П. П. Толочко. О социальной структуре древнерусского ремесла

Ремесло русского феодального города давно стало предметом специального изучения. После выхода в свет капитального исследования Б. А. Рыбакова стало очевидным, что эта отрасль экономики находилась на высоком уровне развития и занимала значительное место в жизни древнерусского общества¹. Последующие исследования Б. А. Колчина, Ю. Л. Щаповой, Т. И. Макаровой, Г. Ф. Корзухиной, Г. А. Вознесенской и других археологов значительно пополнили характеристику древнерусского ремесла. В большей мере это касается техники и технологии, изучение которых благодаря применению новых методов исследования значительно продвинулось. Меньше внимания уделялось месту и роли ремесла в системе социального и экономического развития общества. Высказывания на этот счет в исторической литературе разноречивы и не очень конкретны. Свидетельство тому дискуссия о посаде русского города, возникшая в 50-е годы XX в. и продолжающаяся фактически поныне. Положение Б. Д. Грекова о социально-экономической равнозначности понятий «посад» и «город» было принято последующими исследователями без каких-либо оговорок.
Говоря о древнерусских городах IX—X вв., И. Я. Фроянов отмечает, что они в меньшей мере были ремесленными средоточиями, ибо для этого им не хватало посадов, появление которых он относит к X — началу XI в.² Б. Д. Греков и М. Н. Тихомиров связывали возникновение посадов с более ранним временем. Вслед за Б. Д. Грековым И. Я. Фроянов в своем утверждении исходит из представления о ремесле древнерусского города как исключительно свободной посадской стихии. К аналогичному выводу пришел и В. В. Карлов, полагающий, что в правовом отношении ремесленно-торговое население древнерусских городов было относительно свободным, не состоявшим в личной зависимости от феодалов города³.

Характер русского феодального города не только не исключал, но предполагал развитие в нем ремесла. Причиной этого служил излишек сельскохозяйственной продукции, сосредоточивавшейся в городе. Концентрация этих излишков в руках военно-бюрократического государственного аппарата обусловила на первых порах тесную связь ремесленного производства с хозяйственным развитием городской феодальной усадьбы. Главной фигурой ремесленного производства в ранних русских городах был не юридически свободный посадский мастер, а зависимый, работавший на усадьбе своего господина. Будучи включенным в хозяйственную структуру феодальной вотчины, ремесленник не обладал правом собственности на орудия труда и его результаты.
Местом развития вотчинного ремесла русских городов являлись преимущественно детинцы. Их раскопки неизменно обнаруживают остатки мастерских и жилищ ремесленников в самой непосредственной близости от княжеских дворцов, боярских хором, храмов. В Киеве из более чем 30 известных на сегодня мастерских 18 раскопано в Верхнем городе. Особенно много их было в «городе» Владимира — наиболее аристократической части древнего Киева. В XI—XIII вв. здесь находились два княжеских, четыре церковно-монастырских и по меньшей мере четыре боярских двора. Судя по исследованным мастерским, на этих дворах работали ювелиры, стеклоделы, резчики по камню, кузнецы, косторезы. Ювелирные формочки, тигельки и льячки, полуфабрикаты, отходы производства, найденные в ювелирных мастерских, свидетельствуют о том, что в них изготовлялись дорогие изделия из цветных и благородных металлов, украшенные перегородчатой эмалью, чернью, зернью. Именно здесь, согласно исследованию Т. И. Макаровой, работал придворный мастер второй половины XII в. Лазарь Богша, автор знаменитого креста Евфросинии Полоцкой, княжеских диадем и барм.

