|
Птицы играли жизненно важную, основополагающую роль в системе образов языческой кельтской религии. Человеческие эмоции по отношению к птицам, очевидно, следует считать очень древними, и можно со всей очевидностью определить, как люди относились к отдельным видам (рис. 43). Замечательно, что к некоторым птицам во все века относились с почитанием, и эти представления перешли в современную устную традицию. Другие пережили короткий период популярности, однако птицы – как все вообще, так и отдельные виды – всегда находили отклик в кельтском характере.
Птицы играли различные роли. Говорили, что друиды изрекали предсказания на основании полета и крика птиц. В текстах есть множество очаровательных примеров значений, которые придавались крикам птиц. Еще в период культуры погребальных урн, в протокельтскую эпоху, некоторые птицы постоянно появляются в контекстах, которые, очевидно, были культовыми. Различные водяные птицы ассоциировались с культом солнца, особенно в его целительной ипостаси. Идолов изображали сидящими в колесницах, которые везут птицы. Само солнце нес баклан (рис. 44), утка или гусь; этих птиц продолжали изображать и в более поздней художественной традиции. Можно выделить несколько разновидностей уток, и точность орнитологических наблюдений в иконографии языческой Европы просто поражает. Один из наиболее изящных примеров использования птиц для украшения бытового предмета (который, однако, мог предназначаться лишь для ритуальных целей) – это вилка для мяса (или стрекало для лошадей) из Данаверни, Ирландия. На этом предмете контурно изображены вороны и лебеди с лебедятами, и тот факт, что все они подвижны, заставляет предполагать их связь с наукой птицегаданий, и этот предмет мог принадлежать королю или жрецу.
Рис. 43. Сова. С разбитой броши, обнаруженной в Вайскирхене (Лотарингия, Франция).
Рис. 44. Бакланы. Изображение на торквесе из Бревери (Марна, Франция).
Некоторые более крупные и заметные птицы играли определенную роль во всей кельтской традиции. Среди них – лебедь, журавль или аист, ворон, различные виды уток и орел, который, впрочем, встречается гораздо реже, чем можно было бы ожидать. Атрибутом кельтского Юпитера был, скорее, не орел, а колесо. Лебедь всегда считался воплощением чистоты, красоты и возможной удачи; очевидна и его связь с сексуальными аспектами. Зачастую любовники обоих полов, отправляясь в романтические путешествия, принимали вид лебедей.
Журавль считался весьма зловещей птицей; в древнем кельтском мире есть его мясо было запрещено. При необходимости вид журавля принимали враждебные богини или злобные и сексуально распущенные женщины. Эту птицу никогда не любили, отвращение к ней проникло и в современную шотландскую традицию.
Ворон был лжив и опасен, за ним нужен был глаз да глаз, и его следовало умиротворять с помощью определенных ритуалов (рис. 45). Именно в воронов превращались ирландские богини войны, представая не в человеческом облике; ворон был слугой и посланником некоторых богов.
Птицы Иного Мира в языческой кельтской традиции пели нежными голосами; их пение заглушало боль и дарило наслаждение. Судя по тому, как их изображали в иконографии и представляли в текстах, они принадлежали какой-то сияющей богине, одаренной сексуальным могуществом; как боги, так и герои сватались к ней и завоевывали ее.
Рис. 45. Ручка (?), украшенная воронами, из Лиснакрогера (графство Антрим, Ирландия).
Предания и суеверия относительно птиц все еще продолжают жить в фольклоре современного кельтского мира. Они говорят о том, что символика птиц в религиозных традициях языческого мира имела основополагающий характер.
|
