Ранняя история металлического доспеха

В литературе, посвященной металлическим доспехам, выделяют несколько типов (панцирей. Чешуйчатый панцирь¹ состоит из большого количества прикрепленных к подкладке чешуек, частично перекрывающих друг друга. Пластинчатый панцирь ² — из отдельных металлических пластин, прикрепленных к подкладке. Пластинчато-наборный панцирь ³ изготовлен из соединенных друг с другом металлических пластин и в подкладке не нуждается.

Главным отличием чешуйчатого панциря от пластинчатого является то, что пластины последнего, обычно более крупные, чем чешуйки, не перекрывают друг друга, а жестко прикреплены к подкладке. Главной особенностью пластинчато-наборного панциря является отсутствие подкладки. Составляющие его пластины имеют большое количество отверстий, через которые ремнями или проволокой соединяются , в горизонтальные и вертикальные ряды.

Каждый из этих типов панцирей имеет свои достоинства и недостатки. Чешуйчатый обеспечивает надежную защиту и вместе с тем достаточно гибок, но очень тяжелый. Пластинчатый легкий и надежный, но недостаточно гибок. Пластинчато-наборный легкий, но хуже, чем другие панцири, защищает от оружия ближнего боя.

Еще один тип панцирей — кираса, цельнолитая или изготовленная из отдельных частей для спины и груди,— делался более или менее по форме тела.

В свою очередь кольчатые доспехи подразделяются па два основных типа: собственно кольчугу⁴ и кольчатый доспех⁵, состоящий из крупных металлических колец, закрепленных на подкладке. Последний в чистом виде почти не встречался и применялся главным образом для защиты рук или ног, в качестве наручей и поножей.

Все эти типы металлических доспехов бытовали порознь. Но отдельные элементы и части их могли сочетаться и комбинироваться в одном доспехе.

Первые примитивные доспехи из кожи или кости появились назависимо друг от друга у
различных народов начиная с неолитического времени. Однако история металлических панцирей начинается на Переднем Востоке в III тысячелетии до н. э.

Древнейшие металлические доспехи изображены на штандарте Ура и панели храма Иштар в Мари (середина III тысячелетия) [133, стр. 178—179; 498, стр. 269—273, табл. 92; 459, стр. 97—99, рис. 303, 305; 500, стр. 49, рис. на стр. 132—133,138—139] и представляли собой безрукавный плащ, усыпанный круглыми металлическими пластинками. Они защищали в основном от стрел, но предоставляли известную защиту и от копья или дротика. В Месопотамии такие доспехи быстро выходят из употребления. Однако они очень долго бытуют в Закавказье, причем традиция их изготовления прослеживается непрерывно с конца III тысячелетия до н. э. по V в. до н. э. [140, стр. 200—202, рис. 2; 141, стр. 232; 221, стр. 68— 71; 348, стр. 60—61, рис. 9; 201, стр. 121; 352, стр. 124—126].

Относительно последующего развития металлических доспехов на Переднем Востоке нам ничего не известно в течение почти тысячелетия. Ясно только, что оно не прекращалось, потому что к середине II тысячелетия мы застаем в Египте, Сирии, Палестине и Месопотамии вполне сформировавшиеся типы панцирей, безусловно развившихся из «протопанцирей» предшествующего времени. Большинство археологического и иконографического материала этого времени происходит из Египта и Сирии.

В летописи Тутмоса III (конец XVI —начало XV в. до н. э.) сообщается, что в битве у Мегиддо были захвачены в качестве военного трофея «одна добротная бронзовая броня того врага, одна добротная бронзовая броня владетеля Мегиддо, двести... броней его жалкого войска» [349, стр. 87; см. также: 500, стр. 84]. Изображение панциря, состоявшего приблизительно из 450 пластин, имеется на фресках гробницы Кенамона — крупного сановника Аменхотепа II (XV в. до н. э.) (табл. XXXII,1) [497, стр. 163, табл. XXIX; 485,стр. и рис. 197], а во дворце Аменхотепа III в Фивах (XV в. до н. э.) найдены бронзовые пластины (табл. XXXII, 2) [389, табл. XVI; 500, стр. и рис. 197]. Панцирные пластины обнаружены также в Мегиддо, в слоях XV—XII вв. до н. э. [445, табл. 177, рис. 68].

