3. Внешняя политика. От Пальмерстона до Дизраэли

Принципы, лежащие в основе внешней политики либералов к концу XIX в., были исключительно просты. Это были принципы «воодушевленного человека с мешком», человека, имеющего товары для продажи. При поддержке флота, гораздо более многочисленного, чем флот какой-либо конкурирующей державы, происходит экономическое проникновение в страны Британской империи и Дальнего Востока. Каких бы то ни было серьёзных осложнений всячески избегали, причём Англия оказывала нажим только с целью помешать какой-либо державе обеспечить для себя доминирующее положение. С более сильными государствами обращались с крайней осторожностью; мелкие государства, если только это казалось выгодным, старались запугать.

Проводилась эта политика лордом Пальмерстоном, который являлся полновластным хозяином в министерстве иностранных дел почти без перерыва с 1830 по 1865 г. В делах внутренней политики Пальмерстон принадлежал к наиболее реакционной части вигов. В области внешней политики он совершенно незаслуженно пользовался репутацией либерала.

Пальмерстон подстрекал поляков к восстанию, обещав им помощь Англии, и затем предал их почти так же, как он предал датчан в 1864 г. Он одобрил отправку русских войск на подавление венгерской революции в 1848 г. Возможно, что он поддерживал революцию в Италии, учитывая тот факт, что объединение Италии ослабит Австрию и таким образом косвенно укрепит Россию. Во время восстания горных племен в Дагестане около 1850 г. Пальмерстон сыграл такую же роль, как Самуил Хор в отношении недавнего завоевания Абиссинии Муссолини. Пальмерстон также поспешил признать Наполеона III после совершенного им государственного переворота в декабре 1851 г., и именно Пальмерстон несет главную ответственность за гнусные войны против Китая 1840 и 1860 гг.

Тем не менее после 1850 г. столкновение Англии и России стало, по-видимому, неизбежным. В связи с поражением революционного движения во всей Европе, явившимся в значительной степени результатом вмешательства России, у последней не осталось соперников на материке. Австрия находилась в состоянии упадка и банкротства; Германия все еще была разделена на множество мелких государств, еще не подпавших под власть Пруссии; Франция, где борьба была наиболее ожесточенной, все еще находилась в неспокойном состоянии. Россия была «великим оплотом, резервной позицией и резервной армией европейской реакции».

Но непосредственное значение имело продвижение России, которое угрожало интересам британской буржуазии по двум направлениям. Прежде всего в Азии, где Россия проглатывала Туркестан огромными кусками. Продвижение России к Индии также вызывало тревогу, поскольку Индия в этот период превращалась в краеугольный камень всей системы британской промышленности и финансов⁷.

В 1850 г. непосредственная угроза для Индии была еще далека: ближе была угроза в Турции. С развитием пароходства средиземноморская дорога в Индию и на Восток снова приобрела большое значение. Использование дороги, идущей мимо мыса Доброй Надежды, все еще представляло большие трудности для пароходов, и, кроме того, все еще ощущалась нехватка угля. Поэтому примерно с 1835 г. было организовано регулярное судоходство из Англии в Александрию и из Суэца в Индию. Суэцкий канал открылся только в 1869 г., но план его строительства уже усиленно разрабатывался. В основном именно вследствие возрастающего значения этого пункта на Средиземном море как Россия, так и Великобритания проявили необычайный интерес к святым местам в Иерусалиме около 1850 г.

Русское проникновение в Турцию не только дало бы России возможность оседлать дорогу в Индию; это также сделало бы ее владычицей восточной части Средиземного моря, где концентрировались интересы как Франции, Так и Великобритании; наличие же русских войск на Дунае сделало бы и без того уже сильную позицию России в Центральной Европе неоспоримо господствующей. В этот период весь Балканский полуостров находился под господством Турецкой империи, но власть ее все больше ослабевала и среди населения Сербии, Болгарии и Румынии начиналось сильное национальное движение. Царское правительство России стремилось овладеть этим движением и использовать его в целях ослабления как Турции, так и Австрии.

Хотя Великобритания и Франция вели Крымскую войну исключительно в своих эгоистических целях, все же победа России означала бы гибель для прогресса и демократии во всей Европе⁸. Понимание этого делало Крымскую войну чрезвычайно популярной в Англии; в оппозиции к ней находилась в основном группа Брайта—Кобдена. Было абсурдно и достаточно лицемерно со стороны эксплоататоров Индии и Ирландии или со стороны биржевых акул и авантюристов, поддерживающих Наполеона Маленького, поносить тиранию русского царя, но у масс, в памяти которых была еще свежа судьба Польши и Венгрии, ненависть к царизму была искренней и бескорыстной.

