Глава 12. Пятая осада

   4 сентября 1478 г. конный дозор сообщил о том, что армия короля Людовика XI находится на расстоянии половины дневного перехода от города. Эта армия, состоявшая из пятисот тяжеловооруженных конников, а также пехоты, насчитывала в общей сложности примерно шесть тысяч воинов и находилась под командованием мессира Шарля д'Амбуаза, сеньора Шомона, мудрого и выдержанного человека, не грабителя (в отличие от своего предшественника), и был он столь же доблестным воином, сколь и умным политиком.

   Мессир Шарль д'Амбуаз ожидал подкрепления в виде тысячи двухсот швейцарцев, потому что он настолько талантливо продвигал интересы Франции среди влиятельных людей швейцарских кантонов, предлагая им ощутимые выгоды, что те решили помочь ему войсками.

   Помимо четырех с половиной флоринов в месяц, которые он дал каждому солдату, мессир Шарль д'Амбуаз заплатил также за эту помощь двадцать тысяч франков городам Берну, Люцерну, Цюриху, Золотурну, а также двадцать тысяч тем лицам, что занимались вербовкой солдат. За это вознаграждение должно было быть собрано в конечном итоге шесть тысяч швейцарских пехотинцев.

   Королевская армия везла с собой надежную и мощную артиллерию, состоявшую из двенадцати больших бомбард, двадцати четырех spiroles (небольшие пушки. – Ред.), veuglaires (тип небольшой бомбарды, отличающийся способом заряжания. – Ред.) и ribaudequins, не считая ручного огнестрельного оружия и боеприпасов для этой артиллерии.

   И по этой причине, сопровождая артиллерию, королевская армия передвигалась медленно стройной колонной, надежно охраняя свои фланги.

   Несколько бургундских сеньоров примерно с сорока конными воинами, пожелав испытать силу французов до того, как те появятся перед городом, пострадали из-за своего авантюризма, оставив на поле боя половину своих воинов. Поэтому губернатор приказал, чтобы никто не выходил из города без его приказа.

   Первые отряды мессира Шарля д'Амбуаза показались с наступлением ночи на северной стороне плато, за пределами дальнобойности орудий бульвара Г (см. рис. 48), и стали обустраиваться, расположив между собой и городом щиты, доставленные на повозках, и укрепили их с помощью забитых в землю кольев. Когда стало совсем темно, сир де Монклер попытался атаковать, но, поняв, что этот авангард надежно подкреплен с тыла большим отрядом, ретировался после небольшой стычки.

   На следующий день, 5 сентября, мессир Шарль д'Амбуаз отправил несколько разведчиков в нижний город и на восточную сторону в направлении мельниц, которые он захватил без единой стычки, ибо они не охранялись. И тут же в эти мельницы несколько снарядов было пущено, и осаждающие были вынуждены оставить их на некоторое время, потому что от второго выстрела рухнула крыша одной из них. Монклер распределил свои войска следующим образом.



   В каждом из четырех вышеупомянутых районов было поручено

   охранять и оборонять стены 200 вооруженным солдатам

   из горожан: всего . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  800

   Пушкари, стрелявшие из бомбард кулеврин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  150

   Искусные копьеметатели, лучники и арбалетчики  . . . . . . . . . . . . . .  250

   Саперы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  100

   Немцы, у которых были не лучшие отношения с горожанами,

   были оставлены в резерве в монастыре и насчитывали . . . . . . . 800

   А в замке число воинов доходило до . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  400

   Тяжеловооруженные воины, частично в монастыре . . . . . . . . . . . . .  200

   Частично в замке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  200

   Частично в районе у ворот . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  50

   В с е г о  в о й с к . . . . . . . . . . . . .  2950



   Было очевидно, что гарнизон не настолько многочислен, чтобы совершать вылазки; хватало забот с охраной оборонительных сооружений в присутствии осаждающей армии, насчитывавшей почти шесть тысяч человек; кроме того, эта армия могла получить подкрепления. Губернатор четко все это осознавал и понимал, что обязан экономить свои силы.

   Поэтому он решил ограничиться, по крайней мере на данный момент, энергичной обороной; но это, однако, не мешало ему посылать гонцов к Максимилиану (до того, как кольцо осады замкнулось), чтобы просить того вмешаться и прислать достаточное войско для снятия осады, если тот не желает, чтобы город оказался в руках короля Франции, что наверняка произойдет, если город будет брошен на произвол судьбы. Но губернатор добавил, что он будет сопротивляться до последнего и будет отвечать за командование гарнизоном.

   Со своей стороны, мессир Шарль д'Амбуаз, похоже, не желал торопить ход событий; он повесил несколько солдат, виновных в актах грабежа в округе, и приказал, чтобы к жителям пригородов было тактичное и внимательное отношение. К вечеру 8 сентября город был полностью осажден. Отряд из трех тысяч двухсот человек стоял лагерем на северном плато, действуя согласованно с пятьюстами солдатами, поставленными на развалинах нижнего города, и тремястами воинами за стенами на нижних склонах холмов на востоке (см. топографическую карту, рис. 1). Большая часть кавалерии занимала правый берег большой реки и долину на юге. Отряд из примерно пятисот человек блокировал предмостное укрепление и имел приказ захватить его, когда возникнет благоприятный для этого момент. Той же ночью несколько орудий было установлено на позиции на нижних откосах восточных холмов, чтобы господствовать над всем восточным склоном цитадели.

   Несколько орудий было придано отряду, блокировавшему предмостное укрепление.



   Артиллерия осаждающих войск была размещена следующим образом:



   Артиллерия осажденных



   10 сентября осаждающие начали строить кавальер (оборонительную позицию) в форме лошадиной подковы в трехстах шагах от бульвара Д в направлении на северо-восток, чтобы обстреливать продольным огнем его горловину из пункта А (рис. 53). Этот кавальер был вооружен двумя бомбардами и одной spirole. Севернее, у дороги, вторая боевая площадка Б была оснащена двумя бомбардами. Затем приступили к строительству окопа, идущего под острым углом, чтобы с этой позиции достичь в юго-западном направлении, ни много ни мало, края плато возле рва защитников ВГ. Большой бульвар Д оборонительной линии был вооружен бомбардой и двумя кулевринами, а еще две кулеврины были установлены на флангах рва ВД. Утром 17 сентября четыре бомбарды осаждающих послали в бульвар каменные ядра весом по 200 фунтов, которые весьма повредили его горловину, а примерно в полдень вывели из строя бомбарду и одну из кулеврин. Осажденные ответили своим огнем, стараясь, как могли, с бульвара и с двух высоких башен Ж и З. Но до площадки А могли долетать лишь ядра бомбарды, находившейся на платформе З.





