Германский легкий конник. 1480 — 1510 гг.
|
Германское вооружение 1480—1510 гг. превратилось в наиболее прогрессивное в Европе. Редкая страна могла похвастаться настолько развитым производством оборонительного и наступательного вооружения. Собственное производство оружия стимулировало несомненный подъем экономики германских земель в конце XV в. Экономическая база позволила полностью реализовать потенциал мастероворужейников, накопленный за несколько веков. Несомненно, положительным моментом для германцев был относительный упадок главного конкурента — Италии, которая с конца XV в. непрерывно разорялась войной. Необходимо отметить и деятельность императора Максимилиана I Габсбурга, на самом высшем уровне покровительствовавшего оружейной индустрии собственного государства1. Конец XV—начало XVI вв. в истории развития вооружения является чрезвычайно интересным, если не сказать, знаковым периодом. В это время нашли свое логическое завершение и наивысшее развитие тенденции и процессы, заложенные еще в 1250—1350 гг. Если построить диаграмму динамики развития вооружения, то в середине XIII в. придется отметить резкий скачок, который по крутой гиперболической траектории достигнет пика к 1480—1510 гг. В середине XIII столетия кольчуга начинает сменяться пластинчатым доспехом — бригандиной; в XIV в. распространяются шлемы с подвижными забралами, латные ожерелья, а приталенные крупнопластинчатые бригандины развиваются в кирасы; XV в. дает появление составных кирас, поверхность доспеха начинает покрываться рифлением, ожерелья начинают носить под кирасой. К концу XV—началу XVI столетия синтез и упорядочение всех описанных черт даст жизнь короткой, но исполненной блеска эпохе. В ее начале лежал готический доспех, наиболее совершенный эстетически, а в конце — доспех максимилиановский, вершина технологического совершенства. Параллельно шло развитие наступательного оружия. Оно прошло путь от легкого поясного меча с широким и тонким клинком до полутораручных и двуручных мечей, до фальшионов и кончаров. Сечение клинка становится все более жестким и пригодным для укола. Вместо примитивных булав XII—XIII вв. появляются граненые шестоперы, клевцы и боевые молоты. Копье как основное оружие конницы превращается в тяжелое средство поражение с граненым наконечником на массивной втулке. Описанная гонка «холодных» вооружений привела в конечном итоге к появлению максимилиановского доспеха, который лучше всего противодействовал холодному оружию. К 1530м гг. он практически исчезает из употребления, а на развитие доспеха начинает в основном влиять огнестрельное оружие. В конце XV в. массовым потребителем тяжелого снаряжения, помимо конницы, становится пехота. Тем не менее комплекс вооружения конника остается наиболее совершенным и лучше всего отражает уровень развития военного дела и оружейного искусства. Рассмотрим вкратце источники по истории оружия заявленного периода, тем более, что их массив претерпел значительные изменения с XIV столетия.
К изучению оружия рубежа XV и XVI вв. привлекаются все те же группы источников, что и для более ранних эпох. Это вещественные, письменные и изобразительные источники. Какие же произошли изменения в дошедшей до нас источниковой базе относительно источников по истории XIV—первой половины XV вв.? Вещественные источники приобретают значительный удельный вес при работе с материалом. От эпохи Возрождения дошло такое количество вещественного материала, что знакомство с ним становится первоочередной задачей исследователя. 
Рыцарь, смерть и дьявол. Гравюра. А. Дюрер. 1513 г. 