Предлог к войне был совершенно ничтожным: охрана святых мест и плохое обращение с христианскими меньшинствами в Турции. Длительная дискуссия, предшествующая началу войны, характерна тем, что британское правительство, договорившись об условиях с Россией, продолжало подстрекать турецкое правительство отвергнуть их и неофициально обещало ему через лорда Стратфорда-де-Редклиффа, посла в Константинополе, морскую и военную помощь в случае войны.

Военные действия, центральное место в которых занимала осада морской базы и крепости Севастополя представляли собой длинный ряд ошибок. Севастополь мог легко быть взят в любое время на протяжении шести недель после битвы при Альме (20 сентября 1845 г.), но французские и британские командиры из излишней осторожности решили приступить к осаде по всем правилам, но не смогли сделать ее успешной из-за недостатка сил» Вскоре осаждающих застигла зима, а у них не было ни надлежащей организации, ни снаряжения. Болезни и холод косили людей тысячами, и позднее Флоренс Найтингал указывал, что из 25 тыс. погибших английских солдат 16 тыс. умерли из-за недостатков военной системы⁹.

Война оказалась успешной только потому, что русские генералы и руководители оказались еще более некомпетентными. Вскрылась внутренняя слабость царизма, о которой внешний мир даже не подозревал и которая проявилась еще более ярко в русско-японской войне и в 1914 г. Россия оказывалась все менее способной вести крупную войну, по мере того как все больше развивалась военная техника, базой которой должно было служить наличие развитой машиностроительной промышленности. В 1854 г. эта промышленность только начала развиваться, и у обеих сторон оружие, тактика и организация находились почти на том же уровне, как и во времена наполеоновских войн.

После падения Севастополя в сентябре 1855 г. был подписан мирный договор, которым разрешение реальной проблемы о турецком владычестве на Балканах откладывалось в долгий ящик. Власть Турецкой империи восстанавливалась, а России запрещалось укреплять порты на Черном море или держать там военные корабли.

Этот договор привел к желанному результату; он задержал продвижение России до 1870 г., когда победы Пруссии над Францией изменили соотношение сил в Европе. Тогда пункты договора о нейтрализации Черного моря были денонсированы и началась новая наступательная политика, завершившаяся русско-турецкой войной 1876 г. На этот раз морская демонстрация, инициатором которой был Дизраэли, задержала продвижение России, хотя Англии фактически и не пришлось вступить в войну. По договору, заключенному в Сан-Стефано в 1878 г., еще ряд государств отторгался от турецких владений на Балканах, но все же этот район стал не сферой русского влияния, а полем столкновений между Россией и Австрией.

Крымская война была первой в серии европейских войн, явившихся естественным результатом поражения революции 1848 г., что привело к установлению военного деспотизма в поднимающихся централизованных национальных государствах. В 1864 г. последовала война за Шлезвиг-Гольштейн, затем австро-прусская война 1866 г., серия войн, связанных с объединением Италии, и наконец франко-прусская война 1870 г. После 1871 г. начался новый период, во время которого завершилось образование сплоченных агрессивных государств, начавших создавать соперничающие группы. Это был период империализма, приведший к мировой войне 1914 г. Этот период будет описан нами позже¹⁰.

В этом туре войн сама Англия играла незначительную непосредственную роль, и их влияние на английскую историю в этот период было невелико. Гораздо более важной во многих отношениях была гражданская война в Америке, начавшаяся в 1861 г. Это была война за определение пути дальнейшего развития США: превратятся ли они в страну индустриальную или в них будет преобладать плантационная экономика, при которой продовольственные товары и сырье производятся для экспорта трудом рабов и которой руководит рабовладельческая аристократия. Эти два вида экономики могли существовать рядом лишь до определенного момента, и, следовательно, эта война явилась классовой борьбой между земельной аристократией, с одной стороны, и буржуазной демократией — с другой. В видоизмененной форме это была борьба, начатая в Европе французской революцией, точно так же как рабство было в некоторых отношениях проявлением специфически американской формы феодализма.

В Англии понимали классовый характер этой войны, и Северу и Югу поддержку оказывали различные классы. Почти весь правящий класс единогласно поддерживал рабовладельцев Юга¹¹, помещики — вследствие естественной симпатии, хлопковые магнаты и судовладельцы — потому, что Север блокировал южные порты и не пропускал хлопок в Ланкашир. Внушительные силы выдвинули требование признания южного конфедеративного правительства, и использовались все возможности для того, чтобы чинить препятствия и всячески вредить Северу. Кульминационный пункт был достигнут, когда каперу «Алабама» была дана возможность выйти из Ливерпуля; этот корабль нанес сильный удар торговому судоходству Севера.

