М. В. Седова. Сложение местной иконографии медного литья во Владимиро-Суздальской Руси

Б. А. Рыбаков, изучая ремесло древней Руси, впервые обратил внимание на изделия, отлитые в одной форме как деревенскими, так и городскими ремесленниками, и наметил некоторые районы сбыта их продукции. В частности, он отметил, что «в деревенских курганах Владимиро-Суздальской Руси встречены небольшие квадратные иконки, литые в одной литейной форме. Район их распространения: Сверчково (б. Юрьевский у.), д. Зворыкино на Шексне близ Белоозера и неизвестное селение близ Богородска Московской обл. (расстояние 300— 400 км)»¹. Эти же привески-иконки с изображением Богоматери с младенцем — «Умиление» в сочетании с еще одним типом подобных предметов — привесок с изображением сцены «Успение Богоматери» впоследствии были рассмотрены мной в специальной работе². Ввиду того что оба эти типа иконок неоднократно встречены в одних курганных комплексах, они были по сопутствующему материалу датированы серединой — второй половиной XII в., а появление их связывалось с установлением во Владимиро-Суздальской Руси культа Богоматери в эпоху правления Андрея Боголюбского.

За прошедшие с момента публикации годы накопился новый материал, позволяющий заново обратиться к этой теме и пересмотреть некоторые вопросы, связанные с возникновением самой иконографической традиции привесок-иконок. В первую очередь это относится к находке в 1979 г. свинцовой актовой печати в кремле Суздаля. Печать была найдена при раскопках богатой усадьбы конца XI в., по-видимому, в доме ее владельца³. Диаметр печати 25 мм. На лицевой ее стороне помещено изображение Богоматери в рост с младенцем на правой руке. По сторонам этого изображения была надпись (вероятно, эпитет), от которой четко сохранилась лишь последняя буква альфа (рис. 1, 1а). На оборотной стороне помещена сцена «Успения Богоматери», причем вся композиция, как и на публиковавшихся ранее привесках-иконках, повернута в правую сторону (рис. 1, 16). Количество фигур апостолов — шесть вместо двенадцати, да и то боковые фигуры еле различимы. Исследовавшая печать В. С. Шандровская сопоставила ее с другими печатями со сценой «Успение» и пришла к выводу, что скорее всего печать византийского происхождения. Наиболее же ярким доказательством этого является фигура Богоматери Одигитрии в рост с младенцем на правой руке. Такое «обратное» изображение Богоматери в полный рост (а не поясное) известно лишь в византийской сфрагистике⁴. Полную аналогию суздальской печати представляет фрагмент моливдовула из коллекции Н.П. Лихачева в Эрмитажном собрании (М—12373). Несмотря на фрагментарность этой печати, все же удается проследить на лицевой стороне изображение Богоматери с младенцем на правой руке, а на обороте — сцену «Успения Богоматери», повернутую вправо. Место находки этого фрагмента печати неизвестно. Таким образом, в настоящее время известны 2 экз. печатей с тождественными изображениями. Еще одна интересная находка была сделана в Галиче при случайных обстоятельствах⁵. Это бронзовая круглая привеска-иконка диаметром 24 мм с ушком для подвешивания и двусторонними изображениями. На одной стороне помещена уже знакомая нам по печати фигура Богоматери в рост с младенцем на правой руке (рис. 1, 2а), на другой стороне — сцена «Успения Богоматери», повернутая вправо (рис. 1, 26). Сходство изображений на суздальской печати и галичской иконке настолько очевидно, что ясно, что отливка привески сделана с оттиска печати. Галичская находка заставила заново просмотреть все известные привески с изображением «Успения Богоматери». При этом оказалось, что на экземпляре из Ярополча Залесского на оборотной стороне имеется полустертое изображение фигуры Богоматери в рост также «обратное». Диаметр этой привески 24 мм (рис. 1, 3)⁶. Такой же диаметр имеет привеска из кургана № 53 у д. Кирьяново Ярославской обл. (рис. 1, 4)⁷, однако на обороте ее фигура Богоматери уже не просматривается. Судя по четкости изображений и диаметру, близкому печати, привески из Галича, Ярополча и д. Кирьяново относятся к наиболее ранним отливкам. Все остальные экземпляры таких привесок имеют диаметр 22 мм, оборотная сторона их гладкая, а схематизированные заглаженные изображения лицевой стороны свидетельствуют о многократных переливках с оригинала. Найдены они в следующих пунктах: 2 экз., отлитые в одной форме,— в кургане 38 у с. Ненашев- ское Владимирской обл.⁸ (рис. 1, 6—7); 6 экз. — в женском погребении кургана 1 близ деревень Мятино и Зворыкино Вологодской обл.⁹; 6 экз. — в женском погребении кургана 3 близ д. Студенец (Могилище) Ивановской обл.¹⁰ (рис. 1, S); 1 экз. происходит из Старой Рязани¹¹. Место находки еще 3 экз. неизвестно. Это экземпляр из собрания Государственного Исторического музея в Москве (рис. 1, 5)¹², Государственного Исторического музея в Киеве¹³ и случайная находка в Новгород-Северском р-не Черниговской обл.¹⁴

