II. Конкурирующие системы
| Три идеи, с которыми сражались Адальберон и Герард, были принесены мощными течениями, бравшими начало на Юге. Мы не поймем истинных масштабов столкновения, если не сумеем поместить напротив франкского, каролингского наследия, того, что остается от него в оттоновских или капетингских землях, напротив культурного возрождения, с которым напрямую связаны представления епископа Камбрейского и епископа Ланского, другую латинскую цивилизацию, на сей раз не воскрешенную усилиями эрудитов. Ибо она никогда и не умирала в провинциях, где то, что было глубоко внедрено Римом, не утратило всей своей жизненной силы, на тех территориях, где франки оставались пришельцами, захватчиками, не способными до конца проникнуть в национальные традиции — ломбардские, готские, провансальские, аквитанские, бургундские, — на пространстве цивилизации, творческую мощь которой только начинают понимать медиевисты, долгое время остававшиеся в плену легенды о Карле Великом. Жизнестойкость эта, без всякого сомнения, поддерживалась материальным благополучием. Этим областям колебания климата благоприятствовали меньше, чем полям Северной Франции, но они еще могли пользоваться давними запасами. Они граничили с исламским миром, с Византией, и были обязаны такому соседству множеством стимулирующих обстоятельств. Качество и обилие тамошних возможностей поражает взгляд, если вести речь о религиозной сфере. Не в этих ли краях укоренились три столпа средневекового христианства — бенедиктинский монашеский стиль, утверждение примата римского первосвященника, призыв к святой войне? Эти провинции долго пребывали в угнетенном положении. А теперь, на пороге второго тысячелетия, они грозят стране франков своего рода культурной колонизацией. Рожденное на Юге проникает на Север тем легче, что оживляется движение по старым путям, прежде всего по тем, которые через территории западных франков и бургундцев связывали Англию с Италией; что, с другой стороны, направление капетингской политики подталкивает короля к Сансу и Осеру, к аббатству Сен-Бенинь в Дижоне, где аббатом был Гильельмо де Вольпиано, итальянец, к Клюни. Франкские епископы, Адальберон и Герард, видят, как медленно просачиваются воды разрушительного потока. Эту-то волну, поднимающуюся с Юга, и имеет в виду Адальберон, когда саркастически говорит в «Песни» о новом сарацинском вторжении, смехотворном, возмутительном. Я рассматриваю трифункциональную схему и всю систему, в которую она встроена, как заслон, как ограждение, возведенное вокруг святилища при отступлении на каролингские опорные пункты; это защитная реакция, побуждающая, в частности, перечитывать величайшего из тех, кто когда-либо писал в краю франков, — святого Дионисия, Дионисия Ареопагита. |
загрузка...