Весь рабочий класс также единогласно поддерживал Север. Особенно достойна внимания поддержка, которую оказали Северу рабочие ланкаширских хлопчатобумажных фабрик. Несмотря на то, что они невероятно страдали от безработицы, они все же сопротивлялись всем усилиям нанимателей, которые пытались втянуть их в кампанию против Севера с тем, чтобы заставить северян снять блокаду и пропустить хлопок. Именно этот классовый конфликт, возникший в результате гражданской войны, нарушил глубокий застой, в котором находилось движение рабочего класса со времени неудачи чартизма в 1848 г. Начало этого конфликта привело к биллю о реформе в 1867 г., к возрождению социалистического движения и к подъему движения фениев в Ирландии. Об этом будет говориться ниже; здесь мы коснемся некоторых экономических последствий гражданской войны.

В 1861 г. хлопчатобумажная промышленность в Англии все еще являлась ведущей, и большая часть хлопка, из которого делали пряжу в Ланкашире, поступала из Соединенных Штатов. В 1860 г, из Соединенных Штатов было импортировано 1115 млн. фунтов хлопка и из Индии 204 млн. фунтов. К осени 1863 г., когда голод чрезвычайно усилился, почти 60% текстильных рабочих оказались безработными. Это объяснялось частично тем, что американский хлопок был заменен более низкокачественным индийским хлопком, но главным образом тем, что наниматели воспользовались депрессией, чтобы понизить заработную плату, которая сплошь и рядом снижалась до 4 или 5 шиллингов в неделю. Для рабочих голод был бесконечной трагедией, наниматели же имели возможность в конечном счете превратить его в источник получения дополнительных прибылей. Новые хлопковые плантации были созданы в Индии (импорт индийского хлопка возрос к 1865 г. до 446 млн. фунтов) и в Египте, производившем длинноволокнистый хлопок высокого качества. Весь доход с этих плантаций шел не американским, а британским капиталистам. Введение новой технической культуры, приносящей наличные деньги, еще более сократило посевную площадь зерна в Индии и Египте. Это явилось одной из причин хронического голода и все возрастающей задолженности крестьян.

В то же самое время голод уничтожил ряд более мелких, менее прибыльных предприятий и привел к значительной рационализации остальных. К 1868 г., когда промышленность снова вернулась к нормальному состоянию, численность работающих фабрик оказалась меньшей, количество же веретен — большим; выпуск продукции увеличился, а количество занятых рабочих сократилось на 50 тыс. На ткацких фабриках выпуск продукции увеличился, несмотря на сокращение количества станков.

Но в дальнейшем результаты оказались не столь удовлетворительными. Победа Севера, как только дезорганизация, вызванная войной, была ликвидирована, привела к росту крупной текстильной промышленности сначала в Новой Англии, а позже в южных штатах, причем эта промышленность охранялась высокими пошлинами. Увеличившийся импорт индийского и египетского хлопка в Ланкашире уже сам по себе, вероятно, заставил бы Соединенные Штаты потреблять большее количество своего собственного сырья. Гражданская война в конечном счете значительно способствовала уничтожению монополии Ланкашира и ускорению уже упоминавшегося нами перенесения центра тяжести британской промышленности из Манчестера в Бирмингам, что привело через некоторое время к политическим переменам.

⁷ С другой стороны, британский экспорт во внутреннюю Азию быстро увеличился приблизительно с 1850 г. за счет России.
⁸ Несомненно, Россия в первой половине XIX в. играла роль «жандарма Европы»; эта роль ею была утеряна в результате поражения в Крымской войне. В то же время автор преуменьшает реакционную роль Англии в международных отношениях того времени. В Крымской войне Англия и Франция преследовали реакционные цели, стремясь сохранить власть Турции над угнетенными народами Балкан.— Прим. ред.
⁹ Это была первая и последняя война, в ходе которой население Англии имело точные сведения обо всем происходившем. Электрический телеграф привел к появлению военных корреспондентов, а военная цензура еще не наложила своего запрета на их деятельность. Этим и объясняется то сильное впечатление, которое производили на общество сообщения Рассела в «Таймсе».
¹⁰ См. главу XVI.
¹¹ Но Кобден, Брайт и их последователи неуклонно поддерживали Север.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 4235

загрузка...

Другие книги по данной тематике