Монгольское завоевание

В начале XIII в. над Восточной Европой нависла угроза монгольского нашествия. Анализ событий этого драматического периода показывает, что половцы, хотя и занимали в ряде случаев двойственную позицию перед лицом монгольских завоевателей, все же видели в них своих врагов и боролись с ними. Монгольское завоевание несло половцам не только огромные бедствия, но и разрушение общественной системы, которая сложилась к этому времени, изменение традиционного распределения пастбищ между родами и племенами, низвержение племенной аристократии, место которой заняли бы в случае победы сами монгольские феодалы.

Особенно характерно поведение монголов и половцев во время похода Джебе и Субедея в 1222—1223 гг., окончившегося битвой на Калке. Ибн ал-Асир и Рашид ад-Дин передают нам такие подробности этих событий: «Когда они (монголы.—Г. Ф.-Д.) пришли в область алан, а жители тамошние были многочисленны, то они [аланы], сообща с кыпча-ками, сразились с войском монголов; никто из них не остался победите- лем. Тогда монголы дали знать кыпчакам: «Мы и вы — один народ и из одного племени, аланы же нам чужие; мы заключим с вами договор, что не будем нападать друг на друга, и дадим вам столько золота и платья, сколько душа ваша пожелает, [только] предоставьте их [алан] нам». Они прислали много добра; кыпчаки ушли обратно, а монголы одержали победу над аланами, совершив все, что было в их силах по части убийства и грабежей. Кыпчаки, полагаясь на мирный договор, спокойно разошлись по своим областям. Монголы внезапно нагрянули на них, убивая всякого, «ого находили, и отбирая вдвое больше того, что перед тем дали. Некоторые из кыпчаков, оставшиеся в живых, убежали в страну русских, а монголы зимовали в этой области, сплошь покрытой лугами»⁹²².

Рассказ, сохранившийся у ибн ал-Асира и Рашид ад-Дина о предательстве татар, о нарушении ими договора с кыпчаками весьма интересен. «Мы и вы — один народ», — таков дипломатический козырь монголов. И им удается расколоть кочевников-половцев и оседлых алан и разбить их порознь. Такие же шаги -попытались предпринять монголы и перед битвой на Калке с тем, чтобы расколоть силы русских и половцев. Но между русскими и половцами монголы не сумели вбить клин. В битве 1223 г. русские войска выступили вместе с половецкими ханами Котиком, Бастией и др. И хотя половцы, не выдержав натиска татар, бежали (что было одной из причин поражения русских), их поведение перед битвой и просьба о помощи у русских князей достаточно убедительно показывают, что половцы панически боялись монголов. Монголы для половцев— жестокий враг, более опасный и непримиримый, чем оседлые народности Северного Кавказа и Руси, хотя последние имеют совершенно другой быт и хозяйственный уклад. Только видимость близости интересов кочевников-половцев и кочевников-монголов могли использовать монгольские дипломаты. Половцы бегут от монгольских завоевателей, спасаясь и находя убежище на службе у феодальных сеньоров оседлых стран⁹²³. Глубокие противоречия общественного порядка разделяют эти два массива кочевников. С одной стороны — далеко зашедшая форма феодализации под прикрытием родо-племенного уклада у половцев, с элементами оседлости и с развивавшимся комплексным скотоводческо-земледельческим хозяйством. С другой стороны, у монголов — военно-диктаторское государство Чингиз-хана с исключительно скотоводческим укладом, с кочевническо-рабовладельческими тенденциями, с формами кочевого феодализма, совмещенными с жесточайшей военной дисциплиной в войске. Столкновение половецкого и монгольского общественного строя, двух форм феодализма и государственности кочевого населения, могло привести в случае победы монголов к ломке всей общественной структуры половцев, сохранявшей внешние формы общинно-родовой структуры. Родам и племенам половцев грозило уничтожение как социальным организмам. Вместе с тем мы знаем, что на службе у киевского князя или другого оседлого сюзерена, в рамках сильной оседлой державы кочевники долго сохраняли свои племенные и родовые членения (например, черные клобуки XII в.).