Приурочивая вотчинный сектор городского ремесла к детинцам, разумеется, не следует абсолютизировать этот вывод. Крупные феодалы проживали также на городских посадах, в окольных районах, и нет оснований полагать, что структура их хозяйств была иной, чем тех, кто жил в центральной части города. При исследовании усадьбы галицкого боярина Юрия Прокоповича в урочище Юрьевском под Галичем обнаружены остатки гончарного, кузнечного и ювелирного производств⁴. Следы производства золотых трехбусинных серег обнаружены в 1982 г. в пределах обширной (видимо, феодальной) усадьбы на киевском Подоле.
Структура вотчинного ремесла лучше всего исследована в Новгороде. По мнению В. Л. Янина и Б. А. Колчина, значительную массу ремесленников объединяли патронимии, на территории которых они жили и работали. На ранних этапах развития производства это были скорее всего классические вотчинные ремесленники, работавшие с материалом заказчика из расчета на ограниченный сбыт внутри самой патронимии. Позднее, в XII—XIII вв., с развитием товарных отношений ремесленники, жившие на усадьбах феодалов, сохраняя прежнюю зависимость от владельцев усадеб, вышли на общегородской рынок⁵.
Аналогичные тенденции прослеживаются и на материалах киевского вотчинного ремесла. Придворные ювелиры в XII в. наряду с изделиями из золота и серебра, удовлетворявшими потребности княжеско-боярской верхушки, изготовляли и более дешевые виды продукции, поступавшие на рынок. Причем со временем наблюдается тенденция к увеличению объема их рыночного производства.

К сожалению, по археологическим материалам невозможно установить, как вотчинное ремесло выходило на свободный городской рынок. Было ли это компетенцией исключительно владельца производства, или же в реализации «излишков» принимал участие ремесленник, получая при этом какое-то вознаграждение, сказать трудно. Более ясной представляется общая тенденция развития вотчинного ремесла. С момента выхода на свободный рынок оно постепенно теряло свои классические черты. С одной стороны, оно продолжало развиваться в структуре вотчинного хозяйства, с другой — все больше вовлекалось в рыночную стихию, чем сближалось со свободным посадским ремеслом.
Наряду с вотчинным развивалось в древнерусских городах и свободное ремесло. Местом его средоточия, безусловно, являлись посады. Как части городской поселенческой структуры посады практически одновременны детинцам. Разумеется, в течение столетий они не оставались неизменными в социальном плане.

Наблюдения над Подолом — посадом крупнейшего города Руси — Киева показывают, что уже в IX в. он представлял собой вполне сложившийся городской район. К X в. относятся остатки ремесленной деятельности его жителей. Однако в слоях X в. еще не вырисовывается ремесленный облик района. Большей наполненностью ремесленными изделиями и следами различных производств характеризуются слои XI в., хотя и они еще не очень отличаются от более ранних. Зато в слоях XII в. в различных районах Подола выявлены остатки мастерских по обработке янтаря, шифера, изготовлению стеклянных и ювелирных изделий, следы кузнечного производства. Вообще весь характер культурного слоя с большим числом ремесленных изделий указывает на развитую производственную деятельность жителей района. Характерно, что именно в XII в. (возможно, в его середине) Подол достигает своих максимальных размеров.
Тенденция развития городского посада, прослеженная на материалах Киева, не частный пример, а закономерность, характеризовавшая жизнь и других древнерусских центров. В XII в. увеличение размеров посадов наблюдается в Чернигове, Переяславе, Галиче, Суздале, Смоленске, Полоцке, Владимире на Клязьме, Новгороде. Свидетельством возросшего их значения в экономической жизни городов являются известия о возведении вокруг них мощных укреплений. В этом общерусском явлении отчетливо просматривается забота властей об экономическом развитии городов. Посады все больше утверждаются в качестве главных средоточий мелкотоварного производства.

