V
|
Николай I не только не был заинтересован в убийстве Пушкина, а старался, наоборот, предотвратить дуэль. Если, действительно, кто-нибудь был заинтересован в смерти Пушкина, то этим "кто-нибудь" уж скорее всего могут быть масоны, которых никак не устраивало все возраставшее духовное влияние Пушкина на русское общество. В книге В. Ф. Иванова "А. С. Пушкин и масонство" мы, например, находим следующие интересные данные: "Вопрос о дуэли Дантес решил не сразу. Несмотря на легкомыслие, распутство, и нравственную пустоту, звериный инстинкт этого красивого животного подсказывал ему, что дуэль, независимо от исхода, повлечет неприятные последствия и для самого Дантеса. Но эти сомнения рассеивают масоны, которые дают уверенность и напутствуют Дантеса." "Дантес, который после письма Пушкина должен был защищать себя и своего усыновителя, отправился к графу Строганову (масону); этот Строганов был старик, пользовавшийся между аристократами отличным знанием правил аристократической чести. Этот старик объявил Дантесу решительно, что за оскорбительное письмо непременно должен драться и дело было решено" (Вересаев. Пушкин в жизни. Вып. IV, стр. 106). Жаль, что за отсутствием за границей биографических словарей невозможно точно установить о каком именно Строганове идет речь. Может быть Дантес получил благословение на дуэль с Пушкиным от Павла Строганова, который в юности участвовал во Французской революции, был членом якобинского клуба "Друзья Закона" и который, когда его принимали в члены якобинского клуба воскликнул: "Лучшим днем моей жизни будет тот, когда я увижу Россию возрожденной в такой же революции". "Слухи о возможности дуэли получили широкое распространение, — пишет Иванов, — дошли до императора Николая I, который повелел Бенкендорфу не допустить дуэли. Это повеление Государя масонами выполнено не было". В Дневнике А. С. Суворина (стр. 205), читаем: "Николай I велел Бенкендорфу предупредить. Геккерн был у Бенкендорфа. — Что делать мне теперь? — сказал он (то есть Бенкендорф. — Б. Б.) княгине Белосельской. — А пошлите жандармов в другую сторону. Убийцы Пушкина Бенкендорф, кн. Белосельская и Уваров. Ефремов и выставил их портреты на одной из прежних пушкинских выставок. Гаевский залепил их." Бенкендорф сделал так, как ему посоветовала Белосельская. "Одним только этим нерасположением гр. Бенкендорфа к Пушкину, — пишет в своих известных мемуарах А. О. Смирнова, — говорит Данзас, можно объяснить, что не была приостановлена дуэль полицией. Жандармы были посланы, как он, слышал, в Екатерингоф, будто бы по ошибке, думая, что дуэль должна происходить там, а она была за Черной речкой, около Комендантской дачи". "Государь, — пишет Иванов, — не скрывал своего гнева и негодования против Бенкендорфа, который не исполнил его воли, не предотвратил дуэли и допустил убийство поэта. В ту минуту, когда Данзас привез Пушкина, Григорий Волконский, занимавший первый этаж дома, выходил из подъезда. Он побежал в Зимний Дворец, где обедал и должен был проводить вечер его отец, и князь Петр Волконский сообщил печальную весть Государю (а не Бенкендорф узнавший об этом позднее). Когда Бенкендорф явился во дворец, Государь его очень плохо принял и сказал: "Я все знаю — полиция не исполнила своего долга". Бенкендорф ответил: "Я посылал в Екатерингоф, мне сказали, что дуэль будет там". Государь пожал плечами: "Дуэль состоялась на островах, вы должны были это знать и послать всюду". Бенкендорф был поражен его гневом, когда Государь прибавил: "Для чего тогда существует тайная полиция, если она занимается только бессмысленными глупостями". Князь Петр Волконский присутствовал при этой сцене, что еще более конфузило Бенкендорфа." (А. О. Смирнова. "Записки"). |
загрузка...