§ 2. Демосфен и борьба демократической партии против македонской агрессии

В условиях непосредственной опасности македонского нашествия представители рабовладельческой демократии в рамках старых государственных форм пытались выработать конкретные меры борьбы с внешним врагом.

Выразителем этих стремлений рабовладельческой демократии был Демосфен, замечательный оратор и политический деятель.

Деятельность Демосфена следует рассматривать исходя из обстановки социально-экономического кризиса Греции. Этот кризис он пытался преодолеть силами отживающей старой республики. Только такой подход избавит нас от праздного решения вопроса, который неоднократно поднимали буржуазные ученые: близорук был Демосфен в своей политике или политика его была дальнозоркая?

Изучение демосфеновской программы в свете кризиса полисной системы покажет, почему положительная часть этой программы не могла быть осуществлена, несмотря на героические усилия Демосфена и возглавляемой им демократической партии.

В тяжелые для афинского государства годы Демосфен пытался наметить конкретные пути для устранения грозившей афинянам опасности. Выступая против македонофильских элементов, ориентировавших сограждан на необходимость борьбы с Персией, Демосфен считал план похода греков на Восток пустой мечтой и плодом праздного воображения кучки искателей приключений. Он подчеркивал, что главная опасность не в Персии, а в растущем могуществе [224] Филиппа, неустанно стремившегося к новым завоеваниям.⁴⁷⁾ Для того чтобы отразить удары неприятеля и остановить продвижение Филиппа, Демосфен выработал боевую политическую программу действий. Эта программа, названная

Рис. 32 (в книге 29). Демосфен. [225]

еще древними критиками «Первой Филиппикой», составила целую эпоху в истории Афин.⁴⁸⁾

Демосфен впервые глубоко проанализировал истинное положение вещей и предложил афинскому народному собранию план не только обороны, но и нападения на агрессора. Дальнейшая история оправдала все опасения Демосфена, который имел основание сказать о себе, что умел различать события при их зарождении, предугадать их течение и предупредить об этом всех остальных.⁴⁹⁾ Подчеркивая мысль, что будущее Афин зависит от самих афинян, оратор призывал их ежедневно ковать победу над врагом.⁵⁰⁾

Единственный выход из создавшегося положения Демосфен видел в том, чтобы решительно и быстро вооружиться, готовиться к войне, создав для этого боеспособную армию и флот.

Состояние афинских сухопутных и морских сил требовало немедленных нововведений. Дисциплина в войсках совершенно отсутствовала. Происходили беспрерывные споры об обязанностях отдельных лиц принимать на себя триерархию. Вследствие своего абсентеизма граждане уклонялись от военной службы и полагались только на наемные войска и их военачальников. А эти наемные войска действовали без предварительно составленного плана, подчиняясь тому плану, который предлагал противник. Наемные войска и их полководцы, долгое время не получая жалованья за свои труды, покидали службу в самые ответственные для Греции моменты.⁵¹⁾

Демосфен требовал коренного изменения во взглядах граждан на военную службу. Он призывал не отказываться от денежных затрат, от снаряжения флота на средства граждан, от создания постоянного войска для наступательных действий против Филиппа не только в пределах Аттики, но и в пределах его собственных владений. Для упорядочения военных сил афинского государства Демосфен предложил [226] весьма разумную программу создания постоянного сухопутного войска «из граждан нашего государства».⁵²⁾ Это войско должно быть небольшим и состоять из двух тысяч пехотинцев, двухсот человек конницы и из судов для них.⁵³⁾

Существовавшие 20 податных общин-симморий оставались лишь с делением каждой на пять частей. Все морское имущество должно быть равномерно распределено по симмориям под их личную ответственность и контроль. Предполагалось создать ряд транспортных судов и в достаточном количестве грузовые суда для того, чтобы помещать внезапным походам Филиппа и иметь возможность всегда напасть на него.⁵⁴⁾

