2.7.1. Традиция о «втором владычестве» скифов в Азии. Образ Сколопита
В изложении Помпеем Трогом скифской легендарной истории непосредственно за рассказом о скифо-египетской войне и «первом владычестве» скифов в Азии следует рассказ о «втором владычестве». Оно, как и первое, относится к глубокой древности. По рассказу Помпея Трога (Just. TI, 4, 1 — 3), два «царственных юноши» (regii iuvenes) по имени Plynos и Scolopitus (Scolopetius Oros. Adv. pag. I, 15, 1) были изгнаны «группой знати» (per factionem optimatum domo pulsi) и, возглавив множество молодежи (ingentem iuventutem), переселились на побережье Каппадокии в область Темискира у реки Термодонт (in Cappadociae ora iuxta amnem Thermodonta consederunt subiectosque Themiscyrios campos occupavere). Здесь они в течение многих лет грабили своих соседей, пока не были ими уничтожены. Об обстоятельствах гибели скифов в эпитоме Юстина говорится довольно глухо: «в результате сговора народов хитростью были перебиты» (conspiratione populorum per insidias trucidan-tur), однако, вероятно, в первоначальной версии сочинения Помпея Трога эта история излагалась подробнее. Жены погибших скифов взялись за оружие, и именно от них пошли амазонки. Далее излагается история амазонок (Just. И, 4, 4 — 33).
Согласно Помпею Трогу, царицы амазонок Мартесия и Лампето покорили большую часть Европы и часть Азии и основали много городов, включая Эфес. В царствование дочерей Мартесии по имени Орития и Антиопа Геракл вместе с другими греческими героями, включая Тезея, напал на амазонок и захватил часть из них в плен. В отместку за это амазонки предприняли поход против Афин, причем в нем участвовал вспомогательный отряд скифской конницы во главе с Панасагором, сыном скифского царя Сагила. В правление следующей царицы, Пентесилеи, амазонки участвовали в Троянской войне. После гибели войска амазонок под Троей, они ослабели и с трудом защищались от врагов, однако существовали еще в эпоху Александра, после чего окончательно исчезли. Итак, второй поход скифов в Азию связан у Помпея Трога с историей о происхождении амазонок и относится к весьма отдаленному мифическому прошлому — по крайней мере за одно поколение до Геракла и Тезея. В рассказе Помпея Трога четко выделяется две части, очевидно, имеющие различное происхождение и объединенные в одном повествовании им самим или одним из его предшественников. Основная часть этого повествования состоит в изложении истории амазонок, одном из наиболее подробных в античной литературе. Образ амазонок, занимающий важное место в греческой мифологии и мифической истории, представляет собой особую сложную проблему, в рассмотрение которой мы не можем здесь вдаваться. Достаточно отметить, что этот образ, хорошо известный уже автору «Илиады» (Г 189, Z 186, ср. В 814)1 и связывающийся прежде всего с Малой Азией, первоначально не имел никакого отношения к скифам. По-видимому, амазонок стали связывать со скифами в греческой литературе не раньше V в. до н. э. (Hdt. IV, 110— 117)2, однако и в это время они остаются жительницами Малой Азии, причем Геродоту (или его предшественнику) приходится давать специальное объяснение, как амазонки могли попасть через Черное море в Скифию. Излагаемая Геродотом легенда о происхождении савроматов (IV, 110—116), видимо, является объединением скифской легенды о том, как скифские юноши нашли себе жен (ср. выше, 2.5.4), с греческими учеными комментариями, которые вводили эту легенду в круг греческих представлений о малоазийских женщинах-воительницах. Изложение истории амазонок у Помпея Трога принадлежит греческой традиции и находится целиком в рамках античной литературы. Начало рассказа Помпея Трога, однако, не связано напрямую с амазонками и происходит из иного источника, который, по-видимому, в конечном итоге восходит к скифской устной традиции. Об этом свидетельствует, прежде всего, имя одного из «царственных юношей», возглавлявших поход скифов, Scolopitus, которое имеет прозрачную восточноиранскую (скифскую) этимологию. Во второй части этого композита находится иранское слово pita(r)-, «отец» (осет. fyd/fidae, ср. Dakmapida < *Taxma-pita- в Персеполе3 и сарматские имена Πιτοφαρνακης, Πιτφαρνακης, Φιτοφαρ[νακης] — *Pita-farnaka-, Πιδος, Φιδας и др.4), в первой — название скифов Σκολότοι, которое упоминает Геродот (IV, 6) в качестве самоназвания скифов в отличие от греческого их имени Σκύθαι. В действительности оба имени передают две диалектные формы одного и того же скифского самоназвания, переданного аккадскими текстами как A/Iškuzāia, которое может быть восстановлено на основании сопоставления разных его фиксаций как *s/škuδa-5. В слове Σκολότοι конечное тау передает северовосточноиранский суффикс множественности или собирательности -tae-, обычный в осетинских этнонимах и фамилиях, а переход межзубного в -1- в интервокальной позиции характерен для ряда восточноиранских языков6. Тот же этноним, но без суффикса -tae-, лежит в основе имени скифского царя Σκύλης, история которого изложена Геродотом (IV, 78-80). Название Σκολότοι в качестве обозначения скифов, кажется, в античных источниках более не встречается (ср. однако имя скифского царя Σκίλουρος, Strabo VII, 3, 17; 4, 3, 7, которое, возможно, содержит то же слово в первой части). Сама эта редкость и особый статус диалектного названия свидетельствуют