Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

под ред. А.А. Тишкина.   Древние и средневековые кочевники Центральной Азии

Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., Зайцева Г.И., Бурова Н.Д. Радиоуглеродное датирование курганов Монгольского Алтая, исследованных Международной Центрально-азиатской археологической экспедицией, и его значение для хронологического и типологического упорядочения памятников бронзового века Центральной Азии*

Для погребальных памятников бронзового века Монголии, как правило, безынвентарных либо тотально ограбленных, радиоуглеродный анализ представляется наиболее эффективным способом определения абсолютных дат. Поэтому в высшей степени удивительно, что к началу работ на территории Монголии Международной Центральноазиатской археологической экспедиции (МЦКЭ) (руководители А.А. Ковалев и Д. Эрдэнэбаатар) не было получено ни одной даты по 14С для памятников эпохи бронзы, исследованных советскими и монгольскими археологами. Еще более поражает то обстоятельство, что до сих пор не переданы для радиоуглеродного анализа кости из десятков (см.: Чугунов К.В., 1993; Семенов Вл.А., 2000, с. 141-148; Савинов Д.Г., 2002, с. 13-23) безынвентарных курганов эпохи поздней бронзы, исследованных в Туве. Так что датировать аналогичные памятники, известные в Монголии, по радиоуглеродным датам из сопредельного региона не было никакой возможности.

Руководством МЦАЭ была поставлена задача радиоуглеродного датирования каждого из исследованных памятников по каждому из обнаруженных видов органики (кость, дерево, уголь). В случае обнаружения большого количества вещества отбиралось несколько проб для параллельного анализа. За семь лет работы экспедиции (2001-2007 гг.) на территориях Баян-Ульгий, Ховд, Завхан, Хубсугул, Баян-Хонгор, Увэрхангай, Умнэговь (Южногобийский) аймаков были раскопаны около семидесяти объектов, относящихся к эпохе бронзы или раннему железному веку, по материалам которых в Радиоуглеродной лаборатории ИИМК РАН к настоящему времени получено 54 даты (еще более 50 образцов находятся в процессе обработки). Данные радиоуглеродного датирования (с калибровкой) стали одним из аргументов для выделения новых культур бронзового века Монголии: чемурчекской, мунххайрханской, байтагской и тэвшинской (Тэвш), уточнения характера историко-культурных процессов в эпоху поздней бронзы - раннего железа (Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007а-б; Kovalev A., Erdenebaatar D., 2008). Восемь радиоуглеродных дат, полученных из дерева построек оборонительной линии «Вал Чингиз-хана» в Южной Гоби, позволили отнести это грандиозное сооружение к началу XIII в. и интерпретировать его как северный рубеж обороны государства Си Ся от агрессии монголов (Ковалев А.А., 2008).

В 2001-2004 гг. работы МЦАЭ проводились в Западной Монголии и имели основной целью создание культурно-исторической схемы Монгольского Алтая в III-I тыс. до н.э. Ранее в статье А. Ковалева и Д. Эрдэнэбаатара (2007а) дана характеристика впервые открытых экспедицией культур эпохи бронзы и иных исследованных памятников, предметом настоящей публикации является обзор результатов их радиоуглеродного датирования и значения полученных дат для реконструкции историко-культурных процессов в центрально-азиатском регионе.

Как уже было отмечено, наиболее ранним памятником эпохи бронзы, исследованным здесь экспедицией, является курган афанасьевской культуры Кургак гови-1 (Хуу-рай говь) в Уланхус сомоне Баян-Ульгийского аймака. Даты, полученные по образцам из этого кургана (табл. 1.-1), относят его ко второй, позднейшей группе памятников афанасьевской культуры (~ 3300/3200-2600/2400 calBC), выделяемой по комплексу данных радиоуглеродного датирования (Chernykh E.V., Kuz'minykh S.V., Orlovska-ya L.B., 2004, p. 20, fig. 1-5).