   Рис. 53. Пятая осада. Штурм северного бульвара



   Ядра же, посылаемые с башни Ж, были способны долететь лишь до откоса Б. Губернатор мог бы установить на бульваре Д и другие бомбарды, но опасался потерять эти орудия и предпочел сберечь их для обороны более близких секторов. 18 сентября, дойдя до пункта И, осаждающая сторона прекратила рытье укреплений и доставила сюда veuglaire, чтобы подавить фланговую кулеврину В. На этом участке с обеих сторон были потери, потому что те, кто был занят земляными работами, обстреливались огромными каменными ядрами и свинцовыми пулями – из бомбард башни Ж и из малой пушки.

   18 сентября на рассвете бомбарды с позиций А и Б удвоили интенсивность обстрела бульвара; затем мессир Шарль д'Амбуаз, сосредоточив в точке И отряд из четырехсот человек, укрыл его турами и фашинами, расставленными ночью, и по его команде этот отряд напал на фланг В, который энергично оборонялся в течение часа. После этого сир де Монклер, видя, что осаждающие непрерывно подбрасывают в это место подкрепления, отвел свои войска в барбикан Л и бульвар Д, которые давали возможность артиллеристам, расположенным в башне Ж, вести энергичный обстрел атакующих войск из своих бомбарды и малого орудия.

   С бульвара Д осажденные, несмотря на снаряды, которыми их обстреливали с тыла, укрываясь, как могли, посылали ядра из своих кулеврин в место, занятое врагом. А тот старался защититься, чуть спустившись вниз за гребень плато; но и там вражеские солдаты были не меньше подвержены обстрелу со стороны башни Ж. Осаждающие войска поднесли с собой туры и фашины и попытались, не без потерь, захватить плацдарм на этом фланге, когда примерно в три часа пополудни была затеяна еще одна атака на фланге Г. Обойдя конец рва и ринувшись со всей скоростью вдоль склонов, враг попытался нанести защитникам удар в тыл. Эта атака не имела успеха. Артиллеристы, обслуживавшие бомбарды и кулеврины башни З, выбрали удачный момент для залпов по этой колонне штурмующих, и эти залпы проделали в ней большие бреши. Кроме того, те, кто укрылись внутри барбикана, бросились вниз на тех солдат противника, которые уже миновали ров; и бой утих к вечеру, причем осаждающие заняли лишь пункт В и не сумели продвинуться дальше. Враг старался найти здесь укрытие от снарядов и от всяких контратак. Горожане потеряли лишь несколько человек и кулеврину. Враг насчитал сто пятьдесят убитых и большое число раненых.

   Ночью по приказу сира Монклера поднесли фашины, бочки и обломки дерева, из которых соорудили баррикаду, соединявшую барбикан с бульваром вдоль дороги, а также вторую баррикаду, соединившую восточную оконечность рва Г с фоссебреей (внешним валом) башни З вдоль гребня плато. Сюда также доставили одну из кулеврин и установили ее в центре первой баррикады. Затем с помощью туров были укреплены укрытия и бульвар. Бомбарду подняли, насколько смогли, и нацелили в точку В рва. А вторую бомбарду перенесли из аббатства на платформу башни Ж.

   Мессир Шарль д'Амбуаз, со своей стороны, не сидел сложа руки. В точке И было сооружено земляное укрепление с линией габионов, и туда же были перенесены две бомбарды. Захваченный пункт был укреплен большими турами, полностью покрытыми фашинами, и оснащен небольшой пушкой. Едва завершились эти работы, как наступил день (19 сентября). И тогда осажденные стали направлять огонь своих бомбард с бульвара Д в точку В.

   Немедленно ответила одна из бомбард с позиции И, а в это время другая посылала ядра в башню Ж, чьи орудия не замедлили ответить. Затем бомбарды с А и Б объединили свои усилия, как и в предыдущий день. Огонь этих пяти орудий, обрушившийся одновременно на бульвар, скоро разрушил линии габионов, убив большинство артиллеристов и во второй раз сбив бомбарду. Эту линию обороны уже нельзя было удержать. Тем не менее губернатор все еще не оставлял передовые укрепления: максимально сохраняя своих людей за пределами стен, он послал за пятьюстами немцами, которых держал в резерве в монастыре, и, когда построил их надлежащим образом, по согласованному сигналу все пушки башни Ж, кулеврины баррикады и еще одна кулеврина, что оставалась в батарее на бульваре, одновременно выстрелили в точку В; после чего, немедленно возглавив немцев и сто пятьдесят добровольцев, среди которых было большинство бургундских тяжеловооруженных всадников, губернатор перебрался через баррикаду и ринулся на позиции врага, который, захваченный врасплох этой дерзкой атакой, защищался вяло и частично был отогнан на склоны плато. Мессир Шарль д'Амбуаз, находившийся на площадке И, видя такой отпор, бросил в бой два больших батальона, стоявшие в резерве позади земляной насыпи и рва между точкой В и бульваром.

   Его воины довольно быстро преодолели это препятствие, несмотря на баррикаду и сопротивление сосредоточенных здесь защитников, и ударили во фланг и в тыл отряду осажденных. В разгар этой рукопашной схватки артиллеристы обеих сторон не могли вести огонь, и бой велся с применением только холодного оружия. Сир де Монклер подвергся опасности, когда из барбикана и бульвара защитники, хотя и имели приказ не покидать своих постов, напали, в свою очередь, на отряд осаждавших. Немедленно разбив свои силы на два отряда, губернатор смог с одним из них удержать плацдарм от штурмовавшего противника, отброшенного на склоны, а с другим продвинуться вперед против французов, которые, в свою очередь, оказались атакованными с обеих сторон.

   Схватка была кровопролитной. Осаждающие, отброшенные к рвам, не могли ни развернуться, ни совершить маневр. Мессир Шарль д'Амбуаз послал подкрепления, но бомбардиры башни Ж, рискуя убить своих же солдат, обстреливали вновь подошедшие войска противника каменными ядрами и свинцовыми пулями (картечью) поверх рва. Несколько метких выстрелов привели этот батальон в замешательство, потому что солдаты не видели, что же происходит внутри, а сверху поражались ядрами защитников, обосновавшихся на выступе рва. Фактически максимум, что могли сделать эти подошедшие последними воины, – это облегчить отход своих товарищей, который стал очень тяжелым. И осажденные отвоевали свои передовые позиции – но могли ли они удержать их?

   Мессир Шарль д'Амбуаз видел, что было бы неосторожным торопиться сейчас с атакой и, имея дело со столь решительным гарнизоном, он обязан перейти к методичному образу действий. Как только погасли последние дневные лучи, все осаждавшие ушли назад через ров, захваченный вчера, оставив на поле боя более ста человек убитых, раненых и попавших в плен.

   Им пришлось бросить и захваченную кулеврину. Раненые были доставлены в монастырь и поручены заботам монахов, которые ухаживали за ними так же, как и за ранеными из числа осажденных. Пленных заперли в замке, где с ними хорошо обращались. Среди них было и несколько швейцарцев.