Этот вопрос весьма важен и следует рассмотреть его ретроспективно на примерах, которые дает история поздних кочевников Восточной Европы X—XIII вв. В эту эпоху происходили столкновения примитивных в общественном развитии кочевников с кочевниками, более подвинутыми на пути феодализации и классообразования.

В X в. кочевники-печенеги с архаическими формами общественного строя, находившиеся на уровне военной демократии, оказываются врагами более развитых скотоводческих народов, таких, как гузы Приара-лья и хазары Поволжья. И у хазар, и у гузов кочевое скотоводство совмещается с оседлым сельским хозяйством, с элементами оседлости и зародышами городов, с государственной властью, с зарождавшимися ремеслами и торговлей. Несмотря на этническую близость гузов При-аралья и печенегов, они оказываются во враждебных лагерях. Гузы идут на союз с Хазарией, чтобы отразить печенегов и оттеснить их из степей Приаралья. Хазары оказываются неспособными противостоять печенегам, сильным в своем варварстве. Но в XI в. социальный строй у печенегов меняется. Военная демократия сменяется зачатками государственной власти и кочевого феодализма, усобицей отдельных князьков, претендовавших на верховную власть. Теперь сами печенеги становятся жертвой более примитивных и более сильных кочевников — кочевой части гузских племен (торков), совершивших в середине XI в. марш на запад через степи Восточной Европы. И хотя торки были такими же кочевниками и даже этнически весьма близкими печенегам, ужас печенегов перед ними от этого не становился меньше⁹²⁴. Для них союзником и защитником оказывается Византия, и только внутренняя слабость империи не позволила ей обуздать анархизм бежавших на Дунай печенегов и превратить их в служилые отряды наподобие черных клобуков Поросья⁹²⁵.

Та же картина повторяется и в конце XI в., когда печенеги и торки становятся жертвами половецкого нашествия. Половцы видят в торках и печенегах своих вассалов, и часто их походы на Русь мотивируются тем обстоятельством, что русские князья покровительствуют торокам и печенегам. «Возмем торкы их», — так говорят половцы перед набегом на Переяславскую землю в 1125 г. Образуется союз племен, вассальных от Киева, — черные клобуки. Только под эгидой Киева печенеги и торки (и, добавим, берендеи) сохраняются как племенные массивы.

События 1220-х, а затем 1230-х годов, когда монголы громят половцев, принципиально отличаются от описанных выше. Завоеватели с Востока — монголы — в отличие и от печенегов X в., торков середины XI в. и половцев конца XI в., имеют единое феодальное государство. Их феодальная кочевая система, стянутая цепями жестокой военной дисциплины, не обнаруживает еще никаких признаков центробежных тенденций.

Монголы оказывались сильнее половцев своей дисциплиной, единством власти, отсутствием в момент завоевания розни в среде кочевой аристократии. Чингиз-хан и его эпоха преодолели рознь отдельных племен и родов путем жестокой внутренней борьбы и устремили все хищнические аппетиты монгольской кочевой знати на завоевание новых пастбищ и земель. Чингиз-хан осуществил в Монголии то, что не сумел, да и не смог бы сделать Кончак в половецкой степи в конце XII в.

Монгольское нашествие застает половецкую степь раздираемой внутренней борьбой, соперничеством отдельных князей и предводителей племен⁹²⁶. Ярко описывает состояние половецкой степи в начале XIII в. Ан-Нувайри: «Случилось [однажды], что человек из племени Дурут, но имени Мангуш, сын Котяна, вышел охотиться; встретил его человек из племени Токсоба, по имени Аккубуль [?] — а между обоими [племенами] было старинное соперничество-— и взял его в плен да убил его. Не доходила весть о Мангуше до отца и людей его и послали они человека по имени Джамгир разведать его. Этот вернулся и сообщил им известие об умерщвлении его. Тогда отец его [Мангуша] собрал людей своих и племя свое и пошел на Аккубуля. Когда до последнего дошло известие о походе их на него, то он собрал людей своего племени и приготовился в сражению с ними [Дурутами]. Они встретились и сразились; победа осталась за племенем Дурут. Аккубуль [сам] был ранен, а рать его разбрелась. Тогда он отправил брата своего Ансара к Джучи-хану, сыну Чин-гизову, которогоУгедей, сидевший в то время на престоле Чингизхано-вом, отрядил в северные страны. Он [брат Аккубуля] пожаловался ему [Джучи]. на то, что приключилось народу его со стороны кыпчакского племени Дурут, и сообщил ему, что если он [Джучи] пойдет на них, то не встретит [там], кроме их [дурутов], ни одного противника. Тогда он [Джучи] двинулся на них с своим войском, пошел на них и большую часть избил и захватил в плен. В это-то время купили их купцы и повезли их в разные города и земли»⁹²⁷.