Обращает на себя внимание, что даты, полученные по образцам угля из заполнения первичных (основных) ям ближайших курганов чемурчекской «культуры» («общности»? - далее условно употребляется термин «культура») Кургак гови-2, Кумди гови, Кулала ула, Кара тумсик (табл. 1.-2), также не выходят за пределы 1-й половины III тыс. до н.э. (а дерево из перекрытия могилы в кургане Кулала ула-1 вообще датируется 3660-3520 гг. до н.э.! - здесь и далее даты приводятся по интервалам калиброванного возраста с вероятностью 95,4%), что, наряду с аргументами типологического свойства (Ковалев А.А., 2005, с. 183; Kovalev A., 2000, s. 163; Kovalev A., Erdenebaatar D., 2008), говорит в пользу сосуществования афанасьевского и чемурчекского населения на Монгольском Алтае в этот период. Однако даты по костям человека из погребений в этих чемурчекских курганах попадают уже во 2-ю половину III - начало II тыс. до н.э., в то время как дата по костям человека из афанасьевского кургана (Le-7219: 3050-2459 calBC) соответствует датам по дереву и углю. Дело в том, что все даты по костям из чемурчекских курганов Баян-Ульгийского аймака получены из материала погребений, впущенных в первоначальные ямы, две из которых (на курганах Кургак гови-2 и Кумди гови) могилами вообще не являлись, а две другие (на памятниках Кулала ула-1 и Кара тумсик) не дали достаточного для сцинтилляционного метода количества костного материала. Поэтому можно предположить, что основные погребения в курганах Кулала ула и Кара тумсик относятся к 1-й половине III тыс. до н.э., однако это должно быть проверено путем AMS-датирования. Продолжительность существования чемурчекской культуры на территории нынешнего Баян-Ульгийского аймака определяется датировкой позднейшего впускного погребения 1 в кургане Кумди гови (Le-7221: 1870-1440 calBC).

Чемурчекские курганы, исследованные на юге Монгольского Алтая, в Булган сомоне Ховдского аймака (см.: даты в табл. 1.-3), как уже указывалось, представляли собой склепы с коллективными погребениями (видимо, разновременными). До нашего времени в заполнении этих гробниц дошли разрозненные кости людей и животных, чаще всего раздавленные или поломанные грабителями. Анализы поэтому проводились по совокупностям костных обломков, относящихся ко всему периоду функционирования склепа (без гарантии отсутствия костей от более поздних инокультурных погребений). Тем не менее с огромной вероятностью все полученные таким образом даты укладываются в период последней трети III - начала II тыс. до н.э. Этому же периоду соответствует и единственная дата по костям in situ на дне каменного ящика кургана Ягшийн ходоо-3 (Le-6932: 2410-1970 calBC) и даты, полученные по дереву (Le-7230) и по углю (Le-7228, Le-7229).

Таблица 1

Радиокарбонные даты памятников бронзового века, исследованных в Монгольском Алтае Международной Центральноазиатской археологической экспедицией (получены в Радиоуглеродной лаборатории ИИМК РАН)

1. Афанасьевская культура. Курган Кургак гови (Хуурай говь)-1, Уланхус сомон, Баян-Ульги аймак


2. Чемурчекская культура. Курганы на территории Уланхус сомона, Баян-Ульги аймак



3. Чемурчекская культура. Курганы на территории Булган сомона, Ховд аймак



4. Мунх-хайрханская культура. Курганы на территории Мунх-Хайрхан сомона, Ховд аймак


5. Монгун-тайгинская культура. Курганы на территории Мунх-Хайрхан сомона, Ховд аймак, (мог. Хух толгой, Тэлэнгэдийн ам), а также Уланхус сомона , Баян-Ульги аймак (Кулала ула-2)


