3. Уэльс; Ирландия; Шотландия
|
Норманское завоевание вначале ограничивалось только областями, приблизительно входившими в собственно Англию. Остальная часть Британских островов все еще была независима и подразделялась на бесконечное множество мелких королевств и княжеств, где в основном еще сохранялся родовой строй. Норманы в течение нескольких веков пытались подчинить себе и феодализировать эти области. Шотландия — хотя в южной части ее уже существовал феодальный строй — никогда не была покорена, а в Ирландии вплоть до правления Тюдоров колонизирован был только небольшой укрепленный район вокруг Дублина.
Покорение этих областей началось с Уэльса, и здесь оно проводилось наиболее полно. Сначала англо-саксы отодвинули границу Уэльса к линии, проходящей приблизительно по рекам Ди и Уай, однако решительных попыток пересечь горный массив и равнины, тянущиеся вдоль южного берега полуострова, они не предпринимали. После норманского завоевания производилось покорение отдельных частей территории Уэльса не короной, а феодальными лордами, держания которых находились на границе с Уэльсом. Эти владения должны были служить опорными пунктами против набегов с холмов — они поэтому были обширнее и компактнее, чем поместья королевских вассалов в других частях страны. Подразумевалось также, что всякий держатель пограничных владений имеет право присоединять к ним все земли, которые сумеет отвоевать у валлийцев. В последующие 150 лет не прекращались беспорядочные военные столкновения, в результате которых валлийцы постепенно оттеснялись все глубже в горы, а в долинах и на побережье вырастали десятки норманских замков. Каждый владелец такого замка вел себя как независимый князек — наполовину феодальный лорд, наполовину клановый вождь — на всей земле, которую он с помощью своих вооруженных вассалов мог защитить и от набегов валлийцев, скрывавшихся в горах, и от посягательств своих норманских соседей в ближайших долинах. К 1200 г. независимость сохранили только князья Северного Уэльса. Так, дом Ллевеллинов правил княжеством Гиннедд; гора Сноудон служила здесь как бы естественным фортом, а богатые хлебородные земли Англии были житницей княжества. В XIII в. Ллевеллины отвоевали даже значительную часть своих прежних владений, используя междоусобицы английских пограничных феодалов. Это восстановление силы уэльских князей, достигшее высшей точки при Ллевеллине ап Гриффит (1246—1283), привело к первой прямой попытке английской короны покорить Уэльс. Эдуард I следовал римской стратегии — строил замки в важных, с военной точки зрения, пунктах и прокладывал между ними военные дороги. Двигаясь из Честера вдоль побережья, он отрезал Ллевеллина, укрывшегося, как обычно, под защитой хребта Сноудон, от его продовольственной базы в Англии, и к 1285 г. завершено было полное покорение Уэльса. Северный Уэльс был разделен на графства под непосредственным управлением чиновников короны, хотя в остальных районах права пограничных лордов урезаны не были. Частичное завоевание Уэльса имело дурные политические и военные последствия. Долгое время, после того как в самой Англии водворился относительный мир, Уэльс все еще кипел воинственно настроенной знатью: Мортимеры, Бохуны, Клеры не в малой степени способствовали возникновению беспорядков. В то время как феодализм повсюду уже пришел в упадок, в Уэльсе он обнаруживал еще противоестественную жизнестойкость, а пограничные лорды составляли значительную часть хищников-феодалов, которые вели войны Алой и Белой розы. Средства для ведения войны были тут же под рукой — нищета валлийского народа облегчала вербовку наемных солдат из жителей внутренних горных областей страны. Во время войны с Шотландией и Столетней войны значительную часть пехоты составляли валлийцы. Условия войны в Уэльсе способствовали развитию боевой тактики англичан. Большой лук, обеспечивший англичанам перевес в военной технике над всеми их противниками, был прежде всего валлийским оружием, а в бесконечных малых войнах в горах и долинах Уэльса совершенствовалось знаменитое сочетание отрядов тяжело вооруженных войск и стрелков из большого лука — сочетание, доказавшее свое превосходство как в борьбе с разрозненными воинами ирландских племен, так и с шотландцами, вооруженными пиками, и с французской феодальной кавалерией. Свое боевое испытание новая тактика впервые получила в Ирландии. Воспользовавшись междоусобиями в стране, граф Пемброк, не случайно прозванный Большим Луком, высадился здесь в 1170 г. с конницей в несколько сот тяжело вооруженных всадников, под прикрытием отрядов валлийских стрелков из лука. Тактика этих стрелков, не феодальная и не родовая, была совершенно новой для того времени и оказалась исключительно эффективной в этой стране непроходимых болот и холмов, где население оказало пришельцам отчаянное, но плохо организованное сопротивление. Характер завоевателей помог им легко и быстро ассимилироваться среди покоренного населения, как только пройден был первый этап