Глава I. Т.И. Алексеева. История изучения антропологического состава восточных славян

История антропологического изучения восточных славян насчитывает более 130 лет. Ее начало ознаменовалось выходом в свет замечательного труда А.П.Богданова "Материалы для антропологии курганного периода московской губернии" [1867]¹, и с этой поры она неразрывно связана не только с историей развития всей русской антропологической науки, но и с историей зарубежной антропологии.
Основными вопросами, привлекшими к себе внимание ученых на протяжении этого времени были следующие: 1 - что дает изучение антропологического состава восточных славян для суждения об их генезисе, т.е., каковы исторические корни славян в свете данных антропологии; 2 - каково взаимоотношение восточных, западных и южных славян по данным антропологии; 3 - каково взаимоотношение славян с окружающим неславяноязычным населением. Эти вопросы волновали исследователей XIX в., они не потеряли своей актуальности и для исследователей XX в. Но последние имеют то преимущество, что в их распоряжении значительно возросшее количество материалов, более совершенная методика исследования, больше исторических и археологических данных для определения этнических границ и более определенные представления об антропологическом материале как историческом источнике.

Очень значительным по объему и роли, которую он сыграл в развитии взглядов на этногенез славян, представляется труд Т.А.Трофимовой [1946]. В его основу легло изучение примерно 800 черепов, относящихся к летописным кривичам, вятичам, древлянам, полянам, северянам, радимичам и дреговичам [Повесть временных лет, 1950]. Т.А.Трофимова выделила в составе восточных славян две группы антропологических типов - европеоидного и уралолапоноидного с последующим их разделением на отдельные типы (табл.1-1).
Каждому из выделенных типов Т.А.Трофимова нашла аналогии как среди славяноязычных, так и иноязычных средневековых групп Восточной и Западной Европы. Так, широколицый мезодолихокефальный европеоидный тип отмечается у некоторых групп словен Приильменья, у "чуди" северо-западных земель, у ижоры, у некоторых этнических групп Прибалтики, в Пруссии, Нидерландах и Скандинавии. Этот тип занимает территорию Приднепровья и Прибалтики, и распространение за пределы племенных границ, по мнению Т.А.Трофимовой, служит указанием на его формирование в более древние эпохи.

Таблица 1-1. Классификация антропологических типов славян (по Т.А.Трофимовой |1946|)

Узколицый долихокефальный европеоидный тип обнаруживает аналогов среди финнов Поволжья, в населении Болгарского царства и в городах эпохи Золотой Орды. Близкие ему черты Т.А.Трофимова вслед за А.П.Богдановым [1879] видит в черкесской курганной серии эпохи средневековья. Ареал распространения этого типа - области между Днепром и Волгой.
Мезодолихокефальный узколицый европеоидный тип, по мнению Т.А.Трофимовой, не прослеживается на соседних территориях. Сходные формы обнаруживаются в средние века среди ильменских словен, среди полян Померании и Австрии. В более раннее время аналоги этому типу находятся среди черепов из полей погребальных урн.
Суббрахикефальный среднешироколиций тип Т.А.Трофимовой отнесен к числу провизорных в составе восточных славян. Датировка краниологической серии из могильников Вельского уезда, где выделяется этот тип, была недостаточно точной. В последнее время выяснился ее поздний возраст, в свете чего становятся понятными ее отличительные черты, в частности, суббрахикефалия.
Наконец, долихокефальный "субуральский" тип отмечен среди вятичей и некоторых восточных кривичей и имеет аналогии в финно-угорском населении Поволжья и Приуралья, и мезокефальный "сублапоноидный" тип у восточных кривичей со сходными формами у населения, оставившего Поломский могильник.

Классификация антропологических типов восточных славян, предложенная Т.А.Трофимовой, в некоторых чертах сходна с типологической схемой славян В.В.Бунака [Bunak, 1932], которым были выборочно изучены краниологические серии северян с нижнего течения Десны, вятичей из Подольского и Коломенского уездов Московской губернии и кривичей с верхнего течения Днепра (Вельский и Дорогобужский уезды Смоленской губернии) (табл.1-2).
В.В.Бунак отметил разницу в антропологическом облике отдельных племен и пришел к заключению о сходстве северян и, в меньшей мере, вятичей с сардинцами как представителями средиземноморского типа, долихокефальных кривичей - с аллеманами как представителями северного типа, восточных кривичей и новгородских словен - с сублапоноидным населением, оставившим Мало-Поломский могильник.

Антропологический тип северян и вятичей, по мнению В.В.Бунака, представляет собой ветвь средиземноморской расы - понтийскую, образовавшуюся в областях Причерноморья. Долихокефальный тип кривичей В.В.Бунак рассматривает как древнюю форму балтийского типа и связывает его распространение с правобережьем Днепра вплоть до Балтийского моря.
При сопоставлении типологических схем Т.А.Трофимовой и В.В.Бунака нетрудно убедиться, что понтийский тип - это не что иное, как узколицый европеоидный тип, выделенный Т.А.Трофимовой, древнебалтийский - более или менее соответствует широколицему европеоидному типу как по своему морфологическому облику, так и по ареалу, а сублапоноидный - мезокефальному (сублапоноидному) типу, по Т.А.Трофимовой.
Существенное отличие схемы Т.А.Трофимовой от схемы В.В.Бунака заключается в том, что последний не обнаружил ни уральского, ни субуральского типов, которым Т.А.Трофимова отводит значительное место в генезисе восточных славян и не выделил мезодолихокефального узколицего типа, поскольку полянская серия В.В.Бунаком не исследовалась. Поляне рассматриваются Т.А.Трофимовой как локальная форма понтийской расы.

Таблица 1-2. Краниологические типы восточнославянских курганов (по В.В. Бунаку |1932|)

Весьма существенно то, что оба автора подчеркивают типологическую неоднородность славян. При этом нельзя не отметить, что определенные антропологические типы имеют племенную приуроченность, и, если не каждое племя характеризуется особым физическим обликом, то отдельные группы племен в антропологическом отношении могут быть выделены. Этот факт противоречит заключению Г.Ф.Дебеца о том, что "попытки найти антропологическое выражение племенного деления славян не находят подтверждения в фактическом материале" [1948, с. 288].
И Т.А.Трофимова, и В.В.Бунак показали антропологическую неоднородность славян, и, хотя антропологические характеристики, данные этими авторами, во многих отношениях совпали, тем не менее, привели их к разному решению вопросов генезиса восточных славян. Т.А.Трофимова, привлекая материалы эпохи неолита и бронзы с территории Восточной Европы, обнаружила, что черты широколицых и узколицых европеоидов, а также уралолапоноидные черты, характеризующие восточнославянское население, проявляются и в древнейшее время. Участие этих трех антропологических пластов в сложении антропологического облика восточных славян и локализация их, в основном, в тех же районах и у современного населения Восточной Европы, по мнению Т.А.Трофимовой, служит доказательством автохтонного образования восточнославянских племен.

