Глава 3. Стереотип жадного жида
Не меньше, чем образ еврея-труса, распространен образ хитрого, жадного еврея, помешанного на материальной выгоде. Он своего не упустит, этот хитрый, пройдошливый аид! Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, он всегда имеет в виду коммерческую выгоду и неизменно умеет извлекать золото из всего, к чему прикоснется. «Если хочешь заняться каким-нибудь делом, посмотри, занимаются ли им немец или еврей. Если занимаются — смело занимайся тем же самым» — такой совет дает своим читателям граф Алексей Константинович Толстой. «Евреи — прирожденные коммерсанты! Для них нет более естественного занятия, чем торговля и предпринимательство» — в этом уверяли меня многие, и не только в России. Многие люди искренне уверены, что ростовщичество и торговля — обычные занятия большинства евреев с незапамятных времен. Но как раз в «незапамятные» времена так вовсе не думали: ни на Древнем Востоке, ни в римское время, ни в раннее Средневековье. Не будем даже брать ни «старобиблейский» народ, откровенно пастушеско-земледельческий, ни «новобиблейский» народ, крестьянский на 80 %. Но и в диаспоре, причем и в странах Европы, и в мусульманских странах по крайней мере до IX, а то и до X века большинство евреев занималось земледелием. А почему бы и нет? Тогдашняя экономика базировалась на земледелии. Если еще и владеть клочком благодатной земли в Испании или в Италии, можно обеспечить себя всем необходимым и жить себе спокойно и обеспеченно — хоть на родине, хоть в рассеянии. Занимались евреи, конечно же, не только этим. «Сам факт рассеяния евреев как в христианских, так и в мусульманских странах, их правовое положение, их тесные связи между собой в самых различных странах, сравнительно высокий уровень образования и сохранившиеся в их среде традиции древнего мира — все это вместе взятое способствовало развитию некоторых своеобразных тенденций и форм в экономической деятельности евреев и привело к тому, что они выполняли особые функции в хозяйстве народов, среди которых они жили. Они играли первенствующую роль в области торговли и финансов» [9, с. 267]. Мусульманский писатель IX века Эль-Джахати, плохо относившийся к евреям, писал, что «…среди евреев можно найти только красильщиков, дубильщиков, цирюльников, мясников и починщиков бурдюков». Он, мягко говоря, не прав, этот злопыхатель Эль-Джахати! Потому что, как мы уже знаем, евреи в Северной Африке, в Египте, а уж тем более в Испании становились и врачами, и музыкантами, и придворными, и ремесленниками решительно любой квалификации. Сам факт профессионального и социального успеха налицо. Но на страницах источников как-то незаметен карикатурный образ хитрого и жадного злодея. Наоборот — многие богатые евреи известны как меценаты, помощники бедных, разумные и щедрые люди. Может быть, о плохих людях писать не так интересно, яркие личности лучше запоминаются, чем скучные болваны, и в результате какие-то детали прошлого стерлись. Не могу исключить такой возможности, но констатирую факт: единственные черты, которые отмечались в отношении сефардов, — так это их старательность в ремеслах, надежность и честность. И мусульмане, и христиане в Испании считали, что евреи — люди порядочные, и что верить им очень даже можно. Такова была, по крайней мере, общая репутация народа. В ЕВРОПЕДля периода со времени падения Западной Римской империи справедливо отмечается «…огромное значение евреев в международной торговле и материальной культуре Западной Европы периода Меровингов и Капетингов до середины XI века» [9, с. 267–268]. На землях бывшей Западной Римской империи после завоевания ее варварами установилось воинственное, грубое общество, почти что не знающее денег. В разных местах все, конечно же, по-разному. Хуже всего с денежным обращением в племенах варваров, которые и не очень понимают, что такое вообще деньги. Почти так же плохо и на всех территориях, на которых поселились варвары. Чем дальше от побережья Средиземного моря — тем хуже. Известен случай, когда император Карл Великий (около 790 года) захотел построить не деревянный, а каменный дом — причем такой, какие строили в Византии. И оказалось, что у императора нет денег на такой дом. Во всей его огромной империи не нашлось необходимой суммы, а ведь в той же Византии каменные дома строились; они были доступны даже не особенно богатым людям, и заказчики расплачивались за работу, конечно же, деньгами. Строились и в Италии, и в той части Галлии, которая называлась Нарбоннской — по имени своего главного города, Нарбонна. И в Испании, особенно на юге, вдоль побережья Средиземного моря. В этих краях деньги очень даже ходили, были торговля, купцы и передвижение потоков денег и товаров. В том числе между Испанией, Италией, Нарбоннской Галлией, то есть европейским христианским миром и мусульманским Востоком, Византией. Действительно, должен же кто-то организовывать эту самую международную торговлю и вообще считать деньги и вести финансовые документы?! Еврейские общины лихо выполняли эти функции, организуя передвижение товаров и денег. Причем ведь вам, купцу, вовсе незачем было брать с собой в путешествие деньги. Деньги в те времена ходили только металлические, стоимость их определялась по весу, и, как нетрудно понять, крупные суммы весили очень и очень много. К тому же по морям шастали пираты, а в живописных лесах, покрывавших бывшие культурные земли, разбойники плодились быстрее, чем дикие кабаны. Путешествия купцов были определенно не скучными, и они старались передвигаться, не отягощая себя слишком