   С болью в сердце сиру де Монклеру пришлось после такого успеха оставить аванпост, поскольку было очевидно, что осаждающие не прекратят попыток захватить его – ведь город был доступен лишь с этой стороны – и придется пожертвовать многими жизнями, чтобы удержать его. К тому же гарнизон понес потери, по крайней мере такие же, как и неприятель, и эти потери невосполнимы, в то время как войска короля Франции, если понадобится, получат подкрепления. На допросах швейцарские пленные не скрывали, что враг рассчитывает на свежий отряд их соотечественников в количестве пятисот человек, который скоро должен подойти.

   Поэтому с наступлением ночи губернатор собрал командиров с различных полевых постов и бургундских феодальных сеньоров и заявил им следующее: «Господа, наши войска проявили мужество и рассудок в сегодняшнем бою, и это укрепляет нашу веру в успех, с Божьей помощью. Хотя враг и превосходил нас числом, мы защитили и отвоевали аванпост, и поэтому его можно будет удерживать. И все же мы не сможем этого сделать, не сосредоточив в этой точке все наши силы сопротивления и не поставив перед гарнизоном тяжелую задачу. Наши силы будут быстро истощаться, в то время как враг, куда более многочисленный, нежели мы, может каждый день вводить в бой свежие силы. Поэтому представляется разумным оставить аванпост, открытый для обстрела вражескими батареями, и отступить за крепостные стены; но помимо нежелания, которое должны испытывать благородные люди при отступлении после того, как был одержан успех, и при этом не попытаться воспользоваться этим успехом, есть еще и такое соображение, что, если мы бросим бульвар, осаждающие обратят его защитные средства против нас, и это поможет им при штурме нашей обороны. Поэтому я принял решение соединить бульвар с оконечностями куртин двумя рвами, на флангах которых будут находиться башни. Этой же ночью нам надо приступить к работе, и, если мы не закончим эту работу к завтрашнему утру, нам придется оборонять нынешний ров, чтобы заполучить время на то, чтобы закончить новый. Поэтому будьте добры, в течение часа соберите горожан в разных районах, и пусть они будут готовы к работе на этих рвах».

   Приказ губернатора не допускал возражений, и примерно в девять часов вечера четыреста работников и даже работниц были выпущены через северные ворота, чтобы построить земляные укрепления, отмеченные на месте инженером (рис. 54). Эти укрепления состояли из небольшого рва с насыпью, увенчанной кольями, хламом с развалин домов, фашинами и бочками, наполненными землей. На западной стороне они начинались с бульвара в точке О и почти соединялись со рвом в точке М, оставляя проход в 24 фута (7,3 метра). На восточной стороне укрепления достигали входа в бульвар П и шли вдоль линии ПН, имея подобный проход в точке Н. В точках Т и P были установлены две кулеврины, защищенные мощными линиями габионов. На вражеской же стороне в точке У был насыпан вал с боевой площадкой и габионами, и на этой площадке Б были установлены две бомбарды. В точке Ф мессир Шарль д'Амбуаз разместил кулеврину, защищаемую габионами.

   Бомбарды на позиции Б были заменены тремя veuglaires для сокрушения батареи У, если вдруг осажденные, начав наступление, осмелятся захватить ее.



   Рис. 54. Оборона северного бульвара



   Утром 20 сентября строительство укреплений осажденных было почти закончено, или укрепления были достаточно высоки, чтобы стать препятствием для штурмующих. Бульвар Д той же ночью был хорошо оснащен фашинами и габионами. Снова установленная бомбарда уничтожила точку В и две кулеврины снаружи. Ров ВГ на рассвете был существенно усилен защитниками с помощью небольшого орудия и мощных катапульт. Баррикады на флангах Ц и Ш были укреплены. Сир де Монклер отправил двести человек на бульвар Д с приказом оставаться в укрытии как можно дольше и использовать свое оружие только в случае атаки на укрепления. Штурм начался примерно в шесть часов. Две бомбарды У обстреляли каменными ядрами выступ рва и бульвар; в то же время два орудия И и Ф сосредоточили свой огонь на насыпи В, а промежуток УФ был занят арбалетчиками и солдатами, которые обеспечивали прикрытие маленькой пушки, стрелявшей из-за щитов. С позиции А бомбарды продолжали бесприцельно посылать ядра в бульвар Д, как и в предыдущие дни. С платформы этой позиции А мессир Шарль д'Амбуаз обратил внимание на ров, который осажденные отрыли за ночь; поэтому он решил сосредоточить все усилия на этом выступе и бульваре. С этой целью примерно в восемь часов по его приказу в точке Щ установили две кулеврины, которые, защищенные габионами, открыли огонь. Осажденные отвечали огнем из одной лишь малой пушки и двух кулеврин на насыпях в точках В и Г да еще стрельбой, которую вели арбалетчики. Они приберегали свои боеприпасы до момента штурма. В полдень выступ укрепления у рва был разрушен, а откос бульвара основательно поврежден. Защитников вытеснили с их позиций в точке Э; их кулеврина В была выведена из строя, а западную часть насыпи уже невозможно было удерживать. Защитники отошли или переместились вдоль рва из точки Э в точку Г, которая была менее подвержена огню противника. Сир де Монклер приказал отойти за второй ров. Солдаты сумели оттащить кулеврину Г, которую установили на оконечности М, но им пришлось бросить орудие В, предварительно приведя его в негодность. Как только Шарль д'Амбуаз увидел, что осажденные покинули свои позиции за рвом ВГ, он прекратил огонь и, построив штурмовую колонну, оснащенную лестницами, шестами и тесаками, приказал ей пересечь разрушенный выступ и штурмовать бульвар, не давая врагу времени на передышку. Это был тот самый момент, которого дожидался командующий осажденными. Как только колонна пришла в движение и прошла ров, он направил на нее одновременный огонь орудий двух башен, Ж и З, двух кулеврин, установленных на бульваре, и всей малой артиллерии. Штурмовая колонна, таким образом обстрелянная и перекрестным огнем с флангов и с фронта, заколебалась и отхлынула назад, встреченная, кроме того, дождем арбалетных стрел со стены бульвара. Тем не менее она сосредоточилась позади батареи У, которая дала залп по бульвару, и, слегка развернувшись вправо, чтобы, по крайней мере, укрыться от огня башни З, она еще раз прошла через ров и набросила свои лестницы на откос бульвара. Защитники энергично отбивали штурм. Тут огонь по штурмующим повела башня Ж, а также кулеврины, перенесенные в точки М и P.

