VI. Роберт Великолепный. Мощь и богатство Нормандии. Английские принцы. Король Англии Кнуд и королева Эмма. Расточительность Роберта. Граф Фландрии Болдуин. Дочь кожевника. Норманнская гордость и игнорирование Робертом общественного мнения. Паломничество Роберта в Иерусалим. Его смерть в Ницце.
От себя никуда не уйти. Прежде чем начать рассказ о следующем герцоге Нормандии, два прозвища которого — Дьявол и Великолепный — прозрачно намекают на его характер, следует проследить, как развивались события в герцогстве. Читая эту или любую другую историю, следует помнить, что это не просто рассказ о том или ином монархе, но и о времени, в которое он жил, его ограничениях и развитии. Что касается Нормандии, то нельзя не заметить, что в жизнь страны все больше входил новый северный элемент и что во всех областях наметился значительный прогресс, с тех пор как сюда со своими викингами пришел Рольф и осадил город Юмьеж. Теперь образованное им герцогство стало одним из самых прогрессивных. Оно вышло на один уровень с королевством и герцогствами Франции, и почтение, оказываемое Робертом Нормандии, это почтение равного среди равных и союзников. Нормандия не уступает Бургундии и Фландрии, и с каждым днем усиливаются ее амбиции, растет богатство и улучшается качество образования. Влияние и престиж королевства признаются повсюду, и уже скоро солдаты Нормандии будут заниматься английскими делами и управлять ими. Рыцарство находится в расцвете юности, и торговцы Фалеза, Руана и других городов богатеют и процветают. Женщины славятся своим мастерством, несравненной красотой и умом. Повсеместно строятся новые замки и церкви, а земли сплошь заселены людьми, для которых уже мало места, в то время как огромная армия едва может принять всех мужчин из поместий и многочисленных мастерских. Появляются целые районы, подобные Котантенскому полуострову, которые уже почти готовы «выплеснуть» население в какую-нибудь новую страну как пчелы, когда они роятся в начале лета. И ничто: ни традиционные паломничества в святые места, ни боевой дух, ведущий на поиски военных приключений, — не перевешивает необходимости покорения новых территорий для новых миграций. Во всем ощущаются более высокие стандарты — в законах, морали и привычках повседневной жизни. Знать чрезвычайно гордится тем, что является частью государства и владеет высокими каменными замками. Только в Котантене сохранились руины более сотни таких замков, а на территории Нормандии и Бретани можно обнаружить следы этого периода расцвета. Всю страну можно сравнить с молодым человеком, который достиг совершеннолетия и чувствует в себе достаточно сил, здоровья и амбиций, что делает его неутомимым и заставляет поверить в свою способность творить великие дела. Из последователей «черных воронов» и почитателей бога Гора норманны стали христианами и преданными приверженцами римской Церкви. Они отправляются в паломничество к отдаленным святым местам и строят там церкви, которые и сегодня восхищают нас и могут служить образцами для подражания. Они строили просторные большие дома для монахов и монахинь, множества священников и учеников, и было непросто найти среди них приверженцев старой веры, разве что где-нибудь в глубинке. Мало что осталось от прежнего северного уклада жизни, но дух северянина был так же силен, как и прежде. Его мужество, энергия, тяга к сражениям и презрение к трусости, его прекрасное телосложение передавались из поколения в поколение как самое надежное наследство, большее, чем земельные владения и деньги. Нам самим хочется больше узнать, что выйдет из этой «закваски» отваги и гордо! силы. Сейчас уже к Нормандии неприменимо такое понятие, как спокойствие. Рассказ о герцоге Роберте интересует нас в значительной степени потому, что он был отцом Вильгельма Завоевателя. И в летописях того времени трудно найти о нем что-нибудь, не связанное с его более знаменитым сыном. Но в действительности он был очень одаренным и могущественным человеком, и — странное дело! — покорение Англии было лишь осуществлением плана, выношенного именно герцогом Робертом. 
