Новое грандиозное нашествие припонтийских племен (269 г.) Победа Клавдия II при Наиссе
|
Победа над аламанами представляла собой очень большой успех империи, но главная опасность была еще впереди. Новое нашествие племен Причерноморья поставило под угрозу самое существование империи. Эта война, как и следовало ожидать, явилась одной из наиболее освещенных в исторической традиции как III—IV вв., так и последующего времени. Важнейшими источниками являются здесь Зосим56 и Vita Claudii57. Оба они дают подробное, богатое фактами изложение, следуя своему первоисточнику — Гереннию Дексиппу.
Гораздо более кратки Зонара58 и Синкелл; суммарные сведения о войне сообщает и Аммиан Марцеллин (правда, ошибочно включая в события войны... гибель Дециев). Латинскую историческую традицию о борьбе Клавдия с «готами» передают Евтропий и Аврелий Bиктор. Но она, однако, очень скудна и мало способствует воссозданию событий тех лет. Для точной хронологии войны большое значение имеют краткие заметки латинских хроник — именно Евсевия, Иеронима и Идация, а также материалы нумизматики. Общий недостаток многих источников — это их склонность к преувеличениям масштаба событий, увлечение личностью Клавдия, часто во вред прагматическому изложению (особенно этими пороками страдает Vita Claudii, причем автор ее не останавливается перед фабрикацией писем и речей Клавдия). По отношению к походу «скифов» при Клавдии буржуазная историография делится на два лагеря. Одни из ученых (Шмидт59, Дамеро) считают, что в данном случае был обычный «грабительский поход» причерноморских племен, другие, наоборот, подчеркивают его своеобразие и отличие от предшествующих походов. Утверждения Шмидта и Дамеро совершенно извращают картину похода 269—270 гг Если порочен сам подход к войнам III в. с точки зрения одних лишь «грабежей», то тем более неверно будет назвать «грабительским» наступление, в котором: приняли участие сотни тысяч людей. Однако при ближайшем рассмотрении многочисленными пороками страдает и более верная гипотеза Раппапорта — Витерсгейма. Переселенческий характер похода они признают лишь за движением части готских племен, зачисляя нее остальные племена в «жадные до грабежа толпы варваров», которых якобы влекла лишь одна страсть к приобретению богатств. Раппапорт и Витерсгейм отрывают поход 269—270 гг. от предшествующих войн, вследствие которых он только и стал возможным; не соответствует фактам их утверждение, что победа Клавдия знаменовала собой наступление «затишья», прекращение крупных войн вплоть до вторжения гуннов 60. Поход «скифов» при Клавдии явился новым, наивысшим этапом в их натиске на Римскую империю. К 269 г. с Римом активно боролись мн01’0численные племена Причерноморья, и пламя войны охватило огромные территории между Дунаем на западе и Доном на востоке. В ходе предшествующих воин выросла военная техника и боевое искусство скифо-сарматских племен. Если во время первых морских походов оии испытывали большой недостаток в морских судах, а осадная техника их оставляла желать много лучшего, то уже в походе 267 г. скифы идут на 500 судах, а за несколько лет перед этим с боями овладевают рядом городов, расположенных в глубинных районах Малой Азии. Для похода 269 г. они оказались в состоянии сна-рядить флот в несколько тысяч судов, а действия их осадных машин против Фессалоник и Кассандрии, несмотря на короткий срок осады, едва не привели к падению этих городов-крепостей. Удары «скифов» по империи наносились со все большею силою, их походы все удлинялись, пока но охватили не только малоазийские, но и греческие области, не говоря уже о придунайских провинциях, явившихся первым объектом нападений. Предшествующее тридцатилетие, почти целиком заполненное напряженной борьбой, способствовало резкому ослаблению