Кубарев В.Д. Конь и всадник: в эпосе, погребальной традиции и в наскальном искусстве Алтая
|
Драгоценный мой конь, когда я высокие горы переваливал,
Ты мне луноподобными крыльями служил, Когда я бурные реки переезжал, деревянным веслом мне был, Ты - крылья моих подмышек, ты - неразлучный мой друг, Умрем - кости будут в одном месте, Живы будем - жизнь у нас одна. Маадай-Кара (строки 2665-2675) Приведенные в эпиграфе строки из алтайского героического эпоса очень наглядно отражают неразрывную связь культурного героя с его конем. Суровая жизнь кочевника в горах, полная лишений и опасностей, была немыслима без верного и преданного друга. Нередко только конь мог спасти своего хозяина. Во время работы нашей экспедиции на Монгольском Алтае тувинцы рассказали мне историю, которая случилась с молодым пастухом. Пытаясь переплыть на коне через Цагаан-Гол, он попал в бурный поток и конь долго боролся с сильным течением, но, обессилев, утонул, когда до берега оставалось всего несколько метров. Парень остался жив. «Конь - это крылья», говорится в лаконичной алтайской пословице. В алтайских сказаниях конь родится в один день с героем, а воином становится только тогда, когда приобретает своего коня. В эпосе «эпитетами коня обычно являются слова эрjине и койлоо. Такими словами в древности называли коня, которого хоронили вместе с хозяином» (Суразаков С.С., 1985, с. 31). Древние тюрки мужчин хоронили с оружием и конем, и во многих могилах присутствуют явные признаки их гибели на войне. У некоторых воинов на черепах и костях отмечены следы смертельных ран от стрел, мечей и сабель. Нередко встречаются погребения людей и с отрубленными головами. Среди сотен древнетюркских захоронений, исследованных на территории Центральной Азии, лишь незначительную часть можно назвать элитными. Многие из них были ограблены или осквернены еще в древности, но те, которые дошли до нас не потревоженными, содержат яркий археологический материал. Это предметы импорта, серебряная посуда, золотые украшения, дорогое подписное оружие и т.п. Подобные погребения интересны тем, что зачастую их сопровождают исключительно информативные и ценные находки, такие как, например, монеты, рунические надписи и произведения искусства на различных предметах, остатки металлических доспехов и многое другое. К числу подобных редких погребений древнетюркской племенной знати относится раскопанный курган в урочище Балык-Соок Онгудайского района Республики Алтай (Кубарев Г.В., Кубарев В.Д., 2003). Любопытно, что в южной половине могилы, на глубине 1,5-2 м, обнаружены останки четырех коней, ориентированных головами на запад. Как известно, многие древнетюркские погребения Центральной Азии сопровождались захоронением одного, двух или очень редко трех коней. В балык-соокском захоронении принесены в жертву четыре коня - пока единственный случай среди раскопанных древнетюркских погребений Алтая. Этот факт, а также наличие ценных золотых и серебряных предметов (в том числе почти целого металлического панциря) свидетельствует о богатстве и об исключительно высоком положении погребенного в тюркской элите. Интересно отметить, что «ограбление» могилы произошло вскоре после захоронения умершего. Наше предположение подтверждается археологическими данными: кисть левой руки человека найдена в грабительском лазе в анатомическом порядке. По-видимому, речь может идти не об ограблении, так как многие ценные вещи не были взяты, а об осквернении могилы. Являлось ли главной целью людей (врагов умершего?) вскрытие погребения и похищение головы знатного тюрка судить сложно. Трудно объяснить отсутствие черепа человека еще и потому, что на месте, где должна была покоиться голова, найдена массивная золотая серьга с жемчужной подвеской. Она явно принадлежала умершему человеку, но каким образом была утрачена его голова, совершенно непонятно? Важным источником по истории древних тюрок, их военному делу служат письменные данные. Но если для периода Первого и Второго Тюркских каганатов основными и наиболее информативными можно считать китайские династийные хроники, то для Уйгурского и Кыргызского каганатов - свидетельства арабских авторов. Они позволяют соотнести содержащиеся в них сведения с археологическими материалами (погребения и наскальные изображения). В этом отношении интересно «Послание Фатху б. Хакану» ал-Джахиза, относящееся к IX в. (Мандельштам А.М., 1956). И хотя речь в нем идет о западных тюрках, его цитирование вполне оправдано, так как и западные, и восточные тюрки являются носителями единой культурной традиции. Поэтому для нас чрезвычайно важно то, что в одном погребении знатного воина из Балык-Соока рядом были обнаружены наконечник копья и защитный доспех. Однако наконечник копья не является исключительно редкой находкой в древнетюркских захоронениях. Так, на Алтае они известны в ранних средневековых курганах Уландрыка, Барбургазы, Катанды, Яконура и т.