6. Четырехугольный курган с камнями-маяками. Мунх-Хайрхан сомон, Ховд аймак


Ранние даты по углю и дереву, синхронизирующие чемурчекские курганы из Баян-Ульгийского аймака с афанасьевскими памятниками и относящие начало бытования чемурчекских традиций в Монголии к 1-й половине III тыс. до н.э., имеют огромное значение для верификации гипотезы А.А. Ковалева (2005, с. 179-181) о миграции чемурчекского населения из круга мегалитических культур Западной Европы. О сосуществовании памятников раннего этапа чемурчекской культуры и афанасьевской общности на севере Синьцзяна ранее можно было судить по обнаружению там в двух типичных чемурчекских гробницах афанасьевской керамики: курильница была еще в 1963 г. раскопана И Маньбаем в гробнице каменной ограды М24 из Чемурчека (И Маньбай, Ван Минчжэ, 1981, с. 28), еще одна курильница и яйцевидный сосуд, сплошь покрытые орнаментом, образованным прочерченными линями, найдены в 2003 г. в каменном ящике с геометрической росписью в урочище Копаэргу близ деревни Ахэцзяэр уезда Бурчун (Чжан Ючжун, 2005). К тому же Монголия по всем признакам была чемурчекской периферией, центр же этой общности находился на нынешней китайской территории, где известны около 30 чемурчекских статуй и в десятки раз больше погребальных памятников (Kovalev A., 2000), так что исследованные МЦАЭ курганы на восточных склонах Монгольского Алтая, в большинстве датирующиеся по 14С 2-й половиной III - началом II тыс. до н.э., наиболее ранними быть не могут. Таким образом, началом чемурчекской культуры в Центральной Азии необходимо признать самое позднее первые века III тыс. до н.э., что, конечно, приближает нас к периоду бытования мегалитических курганов Западной Европы с различными типами коридоров и периметральными насыпями (по калиброванным 14C датам: V - вплоть до конца IV тыс. до н.э.) (Mtiller J., 1997, s. 66-78; 1999, abb. 8, s. 64-66), однако все же оставляет огромный разрыв между чемурчекскими памятниками и наиболее яркими их аналогами среди грандиозных мегалитов Бретани, датирующимися по 14С V тыс. до н.э. (L'Helgouac'h J., 1999, s. 134-136; Mtiller J., 1997, s. 66-70).

Радиоуглеродные датировки впускных чемурчекских погребений в Баян-Уль-гийском аймаке и чемурчекских каменных склепов Ховдского аймака в целом соответствуют определенному по 14С периоду функционирования эталонных памятников елунинской культуры - Телеутский Взвоз-I (Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин С.П., 2003, с. 105-107) и Березовая Лука (Кирюшин Ю.Ф., Малолетко А.М., Тишкин А.А., 2005, с. 137-140). Комбинированный радиоуглеродный возраст (полученный с использованием программы OxCal v. 3.0) для шести образцов из могильника Телеутский Взвоз-I составляет 2200-2030 calBC (рис. 1), а для семи образцов с поселения Березовая Лука - 2040-1880 calBC (рис. 2). Этот комбинированный возраст рассчитывался нами только лишь по опубликованным результатам анализа однородных образцов (древесный уголь) с памятников относительно краткосрочного бытования, что представляется наиболее корректным. Необходимо отметить, что комбинированные даты позволяют по-иному рассматривать выводы Ю.