§ 13. Община

§ 13. Вопрос о древневосточной общине давно стоит в центре внимания советской науки. В последние годы была предпринята еще одна попытка обобщить накопленные научные данные по этой проблеме.²⁰⁷⁾

В данный момент мы не ставим целью высказаться по этому вопросу в целом. Наше внимание привлекают лишь конкретные сведения (к сожалению, весьма скудные), которые можно почерпнуть в хеттских письменных источниках, [131] хотя попутно совершенно невозможно избежать привлечения параллельного материала из других стран Древнего Востока, главным образом, «неирригационных обществ» (Алалах, Аррапха, Угарит), ибо условия их развития наиболее сравнимы и сопоставимы с положением, создавшимся в Хеттском государстве.

Что же касается непосредственно хеттской общины, то по этому вопросу мы располагаем лишь комментариями проф. И. М. Дьяконова²⁰⁸⁾ и некоторыми замечаниями (в основном, лингвистического порядка) В. В. Иванова.²⁰⁹⁾

Приступая к изучению данной проблемы мы исходим из установленного И. М. Дьяконовым, Н. М. Никольским и некоторыми другими советскими историками факта, что терминологически понятие общины на Древнем Востоке выражалось через шум. URU, акк. ĀLU, древнееврейское ^cīr и т. д. (эти же термины в конкретных случаях могли обозначать укрепленное общинное поселение со своим самоуправлением, т. е. древневосточный «город».²¹⁰⁾ Доказано, что хеттским соответствием этого термина было ḫappira.²¹¹⁾ [132]

Также установлено, что древняя сельская община вырастает из необходимости взаимопомощи сельских хозяев, их кооперирования с целью совместной обработки земли и (в странах с орошаемым земледелием) создания единой ирригационной системы в масштабе целой общины и даже государства. На основе многообразных форм взаимопомощи возникают различные виды общин.²¹²⁾ Поэтому, принимая во внимание условия высокогорного Анатолийского плато, следует признать специфику возникновения и развития хеттской общины и ее отличие от общин Двуречья и Египта.²¹³⁾

Существует мнение, что древневосточная община состояла из «города» (центрального, — укрепленного или неукрепленного, — поселения) и земель, расположенных вокруг него и обрабатываемых, в первую очередь, силами самих [133] свободных сельских общинников.²¹⁴⁾ Об этом должны говорить и указания ряда угаритских письменных документов, в которых встречаются выражения: «земли (eqlât^MEŠ) в руках людей города N. (ša ina qâti amīlî^MEŠ)» или (относительно крупных общин или целых общинных объединений) «города с окружающими поселениями и их смежными областями». Так, например, в Указе Мурсили II читаем: «Город Сиянни с окружающими его поселениями (^ālsiianni qadū alâm^DIDLI.ḪI.A) и город Ушнату с окружающими его поселениями с их смежными (областями) (paṣam^MEŠ-šunn) и горами».²¹⁵⁾

Последняя формулировка особенно интересна, т. к. она дает, по нашему мнению, ясное представление о территориальном расположении и взаимосвязи общин. Целый ряд сравнительно мелких земледельческих общин (поселений с прилегающими к ним угодьями и пастбищами) концентрировались вокруг более крупных городских общин (возможно, [334] центров торговли и ремесленного производства).²¹⁶⁾ Структурально эти объединения в конечном итоге слагались в государство, которое могло состоять как из одного «города» и окрестных поселений («город-государство», получившее свои наиболее совершенный и завершенный вид в греческом полисе), так и из нескольких «городов» и многочисленных земледельческих общин, для цементирования которых в единое целое необходима была царская (обычно деспотическая) власть. В противоположность последней на стадии «городов-государств» мы имеем больше демократизма в управлении, которое основано на принципах общинного самоуправления. С этой точки зрения древневосточное государство можно рассматривать как «пирамиду общин», верхушку которой венчает единоличный правитель государства. И. М. Дьяконов указывает, что с созданием рабовладельческого государства функция коллективного земельного собственника может отмирать, но община продолжает существовать как гражданская организация.²¹⁷⁾ С этим нельзя не согласиться.²¹⁸⁾ Эту «гражданственность» общины в условиях существования государства мы понимаем как превращение ее в органическую часть последнего, в своеобразную местную власть.²¹⁹⁾ Внутренне заметно преобразовавшаяся община вполне логично вписывается в общую структуры общества, отнюдь не противопоставляясь государственной власти, а наоборот составляя один из основных столпов, на котором она и зиждется. «Слияние» общин с государственной властью, превращение их в орган местной власти можно проследить на многочисленных примерах назначения верховным правителем страны своего наместника в различные города. Так, например, Хаттусили I назначает своего сына Хуцция правителем «города» (общины или объединения общин) Таппассанда.²²⁰⁾ [135] Это же можно видеть из факта передачи Каменному дому (царскому управлению на местах) целых общин и т. д. Однако назначение царского наместника отнюдь не означало ликвидации местного самоуправления и известной автономности общин.²²¹⁾ Цари, как правило, считались с этим, стараясь не вступать в конфликт с местной властью и учитывать местные обычаи. В «Инструкции местным правителям» (auriias EN-as, BĒL MADGALTI)²²²⁾ речь идет о совместных действиях двух должностных лиц (auriias EN-as и ^LÚMAŠKIM.URU^KI) по восстановлению местного храма (кол. II, стк. 37-38). Если в отношении первого из этих сановников не может быть никаких сомнений (это — назначенный царем правитель области), то личность второго остается не совсем ясной.²²³⁾