Археологические исследования посадского ремесла еще очень фрагментарны и не дают сколько-нибудь полного представления о структуре этого сектора ремесла. Даже в таком археологически наиболее изученном русском городе, как Новгород, многое в организации свободного посадского производства остается невыясненным. В. Л. Янин и Б. А. Колчин полагают, что удельный вес его особенно возрос после 20—30-х годов XII в. и был значительным. Деятельность свободных ремесленников регулировали сотни, торговые ряды и уличанская организация⁶. Аналогичные административно-территориальные структуры имели место и в других городах и, можно думать, выполняли те же функции.
Возросшее место свободного ремесла в экономической жизни городов устанавливается на основании характера готовой продукции и технологии ее производства. В свое время развернулась оживленная дискуссия на тему, кому принадлежал приоритет изобретения так называемых имитационных формочек. Б. А. Рыбаков высказал предположение, что массовый выпуск ювелирных изделий, имитировавших драгоценные и дорогостоящие украшения, изготовлявшиеся княжескими мастерскими, был налажен посадскими ремесленниками⁷. Г. Ф. Корзухина и М. К. Картер, исходя из того, что «имитационные» формочки были обнаружены не только в посадской, но и в княжеской части Киева, полагали, что технологической новинкой одновременно овладели вотчинные и посадские ремесленники⁸. Решить этот спор на имеющихся археологических материалах трудно. Да и суть его не в этом, а в самом явлении, характеризовавшем важные изменения в ювелирном ремесле. Возросшая емкость рынка порождала массовое предложение, что в свою очередь обусловливало появление новой технологии. Более подверженным конъюнктура рынка было, несомненно, посадское ремесло, и, можно думать, оно быстрее приспосабливалось к изменявшимся условиям. Расширением ассортимента продукции, рационализацией производства, упрощением технологии характеризуются и другие отрасли древнерусского ремесла XII в. в частности керамическое, кузнечное.

Еще один сектор ремесленного производства древнерусского города может быть квалифицирован как государственный. Организатором его выступала княжеская власть. По своему строю это производство, вероятно, ближе стояло к вотчинному, так как в его сфере трудились преимущественно зависимые ремесленники. В ряде случаев провести четкую грань между собственно княжеским и государственным ремеслом чрезвычайно трудно. И тем не менее был ряд производств, которые вызывались к жизни задачами общегосударственного развития. К ним в первую» очередь относилось строительство городов и оборонительных укреплений. Государственная власть придавала этому большое значение и не случайно старейшины строительных артелей занимали высокое социальное и общественное положение.
В сфере княжеской компетенции находилось в значительной мере и городское монументальное строительство. Речь идет о княжеских резиденциях, крупных церковных храмах. Летописи полны известий о строительстве последних тем или иным князем. Такая персонифицированность в большинстве случаев связана с этикетом придворного летописания, но в ней отражены и определенные реалии, свидетельствующие об организационной стороне дела. Как показали исследования П. А. Раппопорта, русские мастера каменных дел находились в ведении княжеской администрации. Перемещение князей из одного стольного города в другой сопровождалось нередко перемещением из города в город и строительных артелей⁹.
Вопросы соотношения различных секторов древнерусского ремесла в системе городского производства всегда увязываются с определенными этапами его развития. Б. А. Рыбаков убедительно показал, что качественный перелом в русском ремесле приходится примерно на середину XII в. Именно в это время значительно возрастают объемы рыночного производства. Последующие исследования по существу подтвердили этот вывод. В Новгороде, как полагают В. Л. Янин и Б. А. Колчин, рубеж, отделяющий первый период в истории ремесла от второго, приходится на 20—30-е годы XII в.¹⁰ Аналогичная ситуация характеризует и киевское ремесло, где нарастание качественных изменений прослеживается уже с первых десятилетий XII в.

Выделенные на основе данных археологии два периода древнерусского ремесла очень хорошо согласуются с общей картиной социально-экономического развития Древнерусского государства. Раннефеодальному этапу соответствует малоразвитое ремесло, а периоду феодальной раздробленности или начальному этапу развитого феодализма соответствует более развитое ремесло.
Второй период русского ремесла отличается от первого не столько изменившимся внутренним соотношением вотчинного и свободного ремесел, что, несомненно, имело место, сколько резким увеличением объемов их производства. В этом случае принято говорить «рыночного» производства, но выражение это не совсем точное. Говоря о работе на заказ и работе на рынок как о двух различных сферах и уровнях развития ремесла, мы тем самым искусственно сужаем само понятие рынка. Здесь оно выступает по существу как место торговли, а не как система хозяйственных связей, функционировавшая и при помощи свободной рыночной стихии, и посредством индивидуального заказа. Работа на заказ, о котором договаривались очень часто на тех же рыночных площадях,— это и есть работа на рынок.