   Осаждающие понесли тяжелые потери. В двух случаях несколько их воинов добрались до парапета, но не смогли удержать позиции. Они, однако, не отступали, и большинство их, возбужденные боем, не подчиняясь либо не слыша приказов своих командиров, наступали вдоль нового рва и укрепления ОМ, намереваясь взять его, ибо он был совсем слабым. И действительно, через несколько минут это укрепление было пройдено, и тогда штурмующие рискнули захватить бульвар с тыла через вход П. Защитники, размещенные между точками В и Н, видя, что их атакуют с тыла, в страхе разбежались, кто в бульвар, а кто к барбикану Л. В этом треугольнике начался рукопашный бой. В такой свалке гарнизон не рисковал стрелять с куртины. Тогда сир де Монклер, находившийся в барбикане, сам встал во главе своих войск и воодушевил их, сказав, что враг оказался в ловушке, из которой ему не убежать; он повел колонну в строгом порядке, отбрасывая перед собой разрозненных штурмующих до самой горловины бульвара, который был заполнен защитниками, кричавшими «За Бургундию! За Бургундию!» (рис. 55). Укреплениями этого бульвара командовал хладнокровный военачальник, сумевший удержать своих людей в спокойствии при виде боя, разворачивавшегося перед ними; и он удержал свои позиции перед натиском штурма – уже терявшего свою энергию, вышел из горловины и, собирая по пути всех охваченных паникой своих солдат, оказавшихся в этом месте, ринулся на врага. Тут французам не оставалось ничего иного, как отступить, причем потеряв многих своих солдат на поле боя. Но было очевидно, что бульвару Р уже больше не выстоять. Оказавшись под вражеским огнем со всех сторон, потеряв передовую линию обороны, при новой вражеской атаке он будет захвачен. Его брустверы разрушены, а орудия выведены из строя. Всю ночь осаждающие занимали обе стороны рвов и укреплений О, М, П и Н и вели непрерывный огонь, чтобы не позволить осажденным заняться восстановлением своей обороны. Сир де Монклер решился, хотя и не без сожаления и только ради того, чтобы избежать ненужных жертв, отдать приказ отвести назад в город те орудия и боеприпасы, которые еще были пригодны для использования. Ему пришлось бросить бомбарду, которой осаждающие уже никак не могли воспользоваться. Две из пяти кулеврин были установлены на платформах высоких башен, а три другие – на террасах, воздвигнутых позади куртины, вместе с тремя пушками, взятыми из резерва.



   Рис. 55. Штурм бульвара



   Наутро 21 сентября осаждающие обнаружили, что передовые позиции покинуты его защитниками, но, занимая их, они оказались под огнем двух больших бомбард с башен и десяти кулеврин, которые не прекращали обстреливать бульвар и ров.

   Однако ближе к вечеру осаждавшим удалось проделать широкую брешь в бульваре напротив горловины и заделать этот узкий проход. Всю ночь они занимались восстановлением откосов и брустверов бульвара, обращенных к городу, строительством боевых площадок и установкой на бульваре трех бомбард.

   На двух насыпях у рва В и Г были обустроены две кавальеры (позиции), защищенные габионами, и на каждой из них установили бомбарду и две veuglaires.

   21 сентября, когда эти укрепления были завершены (к полудню, несмотря на обстрел со стороны осажденных), одна из бомбард осаждающих из захваченного бульвара стала обстреливать своими каменными ядрами ворота, а две другие повели огонь по двум башням. В то же время veuglaires на позициях стреляли по этим башням чугунными ядрами, а бомбарды с этих позиций – каменными ядрами. Все эти ядра оставляли на каменной кладке лишь слабые следы, но разрушали габионы и парапеты и выводили из строя орудия (рис. 56^[11]).



   Рис. 56. Обстрел старых стен крепости



   Это артиллерийское сражение длилось до вечера; с обеих сторон орудия либо выходили из строя, либо замолкали; и вся ночь была использована как осажденными, так и осаждающими для ремонта артиллерийских лафетов или для доставки новых орудий.

   Мессир Шарль д'Амбуаз был раздражен: дело продвигалось, но уж слишком медленно. Он уже получил настойчивые письма от короля, ибо Людовик XI опасался, что затянувшееся сопротивление побудит другие части Бургундии, все еще остававшиеся верными королевскому двору, выступить на стороне юной герцогини. Он знал, что эмиссары Максимилиана разъезжали по провинции и старались убедить власти крупных городов, что королевская армия слаба и приведена в уныние, видя то, что, несмотря на мощную артиллерию, двадцати дней все еще недостаточно, чтобы произвести хоть какое-то впечатление на маленький городок Ла Рош-Пон.

   Хотя осаждающие войска концентрировали свой огонь, но число установленных ими орудий уступало количеству артиллерийских средств осажденных. Каменные ядра бомбард не причиняли укреплениям большого вреда.

   Поэтому мессир Шарль д'Амбуаз в течение ночи с 22 на 23 сентября в точке А соорудил позицию, хорошо защищенную габионами и насыпью, и поставил здесь три большие кулеврины.

   Утром 23 сентября угловая башня С подверглась обстрелу из пяти орудий, заряжавшихся чугунными ядрами, и бомбарды, стрелявшей каменными ядрами. После двух часов бомбардировки все оборонительные сооружения боевой площадки были разрушены, а три орудия выведены из строя, амбразуры башенной батареи разбиты, а сами защитники либо убиты, либо ранены. И тогда был дан приказ обстреливать башню только двумя орудиями с позиции В, а огонь трех кулеврин с позиции А и трех бомбард с бульвара сосредоточить на воротах и барбикане. К концу дня эти прекрасные ворота выглядели так, как это показано на рис. 57. Вечером орудия осаждающей стороны, которые не были повреждены, – то есть две кулеврины батареи А, veuglaire на позиции и одна из бомбард бульвара – сосредоточили свой огонь на террасе Р осажденной стороны (см. рис. 56). К вечеру стена была сильно разрушена, габионы повалены, а уцелела лишь одна кулеврина. Однако бреши не было, и попытки штурма быть не могло.



   Рис. 57. Пятая осада. Старые северные ворота, разрушенные огнем артиллерии



   Сир де Монклер принял решение, что если он больше не может ничего предпринять, то должен любой ценой задержать продвижение атакующих войск. Он понимал, что через два дня враг сможет проделать брешь либо путем артиллерийского обстрела, либо подкопом, и уж тогда крепость падет, ибо гарнизон уже не будет в состоянии обороняться за внутренними ретраншементами.

   В течение артиллерийских обстрелов предыдущих дней сир де Монклер потерял всего лишь несколько человек, а его резервные силы еще и не были задействованы. Поэтому он поднял их по тревоге примерно в девять часов, собрал отряд из ста хороших конников и дал ему следующий приказ. Сто всадников в сопровождении ста пеших латников должны выйти через восточные ворота и атаковать вражеские позиции на мельницах, напасть на небольшой вражеский лагерь, разбитый ниже на лугу, отступить по дороге, обходя стороной плато по его восточному краю, затеять стычку на окраине французского лагеря или перебить посты, которые попадутся и по дороге, а потом предельно быстро вернуться к восточным воротам. Второй отряд из ста пеших солдат должен был находиться на пересечении дорог выше мельниц, чтобы прикрыть отход первого отряда. Во время этих атак, имевших целью привлечь внимание противника к его левому флангу, еще один отряд из пятисот пеших воинов выйдет через замаскированный подземный ход, имеющий выход под фронтальной частью монастыря, обращенной на запад, и, пробравшись гуськом вдоль стен, энергично нападет на позицию В и батарею А, выведет из строя орудия и нанесет другой максимально возможный ущерб. Этот отряд должен отступить той же самой дорогой, под защитой западной стены.

