1.1.4. «Галактофаги» Эфора: идеализация номадов и Гомер. Последователи и противники Эфора

Появление идеализации номадов, и в частности скифов, восходит лишь к самому кануну или даже началу эллинистической эпохи и связывается прежде всего с именем Эфора⁵³. О причинах ее появления много писали, однако здесь не место для рассмотрения этой проблемы. Для нас важно отметить только, что текст Гомера не принадлежал к числу источников этой идеализации — напротив, уже появившаяся тенденция идеализировать скифов привела к переосмыслению давно и широко известного гомеровского текста.

Эфор и следовавшие за ним эллинистические ученые искали подтверждения своим теориям у авторитетных предшественников и в первую очередь, конечно, у главного авторитета, Гомера. Именно теория, идеализирующая скифов, заставила их по-новому истолковать текст Гомера и придать ему тот смысл, который в него не вкладывал ни сам автор «Илиады», ни его читатели архаической и классической эпох. Такая практика не была редкостью среди эллинистических ученых: в подобных случаях они не останавливались не только перед тем, чтобы изменить интерпретацию текста, но и сам текст. Достаточно напомнить пример главы пергамской филологической школы Кратета Малосского, согласно космографической теории которого на южном полюсе земли, где шесть месяцев в году продолжается полярная ночь, а в остальное время свет не пропускают густые облака, находится вход в подземное царство. Для подтверждения этой теории он недолго думая заменил название киммерийцев в известном месте гомеровской Νεκυία (λ 14) на «керберийцев», которых и локализовал на южном полюсе, а гомеровское описание этого народа использовал для подтверждения своих представлений о нем (ср. ниже, 1.2.1)⁵⁴.

Для того, чтобы приспособить гомеровский текст к своей идеализаторcкой теории, Эфору требовалось совсем немного — отнести гомеровский эпитет «справедливейшие» к номадам, что он и сделал. Соответствующий фрагмент его сочинения сохранился в пересказе Страбона, где он включен в достаточно длинное рассуждение, излагающее мнения разных эллинистических авторов по поводу разбираемого текста «Илиады» (FGrHist 70 F 42 = Strabo VII, 3, 9). Эфор, очевидно, имея в виду расхожее в его время мнение о скифах как жестоких дикарях, говорит, что «у прочих скифов» (τών τε άλλων Σκυθών) и у савроматов разнообразные обычаи, и если одни из них жестокие людоеды, то другие вполне добродетельны и даже вегетарианцы. Кроме того, среди кочевых скифов есть некий народ (τινας τών Νομάδων Σκυθών), который отличается особой добродетельностью, и ему-то Эфор и приписывает свою коммунистическую утопию⁵⁵.

Как видим, даже в изложении Страбона чувствуется определенная слабость отправной точки рассуждения Эфора — ему приходится утверждать, что среди всем известных, в том числе и своей кровожадностью, скифов имеется некий справедливый народ, о котором почему-то никто не слышал. Тут-то Эфору и понадобился перетолкованный им на свой лад текст Гомера (действительно, кто может быть лучшим свидетелем, чем сам Поэт), и его-то он здесь и цитирует. При описании нравов этого придуманного народа он мог черпать детали из разных других источников, например из Геродота (на возможное использование Геродота в мотиве о непобедимости уже обращалось внимание; видимо, Эфор воспользовался и геродотовским рассказом об общности жен у агафирсов и массагетов: Hdt. IV, 104 , 2 1 664), однако здесь он нуждался в подтверждении самого существования этого народа. Из сообщения Страбона неясно, как Эфор называет свой идеальный народ, поэтому в литературе укрепилось мнение, что идеализируются все скифы⁵⁷, хотя это противоречит прямому указанию Страбона о том, что речь идет лишь о некоторых из них.