завоевания. Завоеватели в большинстве случаев были выходцами из валлийских племен и мало в чем существенном отличались от ирландцев, среди которых они селились. Даже на военных вождях завоевателей сказывалось влияние уэльского окружения, в котором они находились уже около столетия. В результате создался правящий феодальный класс, который был еще опутан родовыми традициями. С каждым новым поколением Фитцжеральды все больше становились похожими на ирландцев, а де Бурги не замедлили превратиться в Берков. Если не считать их каменных замков и одетых в броню вассалов да еще феодального привкуса в земельных законах, мало что отличало завоевателей от коренных ирландцев — О'Конноров и О'Доннелей Запада. Отличие это казалось совсем ничтожным по сравнению с пропастью, отделявшей их всех от англичан Пейла — укрепленного района вокруг Дублина, который непосредственно управлялся из Англии. Все попытки использовать Пейл как базу для дальнейшей экспансии наталкивались на неистовое сопротивление как кельтов, так и англо-ирландцев, и район этот так и оставался всего-навсего аванпостом до тех пор, пока покорением Ирландии серьезно не занялись уже Тюдоры. Попытки дальнейшей экспансии обречены были на неудачу, вероятно, потому, что не было возможности содержать на таком большом расстоянии от метрополии большую постоянную армию, которая была для этого необходима, а также потому, что не было средств предотвратить ассимиляиию новых групп поселенцев, подобную ассимиляции первых завоевателей. Во всяком случае, со времени начала Столетней войны попыток завоевать Ирландию не предпринимал ни один король, кроме Ричарда II, да и тот вынужден был от них отказаться, ибо его положение внутри самой Англии было ненадежно. Ирландия так и осталась поделенной между бесчисленными родовыми вождями и баронами, раздираемой внутренними войнами, которые мешали экономическому развитию страны и разоряли жителей. В этот период родовой строй здесь уже стал понемногу разлагаться и на землю постепенно начали смотреть как на собственность вождя, а не всего племени. Однако на смену загнивающему родовому строю не пришла еще никакая другая определенная социальная формация. Ирландия, которая в раннее средневековье была одной из богатейших стран Западной Европы с наиболее высоко развитой культурой, после датского и английского нашествий становится одной из самых бедных и отсталых областей. Методы ведения войны, зародившиеся в Уэльсе и усовершенствованные в Ирландии, были испытаны в первый раз против регулярных войск противника в Шотландии. В Шотландии, в отличие от Уэльса и Ирландии, феодализм за период от 1066 до 1286 г. сделал большие успехи. В 1286 г. смерть шотландского короля Александра III, не оставившего после себя наследников, предоставила Эдуарду I случай попытаться расширить границы своего государства на всю Британию. За несколько веков до этого вторгшиеся англы основали свои поселения вдоль восточного берега Шотландии и на равнинах Лотиана, и эти области долго оставались частью английского королевства Нортумбрии. В 1018 г. в результате битвы при Кареме Лотиан был присоединен к Шотландии. Эта битва не только установила границу между Англией и Шотландией в ее современном виде, она определила также весь ход англо-шотландской истории, предрешив, что Шотландия не будет исключительно кельтской страной, а что ее наиболее плодородная и экономически развитая область будет английской по языку и расе и будет испытывать на себе сильное влияние феодального английского юга. После 1066 г. в Шотландии появляются феодальные бароны, тесно связанные с Англией, владеющие обширными поместьями в обеих странах. Так, Роберт Брюс имел 90 тыс. га земли в Йоркшире, а у его соперника Джона Баллиоля, помимо Шотландии, земли были и в. Англии и в Нормандии. В течение двух веков дружественный в основном характер отношений между Англией и Шотландией время от времени нарушали только вмешательства Шотландии в английскую политику — одно из таких вмешательств привело, например, к тому, что в 1170 г. Вильгельм Лев был взят в плен при Алнике. Широкий пояс болот разделял две страны, препятствовал вторжениям, и мы имеем мало указаний на что-либо подобное постоянным мелким пограничным столкновениям, начавшимся в более поздний период. Лишь изредка какой-нибудь из английских королей, довольно, впрочем, неопределенно, претендовал на положение сюзерена Шотландии, и еще реже шотландцы соглашались принять эти притязания. Развитие Шотландии шло тем временем приблизительно в том же направлении, как и Англии; не следует только забывать, что Шотландия была беднее Англии, удалена от торговых центров Европы, а на западе и севере страны еще сохранялись обширные и слабо заселенные разрозненными племенами области. Когда после смерти Александра III и его малолетней дочери чуть ли не дюжина феодалов стала претендовать на шотландский престол, бароны, которые были настолько же англичанами, насколько и шотландцами, обратились за разрешением