2. Парламент и Ланкастеры
|
В течение нескольких лет после восстания 1381 г. совет, т. е. правящая клика знати, во главе которой стоял Джон Гонт, именем короля Ричарда осуществлял в стране фактическое господство. Однако ставшая ясной во время восстания крайняя непопулярность Гонта среди всех слоев населения, а также интриги соперничавших с ним вельмож подточили его авторитет. Вскоре вокруг короля стала сплачиваться оппозиционная партия, стремившаяся вырвать власть у Гонта. Группировка эта была в значительной степени основана на личных связях, она состояла из друзей короля, а также тех, кто считал себя обделенным кликой Гонта. Б нее входил ряд представителей молодых аристократов, такие как граф Оксфорд, и недавно получивших дворянство семей, как Майкл де ла Поль — купец города Гулль. Разделились также и симпатии лондонских купцов. Продавцы мануфактуры, т. е. те, кто был связан с торговлей шерстью и сукном, поддерживали Джона Гонта, а те, кто имел дело с пищевыми продуктами, поддерживали короля. Возможно, что такое распределение сил обуславливалось тем обстоятельством, что королевская партия была против продолжения войны с Францией, в которой торговцы шерстью, естественно, были заинтересованы больше, чем кто бы то ни было.
Борьба между двумя этими партиями, продолжавшаяся несколько лет, достигла своего апогея в 1386 г., когда королевскому канцлеру графу Суффолку было предъявлено обвинение в государственной измене (Impeachment). Предъявление такого обвинения было новостью в парламентской процедуре. В качестве обвинителей выступила палата общин, а судьями была палата лордов. По замыслу такая процедура должна была явиться методом ограничения королевской власти, ибо этим путем можно было вести атаку на приближенных короля; это был также примитивный метод установления ответственности министров перед парламентом. После предъявления Суффолку обвинения создана была контрольная комиссия лордов-наблюдателей (Lords Appellant) по традиционному образцу аналогичных комиссий, создававшихся баронами во времена их конфликтов с короной. От своих предшественниц она отличалась более тесной связью с парламентом, перед которым она несла прямую ответственность за все свои действия. На короткий период лордам-наблюдателям удавалось сохранять власть в своих руках, но в 1389 г. Ричард произвел государственный переворот и захватил власть. На протяжении всей истории Англии почти не было периода, в событиях которого было бы так же трудно разобраться, как в событиях, последовавших за этим переворотом. Объясняется это и тем, что нам совершенно неизвестны побудительные мотивы, по которым действовали партии, и тем, что этот период отличался сложностью переплетения отношений, которая проистекала от вражды, носящей личный характер, и от перехода участников борьбы то на одну, то на другую сторону. Однако во Франции, как и в других местах это был период растущего королевского абсолютизма, и у нас есть основания предполагать, что Ричард, действуя по заранее намеченному плану, стремился установить в стране диктаторскую власть. В первые годы после государственного переворота он все время старался расположить к себе палату общин, и та, в свою очередь, довольно успешно сотрудничала с ним. Этот период имеет важное значение, потому что палата общин впервые начала теперь выступать как политическая сила, независимо от представителей крупной знати. Причины такого союза короля и палаты общин легко понять. Король захватил власть вопреки желаниям основной части знати и теперь уже не мог позволить себе потерять и поддержку джентри. Это был в то же время период, когда никакое правительство не могло существовать без финансовой поддержки сильной партии из лондонских купцов, и Ричард сумел обеспечить своим друзьям контроль над лондонским Сити. Ненадежно было также и положение мелких землевладельцев. С одной стороны, их осаждали со своими требованиями крестьяне и наемные рабочие, с другой — им угрожало растущее могущество и произвол крупных земельных магнатов, стремившихся поглотить их. На этой основе и возник довольно шаткий союз, каждая из сторон которого прекрасно понимала, насколько зависит от нее другая сторона, и старалась извлечь из создавшейся обстановки как можно больше выгоды для себя. Скоро, однако, в поток оппозиции Ричарду влилось еще встречное течение; вызвано это было безрассудной раздачей им земель короны и жестокостью, с которой Ричард подавлял малейшее противодействие своей власти. Изгнание Генриха Болинброка, сына Джона Гонта, и захват его поместий после смерти Гонта встревожили даже тех представителей знати, которые еще были настроены дружественно или нейтрально. Купечество король оттолкнул от себя незаконными налогами и тем, что правительство не сумело приостановить пиратство. В этой обстановке Ричард предпринял шаг, который никогда еще не получал правильного истолкования. Он созвал парламент из одних своих приверженцев, подтасовав голоса на выборах, и, чтобы сделать гарантию успеха еще более прочной, назначил местом его заседания Шрусбери, вдали от Лондона, в котором были возможны мятежные выступления. Король оказывал на этот парламент давление с помощью армии уэльских стрелков из лука. Ричард добился от парламента пожизненного права сбора пошлин и вынудил его передать свои полномочия комитету, находящемуся под личным контролем Ричарда. В течение года казалось, что власть короля непоколебима, однако она держалась всего только на его уэльских наемниках, и, когда в 1399 г. Генрих Болинброк приехал и стал требовать возвращения своих конфискованных поместий, Ричарда уже