Демосфен продумывал вопросы, связанные не только с количеством и качеством армии, но и с обеспечением ее продовольствием и денежными средствами.⁵⁵⁾ При решении задачи создания немногочисленной армии Демосфен исходил не только из реальных возможностей афинского государства, но также из возможностей тактических и стратегических. Хорошо зная свою страну, ее финансовые средства, Демосфен пришел к твердому убеждению, что содержать и создавать большую армию немыслимо.⁵⁶⁾ Сравнительная малочисленность афинского войска должна, по мнению Демосфена, компенсироваться наличием в нем афинских граждан, лично заинтересованных в благоприятном исходе военных действий.⁵⁷⁾ Присутствие граждан в войске, их личная служба на кораблях, предложенная Демосфеном, подняли бы организацию и дисциплину, укрепили преданность армии своему делу, внедрили сознание ответственности за исход войны. Демосфен считал, что первейшая обязанность афинян заключается в усовершенствовании военного дела, в реорганизации армии для того, чтобы сделать ее боеспособной.⁵⁸⁾

Демосфен предлагал этой немногочисленной армии выработать определенный план войны, найти слабое место противника, применять военную хитрость, не бегать за Филиппом по пятам, а пользоваться его отсутствием, направлением ветров, погодой, местностью и всем, чем только можно, чтобы [227] не только обороняться, но перенести наступательные военные действия к македонским границам.⁵⁹⁾ Для правильного ведения войны, говорил Демосфен, требуется не следовать за событиями, а самим предупреждать их.⁶⁰⁾ Так впервые Демосфен выступил перед своими гражданами с ценными предложениями против нависшей военной опасности. Вскоре в Греции развернулись новые события, в разрешении которых Демосфен принимал активное участие.

События касались вопроса распространения театра Фокийской войны и намерений Спарты отплатить фиванцам за прежние действия Эпаминонда и за дни при Левктрах.

Аргос, Мессения и Мегалополь, находясь в чрезвычайно критическом положении, обратились за помощью к Афинам. Одновременно обратились к Афинам и спартанцы с просьбой закрепить взаимный договор против Фив, давая этим возможность Афинам надеяться на получение потерянного Оропа. В этом случае Спарта старалась вторично осуществить свою политику, которой она придерживалась по отношению к Мегалополю. Захватив Мессению и унизив Беотию, спартанцы пытались занять свое прежнее место на Пелопоннесе.

Обострившееся между греческими государствами положение поставило афинских граждан в затруднение. Афиняне не одобряли действий ни Фив, ни Спарты, так как и та и другая стороны затрагивали жизненные интересы Афин. Поэтому и в этом вопросе нужна была ясная и твердая точка зрения. Эту точку зрения высказал Демосфен. Раскрывая перед афинскими гражданами действительное существо вопроса и хорошо понимая политику Спарты, Демосфен предлагал, борясь против агрессивных ее поползновений, оказать помощь мессенцам. В связи с этим Демосфен высказывает интересную мысль, сводившуюся к тому, что последовательная политика состоит не в том, чтобы оставаться постоянно на одной стороне, а в том, чтобы неуклонно держаться одних и тех же основных правил.

Что называет Демосфен основным правилом?

По определению его, основное правило Афин заключается в том, чтобы всегда заступаться за несправедливо притесняемых, предупреждая всякие властолюбивые захваты, откуда бы они ни шли.⁶¹⁾ В связи с этим он ратует за то, чтобы Афины стали во главе притесняемых государств, как опора и защита демократии от любых внешних посягательств.

Выдвигая идею организации греческого союза в борьбе с [228] внешним врагом, Демосфен считал, что деятельность Афин может быть оправдана, если под их руководством соберутся другие государства, не принужденные ими насильно к этому объединению, а добровольно, по мере совпадения общих интересов. Только такое объединение, по мнению Демосфена, представляло бы силу, способную одолеть врагов.⁶²⁾

Демосфен указывал, что в организации греческого союза во главе с Афинами было заинтересовано большинство греческих государств. Перед каждым из них стоял выбор: быть ли под игом иноземного нашествия или в общей борьбе отстоять свою свободу и независимость. Правда, многие испытали насилия со стороны Второго Афинского морского союза, но Демосфен убеждал, что Афины должны извлечь для себя урок из собственной истории, подвергнуть критике свое поведение и изменить его, чтобы создать возможность для победы афинского оружия.