Меч прилучный. Германия, Пассау (?), 1480 — 1500 гг. При этом на первый план выступают антикварные вещи. Их сохранилось достаточно для статистических выводов, а их отличное состояние дает максимальную информацию об интересующем предмете. Несомненным плюсом является то, что мы можем рассматривать полные комплексы защитного вооружения, которое нередко сохраняется вместе с конским доспехом, — совершенно немыслимая ситуация при исследовании XIV в. Мечи этого времени часто доходят до нас в своих ножнах, с перевязями, а копья — с «родными» древками. Работая с антикварным материалом, приходится учитывать некоторые негативные моменты. Во-первых, нередко приходится сталкиваться с подделками, которые могут привести неосторожного исследователя к неправильным выводам. Подделки могут быть целенаправленными, когда фальсифицировалась вещь полностью. А могут быть частичными. Во втором случае речь идет о реставрационных репликах, когда недостающие детали доспеха или оружия заменялись новодельными, выполненными в соответствии с внешним видом остальной части предмета. Например, полный доспех часто имеет позднейший наруч или пластину набедренника и т. д., вставленные взамен утраченных. Подлинные же кожаные элементы не сохраняются в девяти случаях из десяти. Вообще следы неквалифицированной реставрации — это настоящая беда. Особенно ««постарались» на этой ниве антиквары XIX в. Подлинные ремни и кожаные перчатки безжалостно вырезались, чтобы придать доспеху более товарный вид, с той же целью уничтожалась старые непрезентабельные позолота, гравировка или воронение, когда поверхность лат полировалась до блеска. Клейма на множестве клинков также были затерты при полировке и т. д. Во-вторых, предметы антикварного оружия часто не комплектны. То есть меч вложен в ножны от другого меча, доспех сопровождается шлемом от другого доспеха, у конского доспеха «чужое» седло и т. д. Учитывая перечисленные обстоятельства, нельзя останавливаться только на антикварном материале, как привлекательно бы он ни выглядел. Тем более, что подделки или некомплектные предметы не всегда может выявить даже опытный исследователь. Положение усугубляется отсутствием методики абсолютной датировки металла, которая позволила бы уверенно выявлять ««лишние детали» при работе с оружием. Археологический материал эпохи Высокого Возрождения выглядит, несомненно, проигрышно рядом с более многочисленным и сохранным антикварным материалом. Тем не менее существуют значительные археологические комплексы, которые по сей день считаются школой европейского оружиеведения. Например, остров Родос, взятый турками в начале XVI в. На нем найдено несколько сотен предметов вооружения, в том числе рыцарского, происходящего из всех известных центров производства в Европе. К сожалению , Родос как археологический памятник был погублен варварскими раскопками XIX в., которые проводились без элементарной фиксации поднимаемого материала. В идеале же археологическое оружие имеет достаточно оснований для более или менее точной датировки, особенно если происходит из богатых городских слоев. С другой стороны, хорошо изученные предметы военного обихода сами могут выступать датирующим признаком при раскопках. Например, в Польше, в местечке Спитковичи под Краковом была раскопана сгоревшая постройка, в которой обнаружили меч и остатки полного готического доспеха 1490— 1500 гг, со шлемом 1510 г., что помогло точно датировать слой пожарища. Ситуация с письменными источниками XV—XVI вв. в целом схожа с более ранними источниками. Внешний вид и особенности конструкции они представляют плохо. Зато письменные источники незаменимы при определении цен и количественных соотношений тех или иных видов вооружения. Изобразительные источники традиционно разделяются на четыре основные группы: монументальное искусство, мелкая пластика, станковая живопись и книжная иллюстрация. В целом их можно охарактеризовать как чрезвычайно подробные и достоверные. Мастера Высокого Возрождения во главу угла ставили фотографическую правдоподобность изображений. В результате мы имеем дело с целым рядом свидетельств уникального качества, которые по информативности почти не уступают вещественному материалу. Ценность их тем более велика, что Возрождение дало понимание трехмерного изображения и перспективы, таким образом, сообщив изображаемым предметам пропорциональную достоверность, что в средневековом искусстве то и дело нарушалось. 
