4. Левеллеры
|
Через несколько недель после казни Карла волнения левеллеров вспыхнули с новой силой. Кризис второй гражданской войны вынудил Кромвеля пойти на видимые уступки в пользу левых, укрепил положение их лидеров и предоставил им такую свободу высказывать свои взгляды, какой они никогда прежде не пользовались. В 1648 г. Комитет, в состав которого входили Лильберн и ещё три лидера левеллеров, четыре высших офицера армии и четыре представителя индепендентской группы парламента, выработал окончательный текст «Народного соглашения».
«Соглашение» требовало проведения выборов в парламент каждые два года, участия в выборах всех мужчин, достигших двадцати одного года, за исключением получающих заработную плату. Эта оговорка, включенная по настоянию офицерства и индепендентов, лишний раз напоминает о том, что движение левеллеров было движением мелкой буржуазии, мелких самостоятельных хозяев, причем она на самом деле была не так уж недемократична, как казалось. Класс наемных рабочих, хотя, пожалуй, уже и представлял половину всего населения, ещё не стал, однако, политической силой. Работающие по найму считались слугами богатых, находившимися под влиянием последних; думали, что они будут голосовать под диктовку богачей. Лишение их избирательных прав рассматривалось как мера, необходимая для того, чтобы помешать их нанимателям добиться чрезмерного влияния в парламенте, и есть основание полагать, что это суждение было довольно справедливым4. В числе других основных пунктов «Соглашения» были полная веротерпимость, демократическое управление армией, полки которой должны были вербоваться в определенных указанных районах, а офицеры избираться населением; уничтожение десятины и всех других налогов, за исключением поимущественного. Момент, когда Кромвель и гранды в основном одобрили «Соглашение», был наивысшей точкой развития английской революции. Если движение левеллеров предвосхитило многие требования чартистов XIX в., в XVII в. оно не имело крепкой поддержки. Это было движение обреченного класса, класса независимых фермеров, которые, за исключением немногих счастливцев, на протяжении двух последующих столетий были один за другим раздавлены ростом крупного капиталистического сельского хозяйства. И хотя они пытались протянуть руку городским ремесленникам, особенно в Лондоне, эта попытка была лишь первым шагом по пути установления контакта с массами наемных рабочих. И если мы не можем не восторгаться мужеством и неиссякаемой энергией левеллеров, если мы не можем не симпатизировать их борьбе за демократическую республику, мы в то же время должны признать, что они, подобно якобинцам во времена французской революции, завели движение слишком далеко, и поэтому завоеванные ими рубежи не могли быть закреплены надолго, но даже и временный их захват способствовал общему прогрессу. Для столь радикального, крайне левого пути развития революции еще не было социальной базы, и это обстоятельство является историческим оправданием все усугублявшегося консерватизма Кромвеля и ему подобных, консерватизма, который был воспринят его более демократически настроенными сторонниками как прямое предательство5. И когда мы мысленно прислушиваемся к историческим дебатам, происходившим осенью 1647 г. в церкви в Патни, наш рассудок и наши симпатии невольно разделяются. Но даже и рассудок, в конце концов, готов согласиться скорее с Рейнсборо, который защищал «Соглашение» на широкой основе человеческих прав и социальной справедливости, чем с Айртоном, сухо заявившим: «Все основное, что я говорю, вызвано тем, что я считаю нужным позаботиться о собственности... Ибо она является важнейшей основой всего королевства; и если вы уничтожите ее, вы этим самым уничтожите все». Весь трагизм положения, как и в любой Буржуазной революции, заключался в том, что непосредственной, практической реальностью являлся узкий легализм защитников собственности, а не предвидение тех, кого революция подняла на борьбу за человеческую свободу и права эксплоатируемых. Скоро стало ясно, что Кромвель и парламентские индепенденты были намерены превратить «Соглашение» в пустую бумажку. Марионетки-короля более не было, и политика правительства обрела решимость и силу в вопросах земли, торговли и внешних сношений; однако ни «охвостье», ни офицерство совсем не собирались проводить социальную революцию. Для выполнения исполнительных функций был создан временный орган — Государственный совет. Вслед за этим возмущенные левеллеры покинули