Демосфен не переставал подчеркивать, что греческий союз должен быть образован, в первую очередь, для решения основной задачи — борьбы с агрессивной политикой Македонского государства. Выступая против своих противников, отвлекавших афинян от действительной опасности в сторону несуществующей персидской опасности, Демосфен призывал своих граждан к борьбе с реальным противником.⁶³⁾ Демосфен всячески пытался доказать это своим гражданам, но они, в силу разных обстоятельств, не пошли за Демосфеном. В числе этих обстоятельств была ловкая дипломатическая политика Филиппа и агитация его приверженцев, которые парализовали активность афинян или направляли ее в не желательное для Демосфена русло. Это привело к тому, что единства в борьбе с македонским нашествием не было достигнуто. Спартанцы по-прежнему стали громить Мегалополь, а Фивы после смерти Ономарха снова воспрянули духом, двинулись в Пелопоннес и принудили Мегалополь заключить перемирие.⁶⁴⁾

Македонскому царю было на руку отсутствие единого фронта против него. Благодаря этому Филипп теперь твердо [229] стоял в Фессалии и несколько раз испытал крепость Фермопил. Кроме того, афинские владения на фракийском берегу вследствие двурушнических действий Керсоблепта и Филиппа стали также очень ненадежными.⁶⁵⁾

Потеря афинянами влияния во Фракии, на Лемносе, Имбросе, Скиросе, Фасосе и др. должна была очень тяжело отразиться на экономике Греции. Несмотря на многочисленные козни врагов, Демосфен практически борется за осуществление основных мероприятий, содействовавших осуществлению его политики, хотя общий ход событий складывался неблагоприятно.

В это время Родос, выйдя из-под влияния Мавсола Галикарнасского, посылает в Афины посольство.⁶⁶⁾ Эвбул и его приверженцы отказали родосцам в просьбе, мотивируя свой отказ их непостоянством.⁶⁷⁾ Между тем привлечение островных государств к борьбе с общим врагом было чрезвычайно важно. Поэтому Демосфен в речи о родосских демократах бичует позиции недальновидных афинских граждан, обвиняя их в трусости и преступлении перед родиной. Демосфен еще раз напоминает афинянам, что их обязанность и интересы диктуют им вступиться за свободу греческого острова и поддержать народное и демократическое правление против олигархов и тиранов, так как на сохранении демократического строя в других греческих государствах в известной мере зиждется и сама афинская демократия. Демосфен особо подчеркивал, что Афины боролись с демократическими государствами из-за частных и земельных споров, с олигархией же — за принципы существующего строя, за демократическую конституцию, за свою свободу.⁶⁸⁾

В этот период македонский царь, используя раздоры в греческих городах, отсутствие в них единства мнений и действий, пытался расширить масштабы своих завоеваний. Стремясь укрепить свои позиции в Средней Греции, Филипп, опираясь на своих приверженцев, с помощью различных дипломатических средств старался, чтобы очень важный для Афин в экономическом отношении остров Эвбея отпал от них.

Эретрийский деспот Плутарх, обращаясь за помощью к Афинам, получает сочувствие богатого афинского [230] гражданина, приверженца Эвбула — Мидия, который считает нужным удовлетворить просьбу тирана. Несмотря на веские доказательства Демосфена о бессмысленности такого поступка, афинянами был предпринят в Эретрию поход во главе с Фокионом. Поход этот окончился полным поражением Афин и потерей Эвбеи для последних. Таким образом, вместо сосредоточения сил для решительной борьбы с Филиппом, афиняне, не послушавшись Демосфена, затеяли предприятие, выполнение которого не сулило никаких положительных результатов.

Демосфен был против похода на Эвбею, считая эту войну бесславной и разорительной.⁶⁹⁾ Он требовал сосредоточения всех сил для борьбы против Македонии. Афинские неудачи в этом походе показали правильность позиций Демосфена.

Другой вопрос, вокруг которого разгорелись горячие споры, был олинфский вопрос. В это время Олинф вместе со своими 32 городами, опасаясь агрессивной политики македонского царя, прислал вторичное посольство в Афины с просьбой о помощи.

Халкидика, являясь связующим звеном между Македонией и македонскими прибрежными владениями, вызывала стремление Филиппа за счет ее расширить границы македонского государства. Опасаясь за свою самостоятельность, олинфийцы решили сблизиться с Афинами. Еще в 352 году, перед последними успехами Филиппа во Фракии, Олинф от имени Халкидского союза заключил мир с Афинами на условиях, что последние откажутся от Потидеи, а Олинф признает афинские права на Амфиполь. Этим Олинф нарушил свой союзный договор с Македонией, по которому обе стороны обязывались не заключать отдельного мира с Афинами. После этого македонский царь получил формальное право напасть на Халкидику. По возвращении из Фракии он проник в Олинфскую область и заставил своих приверженцев в Олинфе перейти к более энергичным действиям.⁷⁰⁾

Филипп полагал, что быстрыми переходами и решительными военными действиями ему удастся быстро смирить непокорные города. Надеясь взять Олинф без борьбы, он подступил к нему и потребовал выдачи Арридея, претендента на македонский престол, который бежал в Олинф.⁷¹⁾ Олинф отказался выдать Арридея и, решив встретить македонское войско [231] с оружием в руках, отправил в Афины третье посольство с прежними полномочиями (349 г.).

