью восемь курганов с каменными бабами (В. А. Городцов. Результаты археологических исследований в Изюм-ском уезде Харьковской губернии, 1901 г. «Тр. XII АС», т. I. М., 1905, стр. 215). Кроме шести примеров отсутствия связи между «бабой» и погребениями в кургане, на котором она была поставлена, данных В. А. Городцовым, можно указать еще на следующие: погребения кургана у с. Покровского Мариупольского у., на котором стояла «баба», от. носятся к эпохе бронзы (Н. Е. Бранденбург. К вопросу о каменных бабах. «Тр. VIII АС», т. III. М., 1897, стр. 13—18); курган «Баба» у с. Константинов на Дону (OAK, 1891, стр. 80—82); курган в урочище «Золотой Рудник» у с. Новониколаевки Славяно-Сербского у. (OAK, 1892, стр. 37-—39); курган, раскопанный Ю. А. Кулаковским у Симферополя (OAK, 1895, стр. 117—118), и курган у ст. Сейтлар в Крыму, также раскопанный Ю. А. Кулаковским (OAK, 189в, стр. 20). Итого насчитывается HI случаев, когда «баба» на кургане не относится к погребению внутри кургана. Однако встречаются «бабы» и на кочевнических курганах, относящихся к XII—XIII вв. (например, курганы у с. Торская № 484, 485, Ямполь, № 488).
⁷¹² Л. А. Евтюхова. Каменные изваяния Южной Сибири... Интересно, что сам В. А. Городцов хотя и высказывал сомнения, но1 все же считал статуи намогильными памятниками и связывал их с погребениями. Он указывал на два погребения, которые, по его мнению, связывают изваяния с определенным видом погребений. Это погребение в Сальских степях у балки Средней Аюлы (№ 428а) и погребение у дер. Переездной в Бахмутском у. В первом кургане действительно было найдено четыре больших деревянных статуи, чрезвычайно похожих на каменные изваяния. Но характер этого погребения особый, и оно, видимо, представляет собой не обычное погребение, а какой-то культовый памятник. Во втором погребении среди инвентаря была миниатюрная статуэтка из камня, весьма отдаленно напоминавшая каменные статуи. Первое погребение не датируется, второе датируется I тыс. н. э., но для датировки каменных изваяний это погребение с миниатюрной статуэткой использовать нельзя (см. В. А. Городцов. Результаты археологических исследований.., стр. 250).
⁷¹³ СА, 1964, № 1, стр. 350.
⁷¹⁴ Л. А. Евтюхова. Каменные изваяния Южной Сибири.., стр. 116; В. А. Казакевич. Намогильные статуи в Дариганге. «Материалы комиссии по исследованию Монгольской и Тувинской народных республик и Бурят-Монгольской АССР», вып. 5. Л., 1930, стр. 26; Л. П. Потапов. Очерки по истории алтайцев. М.— Л., Изд-во АН СССР, 1953, стр. 86—87; Л. Р. Кызласов. Тува в период тюркского каганата VI—VIII вв. ВМУ, сер. IX, история, 1960, № 1, стр. 57, 60, 64.
⁷¹⁵ Н. И. Веселовский. Ук. соч.; В. В. Бартольд. К вопросу о погребальном обряде тюрок и монголов. ЗВОРАО, 1918, т. XXV, стр. 2; А. Д. Грач. Древне-тюркские изваяния.., стр. 73. Критику этой теории см. в рецензиях Л. Р. Кызласова и Я. А. Шера на книгу А. Д. Грача в СА, 1964, № !1, а также статью Л. Р. Кызласова «О назначении древнетюркских изваяний, изображавших людей» (СА, 1964, № 2).
⁷¹⁶ Ибн Фадлан писал о деревянных изображениях убитых врагов, которые гузы помещали на могилах и которые должны превратиться на том свете в слуг погребенного (А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда Ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956, стр. 128). Именно такого типа изображения были найдены в погребении Марченко 27/1 (№ 453) .