Такие панцири представляли собой длинную прямую рубаху с короткими рукавами и высоким стоячим воротником. Крупные овальные пластины книзу немного расширялись; верхний край их был округлым, нижний — заостренным. Каждая из них имела значительное число отверстий, три помощи которых прикреплялась ,к подкладке (остатки ее сохранились на одной из пластин, происходящих из дворца Аменхотепа III). Сами панцири были пластинчатыми: лишь заостренные концы пластин .верхнего ряда слепка перекрывают нижний.

Такие панцири носят воины Сирии и. Палестины на рельефе с колесницы Тутмоса IV (XV в. до л. э.) {459, стр. 103, рис. 314—315; 500, стр. на рис. 192—193, 196]. Здесь хорошо показано одно из уязвимых мест подобных панцирей: стрела пробила доспех ханаанского водителя колесницы в месте соединения рукава с рубахой и вынудила его повернуть колесницу (табл. XXXII, 3)⁶.

Остатки панциря XV в. до н. э. найдены в Нузи (Месопотамия) [459, стр. 49, рис. 461; 500, стр. 85, стр. и рис. 196]. Он несколько отличается от египетско-ханаанских пластины, по форме приближающиеся к чешуйкам с прямым верхним краем и округлым нижним, перекрывают друг друга и в вертикальных и в горизонтальных рядах (табл. XXXII, 4). Размеры чешуек варьировали соответственно их положению в доспехе. Наиболее мелкие равнялись 6,4X3,6 см, средние—10,1X4,5 см, самые крупные—11,8x6,3 см. В целом чешуйки были значительно более крупными, чем в последующее время. Доспех из Нузи является, таким образом, наиболее ранним из дошедших до нас архаических типов чешуйчатых панцирей.

Все эти материалы указывают на то, что к середине II тысячелетия до н. э. в Месопотамии, Сирии, Палестине и Египте были уже известны различные типы металлических панцирей. Из них наибольшее распространение получили пластинчатые. Какая из указанных областей внесла наибольший вклад в их создание и совершенствование, в настоящее время решить трудно.

Большинство материала, относящегося ко II тысячелетию до н. э., происходит из Египта и Сирии, однако надо помнить, что месопотамское вооружение и военное искусство, по крайней мере до середины II тысячелетия до н. э., несколько опережали египетское. Поэтому мнение Боннэ, с которым солидаризовался Е. В. Черненко, что честь изобретения и распространения панциря принадлежит Египту [374, стр. 212; см. также: 352, стр. 134], представляется по-прежнему недоказанным.

Во второй половине II тысячелетия до н. э. металлический доспех прочно входит в арсенал армий Переднего Востока, более того, распространяется за его пределами ⁷. В целом продолжается традиция предшествующих эпох в изготовлении панцирей, но ведутся поиски, наиболее удобного типа — максимально легкого и гибкого и вместе с тем достаточно на-дежного. Это было необходимо уже потому, что в передневосточных армиях этого времени усиливается роль наступательного оружия ближнего (радиуса действия.

Если на стенах гробницы Рамзеса II (XIII в. до н. э.) видны такие же панцири, как и на гробнице Кенамона [351, стр. 139, рис. 6], то на рельефах, изображающих битву при Кадеше, и сам фараон, и его противники— хетты — изображены в доспехах из мелких квадратных металлических пластин (табл. XXXII, 6) [500, -стр. -85, стр. и рис. 240—241]. Очевидно, длинный доспех из крупных пластин был слишком тяжелым и предпринимались попытки облегчить его.

В это же время, во второй половине II тысячелетия до н. э., окончательно расходятся пути развития металлического доспеха на Переднем Востоке и в -Средиземноморье. Страны Средиземноморья, прежде всего Греция и острова, стали родиной кирасы. В микенском некрополе в Дендрах были найдены металлические доспехи, состоящие из отдельных крупных пластин [365, рис. на стр. 255, 387, стр. 671 и сл., рис. 1—2; 388, стр. 747—748, рис. 4]. Похожие доспехи носят воины «народов моря», очевидно филистимляне, изображенные сражающимися с египтянами на рельефе в Мединет-Набу [500, стр. 251, -рис. на стр. 340—341]. Сходные доспехи упоминаются в «Илиаще». В начале I тысячелетия до н. э. усовершенствование подобного доспеха привело к появлению -состоящей из двух сплошных частей кирасы, как это видно по находкам в некрополе Аргоса (VIII в. до н. э.) [351, стр. 133; 352, стр. 1291—130].