Рис. 1. Актовая печать из Суздаля и привески-иконкщ выполненные по ее обращу

1 — печать; 2—8 — привески

Из сказанного видно, что как печать с двусторонними изображениями Богоматери и «Успения», так и 11 экз. привесок-иконок с «Успением» найдены в пределах Владимиро-Суздальской Руси (рис. 2). Среди этих привесок-иконок есть экземпляр из Ярополча, где еще просматривается на оборотной стороне фигура Богоматери с младенцем, т. е. это одна из ранних отливок с оригинала, которым, возможно, является суздальская печать. Место находки фрагмента печати из лихачевского собрания Эрмитажа неизвестно, так же как и привески из щукинского собрания ГИМ. Наиболее близкая, аналогичная печати привеска-иконка, отлитая, скорее всего, по ее образцу, найдена в Галиче Волынском, что лишний раз свидетельствует о тесных политических и семейных связях княжеских родов Владимиро-Суздальской и Галицко-Волынской Руси. Привеска могла попасть в Галич вместе с кем-то из выходцев с северо-востока. Наконец, привески из собраний киевского и черниговского музеев имеют полустертые сглаженные изображения, а диаметр их 22 мм. Все это указывает на то, что привески изготовлены путем многочисленных повторных отливок с оригинала, а также на то, что производились они не в Поднепровье. Иначе находки их не были бы там столь единичны.
Закономерно возникает вопрос о том, кому могла принадлежать печать, послужившая оригиналом для целой серии подражаний. Это должно было быть не случайное, а хорошо известное в Суздальской земле лицо.
Правом прикладывания печати на Руси пользовались лишь представители высшей светской и духовной власти. Судя по тому что на нашей печати помещено изображение Богоматери, владельцем ее был человек духовного звания, причем высокий иерарх. Ведь, как известно, традиционное изображение Богоматери с младенцем (чаще всего в полный рост) было общецерковной эмблемой Константинополя и в течение более пяти столетий начиная с IX в. помещалось на буллах патриархов. Русской общецерковной эмблемой изображение становится на рубеже XI—XII вв.¹⁵, причем изображается Богоматерь «Знамение» поясная.

Рис. 2. Карта Ростово-Суздалъской Руси (по А. Н. Насонову) с обозначением мест находок печати и привесок-иконок с изображением «Успения Богоматери»

1 — г. Суздаль; 2 — с. Пировы Городища Владимирской обл.; 3 — д. Ненашевское Юрьев-Польского р-на Владимирской обл.; 4 — д. Мятино и Зворыкино Белозерского р-на Вологодской обл.; 5 — д. Студенец Ивановской обл.; 6 — д. Кирьяново Ярославской обл.; 7 — с. Старая Рязань Рязанской обл.