комитет, занимавшийся выработкой текста «Соглашения». Лильберн, Овертон и другие руководители были арестованы, предстали перед Государственным советом, а затем были заключены в Тоуэр. В Лондоне, где левеллеры пользовались большим влиянием, произошли выступления протеста. В течение нескольких дней было собрано десять тысяч подписей под петицией, требовавшей освобождения Лильберна. Вслед за этим последовала другая петиция, которую подписали исключительно женщины и сами же вручили ее. Брожение охватило и армию; когда Государственный совет решил отправить наиболее неспокойные полки в Ирландию, некоторые из них отказались выполнить приказ. В апреле произошло восстание в одном из драгунских полков Лондона; однако верные правительству войска окружили полк и разоружили его. Один из мятежников, Роберт Локкер, был предан суду военного трибунала и расстрелян; его похороны вылились в массовую демонстрацию, небывалую по масштабам для того времени. Тысячи граждан в скромных пуританских шляпах с лентами традиционного для левеллеров зеленовато-синего цвета шли за гробом. Находившийся в Тоуэре Лильберн в открытом письме заявил, что «всякий генерал или военный совет, который в мирное время предает смерти солдата на основании решения военного трибунала, совершает измену и убийство». Это письмо, опубликованное вслед за казнью Локкера, сразу же вызвало восстание еще больших размеров. Четыре полка восстали в Солсбери, а двести человек из переброшенного в Оксфордшир полка, в котором служил Локкер, отказались выполнять приказы начальства и выбрали себе своего командира, некоего капитана Томпсона, брат которого был одним из вождей восставших в Солсбери. Последние двинулись на север с тем, чтобы соединиться с восставшими в Оксфорде, полагая, очевидно, что восстание имело там более широкий размах, чем это было на самом деле. Они переправились через Темзу, и близ Берфорда произошла встреча обоих отрядов. Здесь они разбили на ночь лагерь и, спящие, были захвачены врасплох посланными Кромвелем им вслед войсками, которые покрыли расстояние в девяносто миль за два дня, чего восставшие не ожидали. После непродолжительного ожесточенного боя часть восставших рассеялась, а остальные сложили оружие. Вырваться удалось лишь небольшому отряду человек в 200 под командой капитана Томпсона. Этот отряд добрался до Портгемптона, где его окружили и вынудили сдаться. Разгром левеллеров, в котором Кромвель проявил себя как защитник собственности и друг «порядка» послужил толчком для примирения между его группой и пресвитерианами. Символом этого примирения явился роскошный банкет, который дали купцы Сити в честь Кромвеля и Ферфакса и их победы при Берфорде. Восстание левеллеров было разгромлено, и вместе с этим исчезла и последняя надежда на какой-либо успех этого политического движения, незначительные очаги которого сохранялись теперь только в среде лондонских масс. В октябре Лильберн был обвинен в измене и отдан под суд. Хотя Лильберн не был политиком, зато он был прекрасным агитатором и автором памфлетов, бесстрашным и уверенным в правоте своего дела, и он произвел такое впечатление на судей, что добился вердикта «не виновен» лондонских присяжных. В 1652 г. «охвостье» парламента приняла специальный акт об изгнании Лильберна. Но уже через год он был снова в Англии, обвинил парламент в незаконности принятого решения и при пересмотре дела был снова оправдан, что вызвало всеобщее ликование. Но хотя движение агитаторов и казалось еще достаточно мощным, оно в действительности теряло силу и быстро шло на убыль. Началось разочарование, и движение обнаружило свою, по существу, слабость, начав перерождаться в квакеровский пацифизм и наивный утопический коммунизм. Лишь Овертон, один из первых английских вольнодумцев, боролся до конца и был заключен в тюрьму в 1659 г., а затем вторично в 1663 г., после реставрации. Лильберн, как и многие другие солдаты «Армии нового образца», стал квакером. Что же касается диггеров, то это была небольшая группа, проповедовавшая и пытавшаяся применить на практике нечто вроде первобытного коммунизма, исходящего из того принципа, что земля принадлежит всему английскому народу. В доказательство этого положения приводились любопытные доводы исторического порядка о том, что Вильгельм Завоеватель «лишил англичан их исконных прав и заставил их силой служить себе и своим нормандским солдатам». Гражданская война, таким образом, рассматривалась как отвоевание Англии английским народом. Уинстенли доказывал