большими суммами денег, а встречаясь с нехорошими людьми, выдавали себя за нищих путников. В этом занятии очень помогала такая вещь, как заемное письмо — прообраз банковских чеков и векселей. Допустим, едете вы в город Хайфу, чтобы купить там большую партию сукна и привезти ее в город Массилию — в Марсель. Если брать деньги, придется тащить с собой два-три центнера золота и серебра. Естественно, ваше появление в порту вызовет очень сильное оживление, и, боюсь, плавание может приобрести самые увлекательные и романтические стороны. Люди любят читать о Сильверах и Черных Псах, но, по моим наблюдениям, встречаться с ними в реальной жизни почему-то совершенно не стремятся. Но вам вовсе и не надо привозить в порт золото. Деньги портят людей, это известно. Вы идете к почтенному купцу Манассии (Иосифу, Иуде, Якову… — неважно). Купец без труда входит в ваше положение и пишет вам письмо к своему знакомому, живущему в городе Яффе. В результате путешествуете вы налегке, а уже в городе Яффе приходите к почтенному купцу Адонаю, Мордохаю или Хаиму, отдаете ему письмо… Этот человек прекрасно знает, кто вам это письмо написал, и он легко дает вам необходимые центнеры золота. Вы покупаете сукно и едете с ним в Марсель, не перевозя через море ни на копейку больше, чем нужно для вашего собственного прокормления. Конечно же, вы платите почтенным иудеям некий процент, но в любом случае это вам обойдется дешевле, чем перевозка морем такого количества золота. Конечно, тут все держится на личном знакомстве и личном взаимном доверии этих купцов — но ведь на таких же личных отношениях доверия держались и любые купеческие компании (само название о чем-то говорит, верно?), и любые торгово-финансовые дела до появления громадных банков и акционерных обществ. Впрочем, на доверии и личном знакомстве и сегодня очень многое что держится. У евреев есть эти знакомства и есть это доверие друг к другу, вот и все. И у меня нет никаких данных о том, что евреи дискриминируют христианских купцов или мешают им. Скорее наоборот: они христианских купцов привлекают к сложным финансовым делам и учат, как надо поступать… на свою голову. Впрочем, пока евреи — многочисленный и обеспеченный слой людей в христианской Европе, по крайней мере в теплых, привычных для них странах. Самые крупные общины были в Риме, Венеции, Неаполе, на острове Сицилия. И занимаются они вовсе не только торговлей. В империи Карла Великого они были ремесленниками, торговцами, сборщиками разных пошлин, музыкантами, занимались медициной и строительством. В Нарбонне в 768–772 гг. евреи становились крупными землевладельцами, и у них на полях и виноградниках работали крепостные-христиане [68, с. 249]. Как видно, общество вовсе не выработало какого-то специфического отношения к евреям, как к плохим и «неправильным» людям. В Лионе евреев было так много и они занимали такое важное положение, что в 849 году базарный день по желанию евреев был перенесен с субботы на воскресенье. Против этого отчаянно, но безрезультатно протестовали христианские епископы, в том числе знаменитый епископ Агобарт [68, с. 276]. Церковь относилась к евреям не очень хорошо. Я бы даже сказал, подозрительно. Галльские епископы жаловались, что евреи покупают рабов-христиан и заставляют их соблюдать иудейские обряды. Что иудеи похищают детей христиан и продают их в рабство мусульманам, что они называют свинину «христианским мясом», что они открывают ворота городов мусульманам и норманнам [61, с. 487–488]. Насчет сдачи городов — хотелось бы поконкретнее: какие именно преступные иудеи, когда, какой город, какому именно мусульманскому полководцу сдали? Насколько мне известно, такие случаи были только в Испании, где евреев лет сто последовательно доводили до крайности, заставляли отрекаться от иудаизма и продавали в рабство за ослушание. Кончилось и впрямь восстанием, причем евреи открыли городские ворота арабам-мусульманам из Северной Африки и вместе с ними ударили по христианам. Что сказать по этому поводу? Правильно сделали! Другие же случаи науке как-то неизвестны. Такой же скучной, прозаической конкретики хотелось бы и насчет краденых и проданных детей. Ну хоть один случай, я вас умоляю! Выведите их на чистую воду, этих предателей и похитителей невинных крошек! Дайте мне оружие против пособников мусульман, норманнов и самого Сатаны! Но беда как раз в том, что никаких конкретных данных не приводится. Есть эмоции, есть жутко звучащие, но не доказанные обвинения. Ах да! Насчет «христианского мяса»… Ну что тут посоветовать обиженным христианам… Ну, пусть покажут язык или сделают «козу» первому встречному раввину. Или, скажем, начнут называть между собой кошерное мясо «иудейской какашкой». В общем, какие-то детские обиды, и я в силах посоветовать только такие же детские формы удовлетворения. Много ли было выкрестов в эту эпоху, сказать трудно. Время от времени церковь с большим удовлетворением отмечала, что кого-то из гонимого племени удалось убедить в том, что Христос был и правда мессия. Но были и обратные случаи. В 847 году молодой монах из Аллемании (Германия) принял иудаизм, женился на еврейке, уехал в Испанию и там науськивал мусульман на христиан, вел антихристианскую пропаганду. Такие истории церковь воспринимала очень болезненно. Впрочем, никаких преследований евреев в это время не было. Порой христианские монахи приходили в синагоги, и с ними вели долгие богословские споры. Временами папы особенно жаждали обращения евреев, и тогда интенсивность споров возрастала. Папа Григорий Великий в 590 году