На Переднем Востоке начало I тысячелетия до н. э. ознаменовалось появлением уже вполне сформировавшегося чешуйчатого панциря. Древнейшим известным нам экземпляром такого доспеха является панцирь фараона Шешонка (X в. до н. э.) [369, стр. 735; 496,стр. 368, рис. 324; 500, стр. и рис. 354]. Мелкие бронзовые чешуйки с округлым нижним краем имели всего по два отверстия в верхних углах — одно под другим. Через эти отверстия чешуйки крепились на кожаной основе в горизонтальные ряды, так что верхний ряд частично перекрывал нижний (табл. XXVIII, 13; XXXII, 7).

Поиски наиболее удобного типа металлического доспеха шли в различных направлениях. Одно из них привело к появлению пластинчато-наборных панцирей, ноя вившихся, вероятно, в конце II тысячелетия или в начале I тысячелетия до н. э. Эти лишенные подкладки панцири имели весьма сложную -систему набора, а их пластины — множество отверстий, через которые соединялись друг с другом. О происхождении пластинчато-наборных панцирей ничего определенного сказать нельзя, помимо того, что и они впервые зародились на Переднем Востоке. Во всяком случае, мнение Б. Тордемана и В. В. Антроповой, что они появились в Центральной Азии значительно позднее чешуйчатых, неправильно [492, стр. 143 и сл.; 63, стр. 215—220].

Из дошедших до нас немногочисленных экземпляров подобных панцирей, безусловно, лучший принадлежал урартскому царю Аргишти (вторая четверть VIII в. до н. э.). Набор состоял из бронзовых пластин девяти различных видов и размеров, украшенных точечным орнаментом в виде розеток [247, стр. 32, 35, -рис. 23]. Такой же панцирь найден в районе Севайа [140, стр. 203]. В середине пластин имелась небольшая выпуклина подпрямоугольной формы, очевидно для удобства набора. Другой схожий панцирь происходит с Кипра (табл. XXXIII, 1) [500, рис. на стр. 14]. Наконец, на поселении Тель-Рифаат в Сирии, в ассирийско-арамейском слое IX—VII вв. до н. э., найдены панцирные пластины, почти тождественные севанским [481, стр. 79, табл. XLI, 7].

Пластинчато-наборные панцири не получили широкого распространения. Их главное достоинство — легкость — не окупало большие недостатки, в первую очередь уязвимость. На Переднем Востоке они быстро выходят из употребления.

И все же чешуйчатые панцири победили далеко не сразу. В ассирийской армии начала
I тысячелетия до н. э., наиболее передовой в военном отношении, по-прежнему господствуют пластинчатые панцири. На рельефах дворца Ашшурназирпала II (884—859 пг.) в Кальху (совр. городище Нимруд) воины защищены длинным, до пят, пластинчатым доспехом с короткими рукавами. Пластины довольно странной формы: верхняя часть округлая, нижняя —прямая. Нижняя часть лица воинов, под шлемом, прикрыта такой же пластинчатой броней (табл. XXXIII, 2) [500, стр. и рис. 388—389].

Сходные панцири изображены на Балаватоких воротах Салманасара III (859—825 гг.). Различие лишь ,в том, что пластины крупные, прямоугольной формы, а сам панцирь подпоясан широким поясом (табл. XXXIII, 4) [431, табл. L, LVI; 370, табл. 140, 162; 500, стр. и рис. 398—401].

У ассирийцев IX—первой половины VIII в. до н. э. такие панцири имелись не только на вооружении воинов, сражавшихся на колесницах, но и пехотинцев, преимущественно лучников. Тяжелая пехота становится главной силой ассирийского войска.

Подобные панцири бытуют и в Сирии, судя по рельефу из Сакче-Гезу IX—VIII вв. до н. э. [404, табл.. XXXIX; 403, стр. 262—263, табл. XLVI; 423, табл. XLVI; 381, табл. XIV].

Но длинные пластинчатые панцири были непригодны как массовый вид оружия. Дело не только в их дороговизне, сложности изготовления, наконец, сравнительной несовершенности. Они ограничивали подвижность и маневренность пехоты, и этот их недостаток оказался решающим. Ассирийцы столкнулись с противоречием, часто встречавшимся в истории военного искусства,— необходимостью усилить защитное вооружение и непригодностью имеющихся для этой цели средств.