Правда, нетрудно предположить, что этот последний был представителем «городских» властей, но назначался ли он царем или выдвигался общиной, определить не так-то легко. В разъяснении этого вопроса в какой-то мере нам может помочь следующее место из той же «инструкции»: «(III, 9) Затем правитель области (auriias EN-as), правитель города (^LÚMAŠKIM.URU^KI), старейшины (LÚ^MEŠ ŠU.GI) судебное дело (10) правильно должны разбирать и решать, (11) и какой с давних пор в (этих) странах против преступления (12) закон установлен, тот и следует применять: в каждом городе (общине), где применяется казнь, (13) должны они по-прежнему казнить; в городе (общине) же, где обычно сжигают, (14) должны по-прежнему сжигать...» и т. д.

Из текста этого отрывка можно заключить, что управление на местах, согласно царскому предписанию, осуществлялась в тесном взаимодействии представителей центральной [136] власти (auriias EN-as) с представителями местного самоуправления: городских (^LÚMAŠKIM.URU^KI) и сельских (LÚ^MEŠ ŠU.GI) общин, что видно также из кол. II, стк. 26 сл. того же документа.

Известная связь «городского правителя» с царской властью заставляет нас предполагать, что назначение ^LÚMAŠKIM.URU^KI могло быть результатом известного компромисса: «правитель города» назначался царем из числа старейшин местного общинного самоуправления.²²⁴⁾

Интерпретация приведенного отрывка в целом не должна вызывать особых споров: центральная власть в своих интересах стремится попользовать общинное самоуправление, которое в конечном итоге становится частью единого государственного механизма. В этом смысле и истолковываем мы «гражданский аспект» древневосточной общины. В подобном взаимодействии государственной власти с общинным самоуправлением нет ничего странного, особенно если учесть, что первая возникает не на пустом месте, а последовательно вырастает из второго. Впрочем, один этот факт не может окончательно разрешить вопрос, ибо централизованная государственная власть в принципе противоречит системе дробления страны на отдельные общины. Это нередко приводит к столкновениям, к «бунту» общинников (не об этом ли говорит § 13 УХ, повествующий о выступлении «сыновей Хатти» против самого царя?).²²⁵⁾ Однако взаимная заинтересованность в конечном итоге брала верх и приводила к компромиссу, создавшему устои древневосточной государственности.²²⁶⁾

Указанный компромисс проявлялся в том, что, с одной стороны, община признавала верховенство царя, а, с другой, этот последний вынужден был считаться с местными традициями [137] и обычаями. Как мы видели из вышерассмотренной «Инструкции местным правителям», преступление (речь, по-видимому, идет о противозаконных действиях, не затрагивающих общегосударственных интересов) рассматривалось на остове местных обычаев и решение по любому из подобных «судебных дел» не должно было выходить за их рамки.

Тут же следует подчеркнуть, что наличие в Хеттском государстве коллективной ответственности за совершенные преступления²²⁷⁾ во многом объясняется общинной структурой государства, известной прочностью общинных объединений и живучестью местных традиций.²²⁸⁾

Указанная коллективная ответственность вытекает, между прочим, из содержания § IV ХЗ-ов: «(9) Если человек будет убит (букв.: «умрет») где-либо (damedani) на (чужой) земле (А.ŠÁ A.GÀR) и если (это) свободный человек (LU EL-LAM), (10) (то) угодье (A-ŠÁ А.GÀR), дом (и) 1 мину 20 сиклей серебра дает он (т. е. владелец земли, на чьем поле совершено убийство), если же (это) женщина, (то) 3 мины серебра (11) дает он. Если же угодье никому не принадлежит,²²⁹⁾ (12) (то отмерят) в одну сторону 3 DANNA и в другую сторону 3 DANNA, и поселение (URU-as), которое на этом (расстоянии) (13) будет, у того (селения) и возьмет он (т. е. наследник убитого) (возмещение). Если нет селения, то лишается он возмещения».