Недвусмысленное указание на название этого изобретенного Эфором народа мы находим, однако, в другом пересказе эфоровского текста — у Николая Дамасского (FGrHist 90 F 104 = Io. Stob. Anth. Ill, 1, 200): Γαλακτοφάγοι Σκυθικόν έθνος άοικοί τε είσιν, ώσπερ και οί πλεΐστοι Σκυθών, τροφήν δ’ έχουσι γάλα μόνον ϊππειον, έξ ού τυροποιοΰντες έσθίουσι και πίνουσι- καί είσι διά τούτο δυσμαχώτατοι, συν αύτοΐς πάντη την τροφήν έχοντες. ούτοι και Δαρεΐον έτρέψαντο. είσί δέ και δικαιότατοι κοινά έχοντες τά τε κτήματα και τάς γυναίκας ώστε τούς μέν πρεσβυτέρους αύτών πατέρας νομίζειν, τούς δέ νεωτέρους παΐδας, τούς δ’ ήλικας άδελφούς. ών ήν και Ανάχαρσις, εις τών έπτά σοφών νομισθείς, ος ήλθεν εις τήν Ελλάδα, ίνα ίστορήση τά τών άλλων νόμιμα, τούτων και Όμηρος μέμνηται, έν οις φησν Μυσών τ' άγχεμάχων και άγαυών Ιππημολγών Γλακτοφάγων άβίων τε, δικαιοτάτων άνθρώπων. άβίους δ’ αύτούς λέγει ή διά τό γήν μή γεωργεΐν ή διά τό άοίκους είναι ή διά τό χρήσθαι τούτους μόνους τόξοις· βιόν γάρ λέγει τό τόξον — «Галактофаги, скифский народ, не имеют домов, как и большинство скифов, а питаются только лошадиным молоком, сделав из которого сыр, едят и пьют⁵⁸; и из-за этого их победить труднее всех, так как они повсюду имеют с собой пишу. Они-то и обратили Дария в бегство. Они также справедливейшие, владея совместно и имуществом, и женщинами, так что старших из них считают отцами, младших — сыновьями, а того же возраста — братьями. Из них был и Анахарсис, считающийся одним из семи мудрецов, который прибыл в Грецию, чтобы изучить обычаи других. Их упоминает и Гомер, когда говорит: ‘и сражающихся в рукопашную мисийцев, и дивных гиппемолгов, глактофагов, ‘абиев’, справедливейших из людей’. ‘Абиями’ называет их или из-за того, что они не возделывают землю, или из-за того, что не имеют домов, или из-за того, что они одни пользуются луками; ведь лук он называет βιός». Пересказ того же пассажа сохранился и в «Перипле» Псевдо-Скимна (851 — 860 Diller = F 15а Marcotte = Anon. Peripl. Р. E. 49, 11 ν 15—26, 132 Diller = FGrHist 70 F 158), содержащем прямое указание на заимствование материала у Эфора (842: είρηκεν Έφορος). Он повторяет в более краткой форме информацию, уже известную по Страбону и Николаю Дамасскому:

851 τον Παντικάπην διαβάντι Λιμναίων έθνος
έτερά τε πλείον’ ού διωνομασμένα,
νομαδικά δ" έπικλούμεν’, εύσεβή πάνυ
ών ούδέ εις έμψυχον άδικήσαι ποτ άν,

855 οίκοφόρα δ\\\\ ώς εϊρεκε, και σιτούμενα
γάλακτι ταΐς Σκυθικαΐσι θ' ίππομολγίαις·
ζώσιν δέ τήν τε κτήσιν άναδεδειχόντες
κοινήν άπάντων τήν θ’ ολην συνουσίαν,
καί τον σοφόν Ανάχαρσιν εκ τών νομαδικών
860 φησίν γενέσθαι τών σφόδρ’ εύσεβεστάτων —

«за Пантикапой находится народ ‘Озерных’ и многие другие, имена которых неизвестны, но прозываемые номадами, весьма благочестивые, из которых ни один не причинит несправедливости одушевленному; они, как он (Эфор) говорит, переносят свои жилища и питаются молоком и скифскими лошадиными надоями; живут же так, что у них все общее — и все имущество, и вся семья. И мудрец Анахарсис, говорят, происходил из этих очень благочестивых номадов».