империи и в немалой степени ее распаду. Усиление «скифов» и ослабление империи61 создавали, казалось, предпосылки к населению решающего удара. Успехи предшествующих лет, из коих наиболее значительными были битвы при Абритте, захват Дакии, морские походы 250—260 гг., позволяли надеяться на достижение более значительных целей. Аврелий Виктор говорит о Клавдии, что тот стремился к тому, чтобы прогнать чрезмерно усилившихся «готов»62, Зосим также определенно отмечает рост их самоуверенности и воодушевления в связи с удачным исходом нападений на империю и видит в этом одну из причин новой войны63. В чем же состояла задача этой войны? Источники не дают на это прямого ответа, однако приведенное ужо место из Аврелия Виктора, замечание Зосима и слова Поллиона о том, что лее скифские племена поднялись «ad Romanas praedas»64, позволяют сделать предположение о постановке ими перед собой <1олее крупных целей. В поход выступили стотысячные массы «скифов», вместе с воинами шли их семьи, перегонялся скот — от и картины, рисуемые нам теми же Поллионом и Зосимом, свидетельствуют о том, что племена Причерноморья намеревались прочно осесть на римской территории, стремились к расчленению империи65. Подобная задача, естественно, была под силу не одному какому-то племени, но объединению целого ряда племен Северного Причерноморья. И Vita Claudii перечисляет эти племена 66; Зосим в свою очередь называет в качестве участников похода герулов, певков и готов, Синкелл — одних герулов. Таким образом, в качестве основных участников похода выступают племена герулов, готов и певкинов. Значительные разногласия среди ученых возникают в вопросе о том, какие именно германские племена приняли участие в походе. Так, если Раппапорт целиком принимает каталог Поллиона67, то Дамеро считает фантазией Поллиона названия некоторых перечисленных германских племен 68. Несомненно, что к данным Поллиона, черпавшего из Дексиппа, можно отнестись с большим доверием, чем то делает Дамеро; во всяком случае, вряд ли можно сомневаться в том, что в походе приняла участие целая группа германских племен (об участии готов свидетельствует, в частности, монета с легендой victoria Gótica). Большие споры возникают относительно таинственных «celtae». Дамеро считает их вообще выдумкой биографа, Витере- гейм видит в них требаллов, дарданов и скордисков, Раппапорт и Шмидт считают их бастарнамп. Мнение Витерсгейма кажется наиболее близким к истине (в новейшей советской историографии этого взгляда придерживается и проф. Дмитрев 69). Некоторое недоумение вызывает то, что ни Поллион, пи Зосим но называют карпов в качестве участников войны 269— 270 гг. Очень сомнительно, чтобы карпы — активнейшие враги Рима — отказались от участия в этой решающей борьбе, и, повидимому, их отсутствие в перечислении племен объясняется скорее всего беглостью изложения авторов. Вполне возможно, что помимо карпов Зосим и Поллион, сокращая детальное изложение Дексиппа, исключили и некоторые другие племена, также напавшие тогда на Римскую империю. Значительный интерес представляет вопрос — какое же все-таки племя было ведущей силой этого похода? Раппапорт, Дамеро, Шмидт, Альфёльди и другие буржуазные ученые, будучи не в силах отрицать коалиционный характер похода, все же и здесь упорно отстаивают тезис о руководящей роли готских племен и германцев вообще. Но важнейший источник этой войны Зосим лишь один раз упоминает о готах, как одном из племен, принявшем участие в походе, а все остальное время повествует о «скифах» или «варварах»70. То же наблюдается и у Зонары71, который вообще ничего не говорит о готах. «Скифами» называет переселенцев и Дексипп72 в небольших, дошедших до нас отрывках своего труда. Что же касается Vita Claudii, то из нес никак нельзя заключить о какой-то