По-иному решает этот вопрос В.В. Бунак. Связывая со славянами преимущественно европеоидные черты и считая их представителями средиземноморской и северной рас, находя им антропологические аналогии в населении Западной Европы, В.В.Бунак полагает, что в начале II тысячелетия н.э. на территорию Восточной Европы проникают разные славянские племена и смешиваются с древнейшим населением лесной полосы восточно-европейской равнины, в антропологическом отношении представлявшим различные варианты протоазиатской расы. Г.Ф.Дебец [1934] упрекнул В.В.Бунака в том, что, следуя индоевропеистской историко-лингвистической концепции А.А.Шахматова [1916, 1919], он противопоставляет славян и финнов по антропологическим данным, говоря о "славянских" и "финских" антропологических типах [Бунак, 1924; Bunak, 1932]. С таким же успехом можно упрекнуть самого Г.Ф.Дебеца в увлечении автохтонистской историко-лингвистической концепцией Н.Я.Марра [1925, 1926, 1927]. Г.Ф.Дебец, анализируя восточнославянские краниологические серии, не видит возможности установить антропологические различия между славянами и финнами, хотя и признает в некоторых случаях соответствие различных концентраций расовых типов славянскому и финскому элементу. Антропологическое сходство восточных славян с восточнофинскими и некоторыми балтийскими группами приводит Г.Ф.Дебеца к выводу о том, что восточные славяне в основной своей массе не связаны с западом.

Концепция автохтонного развития была распространена Т.А.Трофимовой [1948] и на западных славян. Выделив в их составе четыре типа (мезокранный балтийский, долихокранный широколицый кроманьоидный, долихокранный узколицый моравский и умеренно-долихокранный, прогнатный и широколицый силезский) и найдя им близкие формы в древнем населении тех же территорий, она приходит к выводу о том, что нет оснований рассматривать какой-либо один из этих типов как исходный праславянский. Славяне, по мнению Т.А.Трофимовой, формировались на расово разнородной основе, и процесс этот проходил в основном на тех же территориях, на которых славяне известны по позднейшим письменным источникам. Вместе с тем, ее удивляет, что исходные антропологические типы, принимавшие участие в формировании западных славян, в значительной степени сходны с теми, которые прослеживаются на территории восточных славян. Факт, который делает это удивление вполне понятным, так как из него вытекает, что славяне формировались на огромной территории, по сути дела, всей Европы, за исключением окраинных северных, юго-западных и южных территорий. Между тем, факт проявления одних и тех же антропологических черт в восточном и западном славянском населении эпохи средневековья, отмеченный Т.А.Трофимовой [1948] и И.Швидецкой [Schwidetzky, 1938], скорее свидетельствует если не об общей прародине, то во всяком случае о более узкой зоне, связанной с генезисом славян и последующим их расселением на обширной территории. В этой связи остановлюсь на взглядах некоторых зарубежных исследователей на антропологический состав и генезис славян.

Л.Нидерле, большой знаток славянских древностей, обобщив имеющиеся к концу XIX в. антропологические материалы по славянам, пришел к выводу о преобладании среди славян долихокрании в сочетании с развившейся в течение времени светлой пигментацией [Niederle, 1902]. Формирование этого типа, по мнению Л.Нидерле, происходило на определенной территории в соседстве с германцами и восходило к неолитическому населению Европы. Впоследствии он аргументировал положение о прародине славян, привлекая огромное количество данных по материальной и духовной культуре [Нидерле, 1956], и обрисовал прародину славян более четко, ограничив ее современной восточной Польшей, южной частью Белоруссии, северной частью Украины, Подолией, Волынью и Киевщиной с Десной.
Накопление новых антропологических материалов заставило Л.Нидерле пересмотреть свой взгляд на облик славян. Нахождение в славянских погребениях брахикранных черепов с остатками темных и черных волос, преобладание среди южных и некоторых групп западных славян брахикефалии и темной пигментации привели его к мысли о том, что праславяне не отличались ни чистотой расы, ни единством физического типа. Их прародина была на стыке североевропейской долихокефальной светловолосой расы и среднеевропейской брахикефальной темноволосой расы. Большое место в сложении физического облика славян Л.Нидерле отводил процессам смешения.

В работах других зарубежных антропологов эти два типа так или иначе присутствуют. Однако, наблюдается явная тенденция к выделению исходного "праславянского" - только одного. Польские антропологи И.Коперницкий [Kopernicki, 1883] и Ю.Д.Талько-Гринцевич [1910] "истинным" славянином считали темного брахикефала, Я.Чекановский [Czekanowski, 1927, 1955], Т.Лер-Сплавинский [Lehr-Splawinski, 1946] и немецкий антрополог И.Швидецкая, которой принадлежит первая обширная сводка по славянам [Schwidetzky, 1938], полагают, что исходный тип славянина - нордический. Изменения исходного типа с их точки зрения объяснялись смешением с неславянскими народностями, в соприкосновение с которыми приходили славяне. Последние три автора, в соответствии с точкой зрения на праславян как представителей северного типа, сужают зону его прародины, ограничивая ее районами Вислы (Чекановский), Одера и Вислы (Лер-Сплавинский), побережьем западной части Балтийского моря и севером Белоруссии (Швидецкая).

В отечественной антропологической литературе проблеме прародины до последнего времени уделялось мало внимания, но те работы, в которых она затрагивается, свидетельствуют о разноречивом решении ее. С одной стороны, это исследования В.В.Бунака [Bunak, 1932а], стоящего близко к Л.Нидерле в отношении оценки физического типа, и предполагающего, что истоки славян лежат к западу от территории восточнославянских племен, Н.Н.Чебоксарова [1947] и В.В.Седова [1952], выводящих словен новгородских из Поднепровья. С другой стороны, это исследования Т.А.Трофимовой [1946, 1948] и Г.Ф.Дебеца [1948], отстаивавших автохтонный путь развития антропологического облика славян и, в связи с этим, невозможность выделения собственно славянских черт по антропологическим данным.