Ф. Кирюшина, С.П. Грушина, А.А. Тишкина (2003, с. 113-115) об относительной хронологии елунинских памятников: Телеутский Взвоз-I по этим датам оказывается древнее Березовой Луки, а не наоборот. Возможно, это объясняется постдепозитарным загрязнением образцов в слое поселения либо иными причинами, о которых пишут авторы раскопок (Кирюшин Ю.Ф., Малолетко А.М., Тишкин А.А., 2005, с. 139-140; см. также: Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Папин Д.В., 2007). Совпадение в целом радиоуглеродных датировок указанных чемурчекских памятников Монголии и елунинских памятников Средней Оби подтверждает выводы А.А. Ковалева (2005, с. 183-184) о тесном взаимодействии обеих культур и взаимопроникновении их традиций, полученные на основе исследования материальной культуры; в первую очередь, это касается орудий труда (трепала) и металлических изделий (височные кольца из свинца). Однако, по мнению А.А. Ковалева, относительно более ранние радиоуглеродные даты основных сооружений в чемурчекских курганах Баян-Ульгийского аймака (см. выше) и чемурчекского кургана №1 с «елунинской» керамикой на памятнике Айна-Булак-I в Курчумском районе Казахстана (СОАН-4156: 3920 ± 40 BP; 2556-2242 calBC) могут указывать на то, что сложение многокомпонентной елунинской культуры при участии чемурчекского населения происходило на территории Восточного Казахстана и Джунгарии, откуда носители елунинской культуры затем продвинулись на север. Этому не противоречат широкие (в пределах всей 1-й половины III тыс. до н.э.) даты чемурчекских памятников юга Монгольского Алтая (табл. 1.-3) и дата кургана Шидерты-10 с елунинским инвентарем из Павлодарского Прииртышья (СОАН-4860: 3835±90 BP (Кирюшин Ю.Ф., 2002, с. 80), что соответствует 2600-1950 calBC). Ранними контактами с «протоелунинским» населением Восточного Казахстана может быть объяснено и появление характерных для елунинской культуры способов орнаментации на афанасьевских сосудах из Горного Алтая, выявленное Н.Ф. Степановой (Кирюшин Ю.Ф., 2002, с. 80-81). Справедливость приведенных рассуждений может быть проверена только лишь путем масштабных археологических исследований поселенческих и погребальных комплексов юга Алтайского края, Восточного Казахстана и Северного Синьцзяна эпохи энеолита - ранней бронзы, что на сегодняшний день является одной из целей МЦАЭ. При этом планируется включение данных радиоуглеродного датирования памятников Монголии и Казахстана в формирующуюся усилиями ученых Алтайского государственного университета базу данных по радиоуглеродным датам Алтая и сопредельных территорий (Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Папин Д.В., 2007).