а — места находок; б — границы Ростово-Суздальской Руси

Сцена «Успение Богоматери» появляется на византийских печатях в XI в. Существуют изображения, повернутые как в традиционную левую, так и в правую сторону, а количество фигур в сцене варьируется от 6 до 12¹⁶. В русской сфрагистике известен всего один недатированный экземпляр печати с «Успением», повернутым в левую сторону, из Новгорода¹⁷.
Описываемая суздальская печать была, по-видимому, подвешена к какому-то пергаменному документу, хранившемуся в доме хозяина богатой усадьбы. В этом же доме была найдена западноевропейская серебряная монета — денарий, чеканенный в Мейнце епископом Бардо между 1031—1051 гг. В соседнем доме, составлявшим единый жилой комплекс с первым, была обнаружена серебряная монета, чеканенная во Фризии (г. Утрехт) епископом де Понте между 1054—1076 гг.¹⁸

Таким образом, печать по условиям нахождения с монетами может быть датирована второй половиной или даже последней четвертью XI в. Весь комплекс построек усадьбы погиб в пожаре, который можно сопоставить с пожаром, упомянутым в летописи под 1096 г.¹⁹, во время междоусобной войны между Владимиром Мономахом, владевшим Суздальской землей, и муромо-черниговским князем Олегом Святославичем, когда последний взял Суздаль. На помощь суздальцам из Новгорода вышел сын Владимира Мономаха Мстислав. Вот как описывает эти события летописец: «Олег же приде к Суждалю и слышавъ яко идет по нем Мстиславъ. Олег же повеле зажещи Суждаль город, токмо остася дворъ монастырьскыи Печерьскаго манастыря и цркы юже тамо есть стаго Дмитрея, юже бе дал Ефрем и с селы»²⁰. В этом тексте большой интерес представляет упоминание древнейшего на всем Северо-Востоке Дмитриевского монастыря, основанного выходцами из Киево-Печерской обители, и епископа Ефрема, пожертвовавшего в этот монастырь села. Переяславский епископ Ефрем, сподвижник Владимира Мономаха, неоднократно упоминается на страницах летописи. Под 1089 г. говорится о создании им в Переяславле церкви св. Михаила, надвратной церкви св. Федора, церкви св. Андрея, каменных бань и городских стен, а также других зданий. В этом отрывке Ефрем назван митрополитом: «В се же лето священа бысть церкы святого Михаила (Переяславьская) Ефремом митрополитомь тоя цркы юже бе создалъ велику сущю, бе бо преже в Переяславли митрополья»²¹.

