Права, составлявшие отцовскую власть

Греческие и римские законы признавали за отцом ту неограниченную власть, какой с самого начала облекла его религия. Многочисленные и разнообразные права, которые дали ему эти законы, можно разделить на три категории, поскольку мы будем рассматривать отца семьи как религиозного главу, как владельца собственности и как судью.

Отец – верховный глава домашней религии; он выполняет все обряды культа так, как он их понимает или, скорее, как он научился им у своего отца. Никто не оспаривает его главенства. Сам город и его жрецы не могут вносить никаких изменений в его культ. Как жрец очага, он не признает над собой высшей власти.

Будучи верховным жрецом, он отвечает за непрерывность культа и, следовательно, за непрерывность рода. Сохранение непрерывности, являвшееся его главной заботой и первейшим долгом, зависело только от него. Отсюда вытекают следующие права.

Право признавать или отвергать ребенка при рождении. Это право предоставлялось отцу как греческим, так и римским законом. Это был жестокий закон, однако он не противоречил принципам, на которых строилась древняя семья. Даже не вызывавшее сомнений происхождение не являлось достаточным, чтобы войти в священный круг семьи; требовалось согласие главы семьи и посвящение в культ. Пока ребенок не приобщен к домашней религии, он – никто для отца.

Право развестись с женой в случае ее бесплодия, поскольку род не должен угаснуть, или в случае прелюбодеяния, поскольку семью и потомков следовало избавить от всякого рода бесчестия.

Право выдать дочь замуж, то есть уступить другому власть над ней. Право женить сына; от брака сына зависит непрерывность рода.

Право освобождать сына от родительской опеки, то есть отпускать из семьи и отстранять от культа. Право усыновлять, то есть вводить постороннего в домашнюю религию.

Право, находясь при смерти, назначать опекуна жене и детям.

Следует отметить, что эти права предоставлялись только отцу; остальные члены семьи не имели никакого отношения к этим правам. Жена не имела права на развод, по крайней мере в древности. Даже будучи вдовой, она не имела права ни усыновлять, ни отпускать из семьи. Она никогда не была даже опекуном собственных детей. В случае развода дети оставались с отцом, даже дочери. Жена никогда не имела власти над своими детьми. Ее дочери никогда не спрашивали у нее согласия на брак.

Мы уже говорили, что первоначально право собственности понималось как семейное, а не личное право. Собственность, как официально подтверждает Платон и косвенно сообщают древние законодатели, принадлежала предкам и потомкам. Эта собственность по своей природе была неделима. В семье мог быть только один собственник – сама семья, и только один, кто мог распоряжаться собственностью – отец. Этот принцип объясняет некоторые положения древнего права.

Поскольку собственность была неделимой и вся ответственность за нее лежала на отце, ни жена, ни дети не имели никакой собственности. В то время еще не существовало права совместного пользования имуществом. Приданое жены принадлежало мужу, который пользовался им не только по праву распорядителя, но и собственника. Все, что жена могла приобрести в браке, доставалось мужу. Даже овдовев, она не получала обратно своего приданого.

Сын находился в том же положении, что и жена; у него не было никакой собственности. Сделанные им дары не имели законной силы, поскольку у него не было собственности. Он не мог ничего приобрести; плоды его труда, доходы с торговли – все принадлежало отцу. Если посторонний человек делал завещание в его пользу, то его отец, а не он получал наследство. Это объясняет те статьи римского права, в которых запрещались любые сделки по продаже между отцом и сыном. Если бы отец что-то продал сыну, то это означало бы, что он продал самому себе, поскольку все, что приобретал сын, принадлежало отцу.