Рис. 1.
Рис. 1.

Как уже указывалось в литературе (Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007а, с. 82), на смену чемурчекской культуре в северной части Западной и Центральной Монголии - от Алтая до Хубсугула - приходит мунх-хайрханская культура, памятники которой были обнаружены впервые А.А. Ковалевым в Мунх-Хайрхан сомоне Ховдского аймака. К сожалению, по материалу из исследованных МЦАЭ в 2003-2007 гг. 14 курганов этой культуры в Ховдском, Хубсугульском и Завханском аймаках пока имеются только четыре даты (табл. 1.-4), еще семь ожидаются в ближайшее время. Полученные даты весьма схожи и дают комбинированный радиоуглеродный возраст (по программе OxCal v. 3.0) 1690-1450 calBC (рис. 3).

Рис. 2
Рис. 2

По мнению А.А. Ковалева, обнаруженные в мунх-хайрханских курганах Улаан говийн удзуур-1/1 и Галбагийн удзуур-1 однолезвийные бронзовые ножи без выделенной рукояти (черешка) с треугольным сечением по всей длине предмета имеют своим аналогом в том числе нож из седьмого слоя стоянки Тоора-Даш в Саянском каньоне Енисея (Семенов Вл.А., 1992, с. 36-37, табл. 21.-1); аналогии происходят также из памятников культуры Цицзя Чжунчжай и Линьцзя (Бай Юньсян, 2002, рис. 3.-4-5). Своим архаичным обликом обращает на себя внимание и второй нож из седьмого слоя Тоора Даш (Семенов Вл.А., 1992, с. 36-37, табл. 21.-2, фотография - Kilunovskaya M., Semenov V., 1995, fig. 12 (справа)). Если считать, что его узкий конец является черешком, то он больше напоминает афанасьевские однолез-вийные ножи (Погожева А.П. и др., 2006, рис. 68.-2-3, 6), но нюансы контуров и сечения этого ножа вполне могут быть результатом его сработанности и вторичной отковки. Однако Вл.А. Семенов (1992, с. 84), отнеся седьмой слой Тоора-Даш к позднему этапу окуневской культуры, датировал его, как и аналогичные тувинские памятники, XV-XII вв. до н.э. и даже XIII-XII вв. до н.э. (Семенов Вл. А., 1997а, с. 158). При этом он опирался на прослеженное «андроновское влияние», в частности, на якобы имеющие место аналогии указанным ножам в памятниках федоровской культуры. Выводы Вл.А. Семенова стали основой для представлений о «переживании» окуневской культуры в Туве и ее синхронности с памятниками карасукс-кой культуры (см., например: Чугунов К.В., Наглер А., Парцингер Г., 2006, с. 306). Однако изделия с такими признаками не найдены на федоровских памятниках или «хронологически сопоставимых с ними памятниках Западной Сибири». Как считает А.А. Ковалев, полученные радиоуглеродные даты по мунх-хайрханским памятникам должны, с учетом находки в Тоора-Даш бронзового ножа с треугольным сечением по всей длине, указывать на более раннюю, чем предполагалось, датировку седьмого слоя стоянки - в пределах XVII-XV вв. до н.э. Тем более, что близость керамики седьмого слоя керамике Черновой-VIII, как указывал сам Вл.А. Семенов (1997а, с. 158), «позволяет прийти к заключению о хронологической близости этих комплексов», а окуневская культура Среднего Енисея по комплексу данных радиоуглеродного датирования вряд ли может датироваться временем позже середины II тыс. до н.э. (Chernykh E.V., Kuz'minykh S.V., Orlovskaya L.B., 2004, p. 20, fig. 1-5, Епимахов А.В., 2005, с. 172-173).

Напротив, для находок из слоя 3 Тавдинского грота на Алтае мунх-хайрханские параллели могут означать необходимость омоложения. В этом слое наряду с керамикой и каменными изделиями позднего этапа среднекатунской поздненеолитической культуры было найдено медное четырехгранное шило, что побудило авторов раскопок выдвинуть предположение о начале освоения металлургии меди на Алтае в середине IV тыс. до н.э. (Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., Семибратов В.П., 2005, с. 337). Однако в том же слое были собраны 29 перламутровых «бусин», представляющих собой дисковидные (9-12 мм в диаметре) с крупным отверстием в центре нашивки на одежду, причем в двух случаях с пропилом-желобком, идущим от края к центральному отверстию (Кирюшин Ю.Ф., Кирюшин К.Ю., Семибратов В.П., 2005, с. 335, рис. 1 (4), фотография: http://www.bkatun.ru/intres/arheolog/nevek/). Более 25 таких же нашивок, в том числе с желобками, были обнаружены МЦАЭ в 2006 г. при раскопках могилы в кургане мунх-хайрханской культуры Цагаан уушиг-3 (Бурэнтогтох сомон, Хубсугульский аймак). Учитывая гораздо более поздние даты мунх-хайрханских комплексов, можно предположить, что перламутровые нашивки оказались в третьем слое Тавдинского грота в результате переотложения либо намеренного захоранивания с поверхности слоя.

Характерные для Монгольского Алтая памятники следующего периода - безынвентарные курганы с захоронениями в ямах и цистах на горизонте - входят в типологически и хронологически еще недостаточно разграниченный массив так называемых памятников «монгун-тайгинского типа» и «херексуров», распространенных также в Туве, Центральной Монголии и Забайкалье (см. обзор: Цыбиктаров А.Д., 2004). Как уже указывалось (Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007а, с. 82-84), топография размещения различных типов курганов в могильниках Монгольского Алтая может указывать на то, что курганы с вытянутыми на боку костяками, ориентированными головой в западный сектор - как в ямах, так и в цистах на горизонте сооружались в одно и то же время, в целом более раннее, чем четырехугольные курганы с камнями-маяками по углам, содержащие погребения в низких цистах.

Рис. 3.
Рис. 3.