Однако ассирийцам повезло. К этому времени на Переднем Востоке уже был известен короткий чешуйчатый панцирь — достаточно гибкий и не сковывающий движения. Оставалось только принять его на вооружение, что ассирийцы и сделали во второй половине VIII—VII вв. до н. э.

Впрочем, пластинчатый доспех полностью из употребления не вышел, но претерпел некоторые изменения — стал коротким, едва доходящим до пояса. Такие панцири, пластинчатые и чешуйчатые, — иконографический материал не всегда дает возможность их различить — видны на рельефах дворцов Тиглатпаласара III (745—727 гг. до н. э.) в Кальху [483, табл. VII, XVIII; 370, табл. XXXVII—XL; 371, табл. XXXVII—L], Саргона II (722—705 гг. до н. э.) в Дур-Шаррукине (совр. Хорсабад) [402, стр. 165, табл. 15; стр. 166, табл. 16; стр. 178, табл. 18; 483, табл. XXXIX, LVIII] и Синахериба (705— 680 гг. до н. э.) в Ниневии (совр. Куюнджик) [375, I, табл. 55; II, табл. 86, 99, 145; 456, стр. 282, рис. 115; 394,стр. 35—40; 500, рис. на стр. 418—419; 424—425]. Все же чешуйчатые панцири с короткими рукавами, укрепленными металлическими пластинками (табл. XXXIII,3), почти на тысячелетие стали господствующими на Востоке.

Короткий панцирь, принятый на вооружение в ассирийской армии во второй половине VIII в. до н. э., оказался пригодным не только для пехоты, но и для конницы. Еще в IX—VIII вв. до н.э. конница отнюдь не была ведущим родом войска в ассирийской армии, и в значительной мере это объясняется тем, что всадник не умел полностью контролировать лошадь [500, стр. 286—287, 297]. Только в VII в. до н. э., вероятно под влиянием киммерийцев и -скифов, намечается прогресс и всадники уже выступают самостоятельными подразделениями с особыми задачами в бою. В том же, VII в. до н. э. впервые появляется тяжелая панцирная конница, судя по рельефам с дворцов Синахериба и Ашшурбанипала (668—626 гг. до н. э.) в Ниневии [402, стр. 195, 204, табл. 44; 483, табл. XVIII; 370, стр. 400 и сл., табл. 114; 500, рис. на стр. 443, 450, 452].

В ахеменидоком Иране чешуйчатый панцирь с самого начала был господствующим типом металлического доспеха. Флиндерс Петри полагает, что именно персидским завоевателям принадлежали многочисленные бронзовые и железные панцирные чешуйки, найденные в Мемфисе, Дафни и Хорсабаде [401, стр. 38, табл. XLII, XLIII], Панцирные чешуйки и пластины из железа и бронзы, иногда даже обтянутые золотом ⁸, обнаружены в персепольской сокровищнице [480, стр. 44, рис. 27; 478, стр. 172, 174, 185—186, 207—208, 211; 479, стр. 97—100, табл. 77] (табл. XXVIII, 15). О персидских и индийских панцирях «из железных чешуек, наподобие рыбьей чешуи», сообщает Геродот.

Однако и в ахеменидское время пластинчатый доспех полностью не вышел из употребления. Двухчастный панцирь из крупных бронзовых пластин был найден в Гордионе [501, стр. 257].

Окифы, безусловно, познакомились с металлическими доспехами во время своих походов на Передний Восток. Об этом говорят материалы Кармир-Блура, где было найдено большое количество бронзовых и железных панцирных чешуек с тремя горизонтально расположенными отверстиями в верхней части [247, стр. 36, рис. 2] (табл. XXVIII, 14), т. е. таких же, как более поздние скифские. У себя на родине скифы смогли наладить собственное производство чешуйчатых панцирей [112, стр. 132; 350, стр. 103].

В ранней истории металлических доспехов на территории Средней Азии пока еще много неясного. Наиболее ранней находкой является комбинированный панцирь IV—III вв. до н. э. с городища Чирик-Рабат (табл. XXIX, 1—3) [327, стр. 148, 150, рис. 82], представляющий собой сочетание чешуйчатого и пластинчатого доспехов. Обломки комбинированных панцирей, найденные в Старой Нисе, относятся к гораздо более позднему времени [252, стр. 33— 34, рис. 2]. Пластинчатый панцирь изображен на некоторых скульптурах из Халчаяна [253, стр. 212—213, рис. 98].