Мы находим в римских, как и в афинских, законах, что отец мог продать сына. Отец мог распоряжаться всей собственностью, принадлежавшей семье, и сын мог рассматриваться как собственность, поскольку его труд являлся источником дохода. Значит, отец мог по своему выбору либо оставить у себя это орудие труда, либо уступить его другому. Уступить означало продать сына. Имеющиеся в нашем распоряжении тексты римских законов не дают ясного представления о характере этих договоров продажи. Можно с большой вероятностью предположить, что проданный сын не становился рабом покупателя. Продавался только его труд, но не свобода. Но даже в этом случае сын продолжал оставаться под властью отца. Можно предположить, что продажа не имела никакой иной цели, кроме как согласно договору уступить владение сыном на какое-то время другому лицу.

Плутарх сообщает нам, что в Риме женщина не могла представать перед судом даже в качестве свидетеля. В произведениях римского юриста Гая мы читаем: «Следует знать, что ничего нельзя передавать законным способом лицам подвластным, то есть женам, сыновьям, рабам. Поскольку разумно пришли к выводу, что раз этим людям не может принадлежать собственность, то они не имеют права ничего требовать по суду. Если сын, находящийся под властью отца, совершил преступление, то к ответственности привлекается отец».

Таким образом, жена и сын не могли выступать ни истцами, ни ответчиками, ни обвинителями, ни обвиняемыми, ни свидетелями. Из всей семьи только отец мог представать перед судом города; общественное правосудие существовало только для него; только он отвечал за преступления, совершенные членами его семьи.

Город не вершил правосудие над женой и сыном, поскольку правосудие над ними вершилось дома. Судьей был глава семьи, который занимал судейское место и судил властью мужа и отца, именем семьи, перед лицом домашних богов^[65].

Тит Ливий рассказывает, что сенат, стремясь изжить вакхический культ в Риме, издал указ, который запрещал «всякие проявления вакхического культа… под страхом смертной казни». С вынесением приговоров мужчинам не было никаких проблем, а вот с женщинами дело обстояло не так просто, поскольку судить их могла только семья. Сенат, из уважения к древнему закону, предоставил мужьям и отцам право вынесения смертного приговора женщинам.

Постановления, принятые судом, который вершил глава семьи в своем доме, не подлежали обжалованию. Отец мог осудить на смертную казнь, как городской судья, и никакая власть не имела права изменить его решение. «Муж, – пишет Катон Старший, – судья своей жены; его власть беспредельна; он может делать все, что желает. Если она совершила проступок, он наказывает ее; если она пила вино, он осуждает ее; если она виновна в прелюбодеянии, он убивает ее». Такими же правами отец обладал в отношении детей. Валерий Максим^[66] упоминает о некоем Атилии, который убил свою дочь за то, что она дурно себя вела. Известен случай, когда отец предал смертной казни своего сына, участвовавшего в заговоре Катилины.

Подобного рода случаи весьма многочисленны в римской истории. Было бы, впрочем, ошибочно думать, что отец имел неограниченное право убивать жену и детей. Он был их судьей; если он их и казнил, то лишь на основании своего права вершить суд. Только отец представал перед судом города, а для жены и сына не было другого судьи, кроме главы семьи. В своей семье он был единственным судьей.

Необходимо отметить, что власть отца не была деспотичной, какой бы она стала, если бы исходила из права сильнейшего. Она основывалась на верованиях, и границы ее определялись теми же верованиями. Например, отец имел право изгнать сына из семьи, но он хорошо понимал, что его поступок может привести к вымиранию рода и преданию вечному забвению манов его предков. Он мог усыновить постороннего человека, но религия запрещала это делать, если у него был родной сын. Он был единственным владельцем имущества, но не имел права, по крайней мере вначале, отчуждать его. Он мог развестись с женой, но для этого ему бы пришлось разорвать религиозные узы, наложенные браком. Таким образом, религия налагала на отца столько же обязанностей, сколько давала ему прав.

Вот такой на протяжении долгого времени была древняя семья. Достаточно было одной только духовной веры, без силовых законов и авторитета общественной власти, для формирования семьи, наведения в ней порядка, создания системы управления и судопроизводства и установления частного права.