   Мессир Шарль д'Амбуаз был слишком опытным воином, чтобы не воспользоваться своим преимуществом. Он знал, что успех, особенно в осадном деле, в конечном итоге приходит к тому, кто не дает врагу передышки и кто не начинает спать, когда одержана первая победа. Оборонительные позиции на севере осажденного города приведены в беспомощное состояние, но энергичный губернатор города может за одну ночь соорудить столько препятствий, изобрести сотню военных хитростей и сильно помешать эффективности штурма. Поэтому Шарль д'Амбуаз распорядился доставить к рву фашины отрядом в тысячу человек, в нескольких ярдах от угла Ж, и попытаться штурмовать стену с помощью лестниц, в это время артиллерия, ведя беглый огонь по этой башне, помешает защитникам привести ее в боеспособное состояние. Он заметил амбразуру на фланге этой башни, из которой простреливался ров, и приказал отряду из двадцати человек, снабженных матрасами и кусками дерева, закрыть ее. Что касается фоссебреи (внешнего вала перед рвом), она была разрушена и уже не представляла собой какого-то серьезного препятствия.

   У сира де Монклера были некоторые основания ожидать ночной атаки, но он намеревался опередить противника и подавить ее в зародыше. «Что бы ни произошло, – заявил он войскам, отряженным для вылазки, – действуйте согласно вашим инструкциям: не позволяйте себя отвлечь какой-либо попыткой штурма; напротив, выполняйте приказ, данный вам в письме. Вас все равно достаточно числом, чтобы отразить любую атаку».

   В четверть одиннадцатого два отряда уже выходили через восточные ворота и подземный ход под монастырем. И тогда губернатор взобрался на разрушенные укрепления угловой башни Ж и внимательно изучил поведение врага. Уже не было видно горевших ранее огней, но, прислушавшись, он различил нечеткие звуки вдоль укреплений осаждавшей стороны. Небо было затянуто облаками, и падали капли дождя. Сир де Монклер спустился к нижней батарее; все амбразуры, обращенные наружу, были разбиты, а все пушки были покрыты обломками. Оставалась невредимой амбразура на фланге, и небольшая пушка, приставленная к этой амбразуре, была в хорошем состоянии. Он приказал зарядить ее в своем присутствии гвоздями и железным хламом и предупредил артиллеристов, чтобы те не стреляли до тех пор, пока не увидят врага в нескольких шагах от себя; позади этой пушки он поставил вторую, заряженную таким же образом, так что можно было произвести один за другим два выстрела. Затем он вновь поднялся на стену куртины и собрал своих людей, вооруженных длинными алебардами и добрыми тесаками и топорами. Потом он подошел к разрушенным воротам. Они являли собой такую груду обломков, что враг вряд ли смог бы пройти через нее ночью; тем не менее по всем углам он расставил посты с приказом не использовать оружие до тех пор, пока они не окажутся лицом к лицу с врагом, а также соблюдать абсолютную тишину и не кричать во время боя. Сделав это, он поставил в резерв двести человек позади внутреннего рва и пятьдесят человек с просмоленными пучками соломы – на гребень этого ретраншемента с приказом поджечь их, когда услышат клич «Бургундия!».

   Примерно в девять сорок пять вечера сир де Монклер опять поднялся на боевую площадку угловой башни и заметил присутствие врага в нескольких ярдах ото рва. Несмотря на темноту, он смог различить черную массу, перемещающуюся в тишине; потом он услышал, как фашины катятся в траншею, а под ногами людей потрескивает дерево. Через несколько минут к куртине было приставлено около пятидесяти лестниц, и каждая из них была усеяна врагами. Эти лестницы были снабжены крючьями наверху и подпорками по бокам, чтобы защитники не могли сбросить их вниз; две тем не менее упали, увлекая за собой штурмующих.

   В этот момент выстрелили маленькие орудия на фланге башни, и из рва им отозвались крики раненых, а тем временем еще три лестницы сломались и рухнули вниз. Толпа штурмующих нахлынула через край на стену, и при кличе «За Бургундию!» и вспыхнувших огнях встреча с острым оружием в столь тесном пространстве представила необыкновенное зрелище.

   Тут артиллерия осажденных с угловой башни направила свой огонь на фланг куртины и вне ее; а в это время снизу от этой башни раздались крики, и пятьсот бургундцев, которым было приказано совершить вылазку на западе, начали свою атаку, и войска противника, которые готовились подкрепить штурмующих, повернулись спиной к городу, чтобы отразить этот атакующий отряд.

   Сир де Монклер услышал этот клич на удалении с северовосточной стороны и сквозь тьму разглядел яркую вспышку. Тогда он спустился вниз, чтобы повести свои резервы к куртине. Французам, однако, удалось овладеть верхней частью стены и достичь угловой башни. Несколько человек, остававшихся наверху разрушенной боевой площадки этой башни, храбро сражались до тех пор, пока резерв, посланный губернатором, поднимаясь по скату, с помощью которого устанавливалась артиллерия, не напал на французов и не отбросил их назад на стену куртины. Тогда штурмующие войска, построив колонну на стене, пошли в решительную атаку на башню. Во фланг им полетел ливень из арбалетных стрел, стрел из лука и т. д. из-за внутреннего рва; и хотя у них были с собой щиты, французы потеряли весьма много своих солдат. Поскольку стена была узкой, в голове колонны могли уместиться лишь три человека в ряд, и она была встречена плотной массой обороняющихся. Она не двигалась вперед; солдаты в задней части, которые попали под удары стрел во фланг, давили на тех, кто был впереди них, чтобы захватить платформу и драться. В этой давке многие упали внутрь города и искалечились. Одному из артиллеристов, обслуживавших кулеврину, удалось с помощью дюжины помощников вытащить в суматохе боя эту пушку из обломков и пронести ее без лафета, заряженную, в гущу бургундцев, защищавших этот проход. Просунув орудийное дуло меж их ног, он выстрелил из орудия; ядро и камни, которыми был наполнен канал ствола кулеврины, проделали ужасающий проход в плотной массе французов; некоторые из них спрыгнули в город, другие бросились к башням на выходе из города, а некоторые полезли на парапет назад к своим лестницам. Бургундцы совершили еще один рывок вдоль бастиона, убивая всех, кто оказывал сопротивление.

   Но в этот момент через ворота нижней батареи вышел большой отряд французов. С помощью мотыг и ломов им удалось после того, как ров был завален фашинами, расширить отверстия двух амбразур, уже поврежденных орудийным обстрелом; затем, швырнув в эти отверстия зажженные связки соломы и смолы, смешанные с порохом, для того, чтобы отогнать защитников, они пробились вовнутрь, рискуя задохнуться от дыма, и бросились к воротам угловой башни и убивая тех немногих, которые остались на батарее P. Французы взломали вход в башню и сделали проход для своих товарищей. Ворвавшись в город, они со всех ног стали взбираться по скату (см. рис. 50). На победные клики бургундцев в ответ послышались крики «За Францию! За д'Амбуаза!». Эти крики подняли дух в тех французах, что остались на стене, и те вновь пошли в атаку.