Налобник конский. Фландрия (?), 1500-е гг. Монументальное искусство и мелкая пластика вполне соответствовали аналогичному материалу XIV в. При их изучении можно смело использовать принципы, описанные в разделе, посвященном итальянскому рыцарству 1330—1340 гг. Необходимо сделать замечание о германских военных надгробиях, причем оно будет касаться не только XV—XVI столетия, но и всего периода их бытования, начиная с XII в. Дело в том, что в Германии практически не существовало простых рыцарских надгробий. Надгробие было крайне дорогой вещью само по себе. Чтобы добиться права поставить его в храме, требовалось так или иначе вносить крупные пожертвования, что мог позволить себе далеко не каждый. Подавляющее большинство надгробий, дошедших до современности, принадлежит или очень знатным, или очень богатым фамилиям. Простое же рыцарство в Германии так и не слилось с аристократией, как это произошло во Франции, Англии и Италии. Принадлежность к воинскому сословию не являлась достаточным условием для вхождения в высшие круги. Это требовало знатности рода, в Германии той поры множество аристократов с полным основанием возводило свои родословные еще к родоплеменной знати. Рядовые рыцари даже не допускались на заседания рейхстага, смыкаясь, таким образом, не с высшей знатью, а с горожанами и зажиточным крестьянством. Поэтому нельзя судить в полной мере о снаряжении рядового воинства по надгробиям, в особенности, когда речь идет о конце XV в. Это все равно, что целиком воспроизводить вооружение русской поместной конницы XVII в. по материалам Государевой Оружейной палаты. Кроме того, надгробия бывает трудно датировать однозначно. Об этом подробно говорилось в одном из предыдущих разделов. Вообще для рассматриваемой эпохи приходится констатировать заметное падение информативной ценности надгробий в связи с историей вооружения. Надгробия XIII—XIV вв. являются едва ли не основным оружиеведческим источником, чего нельзя сказать о надгробиях XV—XVI вв. В Германии это особенно заметно. В этот период времени коренным образом меняется облик германского князя. Раньше он был воином прежде всего, теперь же его облик наполнился в основном патриархальными чертами, что не могло не отразиться на посмертном изображении. В дополнение к материалам надгробий в XV— XVI вв. широко распространяется жанр портрета. Весьма интересно рассматривать серии портретов знатных вельмож, которые они заказывали на протяжении всей жизни. На них прекрасно прослеживается эволюция воинского костюма и оружия. Портреты, в отличие от надгробий, почти всегда надежно датируются. Ведь портретное изображение обязательно требовало наличия своего прототипа, который, позируя, естественно, демонстрировал аутентичные предметы снаряжения. В остальном станковая живопись воспроизводила сюжеты, пришедшие из предыдущих веков. Тем не менее отметим, что к традиционным религиозным изображениям Возрождение добавило живой интерес к сценам из окружающей жизни, что, несомненно, повысило информативность изобразительных источников. Книжная иллюстрация претерпела значительные изменения. С тех пор, как в 1445 г. Иоханн Гутенберг изобрел печатный станок, книжная миниатюра начала стремительно исчезать из обихода вместе с рукописной книгой. Им на смену пришла гравюра, которая тем не менее достаточно часто раскрашивалась от руки. Гравюры скоро сошли с книжных страниц, превратившись в самостоятельный жанр изобразительного искусства. Говоря о гравюрах, нельзя не вспомнить о таких мастерах, как Ханс Гольбейн, Альбрехт Дюрер, Ханс Бургмаер и др. Их замечательные работы, как луч прожектора, выхватывают моменты давно ушедшей эпохи. Фотографическая реалистичность часто сочетается с возможностью точной датировки, ведь гравюры то и дело подписывались датой, как, например, многие гравюры работы Лукаса Кранаха или Дюрера. Альбрехт Дюрер очень любил рядом со своей монограммой «А. Д.» (причем «Д» вписывалась снизу в «А») оставить для потомков точную дату. Материал гравюр предоставляет неоценимую возможность для анализа реального комплекса снаряжения конницы той поры. Особенно это актуально при работе с периодом рубежа эпох, когда различные системы и конструкции