⁷¹⁷ На эти отличия обратил внимание еще Н. И. Веселовский (Н. И. Веселовский. Ук. соч., стр. 432).
⁷¹⁸ В «Codex Cumanicus» имеется термин «sin», который переводится как «изображение умершего». На это обратил внимание еще В. В. Бартольд. Может быть, так назывались и половецкие «бабы».
⁷¹⁹ Низами. Искандер-намэ. Баку, 1940, стр. 315—318.
⁷²⁰ П. Н. Шульц. О работах Евпаторийской экспедиции. СА, 1937, III, стр. 254.
⁷²¹ Ряд фактов по этому вопросу привел В. А. Гордлевский (В. А. Гордлевский. Что такое «босый волк». ИАН СССР, отд. литературы и языка, 1947, т. IV, вып. 4). Ипатьевская летопись сообщает о волховании Боняка перед боем, при котором Боняк перекликался с волком. В. А. Гордлевский указывает на пережитки тотемизма, сохранившиеся в именах половцев: кобяк — собака, кончак — сука и т. п. Культ собаки и волка очень широко распространен у тюрков вообще (см. Г. А. Федоров-Давыдов. Тигашевское городище. МИА, 1962, стр. 86).
⁷²² АИА, д. 2155, лл. 10—11.
⁷²³ Например, курган близ Симферополя (раскопки Ю. А. Кулаковского 1895 г. OAK, 1895, стр. 117—118); курган «Баба» на Дону (OAK, 1891, стр. 80—82) и курган в урочище «Золотой Рудник» близ с. Новониколаевки, Славяно-Сербского у., Екатерино-славской губ. (OAK, 1892, стр. 37—39).
⁷²⁴ Ал-Бакри сообщает, что печенеги придерживались веры маджусов (язычество). См. А. Кун и к, В. Розен. Известия Ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах, ч. I. СПб., 1878, стр. 59. Наджиб Хамадани сообщает об идолопоклонстве у печенегов (А. П. Ковалевский. Ук. соч., стр. 152).
⁷²⁵ Ибн Фадлан писал, что у гузов «если заболевает человек, у которого есть рабыни и рабы, то они служат ему и никто из домочадцев не приближается к нему. Для него разбивают палатку в стороне от домов и он остается в ней, пока не умрет или не выздоровеет» (А. П. Ковалевский. Ук. соч., стр. 128). Аналогичное наблюдение сделал Карпини у монголов («Путешествия...», стр. 32). Рубрук также заметил, что у половцев «никто не посещает недужного, кроме прислуживающих ему». Рубрук это объясняет тем, что команы боятся, «чтобы со входящими не явился злой дух или ветер» («Путешествия...», стр. 103). Этнографы отмечают поспешность захоронений покойника у татар; объясняется это представлениями о том, что мертвый является «нечистым». Этот языческий пережиток у татар-мусульман сохранялся до XIX в. (см. Я. Д. Коблов. Религиозные обряды и обычаи татар-магометан. ИОАИЭ, 1908, вып. XXIV, стр. 53).
⁷²⁶ Об этом см. С. А. Плетнева. Печенеги, торки и половцы.., стр. 204. Известны (по сообщению Петахья) обряды побратимства и клятв, при которых льют кровь и молоко из чаши в виде головы человека. Есть данные о принесении в жертву богам пленных (см. П. В. Голубовский. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев, 1884, стр. 223).
⁷²⁷ Так, например, видимо, не соответствуют археологическим фактам сообщения авторов XIII и XIV вв. ибн Саида и Абу-л-Фида о трупосожжениях у печенегов («Geo-graphie daboulfeda». II, p. 292). Возможно, в этих поздних компиляциях спутаны сведения арабских географов о русах и печенегах X—XI вв.
⁷²⁸ К. Ф. Смирнов. Курганы у сел Иловатка и Политотдельское. МИА, 1959, № 60, стр. 224—227.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5501

загрузка...

Другие книги по данной тематике