Обращение олинфян к Афинам исходило из того, что им уже было известно о позициях Демосфена в отношении македонских завоеваний, а также о его желании соединить заинтересованные города-государства для общей борьбы с македонскими завоевателями. Перед Афинами снова встала сложная дилемма: проводить ли политику невмешательства в дела Халкидики или ответить на зов Олинфа энергичной военной помощью.

Демосфен выступил с тремя олинфскими речами и всеми средствами своего ораторского искусства доказывал необходимость немедленной помощи Олинфу.⁷²⁾ Демосфен объяснял афинским гражданам, что, если афиняне дадут Олинфу возможность попасть в руки Филиппа, последний скоро перенесет войну в Аттику. Поэтому легче и выгоднее бороться с врагом не на своей территории, а далеко от нее.⁷³⁾ Демосфен снова развернул план конкретных действий и предложил весьма разумную программу их осуществления. Он требовал решительной помощи олинфянам, для чего афиняне должны употребить все свои силы, лично участвуя в походе, поднимая другие народы против Македонии.⁷⁴⁾ Афинскому собранию предлагалось не упускать столь счастливого случая и не повторять (прежних ошибок в отношении Амфиполя, Пидны, Потидеи, Мефоны, Пагас и др.⁷⁵⁾ Помощь должна быть оказана двояким способом: с одной стороны, отправкой войск в олинфские города для непосредственной борьбы с Филиппом, с другой стороны — походом части войск к македонским берегам с целью разорить его страну. Действия этих войск должны быть комбинированными и согласованными.⁷⁶⁾

Одним из сложных вопросов оказался вопрос о денежных средствах для войны с Македонией. Афинская казна была уже истощена ненужным эвбейским предприятием, Демосфен предлагал деньги, необходимые для создания флота и содержания войска, раздобывать путем обращения «та теорика» в «та стратиотика».⁷⁷⁾

Во второй олинфской речи, в ответ на замедление отправки войск в Олинф в связи с капитуляцией афинян перед трудностями войны с Филиппом, Демосфен старается поднять [232] дух у своих сограждан и выясняет слабые стороны в политике своего противника.⁷⁸⁾ Афиняне послали незначительную помощь Олинфу (30 триер и 2 тысячи наемников) под командованием Хареса и Харидема, которые добились небольших успехов. Сведения о военных действиях Филиппа против Олинфа недостаточны. Диодор сообщает, что некоторые халкидские города испугались Филиппа и перешли на его сторону.⁷⁹⁾

В третьей олинфской речи Демосфен снова возвращается к предложению о зрелищных суммах и призывает граждан воодушевиться примерами героизма и самопожертвования предков.

Демосфен требовал учреждения специальной комиссии для отмены тех законов, которые в настоящее время оказываются вредными. Это, в первую очередь, касалось тех законов, которые требовали, чтобы на зрелища употреблялись деньги, назначенные на военные нужды, и тех, которые позволяли безнаказанно уклоняться от военной службы.

Демосфен считал необходимым устранить прежний нелепый порядок получения государственных денег и установить новый, по которому граждане могли получать государственные деньги за службу в войске, за отправление правосудия и вообще за исполнение обязанностей, посильных для каждого возраста и вызываемых обстоятельствами.⁸⁰⁾

Таким образом, пересматривая незыблемые прежде принципы демократии, Демосфен пытался их не уничтожить, а только видоизменить. В связи с этим зрелищные деньги он не отменял, а предлагал распределить их среди тех, кто чем-нибудь полезен государству, а не среди тех, кто ленив и ничего не делает для общей пользы.

Если значительная часть афинского населения, начиная со времени Перикла, жила за счет общества, то Демосфен считал необходимым, чтобы в известной мере и общество жило и получало пользу от этих, граждан, особенно тогда, когда оно переживало трудный период своего развития. Учитывая конкретно действующие силы своего времени, Демосфен предлагал ряд демократических нововведений, которые дополняли и видоизменяли демократическую конституцию Перикла. [233] Конкретно эти мероприятия были направлены против вредной для государства политики Эвбула, который становится с тех пор непримиримым противником Демосфена.