исключительной роли готов в данной войне, хотя она и много говорит о «готах» и боях с ними. Дело в том, что когда Поллион следует Дексиппу, то оп также говорит о «скифах», «различных скифских народах», причем в перечисление этих народов он вставляет и названия готских племен. В изложении же заключительного этапа войны73 напавшие на Рим племена называются у него «множество варварских племен», «скифы» или просто «варвары», как будто бы вообще не существовало никаких готов. Таким образом традиция, идущая непосредственно от времени 70-х годов, представляет себе поход как движение многих народов Причерноморья и отнюдь не уделяет готам исключительного места. Но это в некоторых местах своей биографии делает Поллион, находясь под значительным влиянием обстановки и терминологии более позднего времени, когда готы — соседи и наемники римлян — стали решительно идентифицироваться с племенами Причерноморья вообще. Аврелий Виктор и Евтропий, жившие в более позднее, чем Поллион, время, знают одних лишь готов 74; правда, в греческой литературной традиции термин «скифы» продолжает свое существование. Если вообще можно говорить о каких-то организаторах и ударной силы похода, то ими были, скорее всего, племена Меотиды, герулы. Очевидно, пе случайно Синкелл изображает войну 269—270 гг. как предприятие одних лишь герулов75, а Зосим, перечисляя племена, напавшие па Рим, на первое место ставит герулов, а на последнее — готов76. Подготовка «скифов» к новому походу началась, невидимому, сразу же по возвращении герулов из их греческой экспедиции. Сборным местом похода был, по сообщению Зосима, Тирас. Здесь строились многочисленные суда и концентрирова- лиеь дружины различных племен77. Сюда, очевидно, прибыл и флот герулов. Источники сохранили данные об общей численности двинувшихся на империю «скифов». Конечно, эти сведения могут рассматриваться лишь как очень и очень приблизительные, и тем не менее они весьма поучительны. В уцелевшем фрагменте Дексиппа (речь Аврелиана к посольству ютунгов и римским воинам после победы над ютунгами) численность вторгшихся в империю определяется в 300 тыс. человек: «Скифы, в числе трехсот тысяч человек, рассеявшиеся по обоим материкам, разбиты нами наголову»78. Примерно ту же цифру — 320 тыс. человек дает и Зосим 79. Некоторое отклонение данных Зосима от вышеприведенной цифры, возможно, вызывается тем, что у Зосима приведена численность всех собравшихся в поход «скифов», тогда так в сохранившемся фрагменте Дексиппа говорится об их численности уже после тяжелых боев в Мёзии и под Византией, когда «скифам» удалось прорваться вглубь римской территории. Явно преувеличенную цифру вооруженных «варваров» приводит Vita Claudii80 ; биограф попросту число всех «скифов» (320 тыс.) принял за число воинов, но это совершенно противоречит прямому смыслу высказываний как Дексиппа, так и заимствовавшего у него Зосима. Почти невозможно определить, какая же в действительности была численность войска «скифов». Но если предположить, что число воинов составляло от V3 (Раппапорт)81 до 1/5 (Шмидт)82 всей их массы, то это дает цифру в 60—100 тыс. человек. Если принять во внимание, что даже после кораблекрушений и тяжелых боев армия «скифов» в битве при Наиссе едва не разгромила главные силы римской армии, то вышеприведенный численный состав первой не кажется чрезмерно высоким (тем более, что в Иллирии действовала хотя большая, но всё же лишь часть «скифского» войска). Не меньшие трудности возникают при определении количества «скифских» судов. В данном случае прямых указаний Дексиппа не имеется, между тем как из авторов, следовавших ему, Зосим83 называет цифру6000, Аммиан Марцеллин84 и Поллион85 — 2000. Повидимому, цифра, сообщаемая Поллионом и Аммианом Марцеллином, является более достоверной. Зосим несомненно здесь ошибается или сознательно увеличивает численность «скифского» флота. С сомнением к цифре, приводимой Зосимом, заставляет отнестись тот факт,что, по его утверждению , все 320 тысяч «скифов» сели на эти 6000 судов! Начало похода приходится,повидимому, уже на весну 269 г., так как еще до 29 августа 269 г. в Александрии были выбиты монеты в честь боевых успехов римского флота 86. 