Одним из наиболее трудных в исследовании древнерусского ремесла является вопрос о его цеховом строе. Знал ли русский город домонгольского времени цеховую организацию, столь характерную для ремесла западноевропейских городов, или это явление развилось в нем только в позднесредневековое время? В литературе на этот счет высказаны различные точки зрения: от осторожного признания наличия на Руси цехообразных организаций до полного их отрицания. Разноречивость выводов обусловлена прежде всего состоянием источников. Письменные по существу ничего не говорят об организационном строе свободного ремесла, археологические все еще очень фрагментарны.
Мало помогают делу и попытки отдельных исследователей рассматривать этот вопрос в контексте общеевропейского развития. Теоретически это не может вызвать возражений. Древняя Русь поддерживала тесные контакты с европейскими странами и явления, имевшие место там, вполне могли получить развитие и здесь, тем более что технический уровень древнерусского ремесла был не ниже европейского. Практически же аналогии не прослеживаются. Города средневековой Европы значительно отличались от древнерусских. Они, как правило, не имели сельскохозяйственной агломерации, являлись местами жительства бюргерства (феодалы ушли из них в свои сельские поместья — замки), существовали для него и благодаря ему. В своих интересах бюргерство развивало свои институты, организовывало хозяйственную жизнь¹¹.

Древнерусский город находился под властью феодалов, что, естественно, не могло не оказывать сдерживающего влияния на развитие специфически городских коммунальных структур. На раннефеодальном этапе истории Древнерусского государства почти всех городских ремесленников объединяли феодальные хозяйства, к которым они принадлежали и на территории которых проживали. Других организационных начал ремесленников просто не могло быть. Известия письменных источников о довольно раннем проявлении артельных форм труда на Руси не позволяют видеть в них указание на зарождение самоуправляющихся городских общин. Свидетельство Патерика — «князь призва старейшину древоделем, повеле ему изготовить древо на согражение церкви»¹² подчеркивает зависимость вышгородской строительной артели от князя. Старейшина выступает здесь по существу как представитель княжеской администрации. Организационно строители входили в состав государственного сектора ремесла.
В эпоху феодальной раздробленности положение несколько меняется. Наряду с классическим вотчинным в городах получает развитие свободное городское ремесло. Корпоративность заложена в его природе как одно из условий нормального функционирования и конкурентной жизнеспособности, но ее проявление возможно только на высшей стадии развития этого производства. В городах средневековой Европы первые цехи появляются в самом конце XI в., но активные процессы их образования приходятся на XII в. Раньше других объединялись ремесленники тех отраслей, которые требовали коллективных усилий (рыбаки), или же тех, продукция которых имела широкий рынок сбыта (ткачи, сапожники).

При отсутствии прямых указаний на корпоративность ремесла русских городов большое значение приобретают косвенные. К ним относятся в первую очередь исторические названия городских районов, урочищ, улиц, в которых могли отразиться процессы концентрации ремесленников по производственному признаку. В Киеве известны урочища «Гончары», «Кожемяки», находившиеся в его посадской части и занимавшие удобные для занятия этими ремеслами места, имевшие выходы гончарных глин и водные источники. В позднесредневековое время здесь действительно работали цехи гончаров и кожевников, но было ли так и в древнерусское время, сказать трудно.
Урочище «Гончары» известно в Вышгороде. Еще в начале 60-х годов XX в. старожилы уверенно показывали его местонахождение. Это южный склон одного из неглубоких оврагов, расположенных в посадской части древнего города. Обследование урочища, осуществленное В. И. Довженком и автором этих строк, выявило около 15 округлых пятен обожженной глины, ярко выделявшихся на фоне пашни. Раскопки одного из них открыли двухъярусный гончарный горн древнерусского времени¹³. Находившаяся в нем керамика, как и большинство фрагментов, собранных в районе других горнов, датируется XII—XIII вв. Два административно-территориальных района Новгорода носили названия Гончарного и Плотницкого концов. Исследователи уже давно пришли к согласному выводу, что они происходят от концентрации здесь одноименных производств. Свидетельства летописи, что Гончарный конец первоначально назывался Людиным, дают основание относить формирование корпоративной общности новгородских гончаров ко времени не ранее конца XII в. Только с XII в. известно и название Плотницкого конца. В. Л. Янин и Б. А. Колчин, проанализировав ряд берестяных грамот рубежа XII— XIII вв., происходящих из ремесленно-торговых комплексов, высказали предположение, что в них отражены первые, зачаточные формы корпоративной консолидации свободных горожан Новгорода¹⁴.