По тексту Псевдо-Скимна создается впечатление, что Эфор оставил своих номадов безымянными, однако из сообщения Николая Дамасского становится ясно, что он называл свой идеальный народ галактофагами, а слово άβιοι истолковал как эпитет к нему. Такое решение кажется неожиданным — казалось бы, более естественно считать этнонимом как раз не прозрачное слово «млекоеды», а темное άβιοι, как это, собственно, и делалось раньше, хотя бы Эсхилом. Более того, такое решение немедленно вызывает ряд сложностей, и прежде всего необходимость объяснить этот эпитет, что Эфору и приходится делать. Судя по имеющимся данным, именно ему принадлежит сомнительная честь зачинателя долгой традиции этимологических игр с этим термином. Для того, чтобы выбрать такое решение, требовались особые причины, которые перевешивали бы все возникающие неудобства. Видимо, такой причиной была именно необходимость разрыва с традицией и демонстрация того, что предыдущие читатели понимали Гомера неправильно. Действительно, ко времени Эфора образ абиев как мифического блаженного народа, не связанного напрямую со скифами, существовал в античной литературе, возможно, и помимо Эсхила, и в более развернутой форме. Эсхил вполне мог не сам создать описание своих габиев, а заимствовать его из более раннего текста. Во всяком случае использование им ионийской географической и этнографической прозы именно в географических частях трилогии о Прометее несомненно. Кроме того, как это имеет место в других случаях, образ идеального народа, лишь упомянутого Гомером, мог быть развернут в целую картину в каком-нибудь не дошедшем до нас эпическом сочинении. Однако, даже если ни одно из этих предположений не верно, достаточно и одного Эсхила — существовавший ко времени Эфора образ абиев не удовлетворял последнего именно своей очевидной мифологической идеальностью и абстрактностью. Эфору нужно было решительно отказаться от этого образа, чтобы отнести слова Гомера к народу, наделенному более реальными чертами, а также, вероятно, и для того, чтобы связать его с традицией об Анахарсисе. Это и было сделано — Эфор объявил, что никаких абиев никогда не было, а слово άβιοι у Гомера — это эпитет к галактофагам, которые к тому же называются справедливыми. При этом Эфору пришлось не только объявить гомеровское γλακτοφάγοι этнонимом, но и оторвать его от предыдущего слова ίππημολγοί, тесно связанного с ним по смыслу. В результате, видимо, он также считал, что речь здесь идет о двух народах — «дивных гиппемолгах» (= «доителях кобылиц») и «галактофагах, бедных (άβιοι), справедливейших из людей». О том, что он предлагал именно такое членение гомеровской фразы, свидетельствует способ цитирования Гомера в его передаче Страбоном и Николаем Дамасским. Несмотря на то, что речь в обоих случаях идет не о цитате, а о пересказе, все же, вероятно, можно полагать, что без особых причин ни тот, ни другой не стали бы изменять цитируемый их авторитетом текст. В пересказе Страбона Эфор утверждает, что именно тех «неких из скифов», которые его занимают, упоминает Гомер, и цитирует при этом не весь пассаж, а лишь 6 строку, начиная со слова γλακτοφάγων. Это, возможно, свидетельствует о том, что именно данную часть описания он относил к своему идеальному народу.

Николай Дамасский приводит более широкую цитату, но в ней пишет с заглавной буквы, как этнонимы, слова Ιππημολγών Γλακτοφάγων. Если это написание восходит хотя бы к Иоанну Стобею, а не к поздним переписчикам, то оно отражает, конечно, не орфографию Эфора и Николая Дамасского, но их понимание гомеровского текста. Впрочем, свидетельство Николая Дамасского менее ценно для реконструкции текста Эфора, поскольку Николай, по-видимому, дополняет информацию, восходящую к нему, сведениями, почерпнутыми из других источников. Наконец, Эфор, согласно пересказу Страбона, в подтверждение своей теории цитирует отрывок Гесиода (fr. 151), в котором упоминаются «имеющие дома на повозках глактофаги (= млекоеды)», однако игнорирует другой текст, вероятно находившийся в том же пассаже той же поэмы (fr. 150, 15) и упоминающий «скифов доителей кобылиц» (ср. выше, 1.1.3). Этот выбор является дополнительным свидетельством о том, как Эфор называл свой вымышленный народ и как он делил гомеровский текст.

Эфоровское толкование гомеровского текста, как и его образ живущих по-коммунистически «добрых дикарей», были весьма популярны в античности, и следы их влияния можно найти в самых разных сочинениях. Так, например, Филон в своем трактате De vita contemplativa описывает секту терапевтов, которые раздавали свое имущество и, отказываясь от мирских благ, жили в полном равенстве (17). При этом он цитирует гомеровский пассаж, в котором явно слово άβίων понимает как прилагательное, поскольку поясняет его: ως τής μέν περί βίον σπουδής και χρηματισμόν άδικίαν γεννώσης διά τό άνισον. Таким образом, он имеет в виду именно эфоровское понимание гомеровского текста как коммунистической утопии, описывающей справедливых дикарей, и в соответствии с этим пониманием по-эфоровски понимает и гомеровский текст.