   Против вновь подошедших французов сир де Монклер отрядил свои последние резервы, но противник продолжал прибывать на ровное место и храбро сражаться. С каждым моментом число французов возрастало, и им удалось оттеснить резервы к ретраншементу. Набившиеся битком наверху башни Ж бургундцы сдались, потеряв половину своих людей. Мессир Шарль д'Амбуаз приказал обращаться с пленными достойно и с почетом. Вся башня Ж на северо-западном выступе оказалась во вражеских руках, как и вся куртина, простиравшаяся от этой башни до северных ворот.

   Бой прекратился лишь с наступлением дня, и обе стороны нуждались хотя бы в нескольких часах передышки. Для осажденных угловая башня была потеряна; губернатор плотно забаррикадировал проход из соседней башни Л на куртину и разместил несколько небольших орудий на верхнем этаже этой башни. То же самое он сделал и на разрушенной верхней части западной башни у ворот. Губернатор хотел помешать врагу в захвате плацдарма на куртинах и в обходе – особенно справа – ретраншемента, соединенного со старой стеной, окружавшей аббатство, и в захвате башни Е в северовосточном углу (см. рис. 48).

   Незадолго перед окончанием боя оба отряда, предназначенные для вылазки, благополучно вернулись назад, причем пешие солдаты прошли через подземный ход, а тяжеловооруженные всадники вернулись не через восточные ворота, а через те, что рядом с замком на юго-западе крепости. Пешие солдаты привели сотню пленных; всадники потеряли треть своего состава. Судьба этих двух отрядов сложилась следующим образом.

   Пешие солдаты, действовавшие на левом фланге, захватили врага врасплох, пробившись через кустарник на западном склоне плато до вражеской батареи В (см. рис. 56), напали на охрану, вывели из строя орудия и, воспользовавшись замешательством, ударили во фланг атакующей колонне, захватили батарею А, орудия которой тоже привели в негодность, но, видя, что слишком далеко зашли, повернули назад, спустившись по склону прямо на запад. Поскольку их не стали энергично преследовать, они вошли в нижний город, застали врасплох и взяли в плен два отряда охраны, сожгли несколько хижин, построенных осаждающими, и вернулись в город. Шарль д'Амбуаз был поначалу удивлен смелостью этой атаки, но, быстро поняв, что она не может принести ему серьезного вреда, дал строжайший приказ, чтобы никто не отвлекал своих людей от штурма, и удовольствовался тем, что послал против этого отряда осажденных двести или триста своих воинов, чтобы задержать этот отряд и заставить его искать склоны для спуска, не обременяя себя преследованием.

   Тяжеловооруженные всадники осажденных, следуя указаниям губернатора, напали на небольшой лагерь противника выше мельниц и, оставив там латников для завершения их миссии (последние возвратились примерно в два часа ночи через восточные ворота), двинулись по указанному маршруту до подножия плато и прибыли без потерь и помех к границе французского лагеря, налетев на полной скорости на посты.

   Эта атака породила замешательство в той части лагеря, где находились обоз, телеги и лагерная прислуга. Стога сена были подожжены посреди царившего беспорядка. Но скоро нападавшие обнаружили вблизи от себя триста или четыреста всадников; и тогда они поскакали прямо на север и укрылись в густых лесах, что росли справа; потом повернули влево, добрались до берегов ручья, по левому берегу которого они двигались безостановочно, но потеряли треть своих товарищей, которые либо отстали, либо попали в плен, либо погибли. Они предполагали, что в нижнем городе столкнулись с отрядом французов, и собирались прорваться сквозь него галопом, но это оказались свои же пешие бургундские воины.

   Шарль д'Амбуаз при первом сообщении об этом нападении на тылы лагеря встревожился, предположив, что это подошло подкрепление; но после того, как его вскоре верно проинформировали, он послал отряд тяжеловооруженных всадников наперерез этому отряду авантюристов и еще больше возжаждал штурма города.

   Мессир Шарль д'Амбуаз взял за правило (отличаясь в этом отношении от воителей своего времени) окружать себя молодыми командирами, отличавшимися умом и энергией, которые постоянно сообщали ему обо всем, что происходит в армии в походе и в бою. Когда выяснялось, что информация верна и сообщена при хладнокровном рассуждении и без преувеличения, Шарль д'Амбуаз хвалил этих молодых офицеров в присутствии всех своих военачальников и щедро вознаграждал их. Если же, напротив, доклады оказывались неверными, или окрашенными преувеличением, или неполными, он выражал суровое и публичное осуждение таким информантам и поручал им какие-нибудь второстепенные и унизительные обязанности вроде того, чтобы охранять обоз или руководить лагерной прислугой.

   Когда на следующее утро Шарль д'Амбуаз узнал об ущербе, причиненном на границе лагеря несколькими бургундскими рыцарями, потере своих людей, находившихся на мельнице и в нижнем городе, и повреждении шести артиллерийских орудий, он был весьма раздражен, но не смог не высказать своим военачальникам следующее: «Мы имеем дело с храбрыми людьми, которые доблестно защищаются. Прошу вас, господа, позаботиться, чтобы к их раненым и пленным относились со всем уважением, полагающимся солдатам, выполняющим свой долг». Затем примерно во втором часу дня он послал к ретраншементу осажденных герольда, чтобы вызвать на переговоры губернатора. После того как сир де Монклер поднялся на террасу, герольд произнес следующее: «Господин губернатор! Монсеньор Шарль д'Амбуаз, командующий армией повелителя нашего, короля Франции, посылает меня потребовать от вас сдачи города и крепости Ла Рош-Пон, которые вы удерживаете вопреки договорам и защищаете от их законного владетеля. С настоящего момента указанный город пребывает во власти армии нашего повелителя короля Франции, и дальнейшее сопротивление только принесет ненужные потери большого числа людей. В знак уважения к вашей мужественной и благородной защите монсеньор Шарль д'Амбуаз позволит вам уйти – вам и вашим людям – живыми и с вашим имуществом. Да хранит вас Господь и наставит вас на мудрое решение!» – «Господин посланник! – отвечал губернатор. – Мессир Шарль д'Амбуаз – военачальник, хорошо знакомый с войной, чтобы считать себя хозяином города и замка Ла Рош-Пон на том основании, что он взял башню и куртину. Он знает, чего ему стоило продвинуться даже на это расстояние; а еще имеется значительное пространство между этим ретраншементом и замком, да и замок прочен, и его можно защитить. Я не признаю никаких иных законных повелителей Бургундии и этого города, кроме герцогини Бургундии, дочери благородного и могущественного герцога Карла Смелого, и ее прославленного супруга Максимилиана. Я здесь нахожусь для того, чтобы защитить их собственность от любых пришельцев, и я буду защищать ее до тех пор, пока в моих руках меч. Тем не менее передайте мессиру Шарлю д'Амбуазу, что, если он желает обменяться военнопленными, человека за человека, я готов сделать это. Если он предпочитает оставить все как есть, даю ему свое честное слово, что с его людьми обходятся хорошо».