Что в этой статье речь идет об ответственности всей общины за совершенное на ее земле преступление ныне ни у [138] кого не вызывает сомнений,²³⁰⁾ тем более, что обычай подобной совместной ответственности был широко распространен не только на Древнем Востоке,²³¹⁾ но и далеко за его пределами, фактически всюду, где существовала сельская община.²³²⁾ К рассматриваемому вопросу небезынтересно привлечь и известное письмо Хаттусили III вавилонскому царю Кадашман-Энлилю,²³³⁾ перевод которого осуществлен Б. Ландсбергером.²³⁴⁾ В этом письме Хаттусили разъясняет вавилонскому [139] правителю хеттский закон о наказании за убийство и говорит, что в этом случае убийца подлежит выдаче «братьям убитого» или же он уплачивает штраф тем же самым «братьям». Кого же следует понимать под этим «братом» (шум. ŠEŠ, акк. AḪU) и что это за «братство» (AḪUTU)? Естественным кажется предположение, что здесь мы имеем дело с семейной общиной, о существовании которой в хеттском обществе можно судить хотя бы на основании наличия у хеттов обычая левирата (§ 193 ХЗ-ов). Однако нам представляется возможным видеть в данном случае некую «корпорацию купцов», тем более, что данный вывод подтверждается содержанием и другого документа, в котором также идет речь о возмещении в пользу «братьев» (aḫḫu^MEŠ-šunu) убитого купца.²³⁵⁾ Хотя подобная «корпорация купцов» не может быть отождествлена с общиной, но с точки зрения закона она могла рассматриваться в качестве такого же «юридического лица», как и эта последняя, тем более, что подобная «корпорация» просто не мыслима вне определенной городской общины. Поэтому мы, по всей видимости, можем говорить о выплате компенсации общине в целом также, как и говорим о коллективной ее ответственности за проступок каждого своего члена.²³⁶⁾ То же самое вытекает и из духа некоторых положений ХЗ-ов,²³⁷⁾ на основании чего мы и делали в свое время вывод о возможности поступления компенсации непосредственно в общину.²³⁸⁾

Рассматривая указанный выше § IV ХЗ-ов, нельзя в то же самое время не заметить, что принцип коллективной ответственности в хеттском праве постепенно ограничивался. В этой (а также и параллельной ей статье 6-ой 1 таблицы ХЗ-ов речь идет об индивидуальной ответственности частного владельца, и лишь в том случае, если убийца не обнаружен и преступление совершено не на частновладельческой земле, ответственность падает на близлежащую общину. Впрочем, это ограничение принципа коллективной [140] ответственности наблюдается со времени Телипину, который в своем Указе законодательно закрепляет принцип персональной ответственности за совершенное преступление.

Все эти изменения в праве отражают реально существовавшее положение, когда замкнутости общин приходит конец, и они постепенно становятся частью единой государственной системы.

При рассмотрении царского хозяйства мы уже говорили о праве царя распределять и перераспределять царские земли. Теперь мы убедились в том, что направленный царем в ту или иную часть страны правитель области контролировал и направлял деятельность местных общин, участвовал в отправлении религиозных культов, в решении судебных дел и т. д. Таким образом община сближалась с царскими землями и зачастую даже вливалась в единое царское (государственное) хозяйство.²³⁹⁾ Однако при подобном включении общины в царское хозяйство она, как правило, сохраняла свою целостность в качестве гражданской и отчасти хозяйственной единицы.

Существование общины и общинного землевладения сегодня фактически никем не оспаривается,²⁴⁰⁾ хотя по отдельным вопросам (удельный вес общинной земли по отношению к общей площади обрабатываемых земель, характер повинностей, связанных с общинным землевладением и т. д.) и имеются расхождения во мнениях.

Вопрос об общинном землевладении и связанных с ним повинностях (луцци) мы уже рассмотрели в предыдущем параграфе. Теперь лишь добавим, что земля внутри общины распределялась и перераспределялась, как правило, местными властями (§§ 46, 47b, XXXVIII, XXXIXb), хотя царь мог внести в это дело свои коррективы. [141]

О системе ирригации в Хатти сведения весьма скудны, но из § 25 ХЗ-ов видно, что она имела общественный характер и, по всей видимости, могла связывать несколько общин.²⁴¹⁾

О взаимосвязи храмового хозяйства с общинным в свое время уже высказался акад. В. В. Струве.²⁴²⁾ По его мнению, храмовое хозяйство у хеттов сливалось с коллективным хозяйством той территориальной общины, в состав которой оно входило. Справедливость этого положения трудно оспаривать.

Во главе каждой общины стояло определенное божество, являвшееся символом ее единства и самостоятельности.²⁴³⁾ Даже царские чиновники обязаны были считаться с местным культом и местными ритуалами,²⁴⁴⁾ поддерживать связь не только со старейшинами, но и с жрецами, жрицами («матерями богов»)²⁴⁵⁾ и др.²⁴⁶⁾ Небезынтересно заметить, что жрецы не имели права вступать в какие-либо сделки без разрешения правителей общины (EN^{MEŠ URU}N.), которые при оформлении указанных сделок обязаны были присутствовать в качестве свидетелей.²⁴⁷⁾

Захват местного общинного божества, его вывоз и установка в святилище общины-победительницы символически подтверждал факт покорения общины. Во многих из хеттских религиозных и иных текстов можно встретить сообщение о том, что из всех завоеванных стран были вывезены [142] богатства, серебро, золото «и их боги, (которые) были установлены перед Богиней Солнца г. Аринна».²⁴⁸⁾ На основе подобных завоеваний появляется известное неравенство в положении отдельных общин, что ясно видно из §§ 50, 51, 54, 55 ХЗ-ов, которые говорят о предоставлении определенных привилегий и льгот (освобождение от повинностей и т. п.) отдельным «городам» (общинам): Аринна, Нерика, Ципланта, Тамалкия, Хатра и т. д. Не должно показаться странным особое положение городской общины Хаттуса даже среди этих привилегированных «городов». Согласно тексту упомянутых выше статей, даже наиболее привилегированные общины постепенно теряют все свои преимущества. И только община Хаттуса еще не хочет признать подобного нивелирования и стремится сохранить свое особое положение (§ 55). Это несколько более привилегированное положение столичной городской общины видно и из других документов,²⁴⁹⁾ хотя подобное состояние продолжалось, видимо, лишь до периода окончательного утверждения «империи» в Хатти. Как видим из того же § 55 ХЗ-ов, хеттский царь категорически отвергает все домогательства «сыновей города Хаттуса» (DUML^{MEŠ URU}Ḫatti).