Эфоровское толкование текста Гомера, однако, далеко не стало общепринятым, и, в частности, филологи александрийской школы придерживались несколько иного взгляда на этот текст. Гомеровский словарь Аполлония Софиста сохранил мнение главы александрийской школы Аристарха Самофракийского, издателя стандартного гомеровского текста, лежащего в основе всех известных нам рукописей⁵⁹. В отличие от Эфора, он полагал, что Гомер говорит о народе под названием «абии», а «млекоеды» — вовсе не этническое название, а эпитет (s.v. άβίων 3, 16 Bekker, 25 Steinicke)60: ό μέν Αρίσταρχος ώς έθνους οϋτω λεγομένου άκούει, καθ’ ών και τούς γλακτοφάγους τετάχθαι και τούς δικαιοτάτους (διό καί γράφει χωρίς τού τέ συνδέσμου) — «Аристарх считает, что так назван народ и им (абиям) подчинены (слова) и γλακτοφάγους, и δικαιοτάτους (почему и пишет без соединительного τε)». Из словарной статьи остается неясным, отделял ли Аристарх от этих слов находящиеся в предыдущей строке слова άγαυών ιππημολγών или также считал их эпитетами народа абиев.

Сообщение Аполлония Софиста подтверждается также схолиями рукописи А (текст см. ниже, Aint: Αρίσταρχος χωρίς τού τέ, δικαιοτάτων άνθρώπων). Одно из этих сообщений происходит, видимо, из сочинения филолога августовской эпохи Дидима Περί τής Άρισταρχείου διορθώσεως, а другое из сочинения Никанора, жившего при Марке Аврелии. Здесь следует обратить особое внимание на то, что Аристарх настаивает на написании δικαιοτάτων άνθρώπων без τε. Именно такое, аристарховское, чтение содержит наша рукописная вульгата. Однако сам факт того, что поздние филологи специально отмечали чтение Аристарха, и то, что сам Аристарх, судя по данным словаря Аполлония Софиста, его обосновывал, свидетельствует о том, что существовала и другая традиция передачи и соответственно понимания текста, с которой Аристарх полемизировал.

О существовании этой параллельной (очевидно, неалександрийской и достаточно авторитетной) традиции свидетельствуют и другие данные. В уже упомянутой статье словаря Аполлония Софиста дается явное указание на нее. Изложив версию Аристарха, он продолжает: ένιοι δέ γράφουσι σύν τώ τέ, δικαιοτάτων τ" άνθρώπων, καί άποδιδόασι τούς άβίους ήτοι τούς βία μή χρωμένους, οί δέ τούς μακροβίους — «Некоторые же пишут с τε, ‘δικαιοτάτων τ άνθρώπων’, и объясняют ‘абиев’ как ‘не пользующихся силой’. Другие же — как ‘долгожителей’». Именно такой вариант написания сохранился также в одной из рукописей XII в. V¹⁶ (cod. Vaticanus 1319). Авторы такого толкования текста, согласно указанию Аполлония Софиста, считали, в отличие от Аристарха (именно в этом смысл противопоставления их мнения мнению последнего через μέν-δέ), слово άβιοι не этнонимом, а эпитетом. Такое понимание было, как уже указывалось, нетрадиционным и, судя по всему, впервые его предложил Эфор. Можно предположить, что Аристарх в данном случае полемизирует именно с Эфором или его последователями, имена которых нам неизвестны. Этому предположению, на первый взгляд, противоречит тот факт, что в гомеровских цитатах, сохранившихся в пересказах Эфора Страбоном и Николаем Дамасским, отсутствует союз τε между словами δικαιοτάτων и άνθρώπων.

Рассмотрим, однако, проблему подробнее. Выше уже отмечалось, что нетрадиционное толкование Эфором гомеровского текста вызывало ряд трудностей. Среди этих трудностей была и одна чисто грамматическая. Действительно, при том толковании, которое принимал Эфор для текста άγαυών ίππημολγών | Γλακτοφάγων άβίων τε δικαιοτάτων άνθρώπων, у него должны были возникнуть сложности с пониманием союза τε. Он может быть понят здесь, пожалуй, только как соединяющий слова άγαυών ιππημολγών и Γλακτοφάγων άβίων — хотя у Гомера союз τε ставится обычно непосредственно после слова, к которому относится, он может употребляться и после присоединяемой группы «объект + эпитет». В таком случае эпитет δικαιοτάτων άνθρώπων может относиться только к обоим названным народам вместе, а не к одним лишь галактофагам, то есть перевод был бы «справедливейших из людей: дивных гиппемолгов (resp. агавов доителей кобылиц) и άβίων глактофагов».

