2.6.9. Общий обзор развития античной традиции о скифо-египетской войне

Подводя итог, историю развития античной традиции о войне между египетским царем Сесо-стрисом и скифами можно вкратце представить следующим образом. В ее основе лежит, очевидно, египетский фольклор патриотической направленности. Фараон Сенусерт был одним из героев широко распространенных в Египте произведений (сказок, песен, поучений и т. д.), передававшихся, видимо, как в письменной, так и устной форме. Не раньше рубежа VI—V вв. до н. э. рассказы о Сенусерте были дополнены рядом новых деталей, в которых явно ощущалась антиперсидская тенденция — стремление показать превосходство этого сказочного царя над нынешними владыками Египта. Одной из таких деталей было утверждение о том, что, кроме других народов, ныне входящих в состав Персидской державы, ему удалось покорить также и далеких скифов, которые недавно нанесли поражение Дарию. В таком виде рассказ о Сенусерте, имя которого было транскрибировано как Σέσωστρις, заимствовал из египетского фольклора (очевидно, через посредничество египетских греков) Геродот, который дополнил его рядом собственных соображений и наблюдений (в частности, о стелах, устанавливаемых царем на земле побежденных народов, и о происхождении колхов от египтян). Большая часть упоминаний Сесостриса в античной литературе зависит именно от рассказа Геродота; иногда он мог дополняться собственными теориями или конструкциями различных авторов (например, хронологические построения Дикеарха), однако, видимо, новой информации о Сесострисе достаточно долго в античную традицию не поступало.

Положение изменилось в раннеэллинистическую эпоху. В это время некий автор, знакомый с современным ему египетским фольклором (вероятнее всего, Гекатей Абдерский) вновь, независимо от Геродота, ввел в греческую литературу рассказы о легендарном египетском фараоне, передав его имя как Σεσόωσις, что гораздо точнее соответствует реальному произношению этого имени в птолемеевском Египте, чем геродотовская транскрипция Σέσωστρις. В египетском фольклоре этого времени неактуальная более антиперсидская тенденция сменилась на антимакедонскую, которая строилась по тому же принципу: легендарному фараону приписывались все завоевания, которые удалось осуществить новому покорителю Египта Александру Македонскому, а также те, которые ему осуществить не удалось. Некоторые рассказы, переданные этим автором, были известны уже и Геродоту, однако существенные расхождения между двумя версиями позволяют считать, что оба автора заимствовали из одного и того же источника, т. е. из египетского фольклора (где, разумеется, одни и те же рассказы передавались в разных вариантах), независимо друг от друга. Рассказ этого раннеэллинистического автора, предположительно Гекатея Абдерского, лег в основу повествования Диодора Сицилийского о Сесоосисе. Соответствующие рассказы продолжали существовать в египетском фольклоре и позже, в римское время. Видимо, они легли в основу греческого романа, в котором легендарный фараон выступает под именем Σεσόγχωσις. Его фрагменты, сохранившиеся в папирусах, свидетельствуют о несомненной египетской основе, хотя характерная для греческого романа любовная интрига, видимо, играла в нем какую-то роль. Существенное влияние египетского фольклора заметно и в псевдо-каллисфеновском «романе» об Александре. Патриотизм египтян на этой стадии выражался уже не в возвеличивании своего легендарного царя в противовес чужеземным завоевателям, а в присвоении Александра Македонского, объявленного «новым Сесонхосисом». Некоторое влияние на развитие античной традиции о Сесострисе оказывала и египетская письменная традиция, известная грекам в основном через Манефона, однако оно было весьма ограниченным и сводилось лишь к датировке правления царя; само содержание рассказов о нем оставалось при этом неизменным. Очевидно, под влиянием широко известных рассказов о Сесострисе, античные авторы именно так транскрибировали имя Сенусерта в тех редких случаях, когда им удавалось (конечно, не самостоятельно, а с помощью какого-нибудь знатока иероглифики) получить прямой доступ к реальным надписям этого царя. Конечно, в этих надписях они не находили ничего подобного рассказам Геродота или Диодора (ср. Plin. N.h. XXXVI, 74).

Наряду с этой основной струей «проегипетской» направленности в античной традиции существует и струя прямо противоположной тенденции, в которой реальность скифо-египетской войны не отрицается, но победа в ней приписывается скифам. Эта часть традиции имеет чисто литературное происхождение и своим рождением обязана, по всей видимости, Эфору. Его идеализация скифов включала в качестве существенной части представление об их непобедимости, которое вступало в очевидное противоречие с геродотовским рассказом о завоевании скифов Сесострисом. Чтобы избежать этого противоречия и спасти свою теорию, Эфор и создал рассказ о победе скифов над египтянами. При этом он опирался главным образом на рассказы Геродота о победе скифов над Дарием и о 28-летнем господстве скифов Мадия над Азией. Каждая деталь сообщения Эфора воспроизводит события одного из двух рассказов Геродота.

Рассказ Эфора повлиял на Мегасфена и лег в основу повествования некого позднеэллинисти-ческого пропарфянски настроенного автора, не поддающегося определенной идентификации. Этот автор скомпоновал рассказ Эфора с отдельными данными, заимствованными из других источников (источник Диодора, хронология Дикеарха) и, основываясь на представлении о происхождении парфян от скифов, включил его в изложение легендарной парфянской праистории. Именно этот рассказ послужил основным источником соответствующих повествований Помпея Трога и «Парфика» Арриана, а также, вероятно, и некоторых других авторов. Особняком от остальной традиции стоит рассказ Плиния о Савлаке, видимо, в значительной мере основанный на сарматской легендарной традиции. Рассказ о победе Савлака над Сесострисом был включен в него, вероятно, под влиянием идущей от Эфора «проскифской» традиции.

В заключение следует сказать, что греческая традиция о Сесострисе и его войне со скифами вряд ли может дать что-нибудь историку фараоновского Египта. Однако она дает достаточно много историку античности, показывая не только способ обращения античных авторов с источниками и характер их отношения к историческому прошлому, но и то, какие отношения существовали между греческой и варварской историческими традициями в классическую, эллинистическую и римскую эпохи. Так, выясняется, что в греческой литературе одни и те же варварские (в данном случае египетские) фольклорные рассказы могли с равным успехом поставлять материал для исторических сочинений (Геродот, Диодор), историко-философских рассуждений (Аристотель, Дикеарх), социальных утопий (Эфор) или романов. Пример Эфора показывает, кроме того, с какой легкостью создается новая историческая традиция, сознательно сфабрикованная путем инверсии полученных из более ранних источников данных, причем непобедимый завоеватель мира превращается в ней в побежденного, а покоренный им периферийный народ — в завоевателей мира.