Последний термин может быть одним из обозначений для понятия «общинник», которое могло быть выражено и иным образом: LÚ ^URUN. или ^LÚŪbĀRUM.²⁵⁰⁾ [143]

Особое место занимали так называемые люди хиппара (^LÚḫipparas), члены особых «корпораций» — tuikkant. При сопоставлении §§ 48, 49 с § XL ХЗ-ов мы видим, что хеттскому ^LÚḫipparas соответствует аккадское ^LÚASĪRUM, что и приводило к переводу „схваченный, пленный".²⁵¹⁾ Новый перевод („общинник") предложен ныне В. В. Ивановым.²⁵²⁾

Конечно, нет никакого сомнения в том, что хиппара является членом какой-то общности, «корпорации». Отсюда перевод «общинник» должен быть вполне логичным, однако запрет заключения сделок с хиппара говорит о весьма низком его социальном положении.²⁵³⁾ Одновременно с этим приходится считаться с соответствием ^LÚḫipparas — ^LÚASĪRUM. Учитывая все эти обстоятельства, можно, по-видимому, утверждать, что под данным термином понимается член порабощенной общины, общинник вне хеттской «метрополии».

Прямых сведении об общинном собрании у хеттов нет,²⁵⁴⁾ однако сомневаться в его существовании не приходится. Убедительный анализ хеттского термина pankus, данный В. В. Ивановым,²⁵⁵⁾ показывает, что это «собрание» вышло из самих недр древнехеттской социальной организации и восходит к родовому строю. Знаменательно, что первоначально оно могло обозначать всех мужчин, способных носить оружие (pankus ERIN^MEŠ — «целое войско»).²⁵⁶⁾ [144]

Обращает на себя внимание и другой хеттский термин «gurtas». Со времен Э. Форрера его переводят «Burg, Akropolis».²⁵⁷⁾ Ч. Рабин²⁵⁸⁾ сопоставляет его с санскритск. ḳrta, пехлевийск. kart, евр. qaeraed (*qartu), производит от общего qry — «собираться» («to meet») и приходит к выводу, что все эти позднейшие понятия «града, укрепления, акрополя» означали первоначально «место сбора (собраний)».²⁵⁹⁾

Коллегиальность в управлении характерна для начальных ступеней развития общества вообще, и древневосточного общества, в частности.²⁶⁰⁾ Целый ряд хеттских источников указывает на то, что во главе общин стояли старейшины (LÚ^MEŠ ŠU.GI),²⁶¹⁾ обладавшие как административными, так и судебными функциями в пределах данной общины (§ 71 ХЗ-ов). А. Гётце²⁶²⁾ указывает, что помимо старейшин во главе общин стоял также «Bürgermeister" (акк. ḫazanu).²⁶³⁾ Положение этого последнего, по-видимому, можно сравнить со статусом вышерассмотренного должностного лица ^LÚMAŠKIM.URU^KI.²⁶⁴⁾

Помимо старейшин во главе городских общин мы видим особую коллегию «господ города» (EN^{MEŠ URU}N). Так, например, в «Инструкции храмовым людям» (II, 48) названы «господа г. Хатти» (EN^{MEŠ URU}Ḫatti),²⁶⁵⁾ в функции которых [145] входило участие в религиозных ритуалах и церемониях,²⁶⁶⁾ оформление торговых сделок (заключаемых, в первую очередь, жрецами)²⁶⁷⁾ и т. д.

Таким образом, внутри общины мы наблюдаем известное «разделение властей»: администрация и суд (в части уголовных преступлений) оказываются в руках старейшин, а религиозные функции, торговые сделки и вообще гражданско-правовые отношения в руках «господ». Подобное разделение полномочий связано, по-видимому, с периодом существования общины в условиях классового общества. Имущественная дифференциация затрагивает и общину (главным образом, городскую). Из нее начинает выделяться, в первую очередь, купеческий класс, который уже не связан (как прежде) с землей и накапливает свое богатство за счет непосредственных производителей. Однако на данном этапе развития эта дифференциация не вызывает распада общины. Ее устои еще довольно крепки. Поэтому дело ограничивается лишь выделением из ее среды купечества, начинающего сближаться с царской властью, в усилении которой оно заинтересовано и в то же время все еще не может окончательно оторваться от общины, в гражданской жизни которой принимает непосредственное участие.

