Бургундский рыцарь. 1460 — 1480 г.
История герцогства Бургундского XIV—XV вв. является одной из ярчайших страниц в истории средневековой Европы. Можно дать и более точную характеристику: история Бургундского государства — это история рыцарей. В Европе периода позднего Средневековья не было ни одного государства, чья внешняя и внутренняя политика в такой степени определялась бы идеалами рыцарства. Рыцари были подлинной элитой общества в Бургундии, они находились на всех ключевых постах, направляя и управляя государством в соответствии с кодексом рыцарской чести. История знает множество примеров, когда карьера того или иного деятеля в герцогстве определялась не профессиональными качествами, необходимыми на государственной службе, а его «рыцарственностью», зачастую в идеализированном смысле этого понятия1. Вспомним «доброго рыцаря» мессира Жака де Лалена, который исполнял функции посла герцога. Он не имел дипломатического образования, зато был непобедимым турнирным бойцом и знатоком галантного обхождения, а значит, мог достойно представлять своего господина за границей. От самого момента создания в качестве отдельного государства Бургундия или, по крайней мере, ее руководящая элита была ориентирована на воинские идеалы, достаточно вспомнить прозвания большинства ее герцогов — Храбрый, Бесстрашный, Смелый. Первый герцог Бургундии Филипп получил свой титул (и прозвище — Храбрый) за то, что, будучи двенадцатилетним мальчишкой, в битве при Пуатье 1356 г. до конца оставался со своим отцом королем Франции Иоанном II, и когда того окружили английские солдаты, он криком предупреждал об опасности с той или иной стороны. Неудивительно, что в XV в. Бургундия превратилась в «рыцарскую Мекку». Таким образом, любой рассказ о рыцарстве будет неполным без экскурса в историю Бургундского герцогства.
Под властью герцогов Бургундских были объединены ряд французских и германских ленов — Хеннегау, Брабант, Фландрия, Бургонь, Люксембург и, конечно, графство Бургундское. Это были одни из наиболее экономически развитых регионов Европы. Здесь были сосредоточены крупные ремесленные и торговые центры, которые создавали необходимый экономический базис для создания и содержания сильной, хорошо вооруженной армии. Страна располагала необходимыми мощностями для производства вооружения, снаряжения и фуража в любых потребных количествах. Кроме того, богатая казна позволяла закупать высококачественное оружие за границей или приглашать известных мастеров для производства его на месте. Парадоксально, но в таких, казалось бы, благоприятных условиях государство не располагало крупной армией. После окончания Столетней войны в 1453 г. герцог Филипп Добрый не содержал постоянной армии, не желая обременять население налогами. Таким образом, на фоне воинской элиты — крупных феодалов и их дружин, вооруженных и обученных по последнему слову военного искусства, — остальная армия в обличии потенциального призывного контингента в основном не блистала ни вооружением, ни выучкой. Кроме того, воины не обладали достаточным опытом военных действий, так как после Аррасского мирного договора с Францией 1435 г. Бургундия практически не знала тревог войны. С такой ситуацией в герцогстве и армии лицом к лицу столкнулся будущий герцог Карл Смелый, когда, будучи еще графом Шароле, принял участие в войне, развязанной так называемой Лигой общественного блага против французского короля. Очередной всплеск напряженности возник из-за неизбежных разногласий между королем Франции Людовиком XI и феодальными владыками — его вассалами. Король являлся последовательным проводником идеи собирания французских земель в единое национальное государство, отражая глубинные исторические процессы, захватившие в тот период большую часть Европы. Вполне закономерно, что интересы короля вступили в противоречие с интересами представителей крупной знати, которые, формально являясь подданными короля, фактически были владыками самостоятельных государств. Наиболее ярким выразителем интересов феодальной знати был герцог Бургундский — правитель наиболее развитого и богатого государственного образования. В 1464 г. началась война, развязанная Лигой под демагогическим лозунгом борьбы за общественное благо королевства. Предлогом послужило увеличение налогов Людовиком XI. Война продолжалась до 1465 г. Решительное столкновение произошло под Монлери 27 июля 1465 г. Плачевное состояние войска, и в первую очередь конницы, красноречиво описывает очевидец событий Филипп де Комин: «Примерно из 1200 этих (бургундских. — Авт.) кавалеристов не более 50, как я полагаю, умели держать копье наперевес, и от силы 400 были в кирасах, слуги же все были невооруженными...» О скверной выучке конницы в целом говорит и тот факт, что при виде армии