Предположению о том, что Эфор понимал гомеровский текст именно так, противоречит, однако, ряд данных, хотя и косвенных, но позволяющих, складываясь вместе, прояснить картину. Так, ни в одном из трех упомянутых выше пересказов эфоровского текста не встречается народ по имени «гиппемолги» или «агавы». Это позволяет предположить, что Эфор не писал подробно о них, считая, например, что Гомер называет «дивными доителями кобылиц» обычных скифов, которым он приписывает всю дурную славу этого народа. Если бы Эфор относил эпитет «справедливейшие» к обоим народам, то ему пришлось бы признать, что все гомеровские номады (то есть скифы для грека IV в. до н. э.) — справедливейшие, что противоречит его собственной концепции о том, что таковыми являются лишь некоторые из них. Наконец, и способ цитирования Эфором Гомера в наиболее подробной и, видимо, чистой (у Николая Дамасского к сведениям Эфора, вероятно, прибавляются и данные, почерпнутые из других источников) страбоновской передаче его слов также свидетельствует о том, что эпитет «справедливейшие» относится им только к галактофагам (цитируется лишь 6 строка без предшествующих слов άγαυών ιππημολγών). Если предположить на основании этих косвенных данных, что Эфор относил эпитет «справедливейшие» лишь к галактофагам, то единственным выходом для него было введение в гомеровский текст варианта δικαιοτάτων τ' άνθρώπων. В этом случае все становилось бы на свои места и перевод был бы: «дивных гиппемолгов (resp. агавов доителей кобылиц) и глактофагов, άβίων и справедливейших из людей». В противном случае такое понимание текста невозможно.

Это предположение подтверждается одним текстом Аммиана Марцеллина, который содержится в его описании Персии (XXIII, 6). Вопрос об источниках этого отступления многократно обсуждался, однако сделанный более ста лет назад Т. Моммзеном вывод о том, что главную роль среди них играл Птолемей^61, остается в силе. Тем не менее, этот вывод был уточнен, и, в частности, справедливо отмечалось, что Аммиан Марцеллин использовал множество иных источников, а Птолемей был ему известен скорее всего не непосредственно, а через какое-то другое сочинение⁶². Народы, названия которых восходят в конечном итоге к гомеровскому пассажу, встречаются у Аммиана Марцеллина дважды, причем в обоих случаях эти упоминания не могут быть возведены, по крайней мере целиком, к Птолемею. Говоря о Гиркании, Аммиан Марцеллин сообщает, что к северу от нее живут абии (XXIII, 6, 53): contra hanc gentem sub aquilone dicuntur Abii versari, genus piissimum, calcare cuncta mortalia consuetum, quos, ut Homerus fabulosius canit, Iuppiter ab Idaeis montibus contuetur — «Говорят, что напротив этого народа (гирканцев), к северу, живут абии, благочестивейший народ, привыкший презирать все смертное, которых, как баснословно поет Гомер, Юпитер наблюдал с Идейских гор». Народ абиев упоминается Птолемеем (VI, 15, 3: Αβιοι Σκύθαι, рядом назван народ Ιπποφάγοι Σκύθαι, название которого, вероятно, восходит к контаминации ίππημολγοί и γλακτοφάγοι; на каком этапе развития традиции произошла эта контаминация, превратившая невинных гомеровских «доителей кобылиц-млекоедов» в «пожирателей лошадей», остается неясным), однако он локализует их гораздо восточнее, на севере «Скифии по ту сторону горы Имей» (Гималаи). Эта область, самыми северными жителями которой считаются «скифы-абии», граничит на юге с прилегающей к Гангу частью Индии, а на востоке — с Серикой (то есть Китаем).