²⁰⁷⁾ См., напр., Дискуссию по проблеме родовой и сельской общины на Древнем Востоке, ВДИ, I, 1963, стр. 179-195; В. В. Струве, Община, храм, дворец, ВДИ, 3, 1963, стр. 11-34; И. М. Дьяконов, Община на Древнем Востоке в работах советских исследователей, ВДИ, 1, 1963, стр. 16-34; его же, К проблеме общины на Древнем Востоке. ВДИ, 4, 1964, стр. 74-80; М. О. Косвен, К вопросу о древневосточной общине, ВДИ, 4, 1963, стр. 30-34 и мн. другие.

²⁰⁸⁾ Дьяконов, ЗВАХ, II, стр. 286, 287, 293, 294.

²⁰⁹⁾ Иванов, Соц. организация, стр. 44-45.

²¹⁰⁾ И. М. Дьяконов, К истории значений одного термина, «Лингвистический бюллетень студенческих научных кружков лингвистического факультета ЛГУ», № 4, 1937, стр. 117-132; его же, РЗОА, стр. 18, 44 и т. д.; его же, Община на Древнем Востоке, ВДИ, I, 1963, стр. 24-25; Н. М. Никольский, Община в древнем Двуречье. ВДИ, № 2, 1938, стр. 68-76; его же, Некоторые основные проблемы общей и религиозной истории Израиля и Иудеи (в книге «А. Б. Ранович, Очерк истории древнееврейской религии», М., 1937), стр. VIII; его же, Этюды по истории финикийских общинных и земледельческих культов, Минск, 1948, стр. 163; Гельцер, ВДИ, 4, 1952, стр. 29 и т. д.

²¹¹⁾ А. Götze und Н. Pedersen, Muršilis Sprachlähmung, „Det Danske Videnskabernes Selskab, hist.-filol. Meddelelser" XXI, 1, Kopenhagen, 1937, стр. 72; Friedrich, HW, стр. 55; Иванов, Соц. организация, стр. 44-45.

Об употреблении термина URU в хеттских текстах см. также В. Н. Хачатрян, Некоторые вопросы хеттской лексики, «Известия АН Армянской ССР (Общественные науки)», № 12, 1963, стр. 100-101.

На Древнем Востоке терминологически не различали «населенный пункт» (как географическое понятие: греч. αστυ, πόλισμα, римск. urbs, франц. ville) от „города" (социально-политического образования: греч. πόλις, римск. civitas, франц. cité). См. А. Aymard, Les cités grecques à l'époqe classique, „Ville", I, стр. 49-50.

Впрочем эти термины касаются главным образом, городских общин. Сельская (земледельческая) община обозначалась по-гречески κώμη или κατοικία, что соответствовало римск. pagus. Ср. Е. С. Голубцова, Очерки социально-политической истории Малой Азии в I—III вв. (независимая сельская община), М., 1962, стр. 11 сл.

Древневосточное URU — ĀLU — ḫappiкa-, очевидно, совпадает по значению с груз. დაბა («поселение, община»). См. Г. А. Меликишвили, К истории древней Грузии, Тб., 1959, стр. 405.

Интересно заметить, что и на Древней Руси терминами, обозначавшими сельскую общину, были «вервь», «мир» и аналогичный им «град». См. Б. Д. Греков, Киевская Русь, Госполитиздат, 1953, стр. 88.

²¹²⁾ В. В. Струве, История Древнего Востока, стр. 60; его же, НАА, I, 1965, стр. 106; Годелье, НАА, I, 1965, стр. 102; Дьяконов, ВДИ, I, 1963, стр. 19 и сл.; Л. Вулли, ВИМК I, 1957, стр. 115-117; Косвен, ВДИ, 4, 1963, стр. 30. М. О. Косвен (там же, стр. 32) выступает против преувеличения значения взаимопомощи, но, к сожалению, не поясняет свою точку зрения.

²¹³⁾ Ср. R. J. Braidwood, Reflections on the Origin of tke Villige-Farming Community. ANE, стр. 27; Л. Вулли, ibid., стр. 120. Впрочем тоже положение можно считать верным и в отношении других древневосточных «неирригационных обществ» (Аррапха, Алалах, Угарит, Элам и т. д.), что нашло отражение в работах Н. Б. Янковской, М. Л. Гельцера, И. Д. Амусина, Г. X. Саркисяна, Ю. Б. Юсифова и др. Литературу по этому вопросу см. у Дьяконова, ВДИ I, 1963, стр. 21-22, сн. 24-28. О сельской общине в Урарту см. Меликишвили, Наири-Урарту, стр. 350 сл.

²¹⁴⁾ См., напр., Дьяконов, РЗОА, стр. 44; ,). Gilissen, Les institutions administratives et judiciaires des villes, vues sous l'angle de l'istorie comparative, „Ville". 1, стр. 14; J. Pirenne, Les institutions urbains dans l'ancienne Egypte et dans le pays de Sumer, „Ville“ I, стр. 28, 42; E. Häusler, Sklaven und Personen Minderen Rechts im Alten Testament, Köln. 1956, стр. 40 и т. д.

