Италийский конный воин. Начало IV в. до н. э
|
Лошадь была известна на Апеннинском полуострове задолго до возникновения в VIII в. до н. э. первых греческих колоний на Юге Италии. Археологические находки — псалии из Модены — датируются раннебронзовым веком. По мнению исследователей, колесница применялась здесь уже в середине II тыс. до н. э.; археологически засвидетельствованы фрагменты колес XIV в. до н. э. Характерные вилланованские удила с псалиями1 в виде фигурки коня датируются VIII в. до н. э. Тем не менее конница появляется в Италии именно под греческим влиянием.
Греки-колонисты (греческие колонии на юге Апеннинского полуострова получили обобщающее название Великая Греция) уже очень рано вынуждены были вести ожесточенные боевые действия с местными племенами. Вместе с тем широко практиковалось привлечение воинов италиков (кампанцев, луканов, япигов и др.) как наемников. Особенный размах эта практика получает в IV в. до н. э. В ходе столь активного взаимодействия происходил своего рода «обмен опытом», характеризуемый, с одной стороны, несомненным воздействием греческого военного дела (главным образом — вооружения) на италиков, а с другой — определивший своеобразный путь развития военного дела полисов Великой Греции. В ранний период, как и в метрополии, конницу полисов колоний формирует аристократия. Красноречив рассказ Аристотеля о социально-политическом конфликте в Леонтинах в конце VII до н. э., протагонистами в котором выступают «богатые и всадники» и «бедные и пехотинцы». Характерная деталь — наличие слуг («конюхов» — ηνιοχοι) у всадников аристократов, по-видимому, также позволяет провести параллель с метрополией. По большому счету, и в последующий период не приходится говорить ни о каких революционных новшествах: задачи, ставившиеся перед конницей — разведка, прикрытие флангов, преследование. Однако, сравнительно с греческой конницей метрополии, надо отметить прежде всего больший удельный вес конных подразделений в армиях греческих полисов и, особенно, в армиях тиранов Великой Греции и Сицилии. Так, Дионисий Сиракузский, по оценкам древних, располагал в своих военных предприятиях многочисленной конницей (накануне войны с карфагенянами в 368 г. до н. э. он мог выставить около 3000 всадников); его сын, Дионисий II, унаследовал огромную по греческим масштабам армию, включавшую 9 или 10 тысяч конницы. Кроме того, усиливается, по-видимому, специализация конных подразделений. Тарентинские всадники (возможно, кампанцы на службе Тарента) формируют прекрасную легкую конницу, имя которой становится нарицательным. Так, когда Полибий и Ливий сообщают о тарентинцах в селевкидской армии, трудно однозначно сказать, идет ли речь об италийских наемниках, или о всадниках, использующих идентичное вооружение и тактику. Тяжеловооруженная конница также сохраняет свое значение у греков Запада, о чем свидетельствуют, в частности, происходящие из Италии находки конского защитного снаряжения — бронзовых наглавников и нагрудников, датируемых VI—V вв. до н. э. Неслучайно также появление здесь специфического вида мускульной кирасы с широким подолом, возможно, служащим для облегчения посадки на коня: все известные экземпляры такого панциря происходят с территории Италии и датируются IV в. до н. э. 
В V в. до н. э. начинается масштабное контрнаступление италиков, видную роль в котором сыграли самнитские племена. Под их ударами пали Неаполь, Кима, Регий (заняты кампанцами), Метапонт (разрушен самнитами), Посидония, Фурии (захвачены луканами) и другие полисы Великой Греции. Несколько раз греки-италиоты терпели сокрушительные поражения — в 473 г. до н. э. от япигов, в 390-389 г. до н. э. от луканов. На рубеже IV—III вв. до н. э. единственным полисом, способным противостоять натиску варваров, остался Тарент, в конце концов доставшийся римлянам. С середины IV в. до н. э. начинается противостояние самнитских племен и Латинского союза, а затем — Рима. Победам над греками и этрусками, а в еще большей степени — успехам в длительном сопротивлении римской экспансии самниты были обязаны не в последнюю очередь своей великолепной коннице, лучшей в Италии. В конце III — начале II вв. до н. э. кампанская конница формирует костяк конных формирований римлян. Показателен состав союзнического легиона 2 — 5000 воинов и 500 всадников (1:10 против 1:15 в собственно римских легионах). До появлении в Южной Италии греческих колоний на Апеннинском полуострове существовали самобытные традиции производства вооружения. С началом колонизации италийское защитное вооружение испытывало заметное греческое влияние. В первую очередь, греческие инновации сказались на производстве шлемов. Комплекты доспехов, изготовленные в греческих ремесленных центрах юга Италии, происходящие из раскопок захоронений италийской знати (например, гробницы в Аль федене, Лаосе, Конверсано), свидетельствуют о широком распространении греческого оружия в среде местного населения. Тем не менее существовавшая на Апеннинском поле собственная традиция оружейного производства была достаточно жизнеспособной. В результате складывается очень своеобразная паноплия, вобравшая как традиционные, так и перенятые у греков особенности. 