даже стал давать разного рода привилегии и делать денежные подарки евреям, которые захотят креститься. — Но они же тогда будут обращаться в христианство неискренне, ради выгоды! — говорили папе. — Ну и что? Зато их дети и внуки уже будут настоящими христианами… Потомок одного из выкрестов сам сделался Римским папой под именем Анаклета II (1130–1138). Возможно, именно эта история легла в основу еврейского мифа про «еврейского папу Эльханана». Миф гласит, что у ученого раввина Симона из города Майнца похитили сына Эльханана. Мальчика окрестили и сдали в монастырь, а он, благодаря врожденной гениальности, сделал карьеру вплоть до папского престола. Этот бывший еврейский мальчик, а теперь большой дядя и Папа Римский, очень скучал по своему родному папе и по своей родной вере. Чтобы увидеться с родным папой, Римский папа стал притеснять евреев города Майнца, рассчитывая — они пошлют в Рим старого умного Симона. Так и произошло, и, оставшись со старым папой наедине, Римский папа сознался, кто он такой. Эта история имеет две версии конца: по одной, Папа Римский тайно сбежал обратно в Майнц, вернулся в иудаизм и жил иудеем долго и счастливо. По другой, он бросился с башни собора Святого Петра в Риме — раскаявшийся Эльханан хотел ценой своей жизни искупить свое отступление от истинной веры. Придумано так хорошо, что даже жаль — ни в одной версии этого мифа нет буквально ни словечка правды. А реальный «еврейский папа» Анаклет II даже и не думал каяться, да и он уже принадлежал к четвертому поколению выкрестов; нетрудно подсчитать, что еврейской крови в нем была всего одна восьмая. Нельзя сказать, что так уж невероятно много. Короли и герцоги относились к евреям куда лучше: ведь еврей были полезны и интересны, в отличие от еле грамотных и вообще неграмотных европейцев. Карл Великий тоже был неграмотным, даром что был великий воин и очень разумный император. У себя в Аахене он любил беседовать с евреями, вернувшимися из дальних стран. Ведь эти люди могли рассказывать о каких-то любопытных вещах, а монахи и рыцари, при всех их достоинствах, не могли. Посылая посольство в Багдад, к калифу Харуну ар-Рашиду, Карл включил в состав посольства среди прочих и еврея Ицхака. Этот Ицхак стал единственным, кто вернулся и привез королю белого слона, ответный подарок калифа Харуна ар-Рашида. Наверное, Ицхак не читал необходимых книг и не знал, что он — коварное и подлое создание. Франкская знать тоже не знала, что они — куда большие патриоты, чем Ицхак; видимо, они и прижились на теплом, богатом Востоке. А Ицхак один вернулся на дикую голодноватую родину и выполнил задание короля. Но самое главное — евреи в раннее Средневековье ведут образ жизни небольшого национально-религиозного меньшинства, которое мало отличается от остальных меньшинств и большинств. В поведении евреев европейцы вообще не усматривают каких-то принципиальных, а тем более порочных отличий от поведения христиан. Даже церковь не обвиняет евреев в какой-то особенной хитрости, лживости или пройдошливости. Обвиняют в распятии Христа, в следовании «неправильному» закону и так далее. При этом евреи владеют всеми городскими профессиями, которые известны в западноевропейском Средневековье, среди них много земледельцев. К тому же они выступают в роли учителей христиан в области финансов, международной и транзитной торговли. ОТ ИМПЕРИИ — К ЕВРОПЕНе все представляют себе, до какой степени все изменилось в западном мире на рубеже X и XI столетий. До X века Запад жил наследием Западной Римской империи, До этого времени продолжали существовать римляне, ромеи. В разных частях бывшей Римской империи они говорили уже на разных версиях латыни, но понимать друг друга еще понимали. Римляне жили по своим законам, по римскому праву. Варварские племена — каждое по своему племенному закону. Единая империя оставалась идеалом, уже давно недостижимым. Общество смотрело назад, в потерянную империю, а не вперед, к появлению новых общностей на развалинах империи. В XI веке происходит сразу несколько важнейших событий, которые свидетельствуют: на развалинах Римской империи родилась новая цивилизация! 1. Началась «великая расчистка»: перестали сокращаться площади культурных земель, началось наступление людей на леса и пустоши. Наметился рост населения. 2. Вымирают последние старики, еще говорившие на языках варварских народностей: лангобардов или бургундов. 3. Создаются первые «настоящие» университеты (явно без влияния иешив). 4. Появляются новые народности. Уже к X веку произошла, по словам О. Тьерри, «территориальная революция» — стали формироваться народности: бретонская, аквитанская, провансальская, французская, бургундская, итальянская, немецкая. Причем немецкая «нация» состояла из саксов, франконцев, баварцев, швабов-аллеманов, тюрингов. Конечно, это еще не нации, но это уже и не племена; это народности, возникшие на разных территориях [63, с. 247]. Большая часть жителей Европы начала осмысливать себя не как ромеев и не как людей того или иного племени — а в первую очередь как «местных», «тутэйших», со своим языком и культурой. 