269 год как дата «скифского» вторжения подтверждается и рядом позднелатинских хроник 87. Среди ученых издавна ведутся споры о том, произошло ли это вторжение одним морским путем или же одновременно с морским походом происходил и сухопутный поход. Часть авторов считает несомненным «чисто морской» характер нашествия88, другие отстаивают гипотезу о двух потоках вторжения 89. Если судить по рассказу одного Зосима (Синкелл слишком схематичен, чтобы на основе его данных делать те или иные выводы), то поход причерноморских племен протекал на первом этаие как типичная морская экспедиция и лишь с осадой Фессалоник и Кассандрии широко развернулась война и на суше90. Однако, на основании Vita Claudii, которая обильно использует того же Дексиппа, можно скорее прийти к выводу, что крупные массы «готов» двигались именно по суше, «выпивая реки и изводя леса»91. По свидетельству Поллиона, бои происходили в Мёзии, особенно у Марцианополя92, что, конечно, никак уже нельзя отнести за счет сил, направлявшихся на кораблях. И, наконец, по данным Поллиона93 и по свидетельству Зосима, с переселенцами двигался огромный обоз, табуны скота, что опять-таки возможно лишь в том случае, если часть «готов» шла по суше, а не следовала морским путем. Трудно, однако, сказать что-либо определенное о численном соотношении морского и сухопутного войска «скифов». Во всяком случае, огромная масса судов могла принять очень значительные силы, и, видимо, не случайно как Зосим, так и Синкелл следят за походом лишь этой части «скифского» войска. Чем же вызывалось это разделение «скифских» сил? Раппапорт объясняет это разницей в целях — визиготы стремились захватить римскую территорию, а герулов и остроготов, шедших на кораблях, интересовал, прежде всего, морской грабеж 94. Нельзя сказать, что в объяснении Раппапорта нет некоторой доли истины — вскоре после высадки «скифов» в Северной Греции многочисленные суда их рассеялись по всему Эгейскому морю95, но само по себе деление похода на «переселенческий» и «пиратский» вряд ли является правильным: герулы были заинтересованы в приобретении земель не меньше, чем любое другое причерноморское племя, грабеж же являлся неизменным атрибутом любого «скифского похода». Огромная численность участников похода, его громоздкость — вот, прежде всего, причины того, что часть участников войны двинулась сушей. Разумеется, то были, в первую очередь, непосредственные соседи Рима; с ними следовал обоз и семейства переселенцев. Вторжение «скифов» произвело удручающее впечатление на широкие слои римского населения, сенат и самого Клавдия. Напуганное воображение римлян рисовало им картину нашествия неисчислимых полчищ врагов, которые на своем пути вычерпывают целые реки, изводят леса, так что изнывает сама римская земля, принявшая такую массу неприятелей96. В развертывавшейся борьбе римляне могли рассчитывать лишь на дунайские легионы и ополчение горожан; Клавдий с горечью говорил о том, что лучшие стрелки из лука служат в войске царицы Зиновии, а Галлия и Испания находятся во владении Тетрика97. Нехватало и оружия: щитов, мечей, копий. Тем не менее, война не захватила римлян врасплох. При Клавдии ускоренным темпом продолжались работы по укреплению угрожаемых районов. Города Малой Азии 98, Греции99, Мёзии приводились в состояние боевой готовности, снабжались всем необходимым для отражения осады. В