В другом месте Аммиан Марцеллин, описывая как раз эти территории, говорит, что на склонах горы Имей живут разные народы скифов, отрезанные от остального мира (XXIII, 6, 61 — 62). Образ их жизни характеризуется как грубый и бедный (adsueti victu vili et paupertino), но среди этих народов, о которых в целом говорится, что они почти недоступны из-за своей крайней свирепости (заметим, вовсе не из-за удаленности: paene ob asperitatem nimiam inaccessas), имеются и резко от них отличающиеся: homines esse quosdam mites et pios, ut Iaxartae sunt et Galactophagi, quorum meminit vates Homerus — «есть некие люди, кроткие и благочестивые, как яксарты и галактофаги, которых упоминает поэт Гомер», а далее цитируется строка 6 из XIII песни «Илиады».

В этих словах невозможно не узнать эфоровский текст. Аммиан воспроизводит как ход его рассуждения, так и отдельные детали: скифы вообще жестокие и грубые, но среди них есть некие (τινας — homines quosdam), которые, наоборот, мирные и справедливые; они называются галактофаги, и их-то и упоминает Гомер, причем и Страбон, и Аммиан цитируют только 6 строку. Зависимость от Эфора здесь очевидна, однако через какое количество посредников прошел его текст, прежде чем попал к Аммиану, остается неясным. Судя по всему, он передавался, однако, достаточно точно и, учитывая популярность Эфора в древности, этих посредников могло быть и немного. Неясно также, сам ли Аммиан, или его предшественник, использовав птолемеевскую «Географию» как канву или скелет повествования, наполнял ее заимствованными из разных источников деталями, в основном этнографическими, сокращая при этом собственно географические подробности.

В случае с использованием (непрямым) гомеровского текста особенно явно проявляется этот метод. Само раздвоение гомеровских народов показывает, что сведения о них были заимствованы из разных традиций: в одной этническим наименованием считалось Αβιοι, в другой, эфоровской — Γαλακτοφάγοι. При инкорпорировании обоих сообщений о гомеровском народе, отныне раздвоившемся, в птолемеевский текст-канву, первые из них были помещены на границе с Гирканией, где Птолемей их не помещает, но где их локализовала соответствующая традиция (см. о ней ниже), а вторые, вовсе не упомянутые Птолемеем (Γαλακτοφάγοι) — в то место, куда он помещал как раз абиев. Данные эфоровской традиции об их локализации в Европе (возможно, совсем нечеткие и выводимые лишь из контекста, в частности из положения их описания в книге «Европа» эфоровского сочинения) были при этом проигнорированы, и компилятор решил в данном случае последовать за указанием Птолемея, добавив сюда же, в дополнение к неизвестным ему галактофагам, заимствованных из «Географии» (VI, 14, 9) яксартов. Этот последний народ был, видимо, выбран из достаточно большого птолемеевского списка потому, что его сопровождало самое обширное в данном пассаже описание.

Чрезвычайно важна при этом форма гомеровской цитаты, входящей в пересказ Аммианом (неважно, прямой или непрямой) текста Эфора. Несмотря на некоторое искажение гомеровского текста совершенно неискушенным в греческом языке переписчиком, в ее интерпретации нет никаких сомнений. Единственная авторитетная рукопись Аммиана, от которой зависят все остальные, codex Fuldensis (Vat. Lat. 1873) IX в.⁶³, дает здесь следующий текст: ΓΛΛКТО (lac. 15 litt.) ΦΛΤωΝΛ-RIωNTU AΛΚΛΙΟTΛΤωΝ TΛΝθΡωTIωΝ (lac. 22 litt.)⁶⁴, в котором без труда узнается гомеровская строчка γλακτοφάγων άβίων τε δικαιοτάτων τ' άνθρώπων (со стандартными для майускульного письма описками Λ — А, Г —Τ, П —ΤΙ). Таким образом, в тексте, восходящем к Эфору и воспроизведенном Аммианом Марцеллином, гомеровская строчка цитируется с частицей τε между словами δικαιοτάτων и άνθρώπων, что является веским подтверждением предположения о том, что именно такая форма текста была принята Эфором. Текст, воспроизведенный Страбоном и Николаем Дамасским, в этом случае следует признать сознательной или бессознательной нормализацией в соответствии с общепринятым александрийским изданием «Илиады», которая могла произойти на любом этапе развития традиции. В частности, цитату мог нормализовать, например, сам Страбон, знаток и поклонник Гомера, учитывая, что в данном пассаже, посвященном комментарию этих строк, он их неоднократно цитирует, в основном излагая взгляды авторов, придерживающихся стандартного александрийского варианта текста.