теологическим языком своего времени, что это политическое отвоевание может быть завершено лишь в результате социальной революции, без которой невозможно освободиться от существа монархических порядков. «Нужно или передать власть в руки свободной республики, обеспечить мир всем гражданам, что будет делом праведным, или же снова установить монархию. Монархия может быть двоякого рода: или правит один король, или правят многие с согласия короля. Но все равно, правит ли один король или многие, проводящие его принципы, среди угнетенных масс могут и будут при каждом удобном случае возникать ропот, жалобы, недовольство и ссоры», — так писал Уинстенли в своей работе «Изложение закона свободы». Одно высказывание по этому поводу, приписываемое Кромвелю, весьма показательно. «Что еще, — спрашивает он, — является целью принципа равенства, как не желание дать в руки простого арендатора такие же богатства, какими располагает землевладелец? Я сам по происхождению дворянин. Этих людей надо уничтожать, а не то они уничтожат вас самих». Несмотря на все свои заигрывания с левыми, Кромвель был и остался помещиком с соответственными взглядами и интересами. В 1649 г. на холме Св. Георгия в графстве Суррей диггеры предприняли попытку основать образцовую общину, но их вскоре разогнали. Движение это никогда не насчитывало в своих рядах большого числа активных членов, однако оно все же имеет немаловажное значение, поскольку оно отражало распространенные, хотя и не совсем четкие, воззрения некоторой части левеллеров. И хотя теория Уинстенли на практике уводит назад, к первобытному коммунизму, она в то же время заглядывает и в будущее, когда социальные порядки будут основаны на принципах разума и науки. В результате разгрома левеллеров Кромвелю и офицерам армии удалось установить политическое равновесие между двумя партиями, из которых и та и другая были враждебны новому режиму, но были неспособны объединиться против него. Это была победа центра, правда, дорогая победа, ибо она ослабила поддержку республики со стороны именно того класса, благодаря усилиям и жертвам которого республика была завоевана. С этого момента Кромвель был вынужден балансировать, маневрировать и постоянно менять позиции для того, чтобы найти новых сторонников или вернуть старых. На протяжении всего периода протектората наблюдалось непрерывное усиление консервативных тенденций, и наивысшей его точкой была реставрация. Однако нелишне заметить, что республика предоставила определенные выгоды и трудящимся классам. Заработная плата сельскохозяйственных и промышленных наемных рабочих увеличилась в этот период приблизительно на 50% по сравнению с временами правления Карла, а также была несколько выше, чем в 1660 г. после реставрации. Основные завоевания революции, по-видимому, были удержаны, а уменьшение размеров заработной платы, пришедшее после 1660 г., было не так велико, как уменьшение налогов, которыми облагалась заработная плата. Цены, неуклонно повышавшиеся до 1660 г., стабилизировались, а в конце XVII в. наблюдалась даже некоторая тенденция к их падению, что было в основном результатом развития сельскохозяйственной техники. Что касается армии, то необходимо отметить, что левеллеры после поражения при Берфорде неспособны уже были достичь какого-либо успеха. А когда в августе 1649 г. Кромвель отправился снова покорять Ирландию, это событие нанесло движению левеллеров смертельный удар, ибо в Ирландию были посланы все полки, проявлявшие наибольшее недовольство; большая часть левеллеров там погибла или осталась в качестве поселенцев. Война с Ирландией была одним из наиболее выгодных для Кромвеля мероприятий, так как в результате ее он не только сумел удалить на безопасное расстояние одну группу своих противников, но также примирился с другой — купцами и землевладельцами, которые воспользовались громадными конфискациями земель, последовавшими за поражением роялистов в Ирландии6. 4 Исключение людей, живущих на зарплату («слуг и нищих»), из числа лиц, пользовавшихся избирательным правом было обусловлено мелкобуржуазной природой левеллеров и повело к сужению их базы среди широких слоев английских трудящихся, к ослаблению революции. Предоставление избирательного права широким слоям неимущих способствовало бы расширению революции.— Прим. ред. 5 О роли левеллеров в английской революции и якобинцев во французской см. в предисловии. - Прим. ред. 6 О значении войны в Ирландии для английской революции см. в предисловии.— Прим. ред. |
загрузка...