Очевидно, упоминание Джучи вместе с Угедеем—это ошибка, анахронизм. Речь идет не о действиях Джучи, а о походе монголов (в том числе войск Бату), организованном в 1230-х годах. Смута в среде половцев относится, очевидно, ко времени между походами монголов 1222— 1223 гг. и 1230-х годов. Этому предположению соответствует рассказ, приведенный тем же автором перед изложением ссоры племен дурут и токсоба. Ан-Нувайри пишет о том, что после ухода «западных татар» в 616 г. х. (1219—1220 — хронологическая ошибка: имеются в виду, должно быть, татары Джебе и Субедея, прорвавшиеся в половецкие земли в 619 г. х.) племена тюркские (т. е. половцы) «опять утвердились в северных землях»⁹²⁸.

Перед нами картина междоусобицы внутри половецкого общества. Монголы имеют перед собой слабого и разъединенного противника. Им не. только, видимо, удается в некоторых случаях оторвать половцев от их союзников по борьбе с татарским нашествием — аланов и русских, используя иллюзию общности интересов кочевников, но и расчленить самих половцев, используя их внутреннюю рознь и соперничество.

Первое нашествие монголов на Дешт-и-Кыпчак не вызвало большого экономического упадка в степи. Ибн ал-Асир свидетельствует о том, что торговля и экономика степи скоро восстановилась⁹²⁹. Новое монгольское нашествие имело более тяжелые последствия. Оно было произведено по указу Угедея вскоре после курилтая, избравшего его в 626 г. х. (1228— 1229) великим кааном. Угедей послал отряд в 30 тыс. монголов во главе с Кутаем и Субедей-бахадуром в сторону «Сак си на, кыпчаков и булгар», т. е. на западную часть Дешт-и-Кыпчака⁹³⁰. Однако этот набег не привел к длительному порабощению половецкой степи. Он вызвал частичную откочевку половцев в пределы оседлых страв⁹³¹.

Планомерное завоевание Дешт-и-Кыпчака, приведшее к образованию в половецкой степи ядра Золотой Орды, началось в 633 г. х. (1235— 1236 гг.). Джувайни и Рашид ад-Дин сообщают, что завоевание западных стран было поручено «из детей Тулуй-хана» старшему сыну Мангу-хану, его брату Бучеку, из уруга (рода) Угедея старшему сыну Гуюку и его брату Кадену, из детей Чагатая — Бури и Бадару, кроме того, брату каана Угедея Кулькану ,и сыновьям Джучи: Бату, Орде, Шибану и Тангуту, из «почтенных эмиров» Субедей-бахадуру и еще нескольким эмирам. Отметим, что Субедей-бахадур стал в среде монгольских военачальников настоящим «специалистом» по западным походам: без него не обходилась ни одна военная акция монголов против западных народностей. После военных действий против волжских болгар и башкиров часть войск монголов развернула операции по захвату половецких территорий. «Менгу-каан с левого крыла шел облавой по берегу моря [Каспийского], Бачмана, одного из бесстыднейших эмиров тамошних, из народа кыпчаков, из племени ольбурлик, и Качир-укулэ, из племени асов, обоих забрали [в плен]. Дело то происходило так: этот Бачман с группой других воров спасся от меча; к нему присоединилось скопище других беглецов. Он бросался во все стороны и что-нибудь да уносил; бесчинство его увеличивалось со дня на день. Постоянного местопребывания он не имел, и потому войско монгольское не могло его схватить; он скрылся в лесах на берегу Итиля. Менгу-каан приказал изготовить 200 судов и на каждое из них посадить по 100 человек монголов в полном вооружении. Он же [сам] с братом своим Бучеком шли облавой по обоим берегам реки. В одном из итильских лесов они нашли свежий навоз и прочее [оставшееся] от спешно откочевавшего лагеря, а среди этого застали больную старуху. От нее узнали, что Бачман перебрался еа один остров и что все, попавшее за это время в руки его, вследствие злодеяний и бесчинства [его], находится на том острове. За отсутствием судна, нельзя было переправиться через Итиль. Вдруг поднялся сильный ветер, вода забушевала и ушла в другую сторону с того места, где переправлялись на остров. Благодаря счастью Менгу-каана, земля стала видна, [и] он приказал, чтобы войска прошли [по ней]. Они схватили его [Бачмана], истребили его сообщников, кого мечом, кого в реке, и взяли там много имущества. Бачман просил, чтобы Менгу-каан собственною благословенною рукою порешил дело [жизни] его; он [Менгу-каан] приказал брату своему Бучеку разрубить Бачмана на две части. Качир-укулэ, [одного] из эмиров ассов, также убили»⁹³².