короля рыцари бросились вперед, расстроив порядок стоявших впереди лучников, не дав им произвести эффективного обстрела, то есть налицо было отсутствие четкого взаимодействия пехоты и конницы. Сражение протекало сумбурно, без ясного предварительного плана. Рыцари на правом фланге, где находился Карл, опрокинули королевскую конницу и увлеклись преследованием. В это время левый фланг был сбит и стал отступать к ближайшему лесу. Карл, считая, что дело выиграно, заехал со своей свитой слишком далеко и едва не был убит французами. Затем он отступил на соединение с воинами правого фланга под командованием графа де Сен Поля, который сохранил порядок и собрал вокруг себя часть бегущих. В течение некоторого времени, по свидетельству де Комина, воины графа Шароле готовы были удариться в бегство, покажись хоть сотня врагов, однако после соединения все воспряли духом и вновь пошли на сближение с королевским войском. Пока армии готовились к атаке, подтянулась артиллерия, и обе стороны обменялись несколькими залпами. Не решившись возобновить бой, с наступлением темноты войско графа укрылось в вагенбурге. Утром бургундцы обнаружили, что поле досталось им. Французское войско понесло значительные потери, и король решил отступить. Из этого небольшого эпизода видно, как плохо была готова бургундская армия к войне. Это понимал и Карл Смелый, который, став герцогом в 1467 г., деятельно занялся реформированием армии и, в первую очередь, конницы. Скорейшее усиление войска было жизненно необходимо в условиях скорой неизбежной эскалации конфликта с Францией, ведь мир в Конфлане 1465 г. не решил принципиальных противоречий двух государств. Структурное реформирование конницы Карл произвел по французскому образцу. Во Франции в 1445 г. по указу короля Карла VII были введены так называемые «ордонансовые роты» (от «ордонанс» — указ, то есть созданные по указу). Ордонанс четко определял количественный и качественный состав низшей организационной единицы — копья и количество копий в роте. Роты состояли на жаловании казны и не распускались даже в мирное время, являясь как бы провозвестниками постоянных армий. В 1471 г. Карл организовал собственные ордонансовые роты. Изначально в состав роты входило 10 копий по 10 человек в каждом. Впоследствии были созданы роты, состоявшие из четырех «эскадр» или «эскадронов» (escadres). В свою очередь, эскадрон делился на партии (chambres) по шесть копий в каждом. Таким образом, эскадрон состоял из 24 копий, последнее 25е копье было личным подразделением командира эскадрона. Для облегчения управления в бою партии снабжались флажками разных цветов с вышитыми цифровыми и буквенными обозначениями. Состав копья также был строго определен. Главной ударной силой был тяжеловооруженный конник — рыцарь, или, иначе, как уже отмечалось, жандарм (homme d‘arm). Далее в его состав входили: один кутилье (легко или средневооруженный конник, боевой слуга при рыцаре), паж, три конных лучника, арбалетчик. Кроме того, в копье должны были присутствовать пехотинцы: пикинер и кулевринер. Всего копье включало девять человек, из которых паж не являлся комбатантом, а был прислугой при особе рыцаря. Численность, впрочем, могла варьироваться. Оливье де ла Марш, который был командиром роты, в мемуарах пишет, что в копье часто насчитывалось по два лучника, пикинера и кулевринера. Кроме того, рыцарь мог приводить не одного кутилье, а двух. Приблизительно в роте оказывалось 3500— 3700 человек, из которых комбатантами являлись 2500—2700 человек. Учтем 400—500 пехотинцев из состава роты, выступавших отдельно от конницы. Таким образом, рота располагала приблизительно 2100—2300 конными бойцами. До нашего времени дошли ясные предписания по вооружению и снаряжению конников. Окончательный вариант сформулирован в ордонансе 1473 г. Жандарм должен был являться на службу, имея полный доспех, включавший шлем салад или барбют с подбородником, кирасу, наручи и поножи. Наступательное вооружение состояло из копья, длинного меча, шестопера и кинжала. Конь должен был быть защищен наглавником и доспехом (нагрудным и нашейным) достаточной прочности, чтобы о него ломалось копье. От кутилье требовалась бригандина или кольчуга, салад с подбородником, наручи и поножи, «добрый меч», длинный кинжал и легкая пика. Лошадь кутилье не должна была быть дешевле 30 экю. Выделяется две основные группы конных стрелков: лучники и арбалетчики. Первые снаряжались кольчугой с надетым поверх нее «жаком» из трех провощенных холстин с подкладкой в десять слоев простого холста, открытым саладом, луком и колчаном на 30 стрел, рубяще-колющим полутораручным мечом и кинжалом2. Арбалетчик имел на вооружении арбалет с воротом или без него, бригандину или кольчугу, шлем и выступал на лошади не дешевле 10 экю. 