На сегодняшний момент МЦАЭ получено пять дат по костям погребенных из курганов с вытянутыми на боку костяками: четыре - по погребениям в узких ямах (Тэлэнгэдийн ам-3, Хух толгой-3, 9, Кулала ула-2), одна - по погребению в цисте на горизонте (Хаалгатын ам) (табл. 1.-5). Дата по погребению в цисте на горизонте (Le-6945: 1620-1200 calBC) оказывается одной из самых ранних в этой группе, что подтверждает сомнения в справедливости гипотезы об эволюции погребального обряда монгун-тайгинского населения от погребений в ямах к погребениям на горизонте, высказанной Вл.А. Семеновым, К.В. Чугуновым и поддержанной Д.Г. Савиновым (Семенов Вл.А., Чугунов К.В., 1987, с. 74; Чугунов К.В., 1993; Савинов Д.Г., 1994, с. 58-59; 2002, с. 14-15). Вл.А. Семенов (2000, с. 142-143) впоследствии высказал мнение о «единовременности» захоронений в ямах и цистах. Полученный по этим пяти датам комбинированный радиоуглеродный возраст - 1390-1120 calBC (рис. 4) - указывает на достаточную компактность во времени бытования погребений с вытянутыми на боку костяками - XIV-XII вв. до н.э. Кстати, это еще раз опровергает доводы Вл.А. Семенова о «переживании» окуневской культуры в Туве до XII в. до н.э.: в его культурно-хронологической схеме появление монгун-тайгинских памятников из-за этого «переживания» датируется не ранее XII-XI вв. до н.э. (Семенов Вл.А., 1997б, с. 26). В то же время радиоуглеродное и типологическое датирование курганов с высокой многослойной цистой и скорченными на бокку костяками, включая херексуры с лучами и «оленными» камнями, приводит к выводу об их датировке уже скифским временем - начиная самое раннее с рубежа X-IX вв. до н.э. (Семенов Вл.А., 2000, с. 145; Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007а, с. 84; 2007б).

Временной разрыв минимум в два века между этими типами памятников в Монгольском Алтае, вероятно, заполняют многочисленные курганы с четырехугольной крепидой или оградой с камнями-маяками по углам и низкой цистой на горизонте. Однако МЦАЭ был раскопан только один памятник такого типа (Хотуу даваа-2/1), который дал минимум костного материала. Дата получилась чрезвычайно размытая (Le-6943: 1700-900 calBC) (табл.-6). Этот курган представлял собой каменную платформу с крепидой трапециевидной формы, в центре его насыпь была сложена из более крупных камней, наваленных на однослойную каменную цисту из нескольких глыб. Углами насыпь была ориентирована приблизительно по сторонам света, юго-восточная сторона ее была на 1,5 м длиннее северо-западной. Такая же трапециевидная форма и ориентация крепиды широкой стороной в юго-восточный сектор была зафиксирована МЦАЭ при обследовании других курганов с камнями-маяками Монгольского Алтая.

Трапециевидные ограды (крепиды) с широкой юго-восточной или восточно-юго-восточной стороной характерны для курганов («херексуров») Центральной Монголии (Allard F., Erdenebaatar D., 2005, p. 554-556, Takahama Shu et al., 2006, pl. 2-3). Центральномонгольские курганы такого типа имеют каменные насыпи или вертикальные камни по углам и, судя по результатом пока еще немногочисленных раскопок, наземную одно-двуслойную цисту из каменных глыб (Takahama Shu et al., 2006, p. 64-65). Известные на сегодняшний день радиокарбонные даты по костям лошади из сопровождающих такие курганы (в долине реки Хануй) ритуальных насыпей указывают на их датировку, скорее всего, XII-IX вв. до н.э.: 1040-850 BC («херексур» KYR 1), 975-680 BC (KYR 1), 1390-910 BC (KYR 57), 930-785 BC (KYR 119) (все с вероятностью 95,4%) (Allard F., Erdenebaatar D., 2005, p. 551, 553; Erdenebaatar D., 2007, p. 203). Представляется, что эту датировку можно распространить и на курганы с «маяками» Западной Монголии.