Несмотря на фантастические детали, рассказ об усмирении Бачмана отражает реальный эпизод борьбы половцев против монгольского завоевания. Племя ольбурлик, вероятно, не выдуманное, а реально существовавшее. Этот этноним известен в другом, не зависимом от Джувайни и Рашид ад-Дина, источнике (ан-Нувайри)⁹³³.

Рассказ о Бачмане не единственное свидетельство об ожесточенном сопротивлении половцев монгольским завоевателям. Венгерские источники сообщают о борьбе Котяка в Нижнем Поволжье с монголами.

Следующее сообщение о столкновении монголов с половцами относится в 635 г. х. (1237-—1238 гг.). После военных действий в русских землях Бату отправился в поход на кыпчаков. Менгу уступил Бату поле деятельности в Дешт-и-Кыпчаке, уйдя в Предкавказье. «Берке отправился в поход на кыпчаков и взял [в плен] Арджумака, Куранбаса и Ка-парана, военачальников Беркути (кыпчакского хана.-—Г. Ф.-Д.)»⁹³⁴. После этого был организован новый поход войск Бату и царевичей Ка-дана, Бури и Бучека на русские земли. Во время этого похода были покорены народности, которые Рашид ад-Дин называет «народ черньих шапок» (в 637 г. х.— 1239—1240 гг.). Это, видимо, черные клобуки Ки-евщины⁹³⁵. После их покорения войска Бату осадили Манкеркан -(Киев?)⁹³⁶.

Германский император Фридрих писал королю Англии о нападении татар на команов, а затем на Русь и Венгрию. Слух о разгроме кыпчаков дошел до западноевропейских стран⁹³⁷:

Затем монгольские отряды двинулись в Центральную Европу. Где-то в Центральной Европе (точно неизвестно место этих событий) в 639 г. х. монгольские войска Сонгкура, сына Джучи, и одного из монгольских военачальников Кутана подверглись нападению кыпчаков, бежавших до этого в Венгрию под защиту короля. Кыпчаки были в «большом числе». Однако монголы, дав сражение, разбили их⁹³⁸.

В 640 г. х. (1242—1243 гг.) монгольские отряды, получив известие о смерти Угедея, устремились на восток. Войска были обессилены в жестоких схватках с Русью. Героическое сопротивление русского народа обескровило монгольские полчища и облегчило борьбу с ними польских, венгерских и других войск. Сопротивление половцев, их борьба, с монголами, несмотря на случаи колебания и предательств, совершённых половецкими князьями по отношению к своим союзникам в первый период монгольских набегов, также способствовали ослаблению силы удара монголов по странам Центральной Европы, хотя вклад половцев в дело борьбы против завоевания был несравнимо меньшим, чем вклад русских или волжских болгар. У последних борьба носила характер упорной длительной обороны населенных пунктов, у кочевников-половцев она сводилась к отдельным набегам и стычкам с отрядами монгольских царевичей.