⁵³ Вопреки мнению Romm 1992, 45 — 46 нет никаких оснований предполагать, что Эфор опирался на более раннюю идеализирующую скифов традицию.

⁵⁴ Mette 1936, 88, 92 ff.

⁵⁵ 'Έφορος δ' έν τη τέταρτη μέν της Ιστορίας Ευρώπη δ' επιγράφομενη βίβλω, περιοδεύσας την Ευρώπην μέχρι Σκυθών έπ'ι τέλει φησίν είναι των τε άλλων Σκυθών και των Σαυροματών τούς βίους άνομοίους· τούς μέν γάρ είναι χαλεπούς ώστε και άνθρωποφαγεΐν, τούς δέ και τών άλλων ζώων άπέχεσθαι. οι μέν ούν άλλοι, φησί, τά περι τής ώμότητος αύτών λέγουσιν, είδότες τό δεινόν τε και τό θαυμαστόν έκπληκτικόν ον δεϊν δέ τάναντία και λέγειν καί παραδείγματα ποιείσθαΐ’ και αύτός ούν περί τών δικαιοτάτοις ήθεσι χρωμένων ποιήσεσθαι τούς λόγους-είναι γάρ τινας τών νομάδων Σκυθών γάλακτι τρεφομένους ίππων τή τε δικαιοσύνη πάντων διαφέρειν μεμνήσθαι δ'
αύτών τούς ποιητάς. Όμηρον μέν «γλακτοφάγων άβίων τε, δικαιοτάτων άνθρώπων» φήσαντα την γην καθοράν τον Δία, Ησίοδον δ’ έν τή καλούμενη γης περιόδφ τον Φινέα ύπό τών Αρπυιών άγεσθαι «γλακτοφάγων είς γαΐαν άπήναις οίκί' έχόντων». είτ' αιτιολογεί διότι ταΐς διαίταις εύτελεϊς οντες καί ού χρηματισται πρός τε άλλήλους εύνομούνται, κοινά πάντα έχοντες τά τε άλλα και τάς γυναίκας και τέκνα και την ολην συγγένειαν, πρός τε τούς έκτος άμαχοί είσι και ανίκητοι, ούδέν έχοντες ύπέρ ού δουλεύσουσι ... και τον Ανάχαρσιν δέ σοφόν καλών ό Έφορος τούτου τού γένους φησίν είναι.

⁵⁶ Ср. об использовании Эфором труда Геродота: Тахтаджян 1986, 53-68.

⁵⁷ М. И. Ростовцев писал, что он идеализирует скифов, в отличие от савроматов (Rostowzew 1931, 80-83), которых изображает как жестоких каннибалов, однако и это утверждение не совсем верно — идеализируются не все, а лишь «некие из кочевников-скифов». Обычно же даже этого различения не делается и приходится читать просто об идеализации скифов. Ср. впрочем Тахтаджян 1986, 54, 68.

⁵⁸ Мотив вегетарианства скифов, очевидно, вводится Эфором впервые. В античности преобладала традиция, по которой скифы питаются лошадиным молоком, сделанным из него сыром и вареным мясом (Hippocr. De аёr. 18). Питание молоком и мясом вообще обычно приписывалось примитивным народам (ср. выше). «Млекоедство», таким образом, совсем не противоречит мясоедению, а сочетается с ним: противопоставляется оно скорее винопитию. Тексты см. Praechter 1921, 422-431, ср. Haussleiter 1935, 28—29; Shaw 1982-1983, 5-31.

⁵⁹ См. об этом издании Erbse 1959. 275-303, с литературой.

⁶⁰ Кроме старого издания Веккег 1833, я имел возможность использовать также хранящийся в библиотеке семинара классической филологии Гейдельбергского университета рукописный экземпляр нового издания: Steinicke 1957. Следует, впрочем, заметить, что оно весьма незначительно отличается от беккеровского издания 160-летней давности. Ср. также Haslam 1994, 107-119.

⁶¹ Mommsen 1881, 602-636.

⁶² Brock 1975, 47-56.

⁶³ О рукописной традиции Аммиана см. Clark 1963, III-VI; Seyfarth 1978, VI – X.

⁶⁴ Clark 1963, 323; Seyfarth 1978, 319.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 11214

загрузка...

Другие книги по данной тематике