В то же время металлический доспех упоминается уже в Авесте [424, стр. 118; 181, стр. 42]. Геродот [15, VII, 62] отмечает наличие у гирканцев чешуйчатого панциря. О массагетских панцирях сообщает Страбон [48, XI,8,6]. Арриан [7, III, 13, 4; IV, 4, 4] и Курций Руф [26, IV, 9, 3] пишут о металлических доспехах саков и массагетов во время похода Александра.
Распространению доспехов в Средней Азии могли способствовать контакты как со скифами и другими степными кочевниками, так и с ахеменидским Ираном.

На востоке евразийских степей металлические доспехи распространились позднее, чем на западе. У гуннов они вошли в употребление, согласно письменным источникам и археологическим материалам, лишь в последние века нашей эры (табл. XXVIII, 16). Китайский историк Сымя Цян писал, что гунны одеты в металлические доспехи [83, стр. 40]. В Китае металлические доспехи распространяются еще позднее. Только в эпоху ранних Хань отмечаются первые панцири с медными чешуйками листовидной формы. В I в. н. э. появляются железные панцири, а сами чешуйки становятся прямоугольными [436, стр. 214, 266, 269].

Чешуйчатые панцири на Востоке господствуют почти до рубежа эр, но и в первые века нашей эры встречаются еще очень часто.

Панцирные чешуйки найдены при раскопках Дура-Эвропоса [396, VI, стр. 73]. В правом верхнем углу они имели четыре отверстия для прикрепления к подкладке и два посредине длинных сторон для соединения друг с другом. Размеры чешуек колебались от 2,3X 1,5 см до 9X5,4 см. Самые мелкие изготовлены из бронзы, остальные — из железа.

Крупные чешуйки попользовались для .защиты наиболее уязвимых мест, мелкие, бронзовые, применялись там, где важнее всего была свобода движения, а опасность поражения меньшей.
В иконографическом материале парфянский чешуйчатый доспех представлен двумя главными разновидностями: длинным, до колен, панцирем с рукавами⁹ и коротким безрукавным доспехом, доходящим до пояса или спускающимся немного ниже его. Обычно он сочетается с отдельными покрытиями для оставшихся незащищенными частей тела. Подобный доспех представлен на граффити из Дура-Эвропоса [см.: 396, IV, табл. XXI, 3;XXII,2; 407, рис. 64].

Наряду с чешуйчатым панцирем по-прежнему встречается пластинчатый, который ,на Востоке, вероятно, никогда полностью и не исчезал. Детальное изображение таких панцирей видно на рельефе пальмирских богов, хранящемся в Лувре [407, рис. 10, 84]. Они состоят из отдельных рядов прямоугольных пластин, не соединенных и даже не соприкасающихся друг с другом. Из таких же пластин изготовлено и оплечье, по внешнему виду напоминающее оплечье панциря с солохского гребня.

Однако наибольшее распространение в парфянское время получили комбинированные доспехи, в которых сочетались элементы различных типов панцирей. Они хорошо прослеживаются на граффити из Дура-Эвропоса¹⁰. Эти доспехи состоят из нескольких частей (табл. XXIX, 4). Грудь покрыта чешуйчатым панцирем, середина тела — продолговатыми пластинками, не перекрывающими друг друга, а нижняя часть доспеха иногда снова состоит из нескольких рядов чешуек. Рукава бывают чешуйчатые или имеют наручи из широких параллельных металлических колец. Из таких же колец состоит и ножной доспех. Эти кольца-полосы для защиты рук и ног могли быть и кожаными. Таковы были доспехи иранских катафрактариев.
Вероятно, в парфянскую эпоху уже применяются и кольчуги, первоначально как элемент комбинированного доспеха. Но бесспорных изображений их мы пока не имеем. Можно лишь предположить, что на некоторых граффити из Дура-Эвропоса грудь и руки всадников прикрывает не чешуйчатый доспех, а кольчуга.

Время и место появления кольчужных доспехов нельзя считать установленным, хотя наиболее вероятно, что родиной их был Иран или эллинистический Восток. Достоверные изображения кольчуг мы встречаем на сасанидских рельефах. Особенно интересны рельефы из Накш-и-Руетама и Фирузабада [477, стр. 74, 83], на которых кольчуга наблюдается наряду с другими типами металлических доспехов. На рельефах из Таг-и-Бустама видна кольчуга, доходящая до колен всадника [477, стр. 203, см. также стр. 249].