²¹⁵⁾ См RS 16.170, стк. 5’; 17.382 + 380, стк. 14-17 (PRU, IV, стр. 78, 80-81). Несколько иначе переводит Н. Б. Янковская (Общинное самоуправление в Угарите, ВДИ, 3, 1963, стр. 47). Указанные формулировки можно сопоставить с библейскими «городами с их селами» (Jeh. 15:32, 62), «городами с предместьями» (Jeh. 21:2; Ez. 48:15 и сл.). Библейские данные (Ez. 48:12-22) дают довольно ясное представление о различных категориях земель (общинных, храмовых и «княжеских»), о структуре общины («город» в центре, вокруг него обрабатываемые земли), о наделах, выделяемых ремесленникам, живущим в «городе».

О городах, поселениях Урарту и соответствующей терминологии см. Меликишвили, Наири-Урарту, стр. 334 сл.

О «городах» и примыкающих к ним селах („ჭალაჭნი და სოფლები") говорят и некоторые древнегрузинские источники. См. Меликишвили. К истории древней Грузии, стр. 399. Ср. также древнерусский «град», польский «grod» и т. д. См. Греков, Киевская Русь, стр. 94-95.

²¹⁶⁾ Ср. Янковская, ВДИ, 3, 1963, стр. 48 сл. Знаменательно, что и во времена Страбона замечается концентрация городов вдоль основных дорог и водных путей. См. Голубцова, ibid., стр. 30. Впрочем, подчинение каждой сельской общины «городу» вовсе не было явлением обязательным. Скорее наоборот, большинство земледельческих общин могли быть совершенно независимы в этом отношении. Ср. Голубцова, там же, стр. 28.

²¹⁷⁾ См., напр., Дьяконов, ВДИ, 1, 1963, стр. 33.

²¹⁸⁾ В принципе это не отрицается и М. О. Косвеном (ВДИ, 4, 1963, стр. 31-32), хотя он и выступает против «гражданского аспекта».

²¹⁹⁾ Ср., напр., Тюменев, Шумер, стр. 137.

²²⁰⁾ УХ, § 12. См. HAB, стр. 8-9. Ср. В. В. Струве, Наемный труд и сельская община в южном Двуречье конца III тыс. до н. э., ВДИ, 2, 1948, стр. 25.

²²¹⁾ Ср., напр., Pivenne, Ville, I, стр. 38.

²²²⁾ См. KUB, XIII, 2; XXXI 84-91. Транскрипцию и переводы см. Sсhuler, Anweisungen, стр. 41-52; ANET, стр. 210-211.

²²³⁾ Указанную идеограмму И. Фридрих (HW, стр. 285) переводит: „Kommissionär(?)"; А. Фон Шулер (Anweisungen, стр. 46, 56): „Aufseher, Stadtaufseher"; А. Гётце (ANET, стр. 210): „the town commandant". Э. Лярош (RHA. XI. 1953, стр. 65) читает ^LÚUGULA KÁ URU^KI и переводит „chef du portail". Ср. также HAB, стр. 159-160.

При рассмотрении этого термина невольно вспоминается шум. ugula uru — „надзиратель общины". См. Струве, ВДИ. 3. 1963, стр. 18 сл. Ср. также с ukullum древнеассирийской городской общины. См. Дьяконов, РЗОА. стр. 20.

²²⁴⁾ Не о подобных ли «городском голове» и старейшинах идет речь в одном из алалахских текстов? См. D. J. Wiseman, The Alalakh Tablets, London, 1953, № 3.

²²⁵⁾ См. HAB, стр. 10-11. Факт подобного противопоставления общин центральной власти подметил и Ж. Пиренн (Ville, I, стр. 31-32), который исходит из концепции феодального развития стран Древнего Востока и поэтому говорит о «вызове», который бросали автономные «города» феодальному режиму.

²²⁶⁾ Ср. Дьяконов, РЗОА, стр. 18 сл.; 44 сл.; Н. Б. Янковская. Общинное самоуправление в Угарите, ВДИ, 3, 1963, стр. 35.

²²⁷⁾ См., напр., V. Korošec, Die Kollektivhaftung im hethitisehen Recht, Ar Or., XVIII, 3, 1950, стр. 187-209.

²²⁸⁾ Коллективная ответственность, конечно, не единственный, а один из многих показателей общинных взаимоотношении. Интересно, что, например, в Аррапхе одним из признаков подобных отношении является обычай круговой поруки при совершении различных сделок (займы и т. д.). См. Янковская, ВДИ, I, 1957, стр. 22. К сожалению, прямых указаний о подобных сделках в Хатти нет.

²²⁹⁾ tākku Ú.UL-ma A.ŠA А.GÀR dammel pedan. Мы предпочитаем смысловой перевод этой фразы, ибо дословный перевод не совсем ясен. Ср. переводы И. М. Дунаевской (ЗВАХ, II, стр. 281: „если же нет чужого поля"), В. В. Иванова (ХИДВ, стр. 310: „если же нет поля или целины, принадлежащих другому человеку"), И. Фридриха (Gesetze, стр. 51: „Wenn aber der Ort nicht Feldflur eines anderen (ist)"), Р. Хаазе (HKR, стр. 78: „Wenn aber nicht Feld (und) Flur eines anderen der (Tat)ort (sind)"), А. Гётце (ANET. стр. 189: „If there is no other man's field (and) fallоw“) и т. д.