Одежда норманнов. 1. Пастух. 2. Представитель знати. 3. Паломник. 4-8. Воины. 9. Представитель знати. 10. Знатная дама Два молодых сына Эммы и Эфельреда все еще находились в Нормандии, и герцог считал большой несправедливостью то, что соотечественники ими пренебрегали и явно забыли о них. Он принял решение стать их защитником и решительно потребовал от короля Англии Кнуда рассмотреть их права. Роберт направил в Англию послов и предложил Кнуду «воздать им должное», что, возможно, означало английский престол. Как и следовало ожидать, Кнуд отверг предложение. Тогда герцог Роберт поставил армию под ружье, снарядил и отправил в Англию флот, для того чтобы силой заставить датчанина признать молодых принцев. Скорее всего норманны действительно были рады служить кузенам герцога, но несомненно и другое: они уже подумывали о возможности расширить свои владения за Ла-Маншем. Однако вскоре им пришлось пережить разочарование, поскольку они сбились с курса из-за очень плохой погоды и вынуждены были высадиться на острове Джерси. Отсюда они совершили короткий рейд в Бретань, так как Роберт и его кузен Алан были не в ладах друг с другом из-за того, что Алан отказывался платить дань Нормандии. Наступил знаменитый сезон набегов и разрушений вдоль побережья пролива Бретон, который, возможно, примирил искателей приключений с их неудачей. Так или иначе, покорение Англии было отложено на сорок лет. Можно только предполагать, что чувствовала жена Кнуда, королева Эмма, по поводу претензий своих сыновей. Она оказалась в странном положении. Будучи нормандкой, по существу, бросившей сыновей, она вряд ли могла винить брата за его усилия восстановить их в правах на английские владения. Вместе с тем она была связана своими новыми английскими интересами и как жена датчанина Кнуда следовала нормам, отличным от тех, по которым жили при саксе Эфельреде. В одной из нормандских хроник говорится, что Кнуд послал письмо, в котором говорилось, что после его смерти принцы получат свои права. Целью этого послания было сохранение мира. Однако маловероятно, чтобы подобное действительно когда-либо имело место. Новые связи между двумя странами, видимо, были следствием изгнания из Англии в ранний период правления Кнуда части знати, которая, безусловно, поддерживала интересы норманнов и как никогда ранее усиливала их желание обладать Англией. И вплоть до самого завоевания Англии норманнами это убеждение будет получать все больше подтверждений. Норманны организовывали заговоры и вынашивали новые планы. Их интриги становились для Англии все опаснее. Достаточно ясно видно, что они всегда искали случая испытать силу и не стремились избегать ссор. Один из английских принцев, Эдуард, был уже готов предъявить свои права, но он привык к Нормандии, и ему нравилось жить там. Его нерешительность сыграла на руку приютившей его стране, когда он в конце концов взошел на английский престол. На некоторое время мы теряем его из виду, но не его брата Альфреда, который рискнул совершить экспедицию в Англию, за что поплатился жизнью. Но эта неудача лишь распалила желание норманнов отомстить, хотя следы разочарования сохранялись еще долго. Начало правления Роберта отличалось пышностью, словно он стремился подкупить подданных, чтобы те забыли о смерти его брата Ричарда. Проводились грандиозные празднества, вассалы получали в подарок великолепные доспехи и прекрасную одежду. Прозвище Великолепный Роберт получил от своего непосредственного окружения, от тех, кто шептал за его спиной, что он убийца Он представлялся очень благородным и, казалось, раздавал подарки скорее для собственного удовольствия, а не для того, чтобы добиться популярности. До нас дошли мрачные факты: некоторые его вассалы умирали от радости, получая ценные дары, настолько они были велики. Роберт покинул старый замок Рольфа в Руане и поселился в Фалезе. Несомненно, у нового герцога были неприятные