Всадник. Рельеф из Сиракуз. III в. до н. э. Греческое влияние на самнитское вооружение усилилось после 400 г. до н. э. В это время получают широкое распространение шлемы, совмещающие греческие и специфические местные черты. К числу наиболее распространенных относятся так называемые шлемы «южноиталийско-халкидского» типа (находки в Лукании и Калабрии датируются IV в. до н. э.). На юге Италии уже, возможно, в VI в. до н. э. появляется оригинальный «итало-коринфский» («апулийско-коринфский») тип. На севере полуострова, в Этрурии (Вульчи, Тоди), доспехи, воспроизводящие греческие формы, также изготовляются с VI в. до н. э. Популярным здесь был «аттический» тип3, адаптированный к местным условиям и вкусам. По наблюдению известного отечественного исследователя С. П. Борисковской, «в форме и декоре этрусских шлемов V в. до н. э. сочетались черты, свойственные греческим шлемам различных типов». Так, «аттические» шлемы этрусского производства отличаются очень массивными нащечниками (сближающими эти изделия с греческими шлемами «коринфского» типа), подвижно закрепленными на шарнирах (особенность «аттического» типа). Оригинальным продуктом смешения местной и греческой традиций стал шлем так называемого «самнитскоаттического» типа. Как правило, такие шлемы имеют полусферическую тулью с выраженным медиальным ребром. Лицевой вырез оформлен надглазными дугами, сходящимися к переносице и образующими наносный выступ. Подвижные нащечники крепились посредством шарнира (на большинстве сохранившихся шлемов они утрачены). 
Фрагмент бронзового пояса из гробницы в Лаосе. IV в. до н. э. 
Всадник на монете Тарента. 334—330 гг. до н. э. Любопытной особенностью некоторых самнитских шлемов этого типа были своеобразные «трехдисковые» нащечники, свидетельствующие, возможно, о кельтских или этрусских влияниях4. Самнитские шлемы отличает также характерное украшение волосяным гребнем и перьями, вставленными в спиралевидные или втулковые держатели. Таких держателей может быть два (по обеим сторонам тульи) или более; в первом случае их нередко маскируют вырезанные из листовой бронзы крылышки, приклепанные к тулье шлема. Это украшение характерно не только для данного типа, но и для ряда других, в частности, для получившего широкое распространение в IV—III вв. до н. э. «фригийского», также заимствованного у греков. Для изготовления шлемов (и вообще защитного вооружения) использовался классический сплав меди и олова (оловянистая бронза; процентное содержание олова составляет 7—12%, свинца— не более 1%). Этот сплав применялся равно и для ковки, и для литья. Греческие архаические шлемы выковывались из бронзового листа. Толщина шлема варьировалась. Как правило, металл был утолщен в лицевой части (в среднем около 2 мм, на носник — около 8 мм), в то время как толщина затылочной части не превышает обычно 1 мм. Значительная часть этих шлемов была изготовлена непосредственно в мастерских Великой Греции. Интересно, что греческие корпусные доспехи, напротив, не вытесняют полностью местные формы. Происходящие из погребений италийской знати мускульные («анатомические») тораксы греческой работы соседствуют с традиционными боевыми поясами и доспехами пекторального типа. Одним из древнейших видов доспеха, известным с VIII—VII вв. до н. э., был так называемый «кардиофюлакс» — бронзовая пластина в форме диска или прямоугольная, носившаяся на груди при помощи системы ремней, усиленных бронзовыми накладками. Подобные пластины широко распространены на территории Италии и являются, вне сомнения, местной формой. Они представлены находками в центральной и восточной частях Апеннин, на территории Этрурии и Лациума. Бронзовая пластина-нагрудник дополнялась наспинной пластиной и для усиления, вероятно, прикреплялась к железной пластине, о чем свидетельствуют сохранившиеся следы свинцового припоя на оборотной стороне некоторых экземпляров. К IV в. до н. э. широкое распространение получает самнитский трехдисковый панцирь, обеспечивающий лучшую защиту, однако прямоугольный кардиофюлакс продолжает использоваться и позднее; Полибий упоминает его в ряду современных реалий еще во II столетии до н. э.5. Впрочем, нагрудные и наспинные пластины этих доспехов нередко схематично воспроизводят в рельефе мускулатуру торса, в подражание греческим панцирям. Эти пластины относительно невелики, причем нагрудник, как правило, несколько уже (экземпляр из Национального археологического музея Пе стума имеет размеры 370x276 и 295x295 мм для нагрудной и наспинной пластин соответственно, при толщине 1,5 мм); ряд отверстий по краю пластин служил для крепления тканевой или кожаной подкладкиосновы. Обе части соединялись посредством наплечных пластин, крепящихся при помощи металлических (бронзовых) петель и колец, и боковых, замыкавшихся на шкворень. Аналогичные панцири изготовлялись и греческими мастерами крупных южноиталийских центров, как, например, великолепный доспех из погребения в Лаосе (Реджоди-Калабриа, Национальный музей), украшенный рельефной маской Пана. Очевидно, мастер следовал вкусам заказчика-италика. Применение всадниками панцирей этого типа зафиксировано росписью из Пестума, Лукания (начало IV в. до н. э.). 