Употреблялась ли в это время кольчуга как деталь комбинированного доспеха, сказать трудно. На рельефах она обычно прикрыта кожаной безрукавкой [см., например: 407, рис. 163—165]. Грудь под ней в принципе могла защищаться не только кольчугой, но и металлическими пластинами или чешуйками.

Доспехи парфянского и сасанидского Ирана оказали определенное влияние на защитное вооружение других народов, в частности римлян. На вооружении войск императорского времени находились различные типы чешуйчатых и пластинчатых панцирей [475, IV, 2, стр. 1314 и сл.; 415, XIII, стр. 1444], в том числе и близкие к иранским. Панцирные чешуйки довольно часто встречаются среди многочисленных и территориально разбросанных находок оружия в римских провинциях (табл. XXIX, 6) [492, стр. 133, рис. 8—25].

Комбинированные доспехи распространяются в первые века нашей эры и на востоке евразийских степей, в Монголии и Китае. Особенно популярны там были различные комбинации пластинчатого и пластинчато-наборного доспеха. Об этом свидетельствуют найденные в Монголии железные пластины от гуннских панцирей с большим количеством отверстий. Они датируются началом нашей эры [492, стр. 137, рис. 23]. Пластинчато-наборный панцирь китайцев изображен на глиняных статуэтках династии Вэй (220—265 гг. н. э.) [492, стр. 138].

В эпоху великого переселения народ о,в чешуйчатые панцири постепенно выходят из употребления, но комбинированные продолжают встречаться наряду с кольчугами. Чешуйки от пластинчатого или, скорее, пластинчато-наборного панциря были обнаружены в случайно разрытом кургане в урочище Кутр-тас бывшего Кустанайского уезда (табл. XXX, 13)¹¹.

К ним близки пластины от двух пластинчатонаборных панцирей, найденных IB Керчи, в одном погребении с монетой императора Льва (457—473 гг. н. Θ.) [368, стр. 49 и сл.]. На пластинах сохранились остатки ремней, которыми они были скреплены.

В одном и том же доспехе по-прежиему могли сочетаться пластинчатые и кольчатые части. Об этом можно судить по материалам из аварского погребения VI в. н. э. в Бачуйфалу, в Венгрии [385, табл. XXXV, 1—3]. Однако в целом в средние века в истории оборонительного доспеха начинается новая глава.

Ранние образцы чешуйчатых панцирей сарматы вероятнее всего получили от скифов. Тот факт, что металлический доспех в савроматскую и Прозоровскую эпохи встречается редко, можно объяснить сравнительной слабостью производственной базы. Необходимость завозить доспехи делала их особенно дорогими.

¹Англ. sca'le armour, нем. Schuppenpanzer, лат. lorica squamata.
²Англ. plate armour, нем. Spangenharnisch, или Sohiienenpanzer, лат. liorica segméntala.
³Англ. splint armour, нем. Schuppenpanzer.
⁴Англ. chain mail от франц. maille (лаг. macula), лат. lorica hamata.
⁵Англ. ring mail.
⁶Ср. с. Библией: «А один человек случайно натянул лук и ранил царя израильского сквозь сочленения панциря. И сказал он своему вознице: повороти назад и вывези меня из войска, ибо я ранен» [11, 22, 35]. Канонический русский перевод («сквозь швы лат») неточен.
⁷См., например, пластинчатый панцирь, изображенный на доске для игры из слоновой кости из Энкоми на Кипре (около 1200 г. до н. э.) [450, стр. 12—13, рис. 19, табл. I; 500 рис. на стр. 338] (табл. XXXII, 5).
⁸Ср. с золотым чешуйчатым панцирем сатрапа Бактрии Масистия [15, IX, 22].
⁹Такой ланцирь хорошо виден у всадника, охотящегося на льва, с терракоты из Британского музея (табл. XXIX, 5) [407, рис. 122; 396, IV, табл. XXII, 1].
¹⁰См., например: 396, IV, табл. XXI, 3; XXII, 2; 407, рис.64.
¹¹[249] В. П. Шилов необоснованно сближает с ним остатки панциря из кургана № 55/14 Калиновского могильника [358, стр. 462]. На самом деле между обоими доспехами существует большой типологический и хронологический разрыв.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3317

загрузка...

Другие книги по данной тематике

А.М. Хазанов.
Очерки военного дела сарматов

Э. Д. Филлипс.
Монголы. Основатели империи Великих ханов

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

Ранняя история металлического доспеха