²³⁰⁾ См. Дьяконов. ЗВАХ, II, стр. 306; Cuq. Études, стр. 474, сн. 3; Delaporte, стр. 232; NHL, стр. 135, сл.; Kleinasien, стр. 115; Haase, PSPV, стр. 72-74. Ср. также Korošec, Ar. Or., XVIII, 3, стр. 188 и сн. 7 на той же стр.; Fabricius, Acta Orientalia. VII, стр. 284 (несущее ответственность за убийство поселение К. Фабрициус называет «родовым городом» — “a family city").

²³¹⁾ См., напр.; КХ, §§ 23, 24; Deut. 21:1-9; Jer. 26:15. Аналогичные положения можно найти не только в вавилонском и древнееврейском, но и в угаритском праве. См., напр., RS 17.146 (PRU, IV, стр. 154-156) об ответственности «сыновей Кархемыша» (mârû^{MEŠ mât al}Kargamiš) за убийство купцов на их территории. Ср. Korošec, RA, LVII, 3, 1963, стр. 142. Не лишено интереса и сопоставление с документами из Алалаха (см. Wiseman, The Alalakh Tablets. № 2-3), в одном из которых (договор между правителем Алалаха Идрими и правителем Киццуватны — Пиллия) общинное управление «городом» несет ответственность за укрывательство беглеца. По этому вопросу см. также Струве, ВДИ, 2, 1948, стр. 25-26: Янковская, ВДИ, I, 1957. стр. 22; Korošec, RHA, XVIII, 66/67, стр. 75; Haase, PSPV, стр. 73-74 и т. д.

²³²⁾ См., напр., Haase, ibid., стр. 73; О. Gierke, Schuld und Haftimg im älteren deutschen Recht, Breslau, 1910, стр. 14. Ср. также Греков, Киевская Русь, стр. 85-86, 90-91.

На основе анализа Русской Краткой «Правды» (в которой говорится о точной аналогии рассматриваемому в ХЗ-ах положению: убит человек на землях верви, которая и несет коллективную ответственность за это преступление) Б. Д. Греков приходит к выводу, что тут мы имеем дело с определенной общественно-территориальной единицей и проживающими на ней людьми, связанными общностью интересов.

²³³⁾ КВо, I, 10, 14-25.

²³⁴⁾ См. В. Landsberger, Sam'al, Studien zur Entdeckung der Ruinenstaette Karatepe, l. Lief., Ankara, 1948, стр. 106. Ср. E. Cavaignac, Droit hittite et droit babylonien en matiere de meurtre, BHDFE, 33, 4, 1955, стр. 588: Haase, PSPV, стр. 28-29.

²³⁵⁾ RS 17.146 (PRU, IV, стр. 154-155). Небезынтересно сопоставление этого термина с «вервными братьями» на Древней Руси. Эти «братья» не были родственниками. См. Греков, Киевская Русь, стр. 89-90.

²³⁶⁾ В. Корошец (Ar. Or., XVIII, 3, стр. 188) говорит об общей ответственности рода и семьи, но не следует забывать, что сельская (территориальная) община является прямой наследницей родового объединения.

²³⁷⁾ Ср. Korošec, RA, LVII. 3, 1963, стр. 141.

²³⁸⁾ С этим мнением не согласился Р. Хаазе (см. BiOr, XIX, 3/4, 1962, стр. 120), считая, что нет никаких оснований для подобного утверждения.

²³⁹⁾ Ср. Струве, ВДИ, 2, 1948, стр. 32-33; Дьяконов, РЗОА, стр. 18 сл.; Янковская, ВДИ, 3, 1963, стр. 35-55.

²⁴⁰⁾ О существовании коллективной собственности на землю рядом с частной см., напр., Delaporte, стр. 232; Afet, ТТКВ, III, 11/12, стр. 426; Haase, PSPV, стр. 69-70 и т. д. Э. Кюк (Études. стр. 474-475) также признает существование обеих видов собственности на землю в Хеттском государстве, но оговаривается, что основное место занимала частная собственность. Э. Ньюфельд (NHL, стр. 154) говорит о землях в руках частных владельцев и под управлением «публичных властей». Под последними он, по-видимому, понимает земли, находившиеся в руках государства.

²⁴¹⁾ Э. Ньюфельд (NHL, стр. 140) совершенно иначе понимает смысл этой статьи. По его мнению, в ней речь идет о преступлении не против ирригационной системы, а против общественных кухонь, которые создавались в городских общинах.

²⁴²⁾ См. Струве, Очерки, стр. 58.

²⁴³⁾ Г. Франкфорт (Н. Frankfort, Kingship and the Gods, Chicago, 1958, стр. 221), учитывая этот фактор, говорит даже о «теократическом коммунизме». О близости и взаимозависимости храмового и общинного хозяйства на Древнем Востоке см. также Тюменев, Шумер, стр. 39-40, 63, 103, 135-136.