Источники сохранили нам свидетельства об уходе групп половцев со своих старых пастбищ в другие районы, главным образом в пределы оседлых стран, под защиту более сильных правителей, уцелевших от монгольских погромов. Так же, как набеги 1222— 1223 гг. и события 1229 г., татарские завоевания 1236—1242 гг. вызвали отход части половцев из степи. Ан-Нувайри со слов других авторов передает следующий рассказ: «Кргда татары решились напасть на земли кыпчаков в 639 г. х. (1241 — 1242 гг.—Г. Ф.-Д.) и до них [кыпчаков] дошло это [известие], то они вошли в переписку с Унус-ханом, государем Валашским, насчет того, что они переправятся к нему через море Суданское с тем, чтобы он укрыл их от татар. Он дал им на это согласие [свое] и отвел им [для жительства] долину между двумя горами. Переправлялись они к нему в 640 г. х. (1242— 1243 гг. — Г. Ф.-Д.). Но когда они спокойно расположились в этом месте, то он нарушил свое обязательство в отношении к ним, сделал на них набег и избил да забрал в плен многих из них»⁹³⁹. И хотя этот рассказ изложен поздним автором, вполне возможно, что он передает факт бегства группы половцев от монголов в Валашские земли.

Часть половцев ушла в Закавказье. Еще в 639 г. х. i(1241 — 1242 гг.) часть монгольских войск из Центральной Европы двинулась на восток и дошла до Дербента и Железных ворот (Тимур-кахалка). «Осенью они вторично отправились назад, прошли через пределы Тимур-кахалки в тамошние горы и, дав войско Илавдуру, отправили его в поход. Он двинулся и захватил кыпчаков, которые, бежав, ушли в эту сторону»⁹⁴⁰.

После того как в 640 г. х. (1242— 1243 гг.) Бату обосновывается на нижней Волге, создание государства Золотой Орды можно считать завершенным. Половцы входят в состав этого государства как один из покоренных народов. Имя половцев-кыпчаков фигурирует в списках завоеванных монголами народов наряду с аланами и черкесами, болгарами, русскими и др.

Последствия монгольского завоевания были для Восточной Европы весьма тяжелы. Монголы стремились превратить завоеванные земли в пастбища для своих стад. «Монголы при опустошении России действовали сообразно с их способом производства, пастбищным скотоводством, для которого большие необитаемые пространства являются главным условием»⁹⁴¹, — писал К- Маркс.

Известно, какие разрушения и какой ущерб производительным силам нанесли монгольские войны в оседлых странах: Средней Азии, Руси, Волжской Болгарии, Закавказье, Иране и т. п. Конечно, для кочевой степи этот ущерб был значительно меньшим. Для оседлых земледельческих народностей монгольское нашествие грозило уничтожением всей экономики, для кочевников-половцев оно несло закабаление, уменьшение поголовья скота, разрушение родо-племенных отношений и членений, но не грозило подрывом самих устоев производства. Именно это и обусловило двойственность в ряде случаев поведения половецких ханов, которых монголам удавалось спровоцировать иллюзорной общностью интересов кочевников.

Мы стремились показать, почему эта общность интересов кочевников (монголов и половцев) была иллюзорной, а призыв монголов «мы и вы одного рода» — провокационным, дипломатическим. Мы стремились показать, почему половцы в монголах видели большего своего врага, чем в старых своих соперниках и соседях: оседлых феодалах и князьях. Монгольское нашествие грозило родо-племенной структуре половецкого общества уничтожением, оно смешало бы роды и племена половцев, в то время как на службе у киевского князя кочевники сохраняли эту структуру. Кроме того, оно нарушило бы комплекс кочевого скотоводческого и зачаточного оседлого пастушеско-земледельческого хозяйств, который сложился в XII в. в ряде мест половецкой степи. Завоевание оборвало бы нити торговых путей, которые проходили через половецкие земли. Кочевники-монголы грозили уничтожением именно этому комплексному хозяйству с зачатками оседлости, сельского хозяйства и торговли, которое сложилось в степи перед их приходом.