В связи с последним обстоятельством, обращусь к материалам, введенным в антропологию В.В.Седовым, который, соединяя в своем лице археолога и антрополога, проанализировал погребальный инвентарь и антропологический тип черепов в курганах северо-западных земель Великого Новгорода и Верхне-Днепровского бассейна. В первом случае В.В.Седову [1952] удалось дифференцировать словен новгородских и "чудское" финно-угорское население северо-запада по антропологическому облику, во-втором - славян верхнего Поднепровья и балтов [Седов, 1954]. "Чудское" население отличается от славян большим черепным указателем, более широким и плоским лицом, меньшим выступанием носа, т.е., сдвигом в сторону монголоидности. Между славянами и балтами - разница в пределах европеоидной расы: славяне отличаются от балтов более узким лицом.

Таблица 1-3. Краниологические типы восточнославянских племен (по Т.И. Алексеевой 1973)

В 1973 г. вышла в свет монография, в которой подводится итог предшествующих исследований и на значительно более представительных, чем ранее, антропологических материалах, рассматриваются вопросы, обозначенные в начале статьи [Алексеева, 1973]. До сих пор эта работа является наиболее полной сводкой краниологических данных по восточным, западным и южным славянам.
Подобно своим предшественникам и в соответствии с традициями антропологической науки, я выделила среди восточных славян несколько антропологических типов на основе черепного указателя, скуловой ширины и угла выступания носа. Первые два признака определяют статистически достоверные различия между средневековыми восточнославянскими группами (табл.1-3).

По углу выступания носа заметных различий не отмечается, однако, в распределении этого признака просматривается определенная географическая закономерность: величина его убывает с запада на восток. Это свидетельствует в пользу незначительной монголоидной примеси, идущей с востока.
Нетрудно заметить, что, несмотря на отсутствие полной идентичности в классификационных схемах Т.А.Трофимовой, В.В.Бунака и Т.И.Алексеевой, все эти авторы отметили антропологическую неоднородность средневековых восточных славян и обратили внимание на одно и то же сочетание антропологических признаков.

Анализ внутригрупповых связей признаков, произведенный мной, позволил выявить и причины этой неоднородности.
Так, в средневековом восточнославянском населении выделяются два компонента признаков: с ослабленным углом выступания носа связывается тенденция мезокефалии, меньшие размеры продольного и поперечного диаметров черепа, более узкое лицо, больший зигомаксилярный угол горизонтальной профилировки, более широкий нос с менее выступающим переносьем. С сильным выступанием носа связываются меньший черепной указатель, более крупные размеры мозгового отдела черепа, более широкое лицо, меньший зигомаксилярный угол горизонтальной профилировки, более узкий нос с высоким переносьем. Процентное соотношение этих комбинаций меняется в зависимости от географической локализации восточнославянских групп - по направлению к востоку увеличивается процент первой комбинации, по направлению к западу - второй (рис.1-1).

Закономерная географическая приуроченность этих комплексов и разное процентное соотношение их позволило мне сделать заключение о преобладании в крайних восточных группах восточных славян (вятичи, кривичи ярославские, костромские и владимирские) антропологических черт, присущих финно-угорскому, по-видимому, древнемордовскому населению Волго-Окского бассейна (Цнинские могильники [Дебец, 1948]; могильники Сють-Сирми [Акимова, 19.55]; Муранский могильник [Алексеева, 1959]).
Географическая локализация длинноголового, сравнительно широколицего, с сильно выступающим носом славянского населения заставляет искать ему аналоги на более западных территориях. Этот комплекс в наиболее чистом виде проявляется среди волынян, древлян и полоцких кривичей (Дебец, 1948], а в мезокранном варианте - среди славян Поднестровья [Великанова, 1964, 1965].

Рис.1-1. Соотношение основных антропологических компонентов в восточнославянском населении эпохи средневековья

1 - компонент с ослабленным выступанием носа; 2 - компонент с сильно выступающим носом.
Для упрощения схемы сумма морфологических противоположных
вариантов принималась за 100 [Алексеева, 1973]

Сходная комбинация антропологических признаков характеризует некоторые балтийские группы - латгалов [Knorre, 1930, Licis, 1939, Дайга, 1963, Алексеев, 1963], земгалов [Licis, 1939], жемайтов [Zilinskas, Masalskis, 1937; Битов и др., 1959].
На территории обитания полян процент слабого выступания носовых костей очень невелик, к тому же здесь не наблюдается его сочетания с большим черепным указателем. Преобладающим комплексом у полян оказывается мезокефалия, сильное или среднее выступай ие носовых костей в сочетании со среднешироким лицом.
Итак, внутригрупповой анализ, произведенный мною, выявил в славянском населении средневековья несколько морфологических комбинаций, географическая локализация которых не только подтверждает их реальность, но и позволяет наметить основные антропологические пласты, принимавшие участие в формировании восточнославянского населения: один из них связан с финно-уграми, другой - с балтами, а третий, по-видимому, с иранцами. М.С.Великанова [1975] и автор [Алексеева, 1973] обратили внимание на сходство Полянских черепов с некоторыми краниологическими сериями черняховцев, а последних - со скифами.

Анализ восточнославянского краниологического материала был осуществлен и В.Д.Дяченко, который, основываясь на опубликованных мною многочисленных индивидуальных данных и материалах, хранящихся в Институте археологии Украины в Киеве, выделил 10 антропологических типов средневековых восточных славян, входящих, согласно В.В.Бунаку, в три обширных территориальных комплекса - древневосточноевропейский, субуральский и восточнопонтийский [Дяченко, 1986]. Нетрудно убедиться, что подобное подразделение вполне согласуется с результатами работ его предшественников. Однако, попытка автора проследить генезис каждого из этих типов, опираясь на антропологические материалы древнейших эпох, вплоть до неолита, привела к неубедительным результатам, поскольку он не проанализировал ни роль субстрата, ни роли миграционных потоков в этногенезе восточных славян.
В последнее время краниологические собрания восточных славян пополнились материалами из могильников новгородчины. Авторы, изучавшие их, придерживаются различной интерпретации антропологического облика средневекового населения северо-западной Руси. С.С.Санкина [1995] подтверждает формирование антропологического типа словен новгородских с участием финно-угорского и балтийского населения. Н.Н.Гончарова [1997] отмечает специфику их антропологического облика и ищет истоки его за пределами расселения словен новгородских.