Древнее название части посада «Гончары» сохранила историческая топография города Владимира на Клязьме, бурное развитие которого относится к последней трети XII — первым десятилетиям XIII в. В Переяславле Русском в XII в. упоминаются Кузнечные ворота.
Приведенные названия городских районов, урочищ, ворот, связанные с соответствующими производствами и подтвержденные в ряде случаев результатами археологических раскопок, указывают, несомненно, на важные консолидационные процессы в древнерусском ремесле. Очевидно, они коснулись не только его территориальных, но и организационных структур. Попытку смоделировать их на основании археологических материалов предприняла Ф. Д. Гуревич. Раскопав в древнем Новогрудке 14 богатых домов, в которых выявлены следы ювелирного производства, она высказала предположение, что здесь находился квартал корпорации златокузнецов. Найденное в каждом доме оружие, а также расположенное неподалеку кладбище указывает, по мнению Ф. Д. Гуревич, на наличие собственной военной организации и места, где корпорация хоронила умерших. Хозяин богатого дома-повалуши являлся главой новогрудского объединения ювелиров, которое просуществовало с рубежа XI—XII вв. по 70-е годы XIII в.¹⁵
Если бы все звенья реконструкции Ф. Д. Гуревич были в достаточной степени аргументированы, можно было вместо осторожной формулировки «корпорация», сказать «цех», но имеющийся материал не позволяет сделать этого. Следы производства здесь не очень выразительны, оружие в домах еще не указывает на их дружинный характер, а погребенные близлежащего кладбища и вовсе не имеют социальных признаков. Вызывает сомнение и нижний хронологический рубеж объединения. Говорить о корпоративности ювелирного ремесла применительно к рубежу XI—XII вв. нет оснований. Для этого оно было слишком неразвитым, к тому же повсеместно находилось в системе вотчинного хозяйства.
Признаки определенной корпоративности древнерусского ремесла проявились лишь на этапе феодальной раздробленности. Они, однако, недостаточны для утверждения о наличии цеховой его структуры. Этот процесс искусственно сдерживался феодальным характером русского города о не получил в домонгольский период своего завершения.

¹Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1948.
²Фроянов И. Я. Киевская Русь. Л., 1980. С. 232.
³Карлов В. В. О факторах экономического и политического развития русского города в эпоху средневековья // Русский город. М., 1976. С. 48.
⁴Довженок В. И. Селища и городища в окрестностях древнего Галича//КСИА АН УССР. 1955. Вып. 4. С. 12-13.
⁵Колчин Б. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет//Новгородский сборник: 50 лет раскопок Новгорода. М., 1982. С. 123.
⁶Там же.
⁷Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. С. 497-498.
⁸Корзухина Г. Ф. Киевские ювелиры накануне монгольского завоевания // СА. 1950. № 14. С. 220, 229; Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 386.
⁹Раппопорт П. А. Из истории Киево-Черниговского зодчества XII в.//КСИА. 19Б4. Вып. 79. С. 59-63.
¹⁰Колчин Б. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет. С. 122.
¹¹Pirenne Н. Sozial und wirtschaftsgeschichte Europas im Mittelalter. Mtinchen, 1974, S. 166-167.
¹²Абрамович Д. И. Житие святых мучеников Бориса и Глеба. Пг, 1916. С. 54-57.
¹³Довокенок В. И. Розкопки древвього Вишгорода//АП УРСР. 1952. Т. 3. С. 14-27.
¹⁴Колчин Б. А., Янин В. Л. Археологии Новгорода 50 лет. С. 126.
¹⁵Гуревич Ф. Д. Древний Новогрудок. Л., 1981. С. 132-136.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 6243

загрузка...

Другие книги по данной тематике