Вторым важным нововведением Демосфена в связи с олинфийскими событиями явилось введение налога на имущество.

Вполне понятно, почему эти полезные предложения ставили Демосфена в резкую оппозицию с богатыми рабовладельцами во главе с Эвбулом. Демосфен полагал, что выполнение всех его мероприятий приведет к ограничению захватнических планов македонского царя, ибо, утверждал он, сила Филиппа является значительной лишь до тех пор, пока она соединена с какой-нибудь другой. Но без союзников она так же слаба, как афиняне без поддержки других городов-государств.⁸¹⁾ Стремление македонского царя к военной славе, его изнурительные походы не получают сочувствия у македонских подданных. Даже в среде народов, которые кажутся всецело ему преданными, одни ненавидят его, другие боятся, третьи ему завидуют.⁸²⁾ Преимущество Филиппа заключалось, по мнению Демосфена, лишь в том, что он был полным хозяином, никого не уговаривал, сам вел войска и использовал всякий благоприятный момент для достижения своих целей.⁸³⁾ Демосфен указывает, что возвышением своим Филипп обязан афинянам, которые сами дали ему возможность усилиться и «сделали его таким, каким еще не был ни один царь Македонии».⁸⁴⁾ Между тем афинская демократия до сих пор не проводила твердой, решительной и последовательной политики: в Афинах только принимали решения, собирали сведения о неприятеле, но практически мало делали. Только проведение решительных мер, указывает Демосфен, создает условия для успешной борьбы с македонской экспансией. Однако все эти доводы Демосфена, в результате принятых против них мер со стороны его врагов, не возымели должного воздействия на афинян. Это, в первую очередь, отразилось на решении олинфской проблемы. В Олинф несколько раз были посланы под руководством Хареса и Харидема небольшие наемнические отряды, которые, конечно, ничего не могли сделать против македонской фаланги Филиппа.⁸⁵⁾ Кроме того, во многих халкидских городах оказывались его приверженцы, помогавшие ему занимать города без всякого сопротивления. [534] Олинфские войска были разбиты Филиппом. Олинфийцы пытались пойти на переговоры, но Филипп требовал полной капитуляции.⁸⁶⁾ Вслед за этим Филипп приступил к осаде города. Олинфийцы отчаянно сопротивлялись. Филипп подкупил начальников олинфийской конницы Ласфена и Эвфикрата. Во время одной вылазки конница перешла на сторону македонян и осенью 348 года помогла им взять город.⁸⁷⁾ Вялая помощь афинян и предательство македонских приверженцев в халкидских городах способствовали тому, что Олинф не мог выдержать тяжелой осады, был взят при помощи подкупа и измены, разрушен, а потом сожжен.⁸⁸⁾ Имущество жителей его подверглось разграблению, большинство населения продано в рабство и лишь немногие получили убежище в Афинах, Милете и Потидее. Взятых в плен братьев Филиппа Арридея и Менелая привезли в Македонию и там казнили.⁸⁹⁾ Многие пленные отправлены работать в рудники.

Демосфен указывает, что македонские завоеватели не только уничтожили Олинф, но и сравняли с землей еще 32 халкидских города, во главе которых он стоял.⁹⁰⁾ Кацаров не соглашается с этим утверждением Демосфена, считая его явно преувеличенным.⁹¹⁾ Нам тоже кажется, что уничтожение всех халкидских городов не входило в интересы македонского государства, стремившегося использовать богатства названных городов для расширения своего влияния на севере. Поэтому присоединение этих городов к Македонии имело больше оснований, чем их разрушение. Что касается Олинфа, то строгая расправа с ним должна была устрашить все остальные непокорные Македонии города.