Специфика облика новгородских словен выявляется и изучением дискретно-варьирующих признаков черепа [Чеснис, 1990]. В свете всех имеющихся сейчас данных по средневековому населению Русского Севера нет основания отвергать какую-либо из этих точек зрения. И специфика исходного физического облика, и процессы смешения в равной мере находят обоснование в антропологических материалах этой территории.
Еще В.В.Седов [1952] отметил западные связи словен новгородских. Южное побережье Балтийского моря является исходной территорий и для других славянских групп, принимавших участие в колонизации Русского Севера [Алексеева, Федосова, 1992].
Судя по вещевому комплексу славянских погребений, находкам материальной культуры на городищах и селищах, славянская колонизация носила характер внедрения преимущественно мирного земледельческого населения в инородную среду. В результате этого процесса основным фактором формирования антропологического облика славян была метисация. Более того, как выяснилось при изучении демографической структуры пришельцев и местного населения при ранней колонизации Русского Севера, она была стратегией выживания славян на новых землях [Алексеева и др., 1993].

Восточнославянское население средневековья испытало воздействие и кочевнических племен южнорусских степей. В антропологических данных, правда, эти контакты не столь явственны. То же самое можно сказать и о татаро-монгольском нашествии. Лишь в очень слабой форме его следы прослеживаются в районах бывших татаро-монгольских форпостов и на юго-восточных границах Древней Руси.
В последующие эпохи дисперсность антропологических черт восточных славян значительно ослабляется. На материалах позднего средневековья наблюдается европеизация славянского населения центральных областей Восточной Европы. По-видимому, это объясняется миграцией славянского населения из более западных территорий [Алексеев, 1969].
Не меньшая, если не большая, информация по поводу антропологического состава восточных славян содержится в литературе, посвященной характеристике физического облика современного населения. В исследованиях конца прошлого - начала нашего века большое место отводится оценке антропологического состава славян в связи с определением исходного типа.
Неоднородность восточнославянского населения в отношении антропологических черт отмечается всеми авторами, и большинство из них обращает внимание на участие финно-угорских элементов в сложении восточных славян, особенно русских. Так, Д.Н.Анучин [1889] в работе, посвященной географическому распределению роста мужского населения России, делает предположение о том, что низкорослость русского населения некоторых уездов (Переяславский, Юрьевский) связана с сохранением здесь значительного количества финского, по-видимому, мерянского населения.

На основании изучения русского населения Ярославской, Костромской и Владимирской губерний Н.Ю.Зограф [1892] нашел в составе его два антропологических типа. Один из них, более высокорослый, более светлый, со склонностью к мезодолихокефалии и лепторинии, он связал со славянами, найдя ему аналоги в украинском, белорусском и даже литовском населении, другой, более низкорослый, брахикефальный и темнопигментированный - с финнами. Н.Ю.Зограф отметил и территориальную приуроченность этих типов; западные районы - для первого и восточные - для второго. Надо сказать, что для антропологических исследований рубежа нашей эпохи и ее начала характерно разграничение славянских и финских черт, однако, далеко не всегда они связываются с одним и тем же комплексом. Славянин то светлопигментированный долихокефал [Зограф, 1892; Краснов, 1902], то темнопигментированный брахикефал [Воробьев, 1899,1900; Золотарев, 1912,1915, 1915а, 1916; Волков, 1916].
На рисунках 1-2-17 представлены фотоматериалы, собранные в экспедициях Института антропологии в конце XIX в.²

Рис. 1-2. Уроженец Весьегонского уезда Тверской губернии Из коллекции Н.Ю.Зографа (1877-1878 гг.). Фототека Музея антропологии МГУ

Рнс. 1-3-5. Уроженцы Романовского уезда Ярославской губернии. Из коллекции Н.Ю.Зографа (1877-1878 гг.). Фототека Музея антропологии МГУ

Рис. 1-6,7. Уроженцы Галицкого уезда Костромской губернии. Из коллекции Н.Ю.Зографа (1877-1878 гг.). Фототека Музея антропологии МГУ

Рис. 1-8-10. Уроженцы Покровского уезда Владимирской губернии Из коллекции Н.Ю.Зографа (1877-1878 гг.). Фототека Музея антропологии МГУ

Рис. 1-11. Уроженец Каширского уезда Тульской губернии. Из коллекции Н.Ю.Зографа (1877-1878 гг.). Фототека Музея антропологии МГУ

Нет нужды оценивать достоверность утверждений на этот счет, исходя из имеющихся литературных данных. Достаточно сказать, что большинство из них содержит очень небольшой фактический материал, а в тех случаях, когда он достаточно репрезентативен, территориальная его ограниченность мешает объективному суждению. Исключение в этом отношении оставляют труды Е.М.Чепурковского [1913, 1916, 1923, 1925, 1934; Tschepourkovsky, 1905,1923]. Эти исследования, посвященные не только характеристике антропологического состава населения, но и разработке ряда вопросов расоведческого анализа, не потеряли актуальности и по сей день. На основании изучения географического распределения головного указателя и пигментации у более 10000 человек русских из различных губерний европейской части России и украинцев Волыни Е.М.Чепурковский выделил три антропологических типа, имеющих достаточно обширную и довольно четкую географическую локализацию. Это - светлоглазый брахицефал, населяющий Валдай и дающий ответвления в сторону Вологды и Костромы; темноволосый брахицефал, занимающий область от Волыни до Курска.

Между западным великорусом - валдайцем и более темным субдолихоцефалом - восточным великорусом (3-й тип) или рязанцем лежит зона смешанных антропологических типов. Западный великорус по своим антропологическим чертам сходен с белорусами (особенно полещуками), с некоторыми литовскими и польскими группами и, по-видимому, связан с позднейшими пришельцами с запада, восточный же великорус имеет тот же тип, что и живущие от него на восток финские народности. Е.М.Чепурковский в итоге исследования выдвигает рабочую гипотезу, согласно которой восточный великорус - потомок древнего населения, входящего в состав финнов, а валдаец - представитель славянского племени кривичей. Что касается широкоголового брюнета, распространенного на территории современной Украины вплоть до Прикарпатья и Бессарабии, то его Е.М.Чепурковский считает очень поздним пришельцем на опустошенную татарским нашествием землю Киевской Руси, образовавшимся в результате смешения разнородных элементов.