Под 1091 г. летопись упоминает епископа Ефрема в числе участников в церемонии перенесения мощей св. Феодосия в Успенский собор Киево-Печерского монастыря²². И из летописи, и по сведениям Киево-Печерского патерика восстанавливается облик Ефрема. Он был «скопец, высок телом», происходил из знатной семьи («каженик некто от княжа дома»), был пострижен монахом в Печерский монастырь, в 60-х годах удалился в Константинополь, где пребывал до 1072 г. и переписал студийский устав для Феодосия. На Переяславскую митрополию вступил после 1077 г. В юрисдикцию епископа переяславского входили дела смоленские и суздальские²³. Поэтому с именем Ефрема связана активная строительная деятельность в Суздале. Так, под 1222 г. в летописи есть упоминание о том, что «великый князь Гюрги заложи церковь каменьну святыя Богородица в Суждали на первемь месте, заздрушив старое зданье, понее учала бе рушитися старостью и верх ее впал бе, та бо цркы создана прадедом его Володимером Мономахом и блженымь еппомь Ефремом»²⁴. Эта «первая» церковь, открытая археологами, была посвящена «Успению Богоматери»²⁵. Строительные приемы, употреблявшиеся при ее создании, близки постройкам времени Ефрема в Переяславле²⁶. Образцом же для суздальского собора послужил Успенский собор Киево-Печерского монастыря²⁷. Временем создания древнейшей каменной постройки на Северо-Востоке Руси можно считать период между 1096—1105 гг. В сведениях летописи о пожаре 1096 г. нет упоминания каменного собора, говорится лишь о церкви св. Дмитрия. По-видимому, собор еще не существовал. Год смерти митрополита Ефрема неизвестен, но в 1105 г. на переяславскую кафедру был уже возведен епископ Лазарь. Наиболее вероятной датой строительства Успенского собора в Суздале считается 1101—1102 гг.
Подводя итог всему сказанному, хочется отметить ту большую роль, которую играл Ефрем в жизни Ростово-Суздальской Руси,— это и церковное строительство, и покровительство Дмитровскому монастырю, и передача ему сел, владельцем которых, вероятно, он сам являлся. Логично поэтому предположить, что свинцовая актовая печать, найденная в Суздале в слоях, датирующихся временем наиболее интенсивной деятельности Ефрема, принадлежала именно ему. Тогда становится легко объяснимым и то явление, что печать этого иерарха стала образцом для целой серии привесок-иконок, получивших распространение в основном в пределах Ростово-Суздальской земли. То, что печать Ефрема носит византийский облик, можно объяснить его длительным пребыванием в Константинополе, где могла быть изготовлена матрица. Однако существенно и упоминание Н. П. Кондакова о появлении в 70-х годах XI в. в Киеве одной из самых чтимых икон — «Царьградской Божьей матери» (в полный рост с младенцем на правой руке)²⁸. Она могла послужить образцом для мастера — резчика матрицы. Небезынтересно также свидетельство Густынской летописи под 1092 г.: «В сие лето посвящен есть Ефрем Грек на митрополию Киевскую от Николая третьего патриарха»²⁹. Исследователи дружно отрицают эти сведения летописи в отношении Ефрема — митрополита Переяславского³⁰. Но если принять это свидетельство, то становится объяснимым присутствие на публикуемой печати изображения «обратной». Богоматери — эмблемы константинопольских патриархов, патронов киевской митрополии.

Сцена «Успение Богоматери» вполне закономерно должна была присутствовать на печати Ефрема, так как он был выходцем из Печерского Успенского монастыря и в Суздале выстроил также Успенский собор. В позднем летописце XVIII в. есть очень интересный текст о строительстве в Суздале церкви Успения князем Владимиром (ошибочно дана дата 910 г.): «Великий князь Владимир всеа России прииде во град Суждаль и крести Суждальскую землю и в кремли городе заложи церковь первую Пречистыя владычицы честнаго и славнаго ея Успения, в ней же и место себе сделал и вырезал и подписал на свое имя, тут же и двор себе устроил возле церкви Успения богородицы и сия подпись с начала в церкви Успения Богородицы на тябле пишет, а в тябле поставлены пконы греческого письма, и те иконы и до днесь в тябле целы суть»³¹.
Это, безусловно, сведения, происходящие из самого Суздаля. Вероятно, при постройке первого Успенского собора в него была вложена и храмовая икона греческого письма с нетрадиционным для Руси композиционным изображением сцены «Успение», повернутой вправо. Это решение было воспринято и мастерами, создававшими знаменитые «Суздальские златые врата», где клеймо с этим сюжетом также повернуто вправо (рис. 3). Идентичность решения композиции «Успения» на Суздальских вратах, суздальской актовой печати и привесках-иконках с территории Владимиро-Суздальской Руси позволяет предположить, что местом производства привесок-иконок был Суздаль (а не Владимир, как предполагалось ранее)³². Кроме того, вся серия привесок-иконок, воспроизводивших актовую печать, заставляет более внимательно отнестись к мастерам, изготовлявшим те и другие предметы. Видимо, это были одни и те же ремесленники. Свидетельством этому является близость изображений на печатях и иконках, отмеченная для Новгорода³³, идентичность вышеуказанной печати с «Успением», повернутым влево, из Новгорода и печати из Старой Рязани³⁴ и другие случаи.

Рис. 3. Суздальские Златые врата. Клеймо со сценой «Успения Богоматери»

Судя по находке актовой печати в Суздале в хорошо датированном монетами слое конца XI в., можно несколько удревнить и всю серию аналогичных привесок-иконок. Скорее всего их следует датировать первой половиной — серединой XII в.