Шпалера. Фландрия, 1460 -1470 гг. 
Большой бацинет. Фландрия, 1450-1460 гг. 
Шпалера. Фландрия, 1450 -1470 гг Вооружение описываемой эпохи отличалось значительной степенью надежности. Например, по свидетельству Ф. де Комина, в битве при Монлери герцог Карл, преследуя бегущего неприятеля, получил сильный укол пикой в живот и остался невредим, хотя вечером след от него обнаружили на кирасе. С другой стороны, даже дорогое снаряжение элитного качества обеспечивало безопасность лишь при условии точной подгонки всех элементов при облачении. В том же бою Карл едва не погиб в конной стычке. Тогда точный удар меча сбил нашейно-подбородное прикрытие («бивер»), которое, как пишет де Комин, было плохо пристегнуто еще с утра. Ордонансовым ротам предписывались регулярные тренировки по тактическому взаимодействию в бою и совершенствованию индивидуального мастерства отдельных бойцов. Воины должны были отрабатывать атаку развернутым строем на полном скаку, сохраняя равнение в шеренгах, перестроение для отступления и новой атаки. Предписывалось разучивать различные заезды и повороты строем, которые могли пригодиться в той или иной боевой ситуации. Тем не менее плоды наиболее передовой военной мысли в Европе в большинстве случаев оставались на бумаге и не имели постоянного воплощения. По крайней мере, новые и новейшие исследователи от Г. Дельбрюка до Ф. Контамина придерживаются точки зрения, что описанные тактические упражнения были лишь плодом теоретизирования Карла Смелого, которые регулярно и повсеместно не применялись. Карл Смелый готовил герцогство к войне, делая ставку на рыцарскую конницу, которая в данный период, несомненно, переживала свой закат. Организация ордонансовых рот значительно повысила боевую эффективность рыцарства, привнеся дополнительную дисциплину и управляемость в среду феодального войска. При этом все попытки реанимации рыцарской конницы в прежнем качестве «царицы полей» были обречены на неудачу в условиях окончательно сформировавшейся тяжелой пехоты, которой суждено было стать наиболее грозной боевой силой. Не помогло и массовое применение артиллерии, которая должна была обеспечивать действия конницы. Герцог Бургундский убедился в этом на собственном печальном опыте в войне 1474— 1477 гг. Как говорилось выше, конфликт между Францией и Бургундией после мира в Конфлане неуклонно нарастал, и решительное столкновение было делом времени. Царственный противник Карла Людовик XI, с одной стороны, был заинтересован в скорейшем присоединении Бургундии, с другой — был вовсе не склонен загребать жар своими руками. Поэтом он пошел по пути стравливания герцогства со Швейцарской федерацией. Естественные территориальные противоречия послужили достаточным основанием для начала войны, которую швейцарцы воспринимали, усилиями Людовика, как борьбу за свои собственные интересы. В результате, хотя Франция и выступила против Бургундии, решающую роль в войне сыграли именно швейцарские войска. Более того, к началу пиковой фазы войны в 1476—1477 гг. французы участия в боевых действиях практически не принимали. Хитрый и осторожный Людовик XI осознанно сделал ставку на швейцарцев. С мощью их пехоты он познакомился лично в 1444 г. при Сен Жакобе, когда, будучи дофином, вел войну с федерацией3. Кроме того, швейцарские кантоны были достаточно разрознены, чтобы в случае победы единолично воспользоваться плодами успеха. Итак, война началась. Все крупные сражения, в которых принимала участие конница, были связаны с осадой и деблокадой городов. Первое серьезное столкновение произошло 13 ноября 1474 г. при Герикуре, который осаждали швейцарцы вместе с союзными силами австрийцев и эльзасцев. Почти вдвое слабейшее бургундское войско вынуждено было отступить, не доведя дело до решительной схватки. Следующее сражение Карл смог дать лишь через полтора года в 1476 г, так как был вынужден осуществлять демарши на фронте, обращенном против герцога Рене Лотарингского на Нижнем Рейне. В конце февраля Карл собрал значительное войско и двинулся на Берн обходным маневром через Ваадт — область Савойи, захваченную швейцарцами. Сражение произошло 2 марта в непосредственной близи от Грансона, который взяли бургундские войска. Карл Смелый располагал примерно 3 тысячами жандармов, средних и легких конников, 9—10 тысячами пехоты, состоявшей из пи кинеров, алебардистов и значительного числа стрелков. Кроме того, герцог имел при армии сильную полевую артиллерию. Швейцарцы выставили около 19 тысяч бойцов. Главным образом это была тяжелая пехота при поддержке стрелков. Войско сопровождали несколько десятков рыцарских копий — австрийцев и базельцев, а также небольшой орудийный парк. 