К приведенной характеристике великорусов следует добавить сведения, данные Чепурковским же, относительно населения приильменских районов. Приильменский район, как и область по Белоозеру и Шексне, оказался представленным более длинноголовым светлоглазым и высокорослым [Анучин, 1889] населением, которое, по мнению Чепурковского, свидетельствует о древних связях новгородцев с западными финнами и народами с признаками "тевтонской" расы. Повторное обследование населения Белоозера и Шексны, произведенное Д.А.Золотаревым [1915а], правда, на значительно меньшем количестве человек, чем у Чепурковского, и иными методическими приемами, подвергнутыми справедливой критике [Чепурковский, 1916], подтвердило тем не менее наличие светлоглазого и более длинноголового, чем валдаец, типа в поозерных районах Северо-Запада.

В связи с выделением брахикефального брюнетического и высокорослого [Анучин, 1889] типа в населении современной Украины следует обратиться к статье Ф.К.Волкова [1916], посвященной исследованию обширных антропологических материалов по украинцам, жившим в пределах как России, так и Австро-Венгрии. По его наблюдениям, украинцы - темноглазое и темноволосое население, брахицефальное, узколицее, с прямым и узким носом, довольно высокорослое (рис.1-18- 21). Ф.К.Волков считает украинцев однородным в антропологическом отношении населением, имеющим единый исходный тип в прошлом. Все отступления от этого типа он объясняет инородными влияниями в контактных зонах. Обнаруживая аналоги высокорослому, брахикефальному брюнетическому типу в южных и западных (исключая поляков) группах славян и указывая на этническую смешанность великорусских, белорусских и польских племен, Волков высказывает мысль о том, что первоначально славяне характеризовались чертами того типа, который в настоящее время и типичен для украинцев. Разница же между славянскими группами относится лишь к современным славянам "...понимая этот термин в лингвистическом смысле" [Волков, 1916, с. 453]. По-видимому, он считает, что поляки, русские и белорусы - славяне только по языку, в то время как украинцы и остальные южные и западные (кроме поляков) славяне - славяне не только по языку, но и по антропологическому типу. Выводы Ф.К.Волкова были подвергнуты резко отрицательной критике Д.Н.Анучиным [1918].

Д.Н.Анучин, основываясь на материалах, опубликованных Ф.К.Волковым и другими исследователями, констатирует различия между отдельными группами украинского народа, живущими не только в контактных зонах, но и во внутренних районах Украины. Ф.К.Волков постоянно говорит об "этнических" влияниях, почти всегда подразумевая под этим влияние антропологических черт, в то время как выражение "ethnos" - народ относится к "духовной сущности народа, а не к его телесным признакам" [Анучин, 1918, с.54].

Разбирая все случаи отклонений от однородного украинского типа, приведенные Ф.К.Волковым, Д.Н.Анучин находит, что последний нередко связывает такие группы, которые непосредственно в контакте не находились, либо объясняет изменение некоторых черт в украинском населении влиянием соседних белорусских или польских групп, в то время как эти группы не отличаются подобными особенностями. Далее, Д.Н.Анучин подвергает сомнению и антропологическую характеристику украинцев, считая, что их нельзя назвать узколицей группой, а скорее широколицей, что нос у большинства не прямой и узкий, а скорее широкий и вогнутый и что рост далеко не всегда выше среднего и высокий. Причем, оба автора основывались в своих заключениях на одних и тех же данных о 3700 украинцах, упоминаемых в статье Ф.К.Волкова.

К разбору этого вопроса я вернусь в последующем изложении, здесь же отмечу, что существование темнопигментированного брахицефала отмечается на территории Украины как факт вполне реальный. Он выделен Е.М.Чепурковским как третий антропологический тип в восточнославянском населении, правда, в отличие от Ф.К.Волкова, этот исследователь считает его поздним и заведомо смешанным пришельцем. Против него не возражает и Д.Н.Анучин, рассматривая его в качестве одного из вариантов в антропологическом составе украинцев.

Белорусы исследовались в начале века разными авторами в отдельных уездах, и по этим данным трудно составить более или менее объективную характеристику их физического типа, имея в виду некоторую методическую несогласованность между отдельными исследователями [Янчук, 1890;Талько-Гринцебич, 1894;Эйхгольц, 1896; Рождественский, 1902; Ивановский, 1904; Здроевский, 1905; Пионтковский, 1905; Mydlarski, 1928].
Однако, можно сказать, что население северных районов Белоруссии, судя по данным начала века, отличается средним ростом, преимущественно светлой пигментацией волос и глаз, брахикефалией, средней шириной лица. Население южной Белоруссии более брахикефально. Нетрудно заметить, что распространенный на территории Белоруссии комплекс признаков не что иное, как валдайский тип Чепурковского.

Отмечаемый некоторыми авторами темнопигментированный, низкорослый тип среди белорусов [Здроевский, 1905; Пионтковский, 1905] с небольшой монголоидной примесью является, по- моему результатом несовершенства методики, характерного для многих антропологически, работ начала века. Во всяком случае выделение его на весьма ограниченном материале может быть рассмотрено в качестве, скорее, индивидуальной вариации, чем типичного для группы сочетания признаков.

Итог накопленных в первые десятилетия материалов по антропологии Восточной Европы был подведен В.В.Бунаком [Bunak, 1932а]. Предположение о северопонтийском антропологическом типе, выдвинутое исследователем при изучении краниологических восточнославянских серий, подтвердилось соматологическими материалами по русскому населению зоны "восточного великоросса" Чепурковского; подтвердилась также реальность валдайского и ильменского типов. В антропологическом составе русского народа в крайневосточных районах его обитания была отмечена незначительная примесь монголоидных черт, фиксирующихся в соседних финно-угорских группах [Бунак, 1924, 1924а].

Дальнейшие исследования в зоне "восточного великоросса" [Дебец, 1933], на Петровских озерах [Дебец, 19416], у русских Среднего Поволжья [Дебец, 1941а, в Приильменье [Чебоксаров, 1947], имевшие целью проверку предшествующих выводов относительно антропологического состава восточных славян на более высоком методическом и методологическом уровне, принесли новые свидетельства реальности валдайского, восточновеликорусского и ильменского типов. Основной акцент в этих работах делается на определение места выделенных типов в расовой систематике.