Рис. 4
Рис. 4

В связи с изложенным А.А. Ковалев пришел к выводу об отсутствии генетической связи между курганами, содержащими вытянутые костяки на боку, и четырехугольными курганами с камнями-маяками, а этих последних, в свою очередь, с куполообразными курганами, содержащими многослойную цисту (включая херексуры с «лучами»). Распространение на Монгольском Алтае четырехугольных курганов с «маяками» связано, скорее всего, с проникновением на запад центрально-монгольских культурных традиций, а появление здесь позже купольных круглых курганов с многослойной цистой (включая херексуры с лучами) эволюцией четырехугольных курганов с маяками объяснить невозможно. Поэтому все варианты типолого-хронологической группировки безынвентарных курганов бронзового века Саяно-Алтая, предложенные за последнее время различными исследователями (Чугунов К.В., 1993; Савинов Д.Г., 1994, с. 60-61; Семенов Вл.А., 2000, с. 141-149; Савинов Д.Г., 2002, с. 14-16; Цыбиктаров А.Д., 2004), нуждаются в корректировке. Так, нет никаких оснований объединять в одну культуру все типы безынвентарных курганов позднего бронзового века и уж тем более причислять к этой культуре все так называемые херексуры - собственно, любые курганы с оградами. Нет оснований и говорить о культурном и хронологическом единстве центральномонгольских «херексуров»-курганов с четырехугольной или круглой оградой (иногда с коридором от насыпи к восточной стенке ограды) и «херексуров», представляющих насыпь, соединенную с оградой радиальными перемычками-лучами. Нет оснований объединять в одну общность («шанчигский тип» по Д.Г. Савинову) курганы с цистой из уложенных в один-два слоя каменных глыб (Шан-чыг, к. 15-16 - см.: Кызласов Л.Р., 1979, с. 36-37) и курганы с эллипсовидной в плане гробницей, составленной из нескольких слоев уплощенных камней, уложенных длинной осью, как правило, по радиусу насыпи (Чарга, к. 4 - см.: Семенов Вл.А., 2000, с. 145, рис. 5). Как полагает А.А. Ковалев, 1) корректным будет применить название «монгун-тайгинской культуры» для характеристики насыпей-платформ с крепидой, содержащих костяки погребенных, уложенных вытянуто на боку в ямах или низких цистах на горизонте, с предварительной датировкой этой культуры XIV-XII вв. до н.э. (при естественном наличии инокультурных влияний, как, например, четырехугольные ограды курганов в Эрзинском могильнике: Кызласов Л.Р., 1979, с. 46-47); 2) различные типы курганов с одно-двухслойными цистами, погребенными, уложенными скорченно на боку, вытянуто на спине, с внешней оградой или без таковой, обнаруженные в Западной Монголии, Туве и Забайкалье, необходимо рассматривать как проявления традиций центральномонголь-ской культурной общности финального периода бронзового века; 3) куполовидные курганы с высокой цистой типа раскопанного в Туве на могильнике Чарга или исследованного МЦАЭ в Монголии кургана в курганной группе Адууг-2 (Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007а, с. 84) вместе с ритуально-погребальными комплексами, состоящими из херексуров с перемычками-«спицами» и оленных камней, относятся к особой культуре, господствующей в Западной Монголии в скифское время (см.: Ковалев А.А., Эрдэнэбаатар Д., 2007б).



*Исследование проведено при поддержке программы Президиума РАН «Механизмы и формы культурной адаптации человека к изменениям природно-климатической системы».
загрузка...
Другие книги по данной тематике

В. Б. Ковалевская.
Конь и всадник (пути и судьбы)

А.И.Мелюкова.
Скифия и фракийский мир

Игорь Коломийцев.
Тайны Великой Скифии

под ред. Е.В.Ярового.
Древнейшие общности земледельцев и скотоводов Северного Причерноморья (V тыс. до н.э. - V век н.э.)

Р.Ю. Почекаев.
Батый. Хан, который не был ханом
e-mail: historylib@yandex.ru