быстро сменяли друг друга, тем не менее продолжая какое-то время сосуществовать, создавая иногда самые причудливые сочетания. Именно гравюры, благодаря своей массовости и реалистичности, позволяют в полной мере оценить продолжительность использования различных видов вооружения и проследить возникновение новых. Также на их основе можно анализировать взаимосочетание архаичных и передовых видов вооружения и степень проникновения заграничных влияний. Главным отрицательным моментом в работе с изобразительными источниками XV—XVI столетий является все более широкое распространение гротеска и протоисторизма в искусстве. Расцвет гротеска приходится на середину—вторую половину XVI в., однако в начале столетия его влияние было более значительным, чем в XV, и, тем более, в XIV в. В качестве примера подробного и реалистичного источника рассмотрим работу Альбрехта Дюрера 1495 г., изображающую рыцаря на коне. На гравюре представлен конный воин в так называемом доспехе в три четверти, то есть не закрывающем только голени. На голове всадника изображен классический «черный» салад с монолитной глубокой тульей, плавно переходящей в поля, вытянутые в тыльной области. Забрало подъемное, с единой смотровой щелью. Скорее всего салад надет накольчужный капюшон, скрытый матерчатой накидкой. Если данное предположение верно, то это одно из последних свидетельств бытования подобного защитного средства. Кираса почти полностью маскируется прорезным кожаным жилетом, поэтому судить о ее конструкции сложно. Скорее всего, исходя из остального комплекса вооружения, мы имеем дело с обычной германской готической кирасой, составленной из нагрудника и плакарта Подол кирасы не виден. Из-под жилета видны окончания тассет, которые, в отличие от монолитных готических образцов, имеют наборную из горизонтальных полос конструкцию. Наплечники представляют собой крупные выпуклые пластины, закрывающие полностью плечевые суставы, подмышки и частично лопатки. По верхнему краю они снабжены высокими монолитными бортами, предохраняющими шею от попадания укола вражеского оружия. В нижней части они продолжены серией из шести узких пластин с фигурным зубчатым краем, которые, по-видимому, скрепляются посредством шарниров в задней части и изнаночных несущих ремней на заклепках — в передней. Вся поверхность наплечников покрыта расходящимися гранями. Плечевые щитки имеют конструкцию монолитных труб с вальцовкой по верхнему и нижнему краю. Поверхность также граненая. К наплечникам пристегиваются ремнями, одновременно крепясь к дублету посредством шнуровки. Налокотники в виде выпуклых пластин средних размеров, закрывающих локоть и локтевой сгиб спереди. Наруч отсутствует. Его заменяют длинные краги трехпалых рукавиц. Набедренники двустворчатые, задняя и передняя створки продолжены сверху серией переходных пластин, заходящих под тассеты. Наколенники заканчиваются внизу длинной заостренной пластиной по готической моде. Вся поверхность прикрытий ног покрыта расходящимися гранями. Вооружен рыцарь полутораручным мечом, кинжалом и копьем. Говоря о творчестве Дюрера применительно к интересующей нас тематике конницы, нельзя не отметить целый ряд гравюр и живописных полотен, во всех подробностях изображающих рыцарское (то есть конное) снаряжение. Достаточно вспомнить знаменитого «Святого Георгия» или гравюру «Рыцарь, смерть и дьявол». Все три работы, считая вышеприведенную, охватывают период с 1495 г. приблизительно по 1515 г. и в подробностях демонстрируют эволюцию снаряжения германского конника. Особенно ценны данные произведения тем, что изображают рядовых воинов, то есть представляют массовый, а не элитный вариант снаряжения, с которым в основном исследователь знаком по музейным собраниям. 
На реконструкции представлен всадник в германском облегченном вооружении 1490—1510 гг. Основа реконструкции — картина А. Дюрера 1495г., описанная выше. 1Вот пример для многих правителей! Не закупка готовой, пусть даже качественной продукции за границей, а всемерное развитие собственного производства должно стать лейтмотивом экономической политики. Как учит история, подобный подход, хоть и не сразу, но всегда окупается сторицей. |
загрузка...