   «Ну что ж, – сказал Шарль д'Амбуаз, когда герольд доставил ему этот ответ, – эта крепость будет разрушена на долгие века!»

   В течение 24 сентября дождь не прерываясь лил сплошным потоком. Осаждающие и осажденные находились в сотне шагов друг от друга. Они были заняты погребением убитых, число которых было особенно велико у французской стороны, и оба соперника готовились к новой схватке, хотя непогода серьезно мешала работам. На рис. 58 показано расположение осажденных и осаждающих войск^[12].

   После потерь, понесенных с начала осады, гарнизон едва ли насчитывал более двух тысяч боеспособных воинов, ибо тиф уже опустошал город; три четверти раненых, скопившихся в монастыре, попали под его удар. Добрые монахи ухаживали за ранеными с исключительным вниманием, но и сами они, в большой своей части, пали жертвой этой заразной болезни, и из всего братства, когда-то насчитывавшего сто пятьдесят человек, в живых оставалось едва ли пятьдесят. Однако натиск осаждающей стороны, казалось, лишь увеличивал стойкость обитателей города, а женщины самоотверженно трудились на строительстве оборонительных рубежей. Они первые стыдили тех защитников, которые проявляли упадок духа.

   В ночь с 24 на 25 сентября сир де Монклер укрепил оборону. От точки А до точки Б (см. рис. 48) он воспользовался древней стеной, огораживавшей двор парка аббата, в то время занятого жилыми домами. На террасе в пункте Б была установлена кулеврина. Ретраншемент, идущий от В к Г, который до этого был построен из грунта и обломков домов, разрушенных в этом месте, был оснащен тремя кулевринами в точках В, Д и Г.

   Французы на своей стороне расчистили боевую площадку захваченной башни Ж, хорошо укрепили турами парапет и установили три орудия, нацеленные в ретраншемент, а также спироль, наведенную на башню Л, которая оставалась в руках бургундцев.

   Женщины, дети и старики были использованы также и на работах по укреплению второго ретраншемента ИН позади монастырской стены и от Н к О. Этот второй ретраншемент был вооружен тремя орудиями. На оконечностях этой позиции, а также через ворота П аббатства были оставлены места для выходов.



   Рис. 58. Захват артиллерийской башни



   Дождь продолжался и 25 сентября, которое прошло без серьезных стычек. Бойцы испытывали силу друг друга. Гарнизон был недостаточно многочислен, чтобы удерживать свой пост у предмостного укрепления. Эта позиция была оставлена в ночь с 25 на 26-е, и враг занял предмостное укрепление, не нанеся ни единого удара.

   Но когда противника обстреляла бомбарда с бульвара И (см. рис. 48), он не стал продвигаться вдоль склона, а укрылся за кавальером на левом берегу. Сир де Монклер, однако, вполне допускал, что на этом направлении французы готовят истинную или ложную атаку.

   Ночью северная куртина высотой 36 футов, что возле башни Ж, рухнула в ров от точки a до точки б; французские саперы трудились над этим два дня. Наутро 26 сентября осаждающие открыли огонь по ретраншементу. Господствующее положение башни Ж давало им большое преимущество; и хотя гарнизон, со своей стороны, делал в ответ все, что мог, кулеврины В и Г были выведены из строя, а габионы (туры) были опрокинуты к полудню, когда был отдан приказ о штурме. Мощная колонна пехоты прошла сквозь брешь aб с тесаками в руках и стройными рядами. Но с платформы башни Е, которая все еще оставалась за бургундцами, две кулеврины одновременно открыли огонь по этой колонне.

   Мессир Шарль д'Амбуаз полагал, что эти кулеврины были выведены из строя, и так оно и было. Но ночью по приказу сира де Монклера три небольших орудия были подняты лебедкой с нижней батареи через бреши в арочном своде и замаскированы среди обломков парапета. Этот залп привел в расстройство колонну атакующих. К счастью для них, орудия внешнего бульвара, который был уже в руках французов, начали, в свою очередь, обстреливать платформу этой башни и скоро заставили бургундские спироли умолкнуть.

   Штурм был на редкость яростным, четко скоординированным и непрерывным, в то же время французы не прекращали вести обстрел ворот и башни Е, так что та часть гарнизона, которая еще оставалась наверху ворот, была вынуждена покинуть это место и спасаться бегством на куртину и в башню Е.

   Мессир Шарль д'Амбуаз, находясь у бреши на участке aб, непрерывно посылал подкрепления для атакующих отрядов, и, когда он замечал, что его солдаты очень устали, он заменял их свежими бойцами. У бургундцев же для того, чтобы делать то же самое, людей не хватало, поэтому примерно к четырем часам они были измотаны, и некоторые стали отступать гуськом вдоль стены. В конце концов мощная атака прорвала центр ретраншемента, и французы ринулись вперед вдоль старой стены монастыря. Однако сир де Монклер организованно отступил тремя колоннами: две вдоль стены, а третья – по дороге в промежутке между ними. Когда он увидел, что его солдаты укрылись за вторым ретраншементом, по его приказу выстрелило каменными ядрами орудие, установленное в точке Н, и кулеврина, находящаяся в точке И, поэтому атакующие в беспорядке отхлынули назад. Затем во главе группы из нескольких смельчаков – это был его последний резерв – он напал на французов, продвигавшихся вдоль монастыря и западной стены. Со стены на наступавших французов обрушился ливень из стрел. Надвигалась ночь; храбрецы, державшиеся вблизи губернатора, рвались вперед, желая отвоевать первый ретраншемент. Многие из бургундцев, укрывшихся за вторым ретраншементом, видя, что враг отступает, начали, в свою очередь, вторую вылазку, полные новой отваги.

   Однако мессир Шарль д'Амбуаз сумел удержать свои войска в первом ретраншементе и подвез несколько небольших орудий, которые стали обстреливать группы бургундцев, все еще различимых при свете факелов.

   Таким образом, сражение продлилось еще два часа в атмосфере беспорядка и неразберихи, и сир де Монклер был вынужден несколько раз подавать звуковой сигнал об отходе, чтобы собрать свои войска.

   В этом бою он потерял почти пятьсот человек взятыми в плен, убитыми или ранеными. В десять часов ночи по обе стороны фронта воцарилась тишина; сир де Монклер, отступив ко второму ретраншементу, приказал отойти назад всем своим солдатам, которые оставались на стенах и башнях вне этого ретраншемента, и готовился энергично оборонять этот рубеж, а замок оставался последним убежищем, если это укрепление падет. Но, проинспектировав свои войска, он обнаружил отсутствие отряда из пятисот немцев, которых он поставил в монастыре для прикрытия отхода защитников первого ретраншемента.

   Эти немцы, видя неблагоприятное состояние дел и воспользовавшись общим беспорядком во время последнего боя, ушли через подземный ход монастыря.

   У губернатора осталось всего лишь тысяча человек. Он стремился убедить своих людей, что немцы были спрятаны по его приказу, но это обмануло немногих, потому что всем было очевидно, что после взятия угловой башни немцы едва ли горели желанием воевать за дело, которое их не особенно интересовало и которое они считали проигранным.