Греко-италийские шлемы. По Б. Шрёдеру Живучесть этой формы корпусного доспеха объясняется, возможно, практикой ношения боевых поясов, имевших, наряду с непосредственно функциональным, также символическое значение. Эти пояса, зачастую богато украшенные, представлены многочисленными находками в Центральной и Южной Италии и хорошо известны по южноиталийским вазовым изображениям и полихромным росписям. По словам известного исследователя античного вооружения Питера Коннолли, «что бы ни носил самнит, кампанец, луканец или апулиец, на нем всегда был пояс, который являлся, кажется, прямотаки символом взрослого мужчины». К этому стоит добавить, что такие пояса обнаружены не только в воинских погребениях, но и в детских могилах, что позволяет говорить о статусном характере этого элемента защитного снаряжения. По мнению исследователей, пояса, возможно, являлись преимущественной принадлежностью всадников, занимавших высокое место в социальной иерархии. Несомненно, самнитскими изделиями являются пояса с крючками-застежками, имевшие распространение с конца V по III в. до н. э. Они, по-видимому, были продукцией таких центров, как Альфедена, Капуя, Пестум. Археологические находки показывают, что в мастерских имелись наборы специальных матриц, служивших для украшения рельефом предметов защитного снаряжения, в том числе поясов, что недвусмысленно свидетельствует о серийном производстве. К числу подобных артефактов принадлежит пояс из Бари, датируемый первой четвертью IV в. до н. э.; его толщина 2 мм, ширина 125 мм. В целом вооружение самнитов, испытавшее влияние как греческой, так и этрускской традиций, было более легким, отвечающим требованиям тактики, сочетавшей метательный бой и применение рассыпного строя. Очевидно, такой характер вооружения был одинаково приемлем как для конных, так и для пеших воинов (с той разницей, что последние использовали большие щиты — скутумы). Так же как и греческие всадники, италики, по-видимому, обычно не применяли поножей (во всяком случае, это не было обычной практикой). Редкий случай изображения конного воина в кнемидах (бронзовых поножах) — роспись пестумской гробницы 340 г. до н. э. («черный всадник», Пестум, Национальный археологический музей) — вряд ли можно рассматривать как показательный. В то же время многочисленные изображения — и на полихромных росписях в гробницах, и на италийских вазах, — показывают конных воинов без каких-либо защитных приспособлений на ногах. Исключение представляет очень любопытная деталь, встречающаяся на кампанских росписях, — своеобразный щиток или браслет, закрывающий лодыжку (поврежденная фреска из Капуи, фрески в собраниях Неаполя и Пестума). 
Бронзовый итало-греческий шлем. IV в. до н. э. 