Антропологический облик "восточного великоросса" - сравнительно светлоглазого и темнорусого - побудил Г.Ф.Дебеца [1933] сделать заключение о промежуточном положении его в системе европеоидных групп типов, между северной и средиземноморской расами. По его мнению, предки современных черноморцев и скандинавов были соединены рядом переходов. Расширенная трактовка этой концепции содержится в сводной статье Н.Н.Чебоксарова [1964], посвященной антропологии восточноевропейского населения, в которой проводится мысль о том, что валдайский, ильменский и восточновеликорусский (рязанский) типы представляют собой "местные варианты северопонтийских шатенов" [Чебоксаров, 1964, с.64]. Что касается генезиса носителей этих типов, то Г.Ф.Дебец, основываясь на сходстве восточного великоросса с мордвой-мокшей и проявлении одних и тех же антропологических черт у русских Среднего Поволжья и мордвы-эрзи, делает вывод о формировании славянских и финских народностей на одной, широкой территории, неоднородной в расовом отношении [Дебец, 1933, 1941а]. Н.Н.Чебоксаров, напротив, считает, что проникновение северопонтийских черт на Восточно-Европейскую равнину шло с юго-запада (в частности, с Поднестровья) и объясняет изменение их в славянском населении влиянием летто-литовцев и прибалтийских финнов [Чебоксаров, 1947, 1964].

Шестое десятилетие XX века ознаменовано постановкой очень масштабных антропологических исследований на территории восточной Европы.
Отделом антропологии Института этнографии АН СССР с участием НИИ и Музея антропологии МГУ была осуществлена Русская антропологическая экспедиция под руководством В.В.Бунака. Полевые исследования проводились под моим руководством.
Русская антропологическая экспедиция имела целью характеристику основных антропологических элементов, вошедших в состав русского народа, а также изучение путей его формирования, поэтому исследования проводились в зоне расселения предков русского народа в XI-XIV вв. В эту зону включается центральная часть восточно-европейской равнины между Верхней Волгой и Окой - Ростово-Суздальская Русь, Московское государство, с которым в XV в. слились Великие княжества Рязанское, Смоленское, Тверское, а также область Великого Новгорода и Великого Пскова с отдельными поселениями по Северной Двине, Вятке и Каме. Маршруты экспедиции разрабатывались согласно колонизационным потокам восточнославянских племен средневековья - вятичей, кривичей, северян и словен новгородских. В течение пяти лет (1955-1959 гг.) было обследовано 17000 человек обоего пола.

Параллельно с работой Русской антропологической экспедиции, на северных территориях расселения русского народа работала экспедиция кафедры этнографии МГУ под руководством М.В.Витова, маршрут которой разрабатывался в соответствии с колонизационными потоками из Новгородских и Ростово-Суздальских земель. В течение нескольких полевых сезонов обследовано 8000 человек мужского пола преимущественно русского населения. Кроме того, изучалось расселенное на контактных с русскими территориях финно-угорское население [Витов, 1997]³.
В это же время была осуществлена многолетняя Украинская антропологическая экспедиция [Дяченко, 1965], а также собраны многочисленные данные по антропологии белорусов [Бунак, 1956; Денисова, 1958; Дяченко, 1960, 1965; Аляксееу и др., 1994]. Материалы, опубликованные в последней монографии, собраны в конце 1958 г. М.В.Витовым.
Десятилетием позднее начались планомерные исследования белорусского народа, итоги которого были сведены в монографиях И.И.Саливон, Л.И.Тегако и А.И.Микулича [1976] и А.И.Микулича [1989].

К настоящему времени современное восточнославянское население представлено многими тысячами исследованных. Публикации этих материалов, разработанных в связи с этнической историей и происхождением восточных славян, относятся, в основном, к 60-годам. Их разработка продолжается и в настоящее время с применением методов многомерной статистики.
Для русского населения основной зоны его обитания, по мнению В.В.Бунака [Происхождение и этническая история ..., 1965], характерно наличие определенного антропологического типа, связанного с древнейшим населением ВосточноЕвропейской равнины. Особенностями этого типа следует считать незначительную уплощенность лицевого отдела, уменьшение переносья и выраженность складки века, замедленный темп роста бороды. Этот комплекс сложился до распространения в Восточной Европе уральских групп среди неолитических племен как особая разновидность европейской группы - восточноевропейская раса. Геногеографическое изучение Восточной Европы по факторам крови АВО показало глубокую древность и серологического типа этой территории, восходящую, как считает В.В.Бунак, к эпохе неолита, а возможно и мезолита [Бунак 1969]. Зональные антропологические различия возникли позднее в результате передвижения и расселения балтийских, понтийских и уральских групп. Так как В.В.Бунак ни в одной из своих работ не отказывался от высказанной ранее точки зрения [Bunak, 1932а] о распространении славян с западных территорий, то, по-видимому, следует считать, что основной антропологический пласт русских связан с местным дославянским населением. По размерам головы и лица русские приближаются к центральному европейскому варианту, отличаясь от него более широким черепом, большей шириной носа и более толстыми губами.
По окраске волос и глаз суммарный русский тип отклоняется от центрального западноевропейского варианта. В русских группах доля светлых и средних оттенков значительно повышена, доля темных, напротив, снижена. Рост бровей и бороды у русских ослаблен, наклон лба и развитие надбровья также слабее, чем у западноевропейского центрального варианта. Русские отличаются преобладанием среднего горизонтального профиля, а также большим развитием складки века.

Представление об общем для всего русского населения антропологическом типе подтверждается многочисленными краниологическими данными, относящимися к XVII-XVIII вв., и охватывающему почти всю территорию нынешнего расселения русского народа, исключая Сибирь.
По мнению В.П.Алексеева, исследовавшего эти материалы, русские серии в целом характеризуются среднедлинной и среднеширокой, невысокой черепной коробкой, среднешироким и средненаклонным лбом, довольно узким и средневысоким лицом. Орбиты по ширине и высоте средние, средними же величинами характеризуется размеры носа. Носовые кости по отношению к профилю лица выступают в целом значительно, как и переносье. По вертикальному профилю лица русские занимают положение промежуточное между ортогнатным и мезогнатным вариантами, в горизонтальной плоскости профилировка резкая, величины ее минимальны даже в пределах вариаций европеоидных серий [Алексеев, 1969].