ассоциации с залом Рольфа, где несчастный Ричард был так внезапно поражен смертельным недугом. Фалезский замок с его охотничьими угодьями, прекрасными лесами, чистыми реками и выгодным расположением раз и навсегда стал любимым жилищем Роберта. Туда он привез свою жену Эстриту, сестру Кнуда, которая до этого была женой датского короля Ульфа. Там он жил и свободно общался со своей знатью, снисходительно относясь к подданным, с которыми зачастую был излишне фамильярен. У него было достаточно шансов проявить свою доблесть. Однажды на Болдуина-старшего из Фландрии напала армия сына Болдуина Лисла. Несчастный граф был вынужден спасаться бегством и искать убежища в Фалезе. Любой повод для начала войны казался вполне допустимым в Нормандии, так как в стране было полно людей, а земля уже с трудом кормила их. Так что Роберт повел людей во Фландрию и проявил такую решительность, что больше подобных набегов не было. Фландрия оказалась в подчинении, как если бы платила по старым счетам. В конце концов все знатные люди, поддерживавшие вождя, покинули его, и все они, и молодой Болдуин в том числе, стали молить Роберта о мире. Впоследствии Фландрия и Нормандия стали дружественными странами и вскоре образовали мощный союз двух королевских домов. Однажды прогуливаясь по Фалезу (возможно, в переодетом виде), любвеобильный Роберт заметил молодую девушку, которая, стоя босиком в неглубоком ручье, полоскала белье. Она весело смеялась в группе подруг, занятых тем же. Это была Арлетта, если называть ее по-саксонски, или, по-нормандски, Герлева. Ее отец — пивовар и кожевник, которого пригласили в Нормандию как хорошего мастера по изготовлению изделий из кожи и их продаже. Изобилие охотничьих угодий и пастбищ способствовало тому, что в дешевой коже недостатка не было. Однако торговля этим товаром считалась занятием унизительным, а профессия кожевника была одной из самых непрестижных. Если бы мы не были в этом уверены, то могли бы предполагать, что нормандская знать незаслуженно стыдила и упрекала этого человека (которого звали Фулбертом). Влюбившись в Герлеву, герцог Роберт, казалось, совсем забыл о своей законной жене. Даже кожевник пытался возражать против увлечения герцога его дочерью. Но разве можно противостоять могуществу великого человека? Разумеется, Фулберт смирился с неизбежным с большим достоинством и впоследствии проявил себя верным вассалом и сторонником своего лорда и хозяина. Роберт, похоже, на всю жизнь сохранил чувство, охватившее его тогда, когда он впервые увидел прелестное стройное создание, повернувшее к нему смеющееся лицо. Вскоре на том месте, у ручья, где Роберт впервые увидел женщину, которая стала главной в его жизни, появился небольшой замок. Герцог не женился на ней, хотя Эстрите пришлось уехать. Однако у них родился сын, которого назвали Вильгельмом и который сам добавил к своему имени титулы «Великий» и «Завоеватель», что не избавило его от печальной участи до конца своих дней страдать от слухов о своем позорном и низком происхождении. Это было подло, как если бы в наши дни насмехались над человеком и упрекали его в бесчестье, которого тот не заслуживает. Однако из всех знаменитых людей, о незаконном рождении которых известно из истории, Вильгельм чаще других награждался оскорбительным титулом — «незаконнорожденный». Он добился большой славы, он был великим человеком своего времени. Однако в силу обид, зависти, предубеждений или, возможно, каких-то ошибок с его стороны его всегда обвиняли в позоре, который не был его позором. Незаконнорожденный! Внук кожевника! Ему никогда не позволяли забыть, что эти титулы также принадлежат ему, несмотря на героизм, военные успехи или укрепление нормандского господства. Гордость нормандской знати была уязвлена позорным союзом Роберта с Герлевой. Все его родственники, которые имели хоть какие-то права на герцогскую корону, были вне себя от ярости. У Эстриты не было