О том, что представлял собою Олинф, каковы были его богатства, его роскошные дома, городские укрепления, развитая торговля, становится (более ясным после важных археологических раскопок между реками Олинфом и Амниасом.⁹²⁾

Олинф был самым сильным и самым влиятельным греческим городом на македоно-фракийском берегу. С Олинфом пал последний опасный сосед Македонии на полуострове [235] Халкидики.⁹³⁾ Падение Олинфа имело громадное значение как для дальнейшего развития Македонии, так и для судьбы греческих городов. После взятия Олинфа Филипп уничтожил политическую самостоятельность халкидских городов и переселил часть жителей Халкидики во Фракию, где он основал ряд колоний, ослабив этим сильный греческий элемент на своем морском берегу.⁹⁴⁾ На освободившихся местах Филипп поселил македонских колонистов и роздал землю своей знати.⁹⁵⁾ Этим почином Филипп укрепил свои берега, значительно расширил морскую торговлю и экономические связи с соседними странами,

Таким образом, войны македонского государства являлись не оборонительными, какими их пытались представить руководители этого государства, а войнами захватническими, имевшими целью распространение и укрепление рабства. О том, что в Македонии после этих войн сфера применения рабства увеличилась, свидетельствуют указания античных авторов о превращении завоеванного Филиппом населения в рабов и использования их в хозяйстве.

⁴⁷⁾ Dem., IV.9.42, 49. Демосфен всячески пытался доказать, что борьба с Филиппом — это борьба принципиальная, борьба за самое существование Афин и Греции (Dem., X.63). Филипп — враг греков. «Он стремится отнять у нас наше достояние» (Dem., IV.50). Демосфен предлагает афинянам проникнуться сознанием того, что македонский царь — явный враг афинского государства, самой почвы этого государства и ведет против него войну (Dem., VIII.3.38, 43, X.11.15). Филипп намерен не просто подчинить своей власти афинское государство, а совершенно его уничтожить (Dem., X.62).

⁴⁸⁾ Она была изложена в первой государственной речи оратора, произнесенной в 351 году в архонство Аристодема, т. е. тогда, когда Афины утратили уже много владений на Фракийском побережье и когда Филипп более настойчиво стал продвигаться к Аттике. В это время в народном собрании Афин неоднократно обсуждался вопрос о завоеваниях Филиппа, но еще ни разу серьезно не принимались меры, чтобы помешать агрессивным действиям македонского царя.

⁴⁹⁾ Dem., XVIII.246.

⁵⁰⁾ Там же, IV.2-4. В усилении Македонии Демосфен обвиняет только афинян. «Мы сами же против себя дали подготовиться такому врагу» (Dem., III.28).

Беспечностью и бездеятельностью Демосфен объясняет то, что Филипп окружил афинян со всех сторон кольцом («кюкло пантахэ»), одолевает их в войне и распоряжается судьбами греков. С его точки зрения, самый злейший враг афинян не македонский царь, а их собственная вялость, ибо, умри сегодня Филипп, она привела бы на его место другого (Dem., IV.8-12).

⁵¹⁾ Dem., IV.36, 37.

⁵²⁾ Dem., IV.19.

⁵³⁾ Там же, 21.

⁵⁴⁾ Там же, 16-17; см. Schaeffer, указ. соч., II, стр. 59.

⁵⁵⁾ Сделав целый ряд вычислений, Демосфен приводит годичный расход на содержание войска. Этот расход выражается в «девяносто талантов с небольшим». За год расходы на войско выражаются в размере 5520 m или 92 t (Dem., IV.28).

Эти средства требовали соответствующей организации финансовых сил страны и уничтожения злоупотреблений, совершаемых, главным образом, богатыми рабовладельцами.

⁵⁶⁾ Dem., IV.23.

⁵⁷⁾ В наемной армии Демосфен не видел надежной силы (Dem., IV.24).

⁵⁸⁾ Dem., IV.25.

⁵⁹⁾ Dem., IV.31-32, 40-41.

⁶⁰⁾ Там же, 39.

⁶¹⁾ Там же, XVI.10.32.

⁶²⁾ Буржуазные ученые Белох, Дройзен, Гольм, Пельман, Дреруп и др. считали, что Демосфен при этом не учел партикуляризма греческих государств. В действительности, он всюду подчеркивал наличие этого партикуляризма, смертельно опасного в момент вражеского вторжения, и призывал к организации союза среди разделенных раздорами эллинов.

⁶³⁾ Спарта настолько была слаба, что сама просила помощи у афинян. Не менее обессилена была и Беотия. Фивы сами по себе не могли выдержать борьбу и нуждались в сильных союзниках. Персия, ослабленная внутренними противоречиями, не представляла реальной опасности. Следовательно, ближайшая и главная опасность для Греции исходила только от Македонии.