Другое дело, что позднее, в XIV в., этот комплекс восстановился как своеобразное сочетание новых торгово-ремесленных золотоордынских городов и их степной периферии. Но в первой половине XIII в. монгольское нашествие несло с собой уничтожение всех видов земледелия и оседлости в степи, превращение степей в «большие необитаемые пространства».

Именно о нарушении этой комплексности хозяйства половцев, об уничтожении земледелия, о прекращении торговли через кыпчакские земли и пишут современники, стремясь передать последствия монгольских войн для степей Восточной Европы.

Особенно красноречиво писал об этом ибн ал-Асир: «Пересекся было путь [сообщения], с нею [Дешт-и-Кыпчак], с тех пор как вторглись татары в нее, и не получилось у них [кыпчаков] ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и всего другого, что привозилось из этой страны». И, чтобы подчеркнуть отрицательную роль монголов, автор замечает далее: «Когда же они [татары] покинули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился и товары опять стали провозиться как было прежде»⁹⁴².

Одним из тяжелейших последствий монгольского завоевания для половцев, так же как и для оседлых народностей, был вывоз рабов, переселение их и продажа в другие страны. Конечно, половецкие рабы не представляли для монгольских ханов такого ценного человеческого материала, как русские, среднеазиатские, крымские или закавказские ремесленники, которых монгольские аристократы сажали в своих ставках и городах. Половецкие рабы находили сбыт в мусульманских странах, где их использовали как гулямов. О торговле половецкими рабами сохранились сведения у восточных авторов. Некоторые представители мамлюкских правителей Египта были кыпчаками по происхождению: предки их были проданы из Дешт-и-Кыпчака в XIII в. как гулямы в Египет купцам-работорговцам⁹⁴³.

Часть половецкого населения была насильственно перемещена в Центральную Азию. Известны факты увода половецкой аристократии в ставки монгольских ханов, расположенные в их коренных землях⁹⁴⁴. И, наконец, большой вред производительным силам Дешт-и-Кыпчака принесло бегство больших групп половцев в другие земли.