спора, естественно, к Эдуарду I. Эдуард подвел к границе сильную армию, объявил себя верховным правителем Шотландии и решил оказать поддержку Джону Баллиолю. Обоснованность его притязаний на роль сюзерена Шотландии баронами не оспаривалась, хотя сохранились сведения о том, что весь народ выразил свой протест, но о характере этого протеста нам, к сожалению, не сообщает ни один хронист. Посадив на трон Баллиоля, Эдуард принялся провоцировать его на восстание — оскорблял и выказывал ему всяческое неуважение, пока, наконец, в 1286 г. цель не была достигнута. Тогда Эдуард снова двинулся на север, захватил и разграбил Берик — важный торговый город Шотландии с многочисленным фламандским населением, — свергнул Баллиоля и еще раз добился признания своей власти шотландскими баронами. Эдуард оставил в качестве правителя эрла Уоренна с оккупационной армией, считая, повидимому, что покорение Шотландии завершено. Однако если знати безразлично было, от кого держать земли, то для масс шотландского населения присутствие иностранного гарнизона вскоре стало невыносимым. В 1297 г. мелкий землевладелец Уильям Уоллес стал во главе мятежа своих соотечественников, собрал армию из крестьян и городских жителей, которая при Стерлинге нанесла Уоренну поражение. Через несколько месяцев в Шотландию прибыл сам Эдуард и встретился с армией повстанцев у Фолкерка. Повстанцы выстроились в традиционный шотландский круг копейщиков, представляющий дальнейшее развитие стены щитов у саксов. Английские стрелки из лука пробили в рядах противника бреши и таким путем дали возможность начать атаку кавалерии. Как только круг был разорван, одетые в броню всадники легко могли расправиться с копейщиками. Через несколько лет Роберт Брюс, внук претендовавшего в 1286 г. на шотландский престол Роберта Брюса, с большим дипломатическим искусством переходивший то на одну, то на другую сторону, нашел возможность использовать народное движение в своих личных интересах. Он короновался в Сконе короной шотландских королей и в течение нескольких лет успешно вел партизанскую войну. Это оказалось возможным, ибо, хотя Эдуард и мог собрать армию достаточно сильную, чтобы разбить любое сопротивление, он не мог при существовавших способах передвижения и при наличии обширных пространств диких земель, отделяющих Англию от Шотландии, содержать такую армию в постоянной боевой готовности. Постоянный гарнизон, насчитывающий около 2 тыс. человек, мог удержать лишь несколько главных городов и замков. В 1307 г. Эдуард повел в Шотландию еще одну армию и умер в походе. Партизанская война не прекращалась, и в следующее правление один за другим переходили замки в руки шотландцев, пока, наконец, у англичан не остался только Стерлинг. В 1314 г. Эдуард II двинулся на помощь с самой большой армией, какая только когда-либо покидала пределы Англии, и был наголову разбит при Баннокберне. Шотландцы победили отчасти благодаря искусно выбранному Брюсом месту боя, главным же образом благодаря глупости английского командования. Положившись на большой численный перевес своей армии и позабыв все уроки предыдущих десятилетий, Эдуард бросил свою кавалерию на шотландские пики без предварительного заградительного огня стрелков из лука. Недостатки феодальной кавалерии обнаружились здесь с такой же ясностью, как и позднее при Креси и Пуатье. Битва при Баннокберне была немаловажным событием, однако она не имела того решающего значения, какое ей часто приписывают. Эдуарду не давала возможности возобновлять военные действия его борьба с баронами в самой Англии, которая в 1327 г. окончилась свержением и убийством Эдуарда. Но войну возобновил Эдуард III. Распри среди шотландской знати и искусство английских стрелков из лука принесли ему победу при Халидон Хилле, после которой сын Брюса — Давид должен был искать спасения во Франции. В течение некоторого времени еще велась классическая партизанская война, постепенно прекратившаяся отчасти потому, что оказалось невозможным привести ее к какому-нибудь решительному концу, но главным образом потому, что Столетняя война к этому времени начала поглощать все силы Англии. С этого времени Англия не делала дальнейших попыток покорить Шотландию, однако между ними продолжались нерегулярные военные столкновения. Они превратили в пустыню большие пространства по обеим сторонам англо-шотландской границы, приостановили начавшееся развитие шотландской торговли и промышленности и сохранили в Шотландии феодализм, в то время как в Англии феодализм быстро клонился к упадку. Для Англии последствия этой борьбы были менее серьезны, ибо они затрагивали только Север, и без того отсталый и бедный. Однако эта борьба породила могущественную, воинственно настроенную знать, которая подобно пограничным уэльским лордам сохранила феодальный облик, находившийся в полном несоответствии с эволюцией остальной части страны. За счет этой знати и следует в значительной степени отнести внутренние беспорядки и войны в Англии XV в. |
загрузка...