д. Как известно, копье применялось в основном для боя с противником, защищенным панцирем. Копье и защитный доспех определяли и тактику боя - таранный удар плотно сомкнутым строем, что подтверждают письменные данные: «...сила натиска в первый момент - а это удар, которым они достигают того, что хотят...» (Мандельштам А.М., 1956, с. 228). Подобная атака могла решить исход всего боя. Например, подобное яростное столкновение двух конных отрядов копейщиков прямым лобовым ударом показано на средневековых росписях Пенджикента. В арабских письменных источниках особо отмечается, что «...копье тюрок - короткое и полое. А короткие полые копья пронзают с большей силой и более легки для ношения» (Мандельштам А.М., 1956, с. 233). Отличительной чертой тюрок было не только умелое владение копьем, но и точность и быстрота стрельбы из лука. В балык-соокском погребении знатного воина найдены роговые срединные накладки на два лука, что соответствует описанию ал-Джахизом вооружения тюрков: «... они приучают всадников возить (при себе) два или три лука... » (Мандельштам А.М., 1956, с. 231). О тюрках в арабских источниках постоянно упоминается, что они хорошо экипированы: носили панцирь (аль-джавшан), кольчугу (дир), щит и шлем (бай-да). Тюрки достигли особого совершенства и предела в ведении боевых действий: «И (никто) не внушает такой страх арабским войскам, как тюрки» (Мандельштам А.М., 1956, с. 243). В задачи тяжелой ударной конницы или так называемой «врубающейся» конницы тюрок, входило и расстройство рядов противника, замешательство. Это была своеобразная «психическая» атака на пеших воинов. Разделение войска тюрок на легкую и тяжелую конницу общеизвестно. Тактика боя основывалась на взаимодействии легкой и тяжелой кавалерии. Легкие лучники оказывали активную поддержку панцирным всадникам, нанося большие потери противникку. В то же время они могли прикрыть отход тяжеловооруженных воинов в случае неудачной атаки. «Сила тюкю заключается в верховой езде и стрельбе из лука. Если они видят благоприятное положение, то продвигаются вперед, если замечают опасность, тотчас же отступают. Они бушуют, как буря и молния, и не знают устойчивого боевого порядка. Лук и стрелы являются их когтями и зубами, а кольчуги и шлемы - повседневным одеянием» (Liu Mau-tsai, 1958, p. 130). 
Рис. 1. Древнетюркские петроглифы у г. Шивээт-Хайрхан. Монголия Балык-сööкский панцирь, как и само погребение, является уникальным. Он также впервые найден в древнетюркских курганах Саяно-Алтая. Реконструкция металлического панциря и вооружения, сделанная Г. В. Кубаревым и Д.В. Поздняковым, дает полное представление о внешнем облике властного и грозного воина. Эта находка обогащает наши знания о развитии защитного вооружения Центральной Азии в конце I тыс., а также ставит ряд вопросов социально-экономического характера, политической истории, миграций и определения границ государственных образований в эпоху раннего средневековья. Особенно яркий и выдающийся комплекс древнетюркских петроглифов открыт недавно в Монгольском Алтае. Он расположен в долине высокогорной реки Хар-Салаа, у южного подножия священной горы Шивээт-Хайрхан. Древнетюркских всадников можно узнать по сценам загонной охоты. Однако здесь же есть и редкая сцена поединка тяжеловооруженного воина с лучником и другим противостоящим всадником, также вооруженным длинным копьем (рис. 1.-1). В рисунке «катафрактария» просматриваютсяугловатые очертания металлического шлема с плюмажем, длинный бронированный халат, на лошади защитная попона. Очень близкие по стилю изображения средневековых всадников в доспехах найдены в местности Цагаан-Отог, Хаар-Хаде (Монгольский Алтай), и в петроглифах российского Алтая: Жалгыз-Тобе, Чаганки, Кара-Оюка, Бичикту-Бома, на плитах поминального сооружения, в долине р. Юстыд. Наибольшее число изображений «катафрактариев» в Чуйской котловине вполне объяснимо. Как известно, она представляет собой опустыненную степь монгольского типа, где в бою возможно применение всех преимуществ плотно сомкнутого строя, тяжеловооруженных всадников. В других районах Алтая, с их пересеченной местностью и узкими долинами подобная тактика боя невозможна. В целом Алтай следует рассматривать в определенном смысле как природную крепость, и в особенности Центральный Алтай. В условиях узких горных троп и крутых бомов несколько воинов могли сдерживать продвижение целой армии. Хотя не исключено, что укрепленное валом городище в районе Большого Яломана, занимавшее важное стратегическое положение в долине Катуни, было сооружено в древнетюркскую эпоху. Но почти полное отсутствие находок затрудняет датирование этого сооружения. Наличие таких конструктивных особенностей некоторых древнетюркских оградок, как ров, вал, а также четырехугольная форма позволяют предположить знакомство алтайских тюрок с фортификационными сооружениями. |
загрузка...