Салад. Северная Италия, 1450 -1470 гг. 
Доспех. Северная Италия, 1450 -1470 гг. Войска столкнулись на дороге вдоль берега Нойенбургского озера. Карл лично возглавил небольшой авангард, который атаковал голову походной колонны союзников, дав время остальному войску развернуться. Сбив авангард, швейцарцы вышли из дефиле и оказались под прямым воздействием орудий и стрелков. Не имея возможности развернуть все войско, бернцы, фрай буржцы и швисцы построили под огнем одну большую баталию, примерно из 8 тысяч бойцов, и пошли в атаку, стараясь дать место прибывающим сзади товарищам. В дело вступил главный козырь Карла — эскадроны тяжелой конницы ордонансовых рот. Перед конницей и стрелками стояла задача опрокинуть баталию, пока она была изолирована от остального войска. На поле столкнулись две силы. Старая рыцарская конница при мощной стрелковой поддержке и новая — тяжелая пехота, состоящая из пикинеров и алебардистов с некоторым количеством стрелков. Пройдя сквозь строй своих стрелков и артиллеристов, конница несколькими отрядами атаковала баталию с фронта, флангов и, вероятно, с тыла. Было организовано взаимодействие со стрелками и артиллерией, которые продолжали бить по вражеской пехоте. Первые удары конницы не удались. Эскадроны, сохранив порядок, развернулись и предприняли новую серию атак, что также не возымело эффекта. Баталия медленно, но неуклонно продвигалась вперед при каждой паузе между атаками конницы. Прекрасно вооруженные рыцари не могли прорваться через густые ряды пик. Те немногие, кому удавалось преодолеть первую шеренгу, неминуемо попадали под уколы второй и третьей шеренг или падали под ударами алебардистов, которых пикинеры пропускали вперед при необходимости. Так погиб и храбрый рыцарь Шатогюйон, возглавлявший наступление конницы. После его смерти жандармы повернули назад, тем более что на поле стали прибывать новые баталии швейцарцев. По свидетельству придворного бургундского историка Молинэ, это послужило поводом для поспешного отступления остальной части войска, так как ни стрелки, ни малочисленная пехота не могли бы выдержать прямого боя со швейцарской баталией. Отступление спасло бургундцев от серьезного разгрома, ведь союзники не имели достаточно конницы для организованного преследования. Предводитель сенгалленцев отписал своему аббату, что на поле осталось всего около 200 бургундцев. В данном бою отчетливо проступили все слабые черты рыцарской конницы в столкновении с профессиональной пехотой. Даже в идеальном случае, когда рыцари доезжали до баталии одновременно всей шеренгой в плотном строю «стремя в стремя», они не могли обеспечить той плотности копий на единицу площади, которую обеспечивали пехотинцы. Кроме того, рыцари не обладали необходимой степенью дисциплины и выдержки, чтобы в полном порядке продолжать бой при быстро изменяющейся тактической ситуации. В лучшем случае их хватало на несколько организованных атак. При Грансоне рыцарство показало себя с наилучшей стороны, проявив весь свой положительный потенциал. Высокий уровень организованности и дисциплины позволил провести серию полноценных атак несколькими эскадронами, которые, видимо, сменяли друг друга, прикрывая отход и перестроение предыдущего. Были продемонстрированы фланговые охваты в сочетании с фронтальной атакой и успешное взаимодействие со стрелками и артиллерией. Все это было помножено на беззаветную храбрость и самоотверженность цвета европейского воинства. На нечто принципиально большее рыцари были органически не способны. При резкой смене тактической обстановки, обусловленной появлением новых баталий (или баталии), а также после гибели непосредственного командира, конница Карла не смогла отреагировать адекватно, сменить позицию и продолжить бой. Это при том, что ощутимых потерь бургундцы не понесли. После неудачных атак эскадроны смогли лишь отступить, сохраняя порядок. При Муртене 22 июня 1476 г. конница не была использована столь удачно. 