5. Происходит первый Крестовый поход — новая цивилизация переходит от пассивной обороны к агрессивному воздействию на внешний мир. Растут города, а в этих городах — купечество, которое уже знает, как вести дела. Появляются местные ремесленники, качество работы которых не уступает еврейскому, а то и превосходит его. Называя вещи своими именами, теперь появились европейские христианские горожане, которым евреи — злейшие конкуренты. Евреев все больше вытесняют из сферы торговли и ремесел: эти занятия переходят в ведение гильдий горожан, куда вступали только христиане. Особенно усиливается процесс вытеснения евреев из всех других сфер после Крестовых походов — появился прямой ход на Восток, посредники опять же стали не нужны. Что характерно — евреям это было понятно и тогда, понятно и сейчас отдаленным потомкам тех, кого победившие конкуренты превратили в «исчадия Сатаны». «В самой Европе, по мере развития городской жизни, число торговцев-христиан росло, и евреи все более оттеснялись в область мелкой торговли» [29, с. 419]. Все больше евреев обращаются к ростовщичеству, «платя за это ценой всеобщей ненависти к себе» [4, с. 135]. Кстати говоря, иудаизм запрещает ростовщичество из тех же соображений, что и христианство. Евреи-ростовщики нарушали запрет своей собственной религии… Но жить-то ведь надо! Называя вещи своими именами, евреев вытесняют в сферу непрестижных занятий, которые считаются стыдными и пятнающими репутацию. Так в буддистской Японии касту «эта» (ударение на последнем слоге) заставляли заниматься забоем и разделкой животных, выделкой кож. Так в Индии подметанием городов и выносом мусора занимались члены самых низших каст. Евреи и тут ухитрились действовать в соответствии со знаменитым советом Дейла Карнеги: «Судьба вручает тебе лимон… сделай из него лимонад!». А короли и герцоги теперь могут получить и от христиан то, что необходимо для их государств. Соответственно, они могут обойтись и без евреев… что и делают. Если раньше евреев звали приехать в страну потому, что там не хватало своих горожан, и короли опекали этих беспокойных, но полезных людей, то теперь их только терпят и к тому же нахально используют для выжимания денег. В XIII веке евреи превращаются в главных банкиров Англии, да к тому же в банкиров, которых не уважают, с которыми обращаются по-свински. Казна все время вводит новые и новые налоги — специально для евреев, конечно! Был налог на холостяков, но если еврей хотел жениться — пусть платит другой налог, на брак! На каждую сделку, заключенную евреем, — тоже налог. И после смерти еврея треть имущества отходила казне. Казна все время занимает, занимает… Король Генрих II был должен Аарону из Линкольна около ста тысяч фунтов — сумму, почти равную годовому доходу королевства от налогов, примерно 45 тонн серебра. Не отдал. Джон Безземельный вымогал у евреев огромные суммы. Не по закону, а просто шантажом, угрозами, даже пытками. Просто потому, что можно. У одного богача в Бристоле он хотел «взять взаймы» 10 тысяч серебряных марок. Тот не хотел или не мог дать, и тогда король велел выдергивать зуб за зубом, пока тот не даст этой суммы. В конечном счете еврей дал. Точно так же и во Франции король Филипп Красивый выжимал деньги путем арестов и шантажа, попросту отбирал их у богатых людей. Характерно, что само изгнание евреев прямо зависело от появления во Франции ломбардских банкиров — тех, кто мог взять на себя их функции. Выходцы из северного итальянского княжества Ломбардия, действительно, быстрее остальных христиан Запада научились вести финансовые операции, в том числе освоили (или сперли у еврейских банкиров?) идею заемного письма. В 1306 году евреев изгнали из Франции. В месячный срок им было велено выехать, взяв с собой только то, что они могут унести, и еду на время пути. Добро евреев король объявил своей собственностью и распродал христианам. Кстати говоря, чем отличается поступок короля от «ариизации собственности» в Германии 1935–1937 годов? Я не в силах этого понять. Многое в поведении европейцев XIII–XIV веков может вызывать чувство неловкости у нас, у дальних потомков этих людей и их единоверцев. Но, может быть, самое неприятное: как не хотели уходить изгоняемые! Эти евреи тоже не читали нужных книг и не знали, что они космополиты, что их истинным отечеством является только Израиль, что они должны гордо отряхнуть с подошв прах всяких там Франций и Англий. Наверное, это тоже были какие-то «неправильные» евреи, как вот был Ицхак, придворный Карла Великого. Но французские евреи уехали недалеко и поселились в независимых от указов короля провинциях Южной Франции. Жили там, ждали, что их пустят обратно. Умер Филипп IV, на престол сел Людовик X. В 1315 году он позволил евреям вернуться, поскольку этого «требовал общий голос народа». Насчет гласа народного — судить трудно. А вот что финансовая система Франции не выиграла от изгнания евреев — это факт. То есть делать то же самое, что и евреи, ломбардцы оказались вполне в состоянии. Но делали это, во-первых, все-таки хуже, а во-вторых, были куда менее управляемы и покорны. Евреям-то деваться было некуда, их можно было давить сколько угодно. Невольно вспоминается словечко «тайяж», бывшее юридическим термином в европейском Средневековье. Завоеватель получал право тайяжа над завоеванным: например, норманны, захватившие Англию в 1066 году, получили право тайяжа над англами и саксами. «Слово не переводится на русский язык. Корень его образует множество слов, обозначающих понятие: строгать, пускать сок, надрезать, гранить, тесать камень… Понятно — тайяж человека возможен, когда он, человек, низведен до положения вещи» [64, с. 243]. По отношению к евреям никто не объявлял право тайяжа де юре, то есть по закону; однако де факто осуществлять это старое феодальное право было по отношению к ним гораздо проще, чем в отношении христиан. Так вот и добрый король Франции милостиво позволил евреям вернуться в его королевство… Только вот вернуть украденное у них имущество он «позабыл». В