⁶⁴⁾ Dem., XVI.5; Diod., XVI.39; Paus., VIII.9.27.

⁶⁵⁾ Демосфен выступает в это время против предательских действий Аристократа, предложившего поставить под особое покровительство некоего Харидема, который изменнически предавал интересы афинян Керсоблепту (См. Schaeffer, указ. соч., т. 1, стр. 404; Ив. Пастухов, указ. соч., стр. 46-47).

⁶⁶⁾ При помощи Мавсола на Родосе была низвергнута демократия и установлена аристократия (См. Введение Либания, Dem., XV). Демократы обратились за помощью в Афины.

⁶⁷⁾ Имеется в виду участие Родоса, наряду с другими афинскими союзниками, в восстании против Афин (357—355 гг. до н. э).

⁶⁸⁾ Dem., XV.17.

⁶⁹⁾ Dem., V.5.

⁷⁰⁾ Об этом походе подробных известий у нас нет. Диодор совершенно о нем не говорит.

⁷¹⁾ Just., VII.3.10. Основной причиной нападения Филиппа на Олинф Юстин считает требование македонского царя о выдаче его братьев, получивших убежище у олинфян. В действительности, это могло быть лишь поводом к нападению.

⁷²⁾ Dem., I.2. Олинфские речи проникнуты тем же идейным содержанием, что и первая филиппика. В них развиваются те же основные положения, а по силе убедительности они превосходят филиппику.

⁷³⁾ Dem., I.15, 25, 27, 28, III.9.

⁷⁴⁾ Там же, I.6, 24, II.27, 31.

⁷⁵⁾ Там же, I.13-14.

⁷⁶⁾ Там же, I.16-18.

⁷⁷⁾ Там же, I.19-20. К этой мысли Демосфен возвращается и в последующих двух олинфских речах (Dem., III, II, 19, 35). (так - HF)

⁷⁸⁾ Dem., II.14.7. Эта речь, в отличие от первой, более спокойна по тону и посвящена исключительно изобличению слабых сторон Филиппа, его отношения к македонскому народу, приближенным и союзникам.

Содержание этой речи дает право предполагать, что Филипп еще ничего решительного не предпринимал против халкидских городов. Эта вторая речь произнесена была как дополнение к первой с целью создать в Афинах благоприятную почву для энергичных и решительных действий против Филиппа.

⁷⁹⁾ Diod., XVI.52; см. Schaeffer, указ. соч., т. II, 138 сл.

⁸⁰⁾ Dem., III.II.34.

⁸¹⁾ Dem., IV.8.

⁸²⁾ Там же.

⁸³⁾ Dem., I.4, II.23, IV.41, XVIII.235, XIX.136.

⁸⁴⁾ Там же, I.9, II.15.

⁸⁵⁾ Харидем, который в то время был у Геллеспонта, пошел к Олинфу с 150 всадниками и 4 тысячами пелтастов, присоединился к олинфским войскам и начал опустошать Полену и Боттиэйю (FHG, v. I, p. 405-406. Philochori fragmenta, 132; см. Theop., frgm. 139).

⁸⁶⁾ По словам Демосфена, он объявил жителям города, что необходимо одно из двух: или им занимать Олинф, или ему оставаться в Македонии (Dem., IX.11, ср. VIII.59).

⁸⁷⁾ Diod., XVI.53; Philoch frgm, 132; Dem., IX.56, сл. XIX.265, 267; см. подробно Schaeffer, указ. соч., т. II, стр. 152.

⁸⁸⁾ Dem., IX.56.

⁸⁹⁾ Just., VIII.3.11.

⁹⁰⁾ Dem., IX.26.

⁹¹⁾ Кацаров. Царь Филипъ II Македонски, стр. 144.

⁹²⁾ D. Robinson. Excavations at Olynthus, part 1-4, 1930-1933; Его же: Die ausgrabung in Olynthos, Die Antike, 1935, 1, 15, 274.

⁹³⁾ А. Фесенко-Навроцкий, Борьба Демосфена с Эсхином по поводу посольства к македонскому царю Филиппу II в 346 г. до р. х. ЖМНП, ноябрь, 1874, стр. 131.

⁹⁴⁾ См. Кaerst, 1, 228; Niese, Geschichte der Griechischen Makedonischen Staaten, 1, 41.

⁹⁵⁾ См. Dillenberger, Sylloge, 3 ed. 331.