18—20тысячная армия Карла Смелого приняла бой в условиях ограниченного маневра, так как швейцарцы прорвались через полевое заграждение, выстроенное бургундцами для блокады города. Во фронтальном столкновении с 25—26тысячным войском союзников у Карла не было ни единого шанса, невзирая на отчаянную контратаку рыцарских копий из авангарда, охранявшего линию укреплений. Бургундцы потеряли около 7 тысяч человек, считая обозных. В этот раз союзники имели сильную конницу из Австрии, Эльзаса и Лотарингии, что позволило довершить разгром и организовать преследование. Спаслась лишь бургундская конница, но и ее потери были тяжелы. Из 1600 копий полностью уничтожены были 400, не менее 200 сильно пострадали. При Муртене решилась судьба войны. Для продолжения агрессивных действий Карл не имел достаточно сил и средств. Такие колоссальные потери быстро восполнить было невозможно. Тем не менее смириться и сдаться на милость победителя Карл не мог. Этого не позволяла его честь истинного рыцаря. Для последней кампании зимой 1477 г. герцог собрал около 12—14 тысяч человек, из которых к месту генерального сражения удалось стянуть около 10 тысяч. Армия Рене Лотарингского насчитывала не менее 20 тысяч солдат. Основу войска составляли нанятые швейцарские пехотинцы. 5 января 1477 г. под городом Нанси подавляющее превосходство союзников позволило провести двойной фланговый охват колоннами конницы и пехоты с каждой стороны при одновременной фронтальной атаке швейцарцев. Бургундцы были наголову разбиты. Карл Смелый погиб под ударами швейцарских алебард. Его изуродованное тело, вмерзшее в лед, смогли опознать лишь по роскошной накидке на доспехе. Так печально закончилась эпопея последнего «рыцарского» государства и последнего рыцаря государя в Европе. После смерти Карла, в условиях политической нестабильности и коллапса большинства государственных институтов, ордонансовые роты исчезли. Лишь восстановление административного механизма региона под властью Максимилиана I Габсбурга позволило частично реанимировать их. Подводя итог деятельности Карла Смелого, процитируем Г. Дельбрюка: «Военная организация последнего бургундского герцога не представляла собой ничего принципиально нового, напротив — это был последний тончайший и, можно сказать, самый надежный побег Средневековья». 
На реконструкции представлен бургундский военачальник в вооружении 1460—1480 гг. Он облачен в латный доспех, дополненный плакартом с подолом, надетым поверх бригандины, застегивающейся на груди. Лошадь в парадной парчовой попоне с ламинарным нашейником и латным налобником. (Салад с бивером и поножи — Государственный Эрмитаж.) 1Конечно, от экономической и политической неосведомленности часто страдали государственные дела. Зато при этом Бургундия была плохо знакома с такими феноменами, как мздоимство и казнокрадство, которые, к сожалению, почти всегда сопровождают «деловую» верхушку государства. 2В источниках часто встречается термин «epee a deux mains» — двуручный меч, причем часто, как, например, в данном случае, имеется в виду полутораручный меч. В самом деле, трудно представить, чтобы конный лучник возил с собой двуручный меч в прямом смысле слова. 3При Сен-Жакобе незначительный авангард швейцарцев ввязался в бой с французской армией. Невзирая на значительно меньшую численность, швейцарцы смогли остановить продвижение французов и нанести им серьезные потери в открытом столкновении, хотя и проиграли в результате бой. |
загрузка...