никто не поддержал. Во второй раз путем вооруженного переворота король был низложен парламентом. На этот раз парламент пошел еще дальше, чем при свержении Эдуарда: тогда Эдуарду наследовал его сын без всяких споров; теперь парламент избрал короля, который не должен был в соответствии с наследственным правом получить корону после Ричарда; своим избранием он был обязан только вооруженному перевороту и голосованию в парламенте. Новый король Генрих IV принужден был, следовательно, заискивать перед джентри и средними сословиями горожан, и на всем протяжении средневековья парламент не был так влиятелен, как в период правления этого короля. Для того чтобы заручиться поддержкой палаты общин, необходимо было попытаться покончить с анархией крупных феодалов. Однако своим королевским титулом Генрих был в значительной степени обязан их поддержке, а взамен они рассчитывали получить еще большую свободу действий. В результате в 1403 г. вспыхнуло всеобщее восстание пограничных лордов на Севере и Западе под руководством графа Нортумбрийского и Мортимера, графа Марчского, который по родству был к Эдуарду III ближе, чем сам Генрих. Восставших поддерживали шотландцы, а также уэльсцы, усилившиеся при Оуэне Глендоуэре и уже на протяжении целого поколения пользовавшиеся независимостью. И только недоверие, которое испытывали друг к Другу эти союзники, и грубые военные ошибки, которые они непрерывно совершали, дали возможность Генриху разгромить их в битве при Шрусбери. В оставшийся период своего правления он выказал способности дипломата, ловко уклоняясь от постановки всех опасных вопросов, и благодаря этому сумел избежать серьезной оппозиции. К землям короны он добавил поместья герцогства Ланкастерского, и, таким образом, у него не было необходимости слишком часто требовать деньги, в которых ему наверняка бы отказали. В его правление вошло в обычай, чтобы парламент при утверждении различных налогов указывал их назначение. Доходы с королевских поместий шли на содержание королевского двора. Ввозные пошлины (tonnage and poundage) тратились на содержание флота и береговых укреплений, которые были теперь значительно улучшены. Поступления от таможенных пошлин с торговли шерстью использовались для расходов по защите Кале, а другие налоги — на нужды общих оборонительных мероприятий королевства. Избрание в парламент было теперь уже не тягостной обязанностью, а скорее привилегией, и внутри графств шла борьба за сохранение ведущей роли на выборах за джентри. Поднимающийся класс свободных крестьян-фермеров начал принимать активное участие в выборах в суды графств, и в 1429 г. был издан закон, ограничивающий избирательное право. В законе с удивительной откровенностью сообщалось о его целях. Принимая во внимание, говорилось в этом законе, что в выборах «за последнее время принимало участие большое число людей различных сословий... из которых большинство были людьми небольшого достатка или вообще неимущими, и при этом каждый из них претендовал на право голоса, равное, поскольку речь идет о таких выборах, голосу самых достойных рыцарей и эсквайров», право участия в выборах будет предоставляться впредь только «имеющим свободные держания, ценностью не менее чем в сорок шиллингов годового дохода после всех налогов». «Сорокашиллинговые» фригольдеры сохраняли монополию на выборах графств, вплоть до издания закона об избирательной реформе 1832 г. В городах выборы не проводились единообразно, каждый город проводил их в соответствии со своими местными обычаями. После закона 1429 г. в 1445 г. вышел еще один закон, требовавший, чтобы в парламент избирали только людей дворянского происхождения. Махинации при выборах и заполнение парламента людьми, угодными правящим кругам, производились и раньше, но теперь, когда сокращено было число избирателей, а анархия XV в. все усугублялась, давление на парламент стало обычным явлением. Крупные лорды являлись в Вестминстер с бандами своих приспешников, и парламент выродился в послушное орудие баронской группы, находящейся в данный момент у власти. Палата же общин лишилась своей массовой базы, которая одна только могла бы сделать возможным противодействие давлению этих банд. Эти перемены отмечены были принятием специального билля о государственной измене (Bill of Attainder) взамен более старой процедуры обвинения (Impeachment). По этому биллю контролирующая парламент группа могла предъявить своим противникам обвинение и вынести им приговор на законном основании без какой-либо процедуры суда. На протяжении войны Роз всякая перемена в правлении сопровождалась каждый раз полным уничтожением побежденных. В этой борьбе парламент утратил почти всякое практическое значение. Однако уже тот факт, что он продолжал существовать, что он был ареной всяких политических махинаций и использовался различными группировками как орудие для достижения своих целей, свидетельствовал о том, какое прочное и важное место занял парламент в жизни страны. Повсюду в Европе подобные учреждения приходили в упадок, ибо там не было достаточно сильного среднего сословия, чтобы поддерживать их жизнеспособность. В Англии же среднее сословие — джентри и купцы — было достаточно сильно, и борющиеся стороны старались заполучить их в качестве союзников. Уже сама податливость этого учреждения была веским аргументом против ослабления его власти, и к концу XV в. власть эта, по крайней мере в теории, была велика как никогда. В результате буржуазия сохранила парламент как оружие, готовое к ее услугам в любой момент, когда она была достаточно сильна, чтобы это оружие использовать. |
загрузка...