детей, и этот пухлый розовощекий малыш, который рос в доме кожевника, был заклятым врагом всех этих гордых лордов и джентльменов. Фалез был средоточием скандалов и насмешек. Сплетни о жизни Роберта переносились от деревни к деревнею Нормандии и Франции. Рядовые горожане смеялись в лицо баронам и придворным, когда те проходили по улицам Фалеза. Однажды один старый бюргер, живший по соседству с кожевником, предложил Вильгельму Талвасу, главе одного из самых знаменитых нормандских семейств, пойти с ним посмотреть на сына герцога. Лорд Алансона очень разозлился, когда всмотрелся в невинное детское лицо. Он почти явственно чувствовал те беды, которые обрушатся на его голову и которые таит в себе до поры эта энергичная молодая жизнь. И как ни проклинал он вновь и вновь наивного ребенка, его слова были лишь отголоском страха, который полз по Нормандии. Роберт был слишком смел в своем полном пренебрежении общественным мнением, и не проходит много времени, как старый кожевник сбрасывает свою одежду, подобно личинке, сбрасывающей кокон, и предстает во всем великолепии, в сверкающем наряде придворного гофмейстера. Герлева заняла место герцогини, что было противозаконно и настолько оскорбило гордость знатных дам и джентльменов, что никакие великодушие и щедрость Роберта не могли противостоять этому. Нравы в то время были достаточно свободными, но общественное мнение требовало соблюдения законов и этикета. Весь аристократический двор потомков Рольфа, вся доблесть, образованность и религиозность Нормандии были оскорблены в мгновение ока. Недовольство нарастало, пока дядя герцога, архиепископ Руана, не призвал племянника к ответу за этот грех и за оскорбление родственников. В конце концов он отдоил Роберта от церкви и предал анафеме всю Нормандию. Каким-то образом этот конфликт был все-таки улажен, и именно тогда Роберта призвали погасить уже упомянутую ссору во Фландрии и поддержать права французского короля. Успех в этом предприятии добавил к его владениям район Ваксен, расположенный между Нормандией и Францией. В результате нормандское герцогство расширило свои границы до самых стен Парижа. Вскоре другие важные вопросы увели в сторону общественное обсуждение. На то, чтобы спровоцировать вспышку гнева герцога, не оставалось времени. И уже никто не обращал особого внимания ни на досадное присутствие Герлевы в замке герцога, ни на неуместное, по мнению обывателей, благополучное развитие и процветание ее сына. 
Роберт, герцог Нормандии, совершает поломничество в Иерусалим Спустя какое-то время герцог Роберт объявил о своем намерении совершить паломничество в Иерусалим. Он стремился продемонстрировать свою набожность и как можно больше поднять авторитет, так что это долгое путешествие необходимо было совершить пешком. Бароны умоляли его не делать этого, поскольку при таких неспокойных взаимоотношениях между Нормандией и Францией ничто не было бы более опрометчивым шагом, чем оставить герцогство без хозяина. «Поверьте мне, — решительно возражая Роберт, — я вовсе не собираюсь оставлять вас без господина. Вот мой молодой сын, который вырастет и с божьей помощью продемонстрирует свою доблесть. Я приказываю вам признать его своим лордом, поскольку я объявляю его наследником и отдаю ему все герцогство Нормандия». В совете воцарилась гробовая тишина, и как бы ни ругали Роберта за глупые эгоистичные поступки, в тот момент, когда он упрашивал рыцарей я епископов признать своим наследником невинного ребенка, нельзя не проникнуться жалостью и состраданием к бедному отцу. Нам жаль герцога, когда его естественное чувство к своему ребенку всякий раз наталкивается на неприятие. Используя все свои красноречие и авторитет, он умоляет исполненных презрения слушателей до тех пор, пока они не уступают. Они предупредили его об опасностях того времени, о том, что может произойти за время его отсутствия в предоставленном своей участи