Бронзовые конские налобник и нагрудник. Италия, V в. до н. э. По Г. Расселу Робинсону С другой стороны, кнемиды — настолько типичный элемент па ноплии, традиционной для богатых воинских погребений Южной Италии конца IV в. до н. э., что категорически отрицать их применение всадниками сложно. Поножи в Италии получают распространение под греческим влиянием Одними из первых в VI—V вв. до н. э. их принимают на вооружение этруски. Обнаруживаемые в этрусских захоронениях Умбрии и Тосканы кнемиды подразделяются на две группы. К первой, более ранней, относятся поножи, лишенные декорации (единственным украшением служит схематичное изображение профиля икроножной мышцы), верхний край которых отчетливо выше колена. Средняя высота таких кнемид около 500 мм. Вторая группа представлена «анатомическими» кнемидами, с тщательно моделированным в рельефе коленным суставом; кнемиды данной группы заканчиваются сразу над коленом и они в среднем на 50—100 мм короче. Второй тип утверждается с IV в. до н. э., однако наряду с ним сохраняется и более ранняя форма. Аналогичные кнемиды использовались и на юге полуострова наряду с поножами греческой работы. В более позднее время для италийских поножей характерно наличие ремешков, служивших для более плотной фиксации на ноге воина. Неоднозначен вопрос о применении всадниками щита. Около 500 г. до н. э. щитов, по-видимому, еще нет (изображение всадника без щита на ситуле из Чертозы), однако к V в. до н. э. относится изображение всадника со щитом и двумя дротиками. По-видимому, это отражает местную, самостоятельную воинскую традицию. В Западном Средиземноморье изображения всадников, вооруженных щитами, известны с очень раннего времени (Пиренейский пов, юго-восток Франции и северная Италия, юг Центральной Европы); щиты несомненно применялись и римскими всадниками (в III—II вв. до н. э. и позднее). Не исключено, что греки Великой Греции, испытывавшие определенное воздействие местных воинских обычаев, также были знакомы с практикой применения щита в конном бою; на такие выводы наводят изображения вооруженных щитом всадников, довольно часто встречающиеся на памятниках греко-италийского искусства уже в V—IV в. до н. э.6. Впрочем, в позднее время (во II в. до н. э.) использовали щиты и греческие всадники метрополии. С другой стороны, южноиталийские полихромные росписи IV в. до н. э., происходящие из гробниц местной знати, не показывают всадников со щитами. Вооружение италийских всадников довольно своеобразно. Как правило, наступательное оружие составляли два или три коротких копья, или копье в комплекте с несколькими дротиками. Копья могли быть различной длины, в этом случае более короткие, очевидно, предназначались для метания. Судя по всему, короткие копья были в равной мере пригодны и для метания, и для ближнего боя; от дротиков они, помимо размера, отличаются формой и величиной наконечника и наличием втока. На некоторых изображениях, однако, представлены всадники, вооруженные только дротиками. Наконечники копий весьма разнообразны по форме — листовидные, удлиненно-лавролистные, под треугольные, удлиненно-ромбовидные, — и по размеру. Наиболее внушительные наконечники достигают длины более 500 мм. Характерны также наконечники с удлиненной втулкой. Втулки, как правило, железные, имеют конусовидную заостренную форму. Разнообразие форм наконечников, преобладание метательного древкового оружия, облегченный вариант греческой (этрусской) паноплии прекрасно удовлетворяли гибкой тактике кампанской конницы, подвижной, маневренной, но допускающей наряду с дистанционным и ближний бой. Известны примеры смешивания италийских всадников или их взаимодействия с пехотинцами, вооружение которых также допускало комбинированную тактику на пересеченной и холмистой местности, с применением ложных отступлений, засад, неожиданных атак. 
Реконструкция выполнена на основании по лихромных росписей (Капуя, Пестум) и археологических находок: панцирь, шлем и пояс из собрания лондонского Тауэра (датированы первой четвертью IV в. до н. э.), конский наглавник и нагрудник из коллекции Национального археологического музея в Неаполе. 1Псалии — часть древнего уздечного набора, пара стержней, прикреплявшихся к концам удил для зкрепления их во рту верхового коня. Делались из металла, реже — из кости. 2Два союзнических легиона (набранных из числа союзников-италиков) входили в римское войско наряду с четырьмя консульскими легионами. 3В зарубежной литературе его связывают с греческим «халкидским» типом; в русскоязычной историографии «халкидский» шлем с подвижными нащечниками традиционно именуют «аттическим». 4Впрочем, существует мнение, что данный тип нащечников — типично самнитский и воспроизводит форму самнитского трехдискового панциря. В пользу этой точки зрения, кроме всего прочего, свидетельствует происхождение кельтских шлемов с идентичными нащечниками с территории Италии (экземпляры в музеях Анконы и Берлина) и датировка их IV в. до н. э., как, кстати, и этрускского аналога из берлинского собрания. Возможно, речь может идти об обратном заимствовании. 5Круглые же нагрудники, по-видимому, полностью выходят из употребления. Исследователи справедливо отмечают несовершенство этого защитного снаряжения. Так, из трех дисков, принадлежавших панцирному набору и хранящихся в собрании Государственного Эрмитажа, диаметр самого большого не превышает 240 мм. 6Всадник со щитом, очень похожим на римский парма эквестрис, показан на одном рельефе из Сиракуз (III в. до н. э.). |
загрузка...