XIV веке во Франции не раз повторялось то же самое, что в масштабе страны, — но теперь в масштабе, так сказать, муниципальном: евреев не раз возвращали в города, из которых их до того уже выгнали, — ведь после их ухода ставки процентов увеличились! Но маховик крутился уже в предсказуемом направлении. В богатые страны Западной Европы въезжало все больше ломбардских купцов и ростовщиков, горожане-христиане все росли в числе и крепли; вопрос был только в сроках. В июле 1290 английский король Эдуард I дал евреям срок до 1 ноября, чтобы уехать. Уехали, часто еще до ноября, 16 или 16,5 тысячи евреев, большинство из них во Францию. Формальная причина изгнания: очередное похищение христианского ребенка для получения крови. Трудно не видеть за этим совсем иной, куда более прозаической причины — экономической. В 1394 году произошло окончательное изгнание евреев из Франции. Уехало примерно 100 тысяч человек, в основном в Италию. В ИТАЛИИРазумеется, в Италии тоже была необходимость в ссудном капитале, в займе денег, в торговле. Но в Италии, не так сильно растерявшей наследие Рима, было больше христиан, которые могли заниматься всем этим. Другое дело, что даже в купеческих республиках типа Флоренции, Венеции или Генуи давать деньги в рост считалось недостойным делом, и уважающие себя люди старались этим не заниматься. Папа Иннокентий III уверял, что многие христианские короли, монастыри и князья сами боятся заниматься ростовщичеством и потому привлекают евреев как своих агентов. Во всяком случае, известно, что ростовщики-христиане гораздо хуже обращались со своими должниками, чем евреи с христианами, да и брали большие росты. В 1430 году во Флоренцию позвали евреев, чтобы они снизили процент по ссудам до 20 % вместо взимавшихся христианами 33 %. Может быть, христиане были попросту более уверены в себе, в своем положении и в праве обижать единоверцев? Возможно. Но их должникам от этого было не легче, и порядка в делах от этого тоже больше не стало. Даже в презренной роли ростовщиков евреи больше устраивали общество, чем ломбардцы. Кроме того, богатые торговые города Италии имели очень богатый внутренний рынок, там находилось место для всех. Да и внешняя торговля, приток товаров со всего света, давала место под солнцем для самых различных людей. В результате евреев не так сильно вытеснили из других сфер жизни, как в остальной христианской Европе. В Италии известны не только евреи-крестьяне и землевладельцы, не только еврейские банкиры, ремесленники и ростовщики, но и толстый слой, который точнее всего можно назвать еврейским «средним классом». Евреи были циркачами, фокусниками, дрессировщиками, торговцами скотом, портными, сапожниками, коробейниками, моряками, торговцами пряностями… Внизу этого слоя находилось немало людей физического труда: кузнецов, гончаров, чернорабочих. В верхах, наряду с еврейской буржуазией, располагался слой еврейской интеллигенции: актеров, драматургов, художников и скульпторов. Даже женщины иудейской веры становились актрисами, певицами и танцовщицами, даже врачами и банкирами (или надо говорить «банкиршами»?). В Италии было много еврейских врачей, и эти врачи учились уже не только дома, но получали образование в высших медицинских школах Салерно, Падуи и т. д. Были и еврейские профессора медицины, которые читали лекции вовсе не только евреям. Широкую известность и долгую посмертную славу имел еврей-врач Фолтиньо, профессор Падуанского университета; он умер от чумы, заразившись от своих пациентов, — ухаживал за опасными больными. Церковь распространяла слухи о «порче» евреями-врачами пациентов и запрещала лечиться у них. Известны случаи, когда священники спрашивали на исповеди: не ходил ли их прихожанин к еврейским врачам?! Это особенно забавно, потому что потом эти ревнители веры сами бежали к евреям-медикам. Не у своего ли руководства брали пример сии недостойные пастыри? Римский папа Бонифаций IX всегда имел при себе лейб-медиками евреев Мануэло и его сына Анджело. Они получили от папы и римского магистрата грамоту, освобождавшую их и их потомство от податей за безвозмездное лечение бедных. Из литераторов известны сторонники философии Маймонида, переводчик арабских философов Яков Анатоли и врач Гилель Верона (XIII век). Они, впрочем, известны сравнительно мало, а вот Иммануил Римский, личный друг Данте, писал великолепные стихи. И не церковные, вернее, синагогальные песнопения, а веселые и умные светские песни, где воспевал любовь, вино и счастье, высмеивал глупость и невежество. Самой известной его поэмой стала поэма «Ад и Рай», причем в аду Иммануил поместил талмудистов, презирающих светские науки, врачей-шарлатанов и бездарных писателей. А в раю он нашел место добродетельным гоям, признающим единобожие. Тут я шлю очередное воздушное лобзание мистеру Даймонту и тем иудеям, которые всерьез считают, что евреи индуцировали итальянское Возрождение. Римский откровенно следовал в фарватере Данте, что тут поделать… И поэма его очень во многом ученическая и подражательная. Раввины объявили Иммануила Римского вольнодумцем и пытались запретить его книги, но умные евреи все равно их, разумеется, читали. И не одни только евреи. В эту эпоху в Италии вообще многое неуловимо напоминало эллинистический период. В том числе и тем, что ортодоксальные раввины не могли найти слов для того, чтобы «как следует» обругать «растленных» и «развратных» итальянцев. Эти люди, как и полагается вождям патриархальных общин, «совершенно точно знали», что должен делать и даже что должен думать каждый еврей. «Как