Эпилог
|
Генезис современного французского государства обычно относят к периоду между 1280 и 1360 годами. На мой взгляд, зарождение его произошло раньше, началось у порога XIII века. В самом деле, можно увидеть, что уже после смерти Филиппа Августа в наличии были все части той политической системы, которая просуществовала вплоть до гибели «старого порядка», до момента, когда французские революционеры в своем неистовстве разрушили то, что они обозначали словом «феодализм». С этим понятием нам и сегодня приходится разбираться.
Конечно, в ту пору власть по-прежнему была погружена в домашнее и в сакральное. Она все еще исходит из дома, из «дворца» (hotel), из «oustau» — кресла, на котором восседает глава семьи, когда он вместе с советом верных людей решает дела сообщества, объединяющего и живущих, и усопших. Главными опорами такого сообщества являются узы, рождающиеся в застольном общении, дружба, обмен услугами между людьми, которые связаны между собой происхождением, брачными союзами и символическим родством, устанавливаемым благодаря оммажу, клятве покорности. Вся власть исходит от Бога, и тот, кому он ее доверяет, должен трудиться ради того, чтобы Царствие Божие низошло на землю. Эта миссия обязывает отправляться в крестовый поход, а также поддерживать инквизиторов. Однако в рамках доставшихся в наследство структур набухают зерна, которые, прорастая, скоро взломают эти рамки. После смерти Филиппа Августа, в атмосфере опьянения, вызванного торжествующим прогрессом, укореняется мысль о доброте природы. И именно эта идея заставила отступить движение катаров. Оно неизбежно должно было погибнуть, ибо осуждало плоть. В годы после кончины Филиппа Августа люди науки начинают открывать для себя, вслед за Аристотелевой логикой, и его философию. Вскоре эти люди, исходя из различия между законом небесным и законом человеческим, то есть основываясь на том же принципе, который двумя веками ранее был использован церковными реформаторами для утверждения превосходства духовного над мирским, станут проводить границу между природой и благодатью. Они придут к утверждению о том, что государство относится к сфере действия естественного права и не могло бы раствориться в Церкви. Ученые размышления и споры готовят почву для признания того, что все, относящееся к благодати, не поддается логическому осмыслению, не является предметом обсуждения. Благодать воспринимается лишь сердцем, порывы которого поддерживают простые слова Евангелия. Напротив, разум, предмет гордости человека, свободен и должен свободно управлять тем, что относится к области естественного. Ко времени кончины Филиппа Августа такие воззрения только лишь начинают складываться, они остаются достоянием очень узких кругов. Однако здравомыслие уже готово эти воззрения принять. Все миряне, начиная с короля, которого стесняют притязания римской курии, вплоть до крестьянина, упорно отказывающегося платить церковную десятину, — все они убеждены, что для спасения церковного устроения следует заставить его отказаться от мирской власти; такая власть естественным образом принадлежит государству, то есть монархии. Разумеется, эта монархия является наследственной и священной, но заботы разумного управления общим делом она поручает чиновникам, которые все более и более освобождаются от домашних форм королевской власти. Так, к моменту смерти Филиппа Августа вырисовывается направление всей дальнейшей истории власти во Франции. |
загрузка...