Глава 17. Всемогущество государства. Древним ничего не было известно о свободе личности

Город был основан на религии и структуру имел подобную церковной структуре. Отсюда проистекала его сила, могущество и абсолютная власть над гражданами города. В обществе, основанном на подобном принципе, не могло существовать такого понятия, как свобода личности. Гражданин находился в полной зависимости, без каких-либо исключений, от города; он всецело принадлежал ему, и телом и душой. Религия, породившая государство, и государство, поддерживавшее религию, опирались друг на друга, составляя единое целое. Эти две силы, слитые воедино, образовали практически сверхчеловеческую мощь, подчинившую в равной степени душу и тело человека.

Человек находился в полной зависимости от государства; его тело принадлежало государству и посвящалось его защите. В Риме гражданин был военнообязанным до пятидесятилетнего возраста, в Афинах – пока ему не исполнялось шестьдесят лет, а в Спарте – всю жизнь. Имущество граждан всегда находилось в полном распоряжении государства. Если город нуждался в деньгах, то мог приказать женщинам отдать свои драгоценности, кредиторам – отдать деньги, требуемые по долговым обязательствам, владельцам оливковых садов – отдать даром оливковое масло.

Частная жизнь находилась под строгим контролем государства. Афинский закон, от лица религии, запрещал мужчине оставаться холостым. В Спарте наказывались не только те, кто не женились, но и те, кто женились поздно. В Афинах государство могло предписать труд, а в Спарте – праздность. Тирания государства распространялась даже на самые незначительные вещи. В городе Локры закон запрещал мужчинам пить вино, не разбавляя его водой. В Риме, Милете и Массалии закон запрещал женщинам пить вино. Законом каждого города устанавливался фасон одежды. Законодательство Спарты определяло фасон женских головных уборов, а афинское законодательство запрещало женщинам брать в дорогу более трех нарядов.

На Родосе и в Византии бритье бороды было запрещено законом^[135].

Государство имело право избавляться от уродливых граждан и калек, поэтому оно приказывало отцу, у которого родился сын-калека, убить его. Нам неизвестно, существовал ли такой закон в Афинах, но мы знаем, что Аристотель и Платон вписали его в свои идеальные кодексы.

В истории Спарты было событие, которое вызвало искреннее восхищение Плутарха и Руссо. Спарта только что потерпела поражение в сражении при Левктрах, где погибло много ее граждан. Однако родственники убитых должны были появляться на людях с веселыми лицами. Мать, знавшая, что ее сын избежал смерти и она вскоре увидит его, выглядела печальной и заплаканной, в то время как мать, которая знала, что ее сын погиб и она уже никогда не увидит его, выглядела радостной и обходила храмы, вознося благодарность богам. Какова же была власть государства, приказавшего людям забыть о естественных чувствах и получить в ответ повиновение?

Государство не позволяло человеку равнодушно относиться к его интересам; ни философ, ни ученый не имели права отгораживаться от государственной жизни. Каждый гражданин был обязан голосовать на собраниях, занимать государственную должность, когда до него доходила очередь. В те времена, когда то и дело между партиями возникали разногласия, афинский закон не позволял гражданину оставаться в стороне; он должен был встать на ту или иную сторону. С теми, кто пытались сохранить спокойствие и остаться в стороне от общественной жизни, закон был суров – он требовал изгнания с конфискацией имущества.

Образование у греков тоже находилось в руках государства. Можно даже сказать, что ни одной сфере деятельности государство не уделяло столь повышенного внимания, как сфере образования. В Спарте отец не имел никакого отношения к воспитанию и образованию сына. В Афинах закон, похоже, был менее строг, тем не менее государству удалось передать процесс образования в руки выбранных им наставников. Аристофан ярко изображает афинских детей, отправляющихся в школу; они идут стройными рядами в дождь, снег и под палящими лучами солнца. Эти дети, похоже, уже понимают, что выполняют гражданский долг. Государство желало само руководить воспитанием и образованием, и Платон объясняет мотивы, которыми оно руководствовалось. «Родители не должны сами решать, посылать или не посылать своих детей к учителям, которых выбрал город, поскольку дети больше принадлежат городу, чем родителям».

Государство относилось к телу и душе каждого гражданина как к своей собственности, а потому стремилось воспитать тело и душу таким образом, чтобы извлечь для себя по возможности большую пользу. Детей обучали гимнастике, поскольку человеческое тело было оружием города, и этому оружию следовало быть как можно более сильным и ловким. Детей обучали пению религиозных гимнов, они разучивали священные танцы, поскольку это было необходимо для правильного совершения жертвоприношений и проведения городских празднеств.

За государством признавалось право не допускать свободного преподавания наряду с государственным. В Афинах был издан закон, запрещавший обучать молодых людей без разрешения властей, и еще один, особо запрещавший преподавание философии^[136].

Человек не мог сам выбирать верования. Он должен был верить и подчиняться религии города. Он мог ненавидеть и презирать богов соседнего города; имел право верить или не верить в таких богов, как Юпитер, Кибела или Юнона, но даже не мог помыслить, чтобы усомниться в Афине Полиаде^[137], Эрехтее^[138] или Кекропсе.

Это расценивалось как святотатство, являясь одновременно покушением на религию и государство, за которое государство сурово наказывало. Сократ был казнен за подобное преступление. Древние не имели права высказывать мнение относительно государственной религии. Люди были обязаны подчиняться всем правилам культа, принимать участие в процессиях и священных трапезах. Афинское законодательство наказывало тех, кто уклонялся от участия в национальных праздниках.

Итак, древним не было ничего известно ни о свободе личной жизни, ни о свободе воспитания и образования, ни о свободном выборе религии. Человеческая личность значила чрезвычайно мало по сравнению с той священной, почти божественной силой, которая называлась отечеством или государством. Государству принадлежало не только право вершить правосудие, как в современных государствах; государство обладало правом, просто исходя из собственных интересов, подвергнуть наказанию невиновного человека. Аристид не совершил преступления, и его никто в этом даже не подозревал, но город имел право изгнать его со своей территории по той простой причине, что он приобрел слишком большое влияние и, если бы захотел, мог стать опасным. Его подвергли остракизму^[139].

Этот обычай существовал не только в Греции; мы находим его в Аргосе, Мегаре, в Сиракузах; согласно Аристотелю, он существовал во всех греческих городах.

Остракизм не был наказанием; это была предосторожность, которую город принимал против своего гражданина, подозревавшегося в способности в любой момент нанести вред городу. В Афинах можно было подвергнуть человека судебному преследованию и осудить за отсутствие патриотизма, то есть за отсутствие любви к государству. Жизнь человека не стоила ничего с того момента, как вставал вопрос, связанный с интересами государства.

В Риме был издан закон, разрешавший убивать человека, который вознамерился бы стать царем. Древними был сформулирован принцип: интересы государства превыше всего, и заботы граждан должны быть направлены к его лучшему устройству и управлению.

Среди всех человеческих заблуждений одним из самых больших является представление, что в древних городах люди пользовались свободой. Они даже не имели о ней представления. Никто и не думал, что может иметь права наравне с городом и его богами. Дальше мы увидим, что изменение формы правления практически не сказывалось на природе государства, и оно оставалось таким же всемогущим, как и прежде. Ни один из переворотов не принес человеку истинной свободы. Обладать политическими правами, голосовать, назначать должностных лиц, иметь право стать архонтом – вот что называлось свободой; но от этого человек был не менее порабощен государством. Древние, особенно греки, всегда преувеличивали значение и, главное, права общества; это, безусловно, происходило в силу того священного, религиозного характера, который имели общества в период возникновения.