¹Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948. С. 457, рис. 121.
²Седова М. В. О двух типах привесок-иконок Северо-Восточной Руси//Культура средневековой Руси. Л., 1974. С. 191-194.
³Седова М. В. Раскопки в Суздале //АО 1979. М., 1980. С. 74; Седов В. В., Седова М. В. Древний Суздаль: Археологическое исследование // Вестн. АН СССР. 1983. № 1. С. 135.
⁴Шандровская В. С. Византийские печати со сценой «Успения» // Восточное Средиземноморье и Кавказ. Л., 1988.
⁵Приношу искреннюю благодарность В. В. Аулиху за любезно предоставленную возможность публикации находки.
⁶Седова М. В. Ярополч Залесский. М., 1978. Табл. 6, 1.
⁷Раскопки А. И. Кельсиьва и Я. А. Ушакова // ГИМ. Инв. № 78607. Оп. 78/124: Келъсиев А. И. Отчет о раскопках, произведенных им в Ярославской и Тверской губ.//ИОЛЕАЭ. 1878-1879. Т. 31. С. 295-308.
⁸Раскопки А. С. Уварова 1852 г.//ГИМ. Инв. № 54746. Оп. 1280/1-2; Уваров А. С. Меряне и их быт по курганным раскопкам // Тр. I Археол. съезда. М., 1871. Альбом. Табл. 34, 2.
⁹Спицын А. А. Курганы Белозерского уезда//ЗРАО. 1896. Т. 8, вып. 1/2. Рпс. И.
¹⁰Нефедов Ф. Д, Раскопки курганов в Костромской губ., произведенные летом 1895 и 1896 гг. // МАВГР. 1899. Т. 3. С. 218-219, табл. 6, 6.
¹¹Монгайт А. Л. Старая Рязань//МИА. 1955. № 49. Рис. 138, 20.
¹²Из собрания П. И. Щукина // ГИМ. Инв. № 3896. Оп. 2339/8.
¹³ГИМ УССР. Инв. № В-594Н.
¹⁴Экспозиция музея в Чернигове.
¹⁵Янин В. Л. Актовые печати древней Руси X-XV вв. М., 1970. Т. 1. С. 47, 53.
¹⁶Шандровская В. С. Византийские печати со сценой «Успения» (в печати).
¹⁷Янин В. Л. Актовые печати... Т. 1. С. 226, № 343.
¹⁸Определение монет сделапо А. С. Беляковым и В. М. Потиным.
¹⁹Седова М. В. Археологическое изучение Суздаля//Владимирскому музею 125 лет. Владимир, 1981. С. 87-93.
²⁰ПСРЛ. Т. 1. Стб. 237-238.
²¹Там же. Стб. 208.
²²Там же. Стб. 211.
²³Голубинский Е. История русской церкви. М., 1901. Т. 1. С. 677, 686-687; Рорре А. Panstwo i kosciol na Rusi v XI wieke. W-wa, 1963. S. 165.
²⁴ПСРЛ. Т. 1. Стб. 445.
²⁵Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. М., 1961. Т. 1. С. 28.
²⁶Варганов А. Д. История одного здания//О крае родном. Ярославль, 1978. С. 22.
²⁷Киево-Печерский патерик//Памятники литературы Древней Руси, XII в. М., 1980. С. 429.
²⁸Кондаков Н. П. Иконография Богоматери. СПб., 1915. Т. 2. С. 277, рис. 150-151.
²⁹ПСРЛ. Т. 2. С. 278.
³⁰Янин В. Л. Актовые печати ... Т. 1. С. 45.
³¹Древняя российская вивлиофика. М., 1791. Т. 19. С. 366-367.
³²Седова М. В. О двух типах привесок-иконок... С. 192.
³³Седова М. В. Ювелирные изделия древнего Новгорода. М., 1981. С. 62, рис. 20, 1.
³⁴Янин В. Л. Актовые печати... Т. 1. № 343; Даркевич В. П. Раскопки в Старой Рязани в 1980 г.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5998

загрузка...

Другие книги по данной тематике