²⁴⁴⁾ См. «Инструкцию местным правителям», кол. III, стк. 3 (Schuler, Anweisungen, стр. 46; ANET, стр. 211).

^{245) SAL}AMA.DINGIR^LIM. Об этом термине см. Rost, MIO, VIII, 3, стр. 169-170.

²⁴⁶⁾ См. «Инструкцию местным правителям», кол. II, стк. 26-27 (Schuler, Anweisungen, стр. 45). Об участии целых «городов» в отправлении культа см. Rost, ibid., стр. 176-178.

²⁴⁷⁾ См., напр., Sau-Nicolò, ZSS, LVI, Rom. Abt., 1936, стр. 237.

²⁴⁸⁾ См., напр., так наз. «Молитву царя Мурсили» (текст: KUB, XXIV, 3; перевод см. в ANET, стр. 396).

²⁴⁹⁾ По тексту УХ, § 11 мы видим, что города Хаттуса, Куссара (?), Хемуза, Тамалкия, Цалпа занимали особое положение в государстве. По контексту чувствуется, что в ряду этих городов Хаттуса был, пожалуй, primus inter pures (ср. HAB, стр. 105). С УХ можно сравнить и текст АВоТ, 58, 16-22 (Otten, Totenrituale, стр. 105), в котором автор явно выделяет хеттскую столицу среди других городских общин. Иначе понимает содержание §§ 54-55 Э. Кюк (Études, стр. 480-481). По его мнению, члены городской общины Хаттуса сами потребовали отмены привилегий.

²⁵⁰⁾ Этот термин А. Гётце (ANET, стр. 208) переводит „а member of the Community"; Э. Стэртевант (Chrest. стр. 153): „а Citizen»; И. Фридрих (HW, стр. 314) слово UBĀRU переводит „Fremdling, Metöke".

²⁵¹⁾ См. S. J. Feigin, The Captives in Cuneiform Inesriptions, A.JSL, L, 4,1934, стр. 228; Friedrich, Gesetze, стр. 98. Ср. также переводы Б. Грозного (СН, стр. 43: „un arroseur"), И. М. Дунаевской (ЗВАХ II, стр. 265), Р. Хаазе (НКЕ, стр. 70) и др. Э. Ньюфельд (NHL, стр. 15-16) и А. Гётце (ANET, стр. 191) воздерживаются от перевода.

²⁵²⁾ См., напр., ХИДВ, стр. 235, сн. 4.

²⁵³⁾ См., напр., NHL, стр. 165-166; Friedrich, Gesetze, стр. 33, сн. 9.

²⁵⁴⁾ Ср., напр., структуру и функции общинного собрания в Шумере и Вавилоне. См. Дьяконов, ВДИ 2, 1952, стр. 23-24; Тюменев, Шумер, стр. 63-64, 70.

²⁵⁵⁾ См. В. В. Иванов, Соц. организация, стр. 45-46; его же, Происхождение и история хеттского термина panku — «собрание», ВДИ, № 4, 1957, стр. 19-36; № 1, 1958, стр. 3-15.

²⁵⁶⁾ Наподобие древнегрузинского «эри». Ср. Меликишвили, К истории древней Грузии, стр. 398. Не лишено интереса имеющееся в науке сопоставление западно-индоевр. *teutā («община») с хетт. tuzzi («войско»). См. Иванов, Соц. организация, стр. 48.

²⁵⁷⁾ Forrer, Forschungen II, стр. 46; Götze, Muršiliš, стр. 248; Friedrich, HW, стр. 118.

²⁵⁸⁾ Ch. Rabin, Hittite Words in Hobrew, Or., 32, № 2, 1963, стр. 125.

²⁵⁹⁾ Интересно заметить, что во многих уголках Грузии термин “თემი” по сей день означает не только общину, но и центр поселения, где обычно происходили сходки.

²⁶⁰⁾ См., напр., Дьяконов, ВДИ, 2, 1952, стр. 21-22; Mendelsohn, ALAO, стр. 29-30.

²⁶¹⁾ См. Дьяконов, ЗВАХ, II, стр. 292; Korošec, Vert, стр. 58_; HAB, стр. 105; NHL, стр. 56-57, Schuler, Anweisungen, стр. 56.

²⁶²⁾ Kleinasien, стр. 102. См. KUB, II, 7, I 16; XXVI 13, III, 21.

²⁶³⁾ Ср. Pirenne, Ville, I, стр. 39: во главе „города" стояла знать во главе с „мэром".

²⁶⁴⁾ О различных формах управления „городом" в древнем обществе см. Gilissen, Ville I, стр. 20-22; Дьяконов, ВДИ, 2. 1952, стр. 21-22.

²⁶⁵⁾ А. Гётце (ANET, стр. 208) и Э. Стэртевант (Chrest, стр. 154) переводят „the Hittite lords".

²⁶⁶⁾ См. KUB, IV, 9, V, 25. См. Friedrich, АО, XXV, 2, стр. 6; ANET, стр. 360.

²⁶⁷⁾ См. San-Nicolò, ZSS_: LVI, Rom. Abt., стр. 237-238.