⁹²² В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч., т. II. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1941, стр. 32—33; Рашид ад-Дин. Сборник летописей, т. I, ч. 2. М. Л, Изд-во АН СССР, 1952, стр. 229.
⁹²³ Некоторые половецкие князья в русских землях сохраняли свои имена очень долго. Например, князья Половцы-Рожиновские. В акте XIV в. приводится традиция, согласно которой эти князья происходят от Тугоркана, а их держания были в Поросье. Явно выступает тенденция смешивать половецкую династию на службе у Литвы в XIII— XIV вв. с вассальной от Киева аристократией поросских черных клобуков.
⁹²⁴ Характерный случай произошел в момент нашествия сельджуков. Византийский император послал против турок-сельджуков в Малую Азию и Армению отряд в 15 тыс. печенегов. Но печенеги при приближении гузов пришли в ужас и после веча решили отступить и вернуться назад. Византийские источники описывают бегство печенегов и их паническую переправу через Босфор (см. В. Г. Васильевский. Ук. соч.).
⁹²⁵ История пребывания печенегов на Дунае и в пределах Византии очень сложна; она проходила в обстановке междоусобной борьбы отдельных групп аристократии и грабежей местного населения, службы время от времени императору, участия в дворцовых интригах в Константинополе и т. п. (см. подробно В. Г. Васильевский. Ук. соч.).
⁹²⁶ Абу-л-Фида сообщает, что у команов было много правителей, но татары сокрушили их мощь («Geographie dAboulfeda», II, p. 294). О борьбе половецких ханов Ви-тофа и Уреха накануне татарского нашествия писали венгерские миссионеры XIII в.
⁹²⁷ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч., т. I, стр. 541. Этот рассказ повторен Ибн-Хал-дуном (там же, стр. 542).
⁹²⁸ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч., т. I, стр. 541.
⁹²⁹ Там же, стр. 27—28.
⁹³⁰ Там же, стр. 21, 34.
⁹³¹ К 1229 г. относится сообщение Лаврентьевской летописи: «Саксини и половци взбегоша из низу к болгарам, и сторожеве болгарьскыи прибегоша бьенн от татар близь рекы еиже имя Яик» (ПСРЛ, I, стр. 453). Это свидетельство, между прочим, показывает, что районами действий войск Кутая и Субедея были степи Поволжья и Приуралья.
⁹³² В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. II, ,стр. 24, 35—36. Этот текст Рашид ад-Дина представляет собой заимствование у Джувайни рассказа о Бачмане (В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. II, стр. 24). Кроме того, этот рассказ попал в более поздние китайские источники, однако в редакции, не зависящей от редакции Рашид ад-Дина, видимо из списков произведений Джувайни. (И а к и н ф. История первых четырех ханов из дома Чингизова. СПб, 1829, стр. 272, 303—304). В китайских хрониках рас. сказ почти дословно совпадает с изложением Джувайни. У Джувайни нет асского пред-водиля Качир-укуле, действовавшего совместно с Бачманом (по редакции Рашид ад-Дина) . Эта поздняя вставка Рашид ад-Дина в более ранний текст вызывает сомнения в том, что ассы действительно участвовали в этих событиях на острове посреди Итиля.
⁹³³ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. I, стр. 540—541, в варианте «бурлы».
⁹³⁴ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. II, стр. 37.
⁹³⁵ Там же, стр. 37; Н. И. Березин. Нашествие Батыя на Рязань. ЖМНП, 1855, май, стр. 105.
⁹³⁶ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. II, стр. 37.
⁹³⁷ Е. Hurmozaki, N. Deususianu. Documente privitore la Istoria Roma-nibor, v. I. Bucuresti, 1887, p. 202.
⁹³⁸ Об уходе части кыпчаков вместе с ханом Котяном в Венгрию в il241 г. сообщают венгерские источники. Характерно, что монголы стремятся вбить клин между венгерским королем и половцами, используя тот факт, что половцы — кочевники, а следовательно, союз их с оседлыми народностями якобы невозможен. Бату послал через суздальского князя венгерскому королю письмо с угрозами и выражением недовольства, в котором писал: «Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством, почему приказываю тебе впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя без домов в шатрах, могут быть и в состоянии убежать, ты же, живя в домах, имеешь земли и города, как же тебе избежать руки моей» (С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII—XIV вв. о татарах в Восточной Европе. ИА, 1940, III, стр. 88—89). Отголоски аналогичных угроз монгольских послов 1223 г. в адрес Руси сохранила Никоновская летопись (ПСРЛ, X, стр. 90). Никоновская летопись прямо называет причиной русско-монгольского столкновения нежелание русских князей выдать половцев монголам. Как правильно отметил еще Н. И. Березин, здесь мы имеем дело с дипломатическими хитростями монгольских послов, желавших расколоть русско-половецкую коалицию накануне битвы на Калке (Н. И. Березин. Первое нашествие монголов на Россию. ЖМНП, 1853, сентябрь, стр. 247).
Уход половцев в Венгрию и соседние земли был облегчен тем, что здесь еще в домонгольское время проживало некоторое количество откочевавших на запад половцев, составивших так называемую команскую епископию. Монгольские войска Бурчека в 1241 г. прошли эту епископию, направляясь в район города Брашева (Rogerius. Carmen Miserablile. Izvarela istorier Romanibor. Pub. de g. Pope-Zisslanu. Bucuresti, 1935, p. 33). На территории Северной Венгрии и Румынии половцы оставили след в топонимии (см. V. D о n a t. Pescarii le vechi all Olteniei. Arhive le Olteniei, XII, p. 163).
⁹³⁹ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч., т. I, стр. 542.
⁹⁴⁰ Там же.
⁹⁴¹ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч, т. II, стр. 38.
⁹⁴² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч, т. 12, стр. 724.
⁹⁴³ Там же.
⁹⁴⁴ В. Г. Тизенгаузен. Ук. соч., т. I, стр. 541.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5972

загрузка...

Другие книги по данной тематике