своей подготовке к войне Клавдий пользовался энергичной поддержкой со стороны сената — внутренние раздоры были отброшены перед лицом смертельной опасности. Как можно заключить на основании Vita Claudii, подготовка самой армии не была еще завершена к моменту, когда разразилась война. Поэтому Клавдий несколько замедлил со своим выступлением во главе основных сил римской армии, для того чтобы окончить приготовления и тем вернее нанести удар по армии противника100. Значительные опасения вызывала и безопасность Италии, и, очевидно, для ее защиты от германцев (а отчасти и галльской армии) в Аквилее с частью армии был оставлен брат императора Квинтилл 101. Таким образом, па первых порах вся тяжесть войны падала на гарнизоны пограничных и приморских городов, и на этот раз они оказались на высоте положения. Войско причерноморских народов, начавшее войну нападением на Мёзию, встретило упорное сопротивление. Вражеское нападение успешно отразил хорошо укрепленный город Томы 102; многочисленные битвы произошли и у стен Марцианополя 103, однако «скифы» и здесь не добились никакого успеха. Повидимому, неудачные штурмы Марцианополя и возникшая в связи с этим угроза затяжного характера военных действий, что было целиком в интересах римлян, и заставили наступающих принять новые решения. Их флот, пользуясь попутным ветром, двинулся на юг, к Боспору и Пропонтиде. Часть войска, оставшаяся на суше, также, повидимому, продолжала свое продвижение вглубь Мёзии. Бои в Мёзии отняли у скифо-сарматов немало времени, их неудачный исход сильно затруднил связи с родиной, так как прибрежные города и Марцианополь остались в руках римлян; но и римляне не смогли приостановить развитие «скифского» наступления. Флот причерноморских племен вступил в Боспор104. Здесь его постигла большая неудача. Маломощные «скифские» суда, вступив в Боспор, оказались не в силах справиться с быстротой его течения и, вероятно, с внезапной бурей. Они беспорядочно носились по волнам, сталкиваясь друг с другом, и тонули; в результате этой катастрофы «скифы» утратили много судов и людей105. Но эта неудача их не остановила: они вновь собрали флот и атаковали Византий. Овладение Византием представляло для них большой интерес не только в силу его стратегического положения, но также и потому, что здесь «скифы» могли починить свои потрепанные бурей и длительным переходом суда. Но Византий был хорошо укреплен, горожане оказали нападающим мужественное сопротивление106. Отказавшись от овладения Византием, «скифы» двинулись вперед и, достигнув Кизпка, атаковали его. Однако и Кизику удалось на этот раз отбить нападение107. После сражений под Византием и Кизиком припонтийский флот, отказавшись от дальнейших попыток овладеть каким-либо городом при проливах, прошел Геллеспонт и вышел в Эгейское море. Его путь пролегал теперь, повидимому, вдоль юго- восточного побережья Македонии, поскольку, по сообщению Зосима, он достиг Афона108. Здесь «скифы» отдохнули, привели в порядок свои суда и приступили к широкому развертыванию военных действий. Их удар был направлен на Фессалоники и Кассандрию109. Эти города (особенно Фессалоники) могли служить прекрасными базами для армии и флота; овладение Фессалониками открывало наступающим беспрепятственный путь на север. И «скифы» энергично принялись за осаду этих городов — к их стенам были придвинуты многочисленные осадные машины. Возможно, что города вскоре попали бы в руки осаждавших, но в разгар военных действий последние узнали о приближении римских императорских войск. «Скифы» немедленно прекратили осаду и двинулись на север110. Путь их пролегал, повидимому, но долине реки Аксий. При своем передвижении они нещадно опустошали все прилегающие районы111. Возникает вопрос — чем же был вызван столь поспешный марш «скифов»? Наиболее вероятным будет предположить, что они стремились ввиду возникшей угрозы ускорить соединение со своим «сухопутным» войском. Это войско за истекший срок успело уже, повидимому, проникнуть вглубь Фракии — именно в западную ее часть. Точное местонахождение римской армии неизвестно, но несомненно, что в это время она уже двигалась по большой военной дороге Сирмий-Наисс—Фессалоники. Далеко впереди главных сил римской армии находилась, судя по рассказу Зосима, далматская конница 112; вероятно со появление и встревожило войско, осаждавшее Фессалоники и Кассандрию. Предполагают, что эта конница была послана для занятия прохода Скупи с тем, чтобы помешать соединению северной и южной армии «скифов», а затем разбить их по частям. Далматская конница произвела нападение на войско, шедшее от Фессалоник. Бой был удачным для римлян: одними убитыми «скифы» потеряли 3 тыс. человек 113. Вскоре после этого боя произошло и генеральное сражение между главными силами обеих сторон. Из авторов один лишь Зосим сообщает о нем краткие, но ценные сведения; он же называет и место битвы (Наисс, на восточном притоке р. Марг)114. Трудно с должной мерой уверенности сказать, было ли это сражение с одной лишь южной армией наступавших, или в нем приняли участие и их отряды, сражавшиеся в Мёзии и Фракии. Если следовать прямому смыслу слов Зосима 115, то с армией, бывшей под командой самого Клавдия, столкнулось именно южное войско «скифов», — то из них, кто уцелел в битве с далматинцами. Но из описания самой битвы под Наиссом ясно видев ее крайне упорный характер; потери в ней «скифов» исчислялись (пусть и с преувеличением) в 50 тыс. человек. Повидимому, в канун битвы под Наиссом всё нее произошло соединение обеих причерноморских армий. Зосим, к сожалению, ничего не сообщает о расположении враждебных сил, не приводит он данных и о численном их соотношении. Однако кажется, что в этой битве не могло быть и речи о каком-то значительном численном перевесе на стороне скифо-сарматских войск. Во время многочисленных осад и штурмов, предшествовавших Наиссу, они понесли, конечно, большие потери; немало людей было потеряно и от кораблекрушений в Боспоре. Значительные силы «скифов» несомненно еще и в этот период продолжали борьбу против римских крепостей в Македонии, Мёзии, Фракии и против римских подвижных отрядов; тысячи воинов действовали на море116. Если при всем этом учесть, что процент отставших и больных во время подобных вторжений был очень велик117, а огромный обоз с семьями и имуществом также требовал серьезной охраны, то вряд ли будет большой ошибкой предположить, что из 80—100 тыс. «скифов», начавших войну, едва ли больше половины смогли принять участие в ее решающей битве. Между тем, вся сложившаяся обстановка оказалась неизмеримо более благоприятной для римлян, чем для их врагов. К моменту битвы основные силы римской армии почти не принимали участия в войне, ибо оборона городов осуществлялась преимущественно самим городским населением; войско же наступающих вело почти беспрерывные военные действия. В своем контрнаступлении римляне могли опираться на целую систему баз и опорных пунктов, тогда как «скифы» продвигались по опустошенной стране, имея в тылу римские крепости. В а стороне римлян было и хорошее знание ими местности, тогда как их противники действовали на этот раз в условиях мало знакомого им района. Успешная оборона римских крепостей, победа далматинцев несомненно способствовали укреплению боевого духа римской армии; его подогревала и надежда на огромную добычу. Немаловажное значение имело и то, что во главе римской армии стоял теперь талантливый и авторитетный полководец118, имевший к тому же большой опыт в борьбе с «варварами». И, несмотря на все это, последние не уклонялись от