В.П.Алексеев подчеркнул, как особо важное обстоятельство, исключительное морфологическое сходство всех краниологических серий современного русского народа. Все локальные варианты, отклоняющиеся от основного антропологического типа очень незначительно, проявляются в пределах единого гомогенного типа.
Единственное более или менее заметное отличие от этого типа - уменьшение выступания носа в архангельской, олонецкой, вологодской, витебской и смоленской сериях. При этом, горизонтальная профилировка остается такой же, как и в остальных краниологических сериях русского народа.

Таким образом, тот восточноевропейский элемент, который выделен, как основная антропологическая характеристика русского народа, В.В.Бунаком, отчетливо проявляется в населении XVII-XVIII вв. и на краниологических материалах.
Анализируя характер морфологической изменчивости в пределах восточноевропейского ареала, занимаемого русскими, В.П.Алексеев объясняет распространение единого антропологического типа на огромной территории от Архангельска до Курска и от Смоленска до Пензы отсутствием серьезных географических рубежей, распространением единого языка, хотя и распадающегося на диалекты, но понятные на всей территории, отсутствием социальной изоляции. По его мнению, на территории расселения русского народа преобладает тип расообразования, связанный с локальной изменчивостью, поэтому все локальные вариации антропологического типа на территории Русской равнины характеризуются низким уровнем морфологической дифференциации [Алексеев, 1969].

Тем не менее, эти вариации могут быть выделены и географически более или менее локализованы; географическая локализация зональных вариантов показана на рисунке 1-22. Здесь нет необходимости приводить описание этих вариантов, их подробная характеристика опубликована [Происхождение и этническая история..., 1965; Алексеева, 19976, 1998].

Рнс. 1-22. Региональные антропологические зоны (по В.В.Бунаку [1965а])
I - ильменско-белозерская; II - валдайская; III - западная верхиеволжская; IV - восточная верхневолжская; V - вологдо-вятская;
VI - вятско-камская; VII - клязьминская; VIII - центральная; IX - дон-сурская; X - степная; XI - средневолжская; XII - десно-сейминская

Однако, антропологическая характеристика русского населения Восточной Европы была бы неполной без результатов исследования одонтологических признаков, осуществленного В.Ф.Ващаевой [1977а, б] в 1975 и 1976 гг. в северо-западных, западных, северных, южных и центральных районах расселения русских.
По мнению этого автора, русские, по одонтологическим признакам, относятся к широкому кругу европеоидных форм, обнаруживая при этом различные варианты одонтологического типа. Среднеевропейский тип наиболее характерен для населения центральных районов, грацильный - для северных, а русские западных и северо-западных областей тяготеют к своим западным соседям - белорусам и эстонцам.

Эти выводы в отношении русских подтверждаются исследованием одонтологических признаков у славянских народов Европейской части бывшего СССР, произведенным рядом российских, белорусских и украинских антропологов [Славянские народы..., 1979].
Так же как у русских, наиболее распространенным у украинцев и белорусов оказывается среднеевропейский одонтологический тип. Наиболее четко он представлен у украинцев в Среднем Поднестровье и в Карпатской зоне. Кроме того, в их составе отмечается небольшой налет южного грацильного типа. Среди белорусов особенно выделяется Западное Полесье, у населения которого в наибольшей степени выражена связь с западом.

Для украинцев наиболее характерным также оказывается один тип, который В.Д.Дяченко [1965] называет центральноукраинским. Остальные четыре типа (карпатский, нижнеподнепровско- прутский, валдайский или деснянский, днепровско-ильменский) обнаруживаются в очень небольшом проценте случаев и в окраинных зонах. Автор находит аналогии центральноукраинскому типу в восточнно-великорусском, хотя различия в головном указателе и размерах лица у представителей этих типов значительны. Далее В.Д.Дяченко отмечает сходство центральноукраинского и валдайского типов, между тем, по пигментации они располагаются как раз на противоположных концах цепи, соединяющей северную и понтийскую расы. Мне кажется, что специфические особенности антропологического облика украинцев не следует умалять, тем более что отмечались они неоднократно. Тенденциозность их истолкования, характерная для Ф.К.Волкова [1916], не должна затушевывать объективно существующие факты. Относительно генезиса украинского населения В.Д.Дяченко высказывает мысль о преемственности антропологического типа днепровских славян и неолитического населения Надпорожья-Приазовья, не учитывая, однако, того факта, что различия между днепровскими славянами и неолитическим населением по размерам черепного и лицевого отделов почти соответствуют различиям между крайними вариантами европеоидной расы.

Что касается антропологического типа белорусов, то, судя по исследованиям шестидесятых годов [Бунак, 1956; Денисова, 1958; Дяченко, 1960, 1965], среди них преобладает валдайский антропологический тип. У некоторых групп белорусов Поднепровья обнаруживаются черты ильменского типа, северные белорусы проявляют черты сходства с латышами и литовцами, а на западе (в бассейне Немана) и на юге (в Полесье) обнаруживается потемнение глаз и волос, усиление брахикефалии, увеличение скулового диаметра. Н.Н.Чебоксаров [1964] предположил, что в формировании южных белорусов принимали участие (хотя и небольшое) монголоидные элементы, проникавшие с глубокой древности на запад. По его мнению, в формировании антропологического облика белорусов главную роль играли процессы грацилизации и брахикефализации северопонтийцев, продвигавшихся к северу из Поднепровья и смешивавшихся с "атланто-балтийцами" и частично с уралолапоноидами.
Заслуживает внимания точка зрения белорусских антропологов относительно своеобразия антропологического типа населения Западного Полесья [Саливон и др., 1976]. По различным системам признаков (расовая диагностика, одонтология, серология, дерматоглифика) белорусы этой территории отличаются от основного массива населения Белоруссии. Эта антропологическая специфика подтверждается археологическими, диалектологическими и топонимическими данными [Мартынов, 1965; Кухаренко, 1968]. Оба автора рассматривают территорию Западного Полесья как окраину прародины славян, откуда произошло их расселение в северо-восточном направлении.

Итак, отвечая на первый вопрос, поставленный в начале главы, замечу, что всеми исследователями без исключения отмечается антропологическая неоднородность восточных славян. Эта неоднородность выявляется и на краниологических материалах, изучение которых дает основание для установления северных, южных и восточных связей при формировании антропологического состава восточных славян. Подтверждается она и изучением современного населения, в котором обнаруживаются черты северных и южных европеоидов, а в некоторых контактных зонах - уралолапоноидных особенностей.