о происхождении по крайней мере части информации Помпея Трога из источника, хорошо информированного о скифах и черпавшего свои сведения в конечном итоге из традиции той же скифской группы, к которой восходит рассказ Геродота. Таким образом, один из персонажей, возглавивших поход скифов в Азию, именуется «Отец скифов», причем это значение имени, видимо, не было ясно ни для Помпея Трога, ни для автора его источника, но очевидно для скифов. Убедительная этимология имени второго предводителя скифов, Plynos, отсутствует7. Форма имени Сколопита, как и формы имен действующих лиц излагаемой Геродотом легенды о происхождении скифов (IV, 5 — 7), несомненно свидетельствуют о том, что основа обоих повествований — скифская. При этом эллинизация, которой подверглись оба рассказа (источник сведений Помпея Трога был написан, видимо, по-гречески, ср. форму имен Lampeto, Antiope, Sagylos, Plynos), была достаточно поверхностной, и даже имена основных действующих лиц остались подлинными. В других, более основательно эллинизированных, версиях скифских преданий, например в рассказах о подвигах Геракла в Скифии, в том числе во второй версии этногенетического мифа у Геродота, имена персонажей часто заменялись на греческие (IV, 8 — 10). Обращают на себя внимание некоторые черты сходства между двумя известными нам героями скифского эпоса — Колаксаем и Сколопитом. Оба героя — «царственные юноши»; о Сколопите это сказано прямо, Колаксай же — младший из трех царских сыновей. Если верно, что на ряде скифских культовых сосудов изображены сцены из скифского эпоса, в том числе из изложенного Геродотом этногенетического предания8, то на некоторых из этих изображений Колаксай, в отличие от своих братьев, представлен безбородым. Судя по своему имени, Сколопит считался прародителем сколотов. Соответствующий Колаксаю персонаж в эллинизированной версии скифской легенды (Hdt. IV, 10), младший сын Геракла, также считается прародителем скифов, а сам Колаксай — скифских царей и воинского сословия. Можно предположить поэтому, что в обеих легендах, восходящих к скифскому фольклору, действовал сходный персонаж, который в разных версиях эпоса мог называться по-разному (ср., например, в осетинском нартовском эпосе формы имени одного персонажа Сослан, Созырыко, Солса и др., или приписывание одного и того же сюжета в разных версиях то одному, то другому герою, например Сослану и Батразу). Впрочем, нельзя исключать и того, что речь идет о двух разных персонажах, представляющих молодое поколение героев эпоса (ср., например, в осетинском эпосе Сослан и Батраз). Основное содержание этого рассказа — переселение в Малую Азию молодежи под предводительством «царственных юношей», как уже говорилось выше (2.5.4), отражает один из основных институтов скифо-сарматского, а позднее осетинского, общества — институт балц, военных грабительских походов, совершаемых мобильными отрядами, состоящими из юношей на разных ступенях инициации и молодых мужчин. По всей видимости, скифские вторжения в Переднюю Азию и производились такими отрядами, а сами они рассматривались скифами как балцы. Как известно, осетинский нартовский эпос состоит в основном из описаний таких балцев — все приключения нартов происходят во время таких походов. Вероятно, скифский эпос в этом отношении не существенно отличался от него, и его основным содержанием также были балцы (речь идет, разумеется, не о конкретном содержании рассказов, а об общем характере эпоса). Аналогичным образом, основной темой древнеирландского эпоса были tain (ср., например, самое известное эпическое сказание об ольстерском герое Кухулине, Tain bo Cuailnge), т. е. грабительские набеги на территорию соседей, в точности соответствующие скифским и осетинским балцам. Тот же институт, а также и его отражения в эпосе, хорошо известны и в других ранних индоевропейских обществах (ср. выше, 2.5.3)9. Несомненно, переднеазиатские походы скифов, отразившиеся в греческой традиции как скифское владычество в Азии, должны были играть существенную роль в скифском фольклоре. На этой исторической основе сложился, вероятно, целый цикл эпических сказаний, некоторые из которых сохранились в античной литературе в разных версиях. 1 Ср. Huxley 1960, 122-124. 2 Другие источники см. Gutschmid 1894, 113, где предполагается, что греки связали давно известные им легенды об амазонках с евразийскими номадами после того, как познакомились с савроматами, в обществе которых женщины-воительницы играли важную роль. Это предположение кажется весьма вероятным. Об амазонках см. подробно: Tyrrell 1984; Blok 1995, специально об их поздней связи со скифами: Blok 1995, 410-419. 3 Mayrhofer 1973, 147. 4 Vasmer 1923, 48; Zgusta 1955, 134-135; Абаев 1979, 299. Ср. Грантовский 1970, 89-90. прим. 15 и иное толкование этого элемента: Vasmer 1923, 52; Szemerenyi 1980, 22. 5 Szemerenyi 1951, 213-218; Дьяконов 1956, 243-244; Грантовский 1970, 89-90, прим. 15; Szemerenyi 1980, 16-22. 6 Ср. выше, 2.4.1, 2.4.3, Ivantchik 1999, 156-158. 7 Возможно, его следует сближать с иранским корнем fri-> fli-, «любить», ср. личное имя имя из Ольвии Φλιανος < *Friyana-, «любимый»: IOSPE, I2, 9, ср. Vasmer 1923, 55; Абаев 1979, 289. 8 Убедительное обоснование этой точки зрения см. Раевский 1977, 30-39. Ср. Иванчик 2001, 324-350; Ivantchik 2001, 207-220. |
загрузка...