герцогстве, о возможных провокациях его врагов, возмущенных самим фактом существования внебрачного сына. Однако у Роберта хватает смелости настоять на своем, оставив незаконнорожденного сына во главе герцогства в качестве преемника. Он даже отправляется к королю Франции и убеждает того признать недостойного тезку Лонгсворда своим вассалом и следующим герцогом. Он также встречается с Аланом из Бретани, который соглашается быть опекуном. Наконец недовольные бароны присягают на верность маленькому лорду. Как мучительно далось им это снисходительное повиновение! После того как все формальности были завершены, Роберт, не теряя времени, отправился в путь. Он стремился к святыням Иерусалима, отделенного от него утомительными милями пути, горами и болотами, всевозможными опасностями. Он демонстрировал свое покаяние особенным образом: называл свой путь приятным путешествием, потому что, хотя и шел пешком, тратил огромные суммы, раздавая милостыню людям, которые выходили приветствовать его. Впереди ехали герольды, которые готовили ему помещение для ночлега и обеспечивали прием. По мере продвижения к цели огромная процессия лошадей, конюхов, навьюченных мулов становилась все длиннее. Однажды они перекрыли ворота города, и смотритель, не зная, кто перед ним, набросился на герцога, задав ему хорошую взбучку, чтобы заставить процессию поспешить. Роберт остановил своих спутников, которые уже собирались поколотить стражника, и сказал, что весьма полезно показать себя смиренным и терпеливым и что подобные страдания очищают душу. Герцог наделал множество глупостей. Например, он велел подковать своих лошадей серебряными подковами, закрепив одним-единственным гвоздем. И он приказал слугам не подбирать подковы, а оставлять их лежать на земле. Наконец паломники достигли Константинополя, где Роберт с размахом продемонстрировал и свое богатство, и свои вызывающе плохие манеры. Император Михаил, следуя традициям восточного гостеприимства, вел себя в отношении невоспитанного гостя гораздо более почтительно, чем презирающие герцога и награждающие его разными кличками поданные. Он даже оплатил все расходы, связанные с прохождением нормандской процессии, бесспорно, позаботившись о том, чтобы не возникало никаких неудобств и конфликтов между северянами и его собственным народом. Когда визит был завершен и Роберт отправился дальше в направлении Иерусалима, его уже достаточно слабое здоровье, подорванное плохими условиями жизни, внушало все больше опасений. В конце концов он уже не мог даже короткое время идти пешком, и его несли в паланкине негры. Крестовые походы способствовали тому, что дороги были заполнены паломниками, солдатами и другими путешественниками. Однажды им повстречался человек из Котантена, старый знакомый Роберта. Герцог сказал с грустной улыбкой, что его несут, как труп на похоронных дрогах. «Мой господин, — спросил крестоносец, который, похоже, был потрясен и опечален, увидев страдания герцога, — мой господин, что мне сказать, когда я доберусь до дома?» — «Что ты видел, как меня несут в рай четыре дьявола», — ответил герцог, как обычно, всегда более склонный к шуткам, чем к серьезному восприятию вещей и выполнению своих обязанностей. У него было намерение путешествовать неизвестным, одетым, как простой паломник, но лишь одна его расточительная щедрость выдавала тайну, которую он действительно хотел сохранить. За воротами Иерусалима всегда ждала толпа людей, не способных заплатить за вход, а этого требовали от всех паломников. Прежде чем войти через ворота в город, Роберт заплатил за всех. На обратном пути долгое путешествие Роберта было внезапно прервано. По слухам, его отравили в Ницце. Герцог был похоронен в местном храме с большими почестями. Он собрал много священных реликвий, и все они были благополучно доставлены в Нормандию Тостигом, казначеем герцога, который, похоже, верно служил ему до конца. |
загрузка...