сражения и едва не превратили его в разгром римской армии. Некоторое время ожесточенный бой кипел без заметного перевеса на той или другой стороне, и римляне уже начали отступать под натиском противника, когда отряд римлян, по неизвестным врагу тропинкам, ударил ему во фланг119. Это и решило исход боя в пользу римлян. Зосим утверждает, что в результате поражения скифо-сарматы потеряли 50 тыс. одними убитыми. Цифра эта, несомненно, чрезвычайно преувеличивает истинный размер потерь, понесенных «скифами», но всё же эти потери были, очевидно, очень велики. Ничего не известно о потерях римской стороны, но, повидимому, и римское войско понесло существенный урон, особенно в начальной стадии битвы. Поражение «скифов» под Наиссом не было их полным разгромом — об этом свидетельствует дальнейший ход военных действий, когда римляне несли порой довольно чувствительные поражения. Однако победа римлян резко изменила соотношение сил в их пользу. Сильно поредевшему войску припонтийских племен не оставалось иного исхода, кроме поспешного отступления на родину. С другой стороны, план римлян теперь состоял именно в том, чтобы отрезать им пути отхода, окружить и уничтожить. Уже во время борьбы с герулами, в 267 г., Клавдий стремился провести в жизнь этот план120; тогда это не удалось в силу ряда причин, но теперь предпосылки для этого были налицо. Кратчайшим маршрутом отступления «скифов» был бы, конечно, путь на северо-восток, к Дунаю. Но пути отхода на северо- восток были, очевидно, уже отрезаны, тем более что в руках римлян оставались крепости обеих Мёзин, линия Дуная и часть прилегавших к нему районов Дакии, также хорошо укрепленных. Поэтому отступающие избрали другой путь — на юг, в Македонию121. Они могли рассчитывать (достигнув берегов Эгейского моря) па помощь своего флота в деле транспортировки их морским путем. Выставив повозки в качестве подвижного прикрытия, «скифы» медленно двигались на юг, отражая частые нападения римской кавалерии. Отступление проходило в чрезвычайно трудных условиях. В ходе предшествующих военных действий местность была совершенно опустошена; среди отступавших начался голод122. От голода гибли и люди и конский состав; падеж лошадей привел к тому, что «скифы» лишились обоза, которым они прикрывались от беспрерывных римских атак. Наступление холодов еще более ухудшило их положение. Измученные голодом и лишениями, они оказались не в силах прорвать окружение римлян. Понеся тяжелые потери в борьбе с римской кавалерией, «скифы» были вынуждены отступать в теснины Гема. Римская конница, встретив их при передвижении, многих перебила, а остальных отбросила в Гем123. План римлян близился к своему осуществлению. Но и в этих отчаянных условиях «скифы» продолжали героическую борьбу с превосходными силами противника. Более того, им удалось даже нанести римлянам чувствительное поражение. Часть римской пехоты, в упоении от одержанных успехов, произвола нападение на врагов, не дожидаясь прибытия конницы124. Римляне надеялись на захват добычи и не думали, что разбитый враг сможет оказать какое-то действенное сопротивление, но жестоко просчитались. Несмотря на свою малочисленность, «скифы» нанесли им жестокий удар. Две тысячи римлян остались на поле боя125, и размеры поражения уменьшило лишь внезапное появление римской конницы. Узнав о поражении, Клавдий лично поспешил в район военных действий. Стянув сюда новые силы, он разгромил неприятельский отряд, а захваченных в плен приказал заковать в кандалы и отправить в Рим в качестве гладиаторов126. Между тем, среди «скифов» началась эпидемия чумы, которая окончательно подточила их силы127. Остатки запертого в горах войска были обречены на гибель. Таков был главнейший результат военных действий на главном театре войны, т. е. на территории Иллирии. 