На вопрос о том, каковы причины этой неоднородности, однозначного ответа нет. Т.А.Трофимова и Г.Ф.Дебец видят ее в расовой неоднородности субстрата, на котором формировались восточные славяне и финны. Генетические истоки этих народов, таким образом, едины, проявление одних и тех же антропологических типов в славянах и финнах не дает возможности связать определенный комплекс физических особенностей с этносом. Большинство авторов разделяют эту точку зрения в отношении антропологических особенностей славян и финнов, но причину неоднородности восточных славян видят в смешении пришлого славянского населения, характеризовавшегося определенным физическим обликом, с местным населением, преимущественно финским, отличавшимся иным антропологическим составом (Н.Ю.Зограф, Д.И.Анучин, Е.М.Чепурковский, В.В.Воробьев, А.Н.Краснов, Ф.К.Волков, В.В.Бунак, Н.Н.Чебоксаров, В.В.Седов, В.П.Алексеев, Т.И .Алексеева).
Особенно здесь следует обратить внимание на точку зрения Е.М.Чепурковского относительно "восточного великоросса", являющегося по его мнению потомком древнего населения, входящего в состав финнов, и В.В.Бунака, связывающего наиболее распространенный среди русских антропологический комплекс, так называемую восточноевропейскую расу, с неолитическим населением восточно-европейской равнины. Таким образом, оба автора предполагают, что в некоторых современных восточнославянских группах удельный вес древнего населения очень велик.

Что касается суждения об антропологических особенностях исходных славян, то у тех исследователей, которые признают за славянами наличие определенных физических черт, тоже нет единого мнения. Это либо светлопигментированный долихокефал (Зограф, Краснов, Коперницкий, Талько-Гринцевич, Чекановский, Лер-Сплавинский, Швидецкая), либо светлопигментированный брахикефал (Е.М.Чепурковский), либо темнопигментированный брахикефал (Воробьев, Волков, Золотарев).
Особое место в отношении определения антропологических особенностей "праславян" занимает точка зрения Л.Нидерле, к которой весьма близки взгляды В.В.Бунака. Праславяне не отличались чистотой антропологического типа, их прародина находилась на стыке североевропеоидной долихокефальной светлопигментированной расы и южноевропеоидной брахике-фальной, темнопигментированной расы. В формировании антропологических особенностей древних славян большое значение имели процессы метисации.

Коль скоро некоторые исследователи признают связь со славянами определенного антропологического типа, то естественно и признание исходной территории - "прародины" славян. Наиболее широко ее обрисовал Л.Нидерле - современная восточная Польша, южная часть Белоруссии, северная часть Украины - Подолия, Волынь и Киевщина с Десной. Остальные авторы (Чекановский, Лер-Сплавинский, И.Швидецкая) ограничивают зону прародины, но, однако же, вписывают так или иначе в круг, очерченный Л.Нидерле.
В свете антропологических данных, составляющих основу моей монографии [Алексеева, 1973], посвященной этногенезу восточных славян, более четко обрисовываются контуры возможной прародины, как она представляется антропологу. Они совпадают со средним течением Вислы (на западе), верхним течением Западной Двины (на севере), левыми притоками Дуная в среднем его течении (на юге) и правыми притоками Днепра в среднем и нижнем течении (на востоке).

Второй вопрос - о том, каково взаимоотношение восточных, западных и южных славян, по данным антропологии безусловно связанный с предшествующим, решается опять-таки неоднозначно. Подробно он затрагивается лишь в трех работах - И.Швидецкой [Schwidetzky, 1938], Т.А.Трофимовой [1948] и Т.И.Алексеевой [1973]. И.Швидецкая на основании присутствия одних и тех же антропологических черт у западных и восточных славян делает заключение о едином исходном типе для всех славян, о последующем их расселении и контактах с неславяноязычным населением, проявляющихся в антропологическом типе славян- пришельцев. ТА.Трофимова, напротив, считает, что исходного типа славян и, следовательно, "прародины" не было, что западные и восточные славяне формировались в зонах, где их застают письменные источники. Однако, одни и те же черты в славянских группах различных территорий у нее же вызывают недоумение.

Рис. 1-23. Схема антропологических комплексов на территории Восточной Европы [Алексеева, 1973]

Я на основании многочисленных данных по всем известным к концу 60-х годов славянским средневековым сериям пришла к заключению о существовании весьма близких в антропологическом отношении форм, географически достаточно четко локализованных, что заставляет думать о существовании исходного антропологического типа славян и, следовательно, его "прародины". Сходная комбинация признаков обнаруживается во всех славянских группах. Различия между ними объясняются проявлением черт местного населения, с которым славяне вступали в контакт при освоении новых территорий. Таким образом, моя точка зрения близка точке зрения И.Швидецкой [Алексеева, 1973].

Анализ дискретноварьирующих признаков на черепе, которые рассматриваются в современной антропологии как генетические маркеры, подтверждает предположение об антропологической общности славян, предшествующей периоду их расселения [Мовсесян, 1990]. По мнению А.А.Мовсесян, генофонд гипотетической предковой популяции более всего выявляется у северян, радимичей и дреговичей, обнаруживающих сходство и с другими славянскими летописными племенами, но на более низком иерархическом уровне.

Что касается третьего вопроса - о взаимоотношении славян с окружающим неславяноязычным населением, то его роль в этногенезе славян показана достаточно убедительно. Нередко иноязычное население выступает в качестве субстрата, как например, финно-угры - в русском населении (большинство отечественных авторов), балты - в белорусском [Седов, 1954; Алексеева, 1973], древние иранцы - в украинском [Великанова, 1975, Алексеева, 1973], коренное население Балкан - в южных группах славян [Постникова, 1967, Алексеева, 1973].
Яркой иллюстрацией тесноты взаимоотношений восточно-славянских групп с окружающим населением является карта-схема, составленная на основе изучения вариабельности антропологических черт современного населения Восточной Европы (рис.1-23).
Таковы краткие итоги предшествующих исследований этнической истории и этногенеза восточных славян.

¹Предварительное сообщение о курганном населении Московской губернии появилось в 1865 г.
²Пользуюсь случаем принести глубокую благодарность Н.В.Безрученко, осуществившей подборку фотографий из фототеки Музея антропологии МГУ.
³Публикация его материалов осуществлена посмертно.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 20253

загрузка...

Другие книги по данной тематике