   Кстати, судьба этих дезертиров была весьма жалкой. Ради пропитания они принялись грабить окрестности, но наткнулись на отряд французских жандармов, проводивших разведку вокруг лагеря, и были либо зарублены, либо повешены, как воры. Те немногие, которым удалось ускользнуть, погибли под ударами крестьян, взявших в руки оружие для борьбы с мародерами.

   Сиру де Монклеру трудно было бросить свой второй ретраншемент, не дожидаясь штурма; таким образом, поскольку у него вряд ли была теперь нужда экономить запасы продовольствия в городе, он приказал выдать своим воинам двойной рацион и поддерживал в них боевой дух ободряющими словами, сохраняя при этом воодушевление в своем внешнем виде и жестах, когда находился среди солдат. Он говорил им, что скоро подойдет подмога и что, если они продержатся еще несколько дней, Шарль д'Амбуаз будет вынужден снять осаду.

   Осмотрев ретраншемент и расставив воинов в домах позади него и в северном здании монастыря, сир де Монклер собирался немного отдохнуть, когда ему доложили, что часовые, поставленные на бульварах, заметили какое-то движение на вражеской стороне вдоль склонов над мостом. Он немедленно отправился в этот сектор и действительно увидел какую-то черную массу, которая, похоже, продвигалась вверх по склону, как прилив, напротив бульвара Б (см. рис. 48).

   Чтобы собрать гарнизон замка и выстроить на этом бульваре – а людей здесь оставалось всего лишь двести, – понадобилось только несколько минут. Скос этого бульвара, чья платформа была на одном уровне со рвом замка, лишь слегка возвышался над уклоном на этой стороне (примерно на 12 футов – около 3,7 метра). Еще до того, как штурмующие отряды подняли свои абордажные лестницы, губернатор выстрелил по этой движущейся массе, которую мрак ночи не скрывал целиком из вида. Ядра кулеврины и бомбард проделали бреши в рядах французов; послышались крики, и штурмующие, разделившись на две колонны, стали ставить свои лестницы на двух флангах бульвара.

   Почти в это же время начался решительный штурм второго ретраншемента в северной части крепости, и для облегчения этой ночной атаки нападавшие подожгли дома, располагавшиеся между первым и вторым ретраншементом. Таким образом, имея пламя за своей спиной, они могли четко разглядеть защитников, в то время как последние были ослеплены этой огненной массой, откуда французы, казалось, возникали подобно черным теням.

   Сир де Монклер метался верхом от одной точки нападения к другой, подбадривая своих солдат и подставляя себя ядрам, и обе атаки были достойно выдержаны. Из здания монастыря арбалетчики и воины, стрелявшие из малых орудий, нанесли серьезный урон воинам штурмовавшей стороны, которые, отчаявшись захватить ретраншемент в этом месте, стали перемещаться к участку ретраншемента НО.

   Храброму губернатору было ясно, что поле боя потеряно и что ему не остается ничего делать, кроме как собрать остатки гарнизона в замке, если сможет добраться до него. Но он решил, что его отступление обойдется врагу дорогой ценой. Поэтому он отправил резерв, который держал в монастыре, для поддержки защитников бульвара Б (см. рис. 58). Этот резерв состоял в лучшем случае из ста человек, но все они были смелыми воинами; им было приказано отстоять бульвар любой ценой, а если их обойдут с флангов, как можно быстрее вернуться в замок, поднять мост и не опускать его до тех пор, пока они не увидят, как он пробьется назад с остатками гарнизона через вражеские ряды.

   И он решительно занял свое место во главе остатков своих войск, которые все еще обороняли этот ретраншемент, и, имея позади себя дома и стены монастыря, отступал лишь шаг за шагом, вынуждая врага осаждать каждый дом и каждый двор, и, пользуясь узкими улочками и проходами, контратаковал и наносил французам потери. Пришедшие от этого в ярость французы поджигали те дома, в которые не могли ворваться. Монастырь сопротивлялся в течение более двух часов после того, как осаждавшие взяли ретраншемент. Защитники, видя, что для них путь отхода отрезан, сражались отчаянно – дело в том, что подземный ход был занят снаружи большим вражеским отрядом. Церковь и основные здания были в огне.

   Сир де Монклер продолжал сражаться на улицах и в домах до самого рассвета, а потом вывел на открытое место перед замком четыреста или пятьсот своих бойцов, остававшихся с ним. Он обнаружил, что город почти целиком занят врагом и лишь некоторые храбрецы все еще продолжали сопротивляться.

   Он собрал свой значительно поредевший отряд и вошел в замок, мост которого был тут же поднят.

   Город был взят, но большей частью разрушен, как и предсказывал мессир Шарль д'Амбуаз. Он строго-настрого приказал погасить пожары, прекратить грабежи и оберегать невооруженных горожан. Но жертв было много. Раненые и больные, запертые в монастыре, погибали в пламени; погибшие женщины, старики и дети лежали на улицах и в домах. 27 и 28 сентября французы провели восстанавливая порядок среди войск после этого ночного сражения, собирая раненых и хороня мертвых. За два прошедших дня мессир Шарль д'Амбуаз потерял тысячу человек; он стремился как можно быстрее закончить это кровопролитие. Поэтому ночью 28 сентября он установил двенадцать орудий перед замком, защитив их турами, и вновь послал герольда с призывом к гарнизону сдаться.

   Ответ был таков, что гарнизон не сдастся до тех пор, пока не решит сам, что не способен более продолжать борьбу.

   Наутро 29 сентября двенадцать пушек начали обстрел укреплений у ворот. Осажденные могли ответить на эту атаку стрельбой из малых орудий, установленных на верху башен. Но к вечеру все эти позиции были разрушены, крыши пробиты, а машикули уничтожены.

   Кроме того, в течение 30 сентября и 1 октября перед внешней башней ворот были размещены четыре большие бомбарды. Вечером эта башня рухнула в ров.

   Перед началом штурма мессир Шарль д'Амбуаз вновь предложил губернатору капитулировать. И тогда последний поднялся на руины и объявил, что сдаст крепость на том условии, что ему будет разрешено покинуть ее со своими войсками, что их жизнь и имущество будут пощажены и с развернутыми знаменами они уйдут туда, куда решат.

   Шарль д'Амбуаз, со своей стороны, тоже подошел к бреши и дал слово чести, что все эти условия будут дарованы. И тогда два военачальника подошли друг к другу и обменялись рукопожатиями.

   Город и крепость Ла Рош-Пон вновь переходили под руку короля Людовика XI. У сира де Монклера осталось всего лишь пятьсот человек, и треть их были ранены. Мессир Шарль д'Амбуаз выдал им охранную грамоту, приказал, чтобы их снабдили провиантом, и угостил сира де Монклера и его командиров за своим столом. Два дня спустя те отправились во Фландрию вместе с иностранными войсками, все еще остававшимися на их стороне.