известно», все евреи должны быть преданны своим семьям, а все еврейские девушки становиться к венцу невинными и с краской смущения на щеках. О вэй! Неслыханное растление нравов, идущее от этих мерзких, непристойных итальянцев, захватило и «Израиль во плоти»! Некий раввин, побывавший на Сицилии в 1487 году, с отвращением отмечает, что «большинство невест становятся под брачный балдахин уже беременными». Не меньшее отвращение у иных раввинов вызывали и внебрачные романы некоторых евреев. Или им было попросту завидно? Но бредни раввинов, появившихся на свет, вероятно, в процессе чтения родителями Талмуда, оставались их частным делом. В Италии же после сожжения Талмуда рукой палача появился неплохой анекдот: мол, законы Талмуда для евреев отменили… Что им остается? Жить по законам «Декамерона», вот что! Конечно же, было много смешанных браков. Было много выкрещиваний. В конце XV века в Италии появилось много выходцев из Испании, но уже к XVII веку численность итальянских евреев резко упала. Если не из-за ассимиляции евреев, то почему? «ОТРОДЬЯ САТАНЫ»Именно в это время — не раньше! — и зарождается стереотип, о котором идет речь. Взять хотя бы рисунок «Евреи поклоняются золотому тельцу». Действительно, а чему еще могут поклоняться растленные типы?! Евреев начинают представлять жадными, патологически расчетливыми, подлыми, хитрыми, пройдошливыми. Мерзкими типами, которые куда угодно без мыла влезут и в любую дырку просочатся из-за своего отвратительного корыстолюбия. У этого мифа много сторонников, потому что много заинтересованных лиц. Практически все горожане-христиане будут только рады, если евреев в Европе не станет. Церковь и раньше стремилась демонизировать евреев, вбить клин между ними и христианами. Раньше это ей не удавалось сделать, потому что евреи были нужны христианам, и даже в Испании широкие слои христиан ничего не имели против евреев. Соборы в Латеранской церкви в Риме и раньше считались вселенскими, и их решения были обязательны для всего католического мира. Но Латеранский собор 1215 года папа Иннокентий III созвал в особенное время. В это время еретические движения широким потоком растекались по Европе, и борьба с ними становилась чуть ли не основной задачей церкви. Латеранский собор 1215 года большую часть времени посвятил именно борьбе с вальденсами, альбигойцами и прочими еретиками. Этот собор создал мрачноватый общественный институт, получивший название инквизиции. Собор, конечно же, не мог не сказать своего слова о евреях, и он его сказал. Согласно решениям Латеранского собора 1215 года, евреи должны были жить в особой, отведенной для них части города. Они и раньше жили в особых кварталах, — просто потому, что так удобнее соблюдать религиозные предписания. Но раньше это было не законом, а обычаем, и, конечно же, обычай нарушали. Теперь бытовая норма превращается в строгий закон. Евреи теперь должны носить одежду, на которой нашиты специальные знаки, и шляпы установленного образца: с широкими полями и дурацкой высокой пипкой в середине. Эти шапки изображены на евреях, например, на барельефе Нюрнбергского собора; барельеф изображает, как евреи (в шляпах, предписанных Латеранским собором) платят Иуде Искариоту его тридцать серебреников. На соседнем барельефе изображен Иуда Искариот, который повесился на веревке от мешка с деньгами, а бесы беснуются вокруг. Разумеется, у членов синедриона не могло быть таких шляп, но авторы барельефа руководствовались вовсе не идеей исторической истины. Им надо было показать, как евреи предают Христа, и они вполне сознательно хотели возложить ответственность за распятие Богочеловека не только на Кайафу, но и на тех совершенно реальных евреев-современников, которых постоянно видели вокруг себя прихожане Нюрнбергского собора. В таких вот шапках. Евреи, согласно решениям Латеранского собора 1215 года, не должны были вступать в брачные отношения с христианами, даже дружить с ними, не входить в их дома и не есть вместе с ними. Раньше евреи отказывались от совместных трапез из-за законов кашрута, но бывали случаи, когда они принимали у себя христиан. Теперь это становилось невозможно. Еврей должен был даже уступать дорогу христианину и не обгонять его, если идет с ним в одном направлении. Ездить верхом евреям тоже запрещалось. Это — решения церковного собора, но ведь распространение слухов, позорящих евреев, рисование на них карикатур — это уже дело мирян. Так сказать, дело ревностных исполнителей. А ведь к этому самому времени относятся английские рисунки: «Аарон — отродье Сатаны» и рисунок Ицхака, главного кредитора английского короля, с его невесткой и сыном. Окруженные бесами, отвратительные, эти люди должны всем своим видом показывать, как отвратительны евреи. Характерно, как подчеркиваются на этих английских рисунках «национальные» носы семьи Ицхака и особенно Аарона. Это особенно забавно потому, что точно такие же носы были у многих испанских вельмож, — и не только в силу их еврейского, арабского или берберского происхождения, а, допустим, от греческих или сирийских предков… Да и финикийские колонии, колонии Карфагена в Испании были. Но этих носов у испанцев… скажем так, у тех, кого в Англии считали испанскими христианами, — в Англии «не замечали». Скажем, фамильные «ястребиные» носы герцогов Альба даже казались красивыми и связывались с хищной сущностью герцогов Альба — грозных и прекрасных. Но безобразный крючковатый еврейский нос, миндалевидные глаза (так умиляющие художников Северной Европы у итальянских женщин) становятся своего рода признаками «плохого» происхождения, чем-то глубоко подозрительным. В то же время появляется первый «кровавый навет» — еврейскую общину в городе Норвиче в 1144 году обвиняют в похищении христианского мальчика для принесения в жертву. По утверждениям некоторых христиан, евреи перед Пасхой крадут христианского младенца и, по одним слухам, истязают его так же, как истязали Христа, по другим, они с помощью специальных инструментов выцеживают из ребенка кровь и то ли выпивают ее, то ли используют для приготовления мацы. В 1144 году прошел слух, что евреи купили христианского ребенка, истязали его так же, как их предки истязали Иисуса Христа[3]. Несмотря на то, что шерифы короля не раскрыли преступления (впрочем, и ребенка они не нашли), по стране прокатилась волна погромов и выступлений. Народ требовал выгнать или «достойно наказать» евреев, совершивших столь страшное преступление. Пропавший ребенок из Норвича так и не был найден, но народная молва тут же назвала еще несколько таких же жертв еврейской жажды крови. Эти случаи вообще были высосаны из пальца; очень часто детишки, которых объявляли похищенными и умерщвленными, благополучно играли возле своих домов. Но истерия нарастала, и королям пришлось брать евреев под защиту… Как вы думаете, они сделали это бесплатно? Вся эта устрашающая демонизация евреев, это упорное изображение их младшими братьями бесов и лучшими друзьями самого Сатаны откровенно преследует несколько нехитрых целей: 1. Заглушить голос собственной совести. Действительно, вытеснять из хозяйственной жизни, лишать средств к существованию, грабить, пытать, безобразно унижать и, наконец, выгонять с родины людей как-то не совсем хорошо. Даже если они молятся по-другому, или не признают твоей веры, или даже исповедуют совсем другого Бога… все равно это очень нехорошо. Вот если эти люди — почти что и не люди, а мразь, подонки, чуть ли не демоны, тогда совсем другой разговор! Тогда на них не распространяются все принципы естественной человеческой солидарности, и они сами в этом виноваты. Одно дело — конкуренция в торговле сукном или пивом. Совсем другое дело — преследовать нелюдей, пьющих кровь коварно похищенных милых крошек. 2. Перевести отношение к евреям, вообще все вопросы, связанные с евреями, из рационального пласта культуры в иррациональный. Чтобы никто не задавал «неудобных» вопросов — от «чего к ним все прицепились» и до «а чем они хуже всех остальных». Чтобы каждому было понятно на уровне эмоций, на уровне, предшествующем разуму, — каждый еврей несет персональную ответственность за распятие Христа; внешность его смешна, поведение отвратительно, он гадок и нелеп. И нет никакого смысла спрашивать, что чувствует этот противный, маниакально жадный урод, когда у него вырывают зубы или угрожают смертью его детям. 3. Создать обстановку общественной истерии, в которой по отношению к евреям становится можно то, чего нельзя по отношению ни к кому другому. Чтобы то, что показалось бы в другом случае гадостью, в отношении евреев казалось чуть ли не геройством. Знаете что, господа единоверцы? Мне глубоко неприятна эта страница европейской истории. А вам? НОВОЕ ВРЕМЯВ XVII–XVIII веках многие общины евреев, живших в Оттоманской империи, в Нидерландах и в Англии, вернулись к занятиям евреев в раннем Средневековье — то есть к международной торговле. И в Средиземноморье, и в коммерческой деятельности, связанной с освоением Нового Света. Никаких отрицательных качеств, никаких черт особой жадности и злобности у евреев-шкиперов парусного флота, акционеров Ост-Индской компании или купцов, торгующих с Америкой, как-то никто не обнаружил. Ничьих младенцев тоже никто почему-то не похитил с целью выпивания крови. Но с ростом еврейских общин в Британии, Нидерландах и США, евреи в этих странах стали переходить к самым разным занятиям, включая земледелие и самые разные виды ремесел. В XIX, тем более в XX веке нет буквально ни одного рода занятий, которого не освоили бы евреи. Так что сказали они о себе на этот раз совершенную правду: «Большое разнообразие и резкие перемены в занятиях евреев и в экономических функциях, которые они выполняли в хозяйстве тех стран, в которых они жили в Средние века, опровергают легенду об особом „еврейском духе“ в этой области. Однако они, бесспорно, указывают на предприимчивость, гибкость и жизнеспособность евреев даже в условиях ограничений, лишений и опасностей» [21, с. 269]. — Так неужели они вовсе не жадны, не скаредны?! — спросят меня. — А откуда же тогда большие деньги? — Большие деньги есть не у всех евреев. А у тех, у кого они есть, вы знаете — в основном от работы. Евреи в массе своей — очень хорошие работники. — Но мы же знаем — «они» всегда стараются устроиться, где потеплее и полегче, где меньше физического труда. И вообще умеют делать так, чтобы им платили деньги, даже когда другим не платят за такую же работу. — Евреи хорошо умеют видеть, понимать… кажется, даже умеют интуитивно чувствовать, где можно лучше заработать. В конце концов, это цивилизация, которая жила городскими видами труда, в том числе интеллектуальным трудом, века и тысячелетия. Крестьянин умеет не то что видеть — он нутром, той самой интуицией чувствует, что и где надо сажать, как за посаженным ухаживать и когда собирать урожай. Так и еврей: он видит лучше и точнее нас, где можно лучше заработать в традиционных для него видах труда. Почему это плохо, господа? Тем более — почему это презренно? За интеллектуальный труд платят всегда больше, чем за сколачивание ящиков. Предприниматель зарабатывает