56Zosim., I, 42, 43, 45, 40. 57Vita Claudii, VI—IX сл. 58Zon., XII, 26. 59L. Schmidt. Geschichte der deutschen Stimme bis zum Ausgange der Völkerwanderung. Berlin, 1910, стр. 71 сл.; P. Damerau. Kaiser Claudius II Goticus. Klio, Bh. ХХХШ, 1934, стр. 68. 60B. Rappaport. Die Einlalle der Goten in das römische Reich Leipzig, 1899, стр. 93. 61См. К Маркс. Хронологические выписки. Архип Марика и Энгельса, т V. Л., Госполитиздат, 1938, стр. 8 сл. 62Aurel. Vict, Caos. XXXIV, 3:«quos diuturnitas nimis validos ac prope Íncolas offeeerat». 63Zosim , I, 42, 1. 64Vita Claudii, VI, 1 65О характере иторжений этого периода см. Ф Энгельс. К истории древних германцев. М , Партиздат, 1938, стр. 15. 66Vita Claudii. VI, 2: «Scylharum divorsi populi: Feuci, Grutungi, Austro"oti, Tervirigi, Visi, Gipcdes, Cclti etinm, ot líeruli». 67B. Rappaport. Die Einfälle der Coten in das römische Reich. Leipzig, 1899, стр. 84. 68P Damerau. Kaiser Claudius II Goticus. Klio, Bh. XXXIII, 1934. стр. 66. 69A. Д. Дмитрев. Падение Дакии ВДИ, 1949, JVs 1, стр. 225. 70Zоsim.. I, 42—43, 45—46. 71Zon., XII, 26. 72Dexipp., fr. 23 и 24. 73Vita Claudii, XI, XII. 74Eutrop, IX; Aurel. Vict., XXIII—XXIV. lio начало этого процесса падает, повидимому, уже на последние десятилетия III л. 75 Syncell., стр. 720. 76Zosim , I, 42, 1. 77Zosim.. I, 42, 1. 78Dеxiрр., fr 24. 79Zоsim., I, 42, 1. 80Vita Claudii, VI, 5: «Irecentn viginti millia armatorum fuerunt». 81. Rappaport. Die Einfálle dor Goten in das römische Reich. Leipzig, 1899, стр. 84 82L. Schmidt. Geschichte der deutschen Stämme bis zum Aus-g'irtge der Völkerwanderung. Berlin., 1910, стр. 72. 83Zosim., I, 42, 1. 84Ammian Marcellin., XXXI, 5, 15. 85Vila Claudii, VIII, 1. 86Мiоnnеt, VI, стр. 470, № 3428, 3429. 87Е u s е Ь.— Нiеrоn., 2286. 88Р. Damerau. Kaiser Claudius II Goticus Klio, Bh. XXXIII, 1934, стр. 05. 89В. Rappaport. Die Einfälle der Goten in das römische Reich. Leipzig, 1899, стр. 85. 90Zosim., I, 42, 2; I, 43, 1. 91Vita Claudii, VI, 6. 92Там же, IX, 3. 93Там же, IX, 4—6. 94В. Rappaport Die Einfälle der Goten in das römische Reich. Leipzig, 1899, стр. 85, 95Zosim., I, 43, 2; Vita Claudii, XII, 1. 96Vita Claudii, VI, 6: «Laborasse denique terram ipsam quae tantum barbarici tumoris excepit». 97Там же, VII, 5. 98Dexipp.. fr. 23. 99Zosim., Г, 43, 2. 100Vita Claudii, VI, 2. 101Iordan., Rom., 287, 102Xp. М. Данов. Западпият бряг на Черно море в древвостта. София, 1947, стр. 85. 103Vita Claudii, IX, 3; «multa proelia fuerunt apud Marcianopolim». О стратегическом значении Марцианополя см Т.Д.3латковская. Мёзия в I—II веках нашей эры. Изд. АН СССР, М., 1951, стр. 101. 104Zоsim., I, 42, 2. 105Там же. 106Vita Claudii, IX, 7. 107Zоsim., I, 43, 1 108Там же. 109Там же. 110Там же. 111Там же. 112Там же, Г, 43, 2. 113Zоsim., I, 43, 2, 114Там же. 115Там же, I, 43, 2: «потеряв там три тысячи людей в стычке с конницей далматов, они с остальными силами вступили в борьбу с императорской армией». 116Zosim., I, 46, 1. 117См. Ф. Энгельс. К истории древних германцев. М., Парт-издат, 1938, стр. 15. 118В. С Сергеев. Очерки по истории Поздперимской империи. Историк-марксист, 1938, кн 3, стр. 66. 119Zоsim , I, 43. 2: «Когда произошло сражение и с обеих сторон [многие] пали, римляне отступили, но затем, неожиданно напав на варваров по неизвестным им дорогам, истребили 50 тыс. человек». 120 Vita Claudii VI, 1. 121Zоsim., I, 45, 1. 122Там же: «Оставшиеся в живых после битвы Клавдия со скифами при Наиссе, выдвинув вперед повозки, двинулись в Македонию, но вследствие недостатка продовольствия, мучимые голодом, гибли вместе с упряжными животными». 123Zоsim., I, 45, 1. 124Там же, I, 45, 2. 125Vita Claudii, XI, 7. 126Vita Claudii, XI, 8. 127Zоsim.. I, 46, 1; Vita Claudii, XI, 3. |
загрузка...