больше, чем наемный работник. Что тут нового? Если сам хочешь так, но не Умеешь, надо учиться. Если учиться лень — то хотя бы перестаньте завидовать. — Но они ведь жадные! Скупые! — А вот это как раз чепуха. У нас с древности есть народный идеал бескорыстия. Кто недостаточно бескорыстен, кто придает деньгам значение — тот ославляется скупым. Прокутить, расшвырять — это по-русски! Мы порой и «прижались» бы, но боимся, что нас за это осудят. Мы не широки, не щедры — мы, скорее, не умеем обращаться с деньгами. Большинство же евреев скорее щедры, но вместе с тем и глубоко убеждены — деньги должны работать! Жаден и скуп был скорее тот русский купец, который перед смертью свои деньги съел. Макал в мед крупные купюры и ел — чтоб не оставить наследникам. Вот еврей так никогда не сделает — скорее он сумеет доставить массу мелких и крупных удовольствий всем, кого он любит и кого ему приятно радовать. — Но тогда они слишком рациональны… — И это не так! Евреи, скорее, безудержно романтичны. Они вечно носятся с какой-то идеей фикс, бывают очень непрактичны, и их очень легко обмануть. В Багдаде в 1160 году, после смерти «мессии» Давида Альроя, евреев обманула ловкая шайка воров. Они показали евреям письмо, якобы посланное «чудесно спасшимся» мессией… Мессия сообщал евреям, что им надо передать все свое имущество этим жуликам — ведь евреям оно больше не нужно. А им самим ждать, когда надо облачиться в зеленые одежды, и в определенную ночь, в полночь, поднимется сильный ветер. Евреи должны сидеть на крышах своих домов, и тогда ветер подхватит их и унесет прямо в Иерусалим. Самое поразительное, что евреи Багдада поверили. Они отдали все свое имущество с просьбой разделить его между бедными, а сами в указанный срок забрались на крыши и старательно там ждали, когда же поднимется ветер. Мусульмане в Багдаде очень веселились по этому поводу, и 1160 год стал называться у них «годом перелета». Заметьте: евреи легко отдали все, что имели, для достижения своей мечты. Это раз. Имущество они просили разделить между бедняками. Это два. А многие ли русские вспомнят о бедняках накануне Царствия небесного? Эта история говорит не только о легковерности и наивности евреев, но и об их высоких душевных качествах. — А что-нибудь поближе можете привести? — Пожалуйста! Евреи приложили колоссальные усилия, чтобы привести к власти коммунистов. А те стали расстреливать раввинов и взрывать синагоги. Чем не жулики, показавшие письмо от «мессии»? Если еще ближе, то пожалуйста: не могу сказать, проводятся ли сейчас, в данный момент, сборы денег «на Израиль». Представляете, какая сюрреалистическая сцена: приходят к еврею, чаще всего не чистокровному, чаще всего даже не очень представляющему, где вообще находится Израиль. Приходят и просят денег на «Великий Израиль». И что самое невероятное — он, сплошь и рядом, — дает! Ну, чем не «год перелета»? «Год перелета» даже как-то приличнее, потому что там арабы обманули евреев, эксплуатируя их детскую веру в мессию, в «освобождение» и прочие наивные поверья, устаревшие уже в XII веке. А тут евреи обманывают других евреев. Я знаю немало людей, которые легко обманывали евреев в частной жизни: продавали им якобы хорошие, а на самом деле разваливающиеся автомобили, фальшивые бриллианты и чуть ли не партитуру труб Страшного Суда. Глухой отголосок этой последней истории есть у Стругацких; но купил-то партитуру труб Страшного Суда еврей! Купил за приличные деньги, причем купил-то у хитрого украинца! Опыт показывает, что большинство евреев — практичных, умных, приспособленных, добившихся успеха там, где русские не смогли этого сделать, — проявляли просто фантастическую доверчивость, и для нее, видимо, есть сразу две веские причины: 1. Евреев легко обмануть, потому что они считают себя умнее и хитрее других. Любой опытный человек знает, как опасно недооценивать окружающих и переоценивать самого себя. А евреи это делают постоянно. 2. Евреев легко обмануть, потому что сами они не хотят и не любят обманывать. Человека трудно обмануть тогда, когда он сам к этому готов. Попробуйте незаметно подойти в лесу к человеку, когда он сторожек, напряжен и сам на кого-то охотится! А если он идет и насвистывает, радуясь солнышку и теплу, — даже неопытный человек легко окажется от него в двух шагах, а идущий даже не оглянется. Как правило, евреи — не обманщики. Они прекрасные работники, ловкие коммерсанты, и они на 90 % люди, очень хорошо умеющие самостоятельно решать свои проблемы. По поводу же самого стереотипа невольно возникает два вопроса: 1. Может быть, как раз сами по себе предприимчивость, гибкость и жизнеспособность евреев стали причиной появления стереотипа жадности и хитрости? Так, скажем, в не очень культурной компании «настоящими мужчинами» признают только запойных неудачников, осуждая тружеников и умниц, как «слишком хитрожопых» и «ловкачей». Мы-то вот люди бесхитростные — украли, выпили, в тюрьму… А они, гады, ловко устроились, хитрованы! Может быть, так же и здесь? 2. Почему, собственно, евреи до такой степени успешны? Действительно, пусть далеко не все евреи в раннем Средневековье заняты транзитной торговлей, а позже совсем немногим евреям должны английские короли… Но почему это именно евреи? Почему именно из еврейской среды, из еврейских семей выходят люди, составляющие финансовую, культурную и научную (например, медицинскую) элиту? Ведь стоит хоть немного ослабить прессинг — и заметную часть элиты эллинистического Египта, Римской империи, Испании Омейядов, Италии XV века начинают составлять евреи. Почему?! |