Введение. Иерусалим, королевство паломников

Латино-Иерусалимскому королевству было суждено возникнуть в конце XI — начале XII вв. на филистимлянском и финикийском побережье, простиравшемся от древней Газы до северных окраин Бейрута. На востоке его внутренние области включали в себя плато Галилеи, Самарии и Иудеи и борозду, образованную Иорданской долиной и Мертвым морем. Эта впадина выходила за свои пределы на всей своей протяженности, с двумя выступами, один из которых вел к северу, в направлении Хаурана (наст. Джебел Друз), в «Суэцкой земле», другой на юг, к древнему Моабу: вот эта земля, заканчивавшаяся у Акабского залива на Красном море звалась «Заиорданской землей».

Однако вовсе не плодородие этой почвы, ни ее торговое богатство привлекли и удержали крестоносцев в Палестине. За пределами Наблуской долины, в Самарии, и прибрежных равнинах — где особенно хорошо рос сахарный тростник — плато были довольно безводными; если же крестьянам удавалось добиться хорошего урожая зерновых культур, то ему грозила засуха или нашествие полчищ саранчи либо лесных мышей. Все эти неурядицы самым прямым образом отражались на политике Иерусалимских королей. Стада бедуинов должны были показаться западноевропейцам жалкими. Что касается торговли, то хоть она и познала великий размах в сирийских городах в XII в., но пока даже сравнима не была с тем, чем станет в XIII в.

Причина крестовых походов та же, что побудила основать новое королевство: папа Урбан II двинул баронов Запада к Иерусалиму с целью «освободить могилу Христа», поскольку нашествие турок сделало невозможным паломничество ко Гробу Господню. Число тех, кто откликнулся на его призыв, сильно превышавшее количество французских рыцарей, которые в том же самом XI в. помогали испанцам отвоевывать их полуостров у мавров — что было такой же «священной войной» и не требовало совершать опасное и долгое путешествие в Святую Землю — нам ясно демонстрирует, что христиане приняли эту задачу очень близко к сердцу. Точно так же, как паломничество в Компостелу побудило бургундцев основать графство Португальское, а паломничество к Монте Гаргано привело к созданию норманнского королевства обеих Сицилий, паломничество в Иерусалим лежало у истоков «королевства Востока» (используя выражение историка Гильома Тирского) и позволило ему просуществовать так долго.

Благоговение перед восточными святынями, Святой Землей, где проповедовал сам Христос во время своей телесной жизни, местами, где зародилось христианство и где разворачивались события, о которых повествовалось в Библии и Евангелии, не было «изобретено» в средние века. «Общество латинского Востока» издало собрание латинских «Описаний путешествий» в Святую Землю: они начались в эпоху раннего христианства и уже в IV в. Св. Иероним обосновался в Вифлееме: до нас дошло «Описание путешествия из Бордо в Иерусалим», датированное тем же веком. Великое переселение народов не остановило это движение, которому развивавшийся культ реликвий только прибавил популярности¹: описания о путешествиях гасконцев, бургундцев или англичан дошли до нас со времен Меровингов.

Само по себе арабское нашествие не превратило паломничество в неосуществимую затею. Если Св. Виллибальд и испытал некоторые трудности во время своего путешествия, прочие повествования нам показывают, что часто они протекали без особых осложнений. Карл Великий добился формального покровительства над Святыми местами, и возможно, поэтому в Палестине осели представители христианской церкви запада, что очень показательно: епископы и монахи так и остались в греческих монастырях Иерусалима и всего региона. Но вскоре палестинские святыни попали в руки «сарацин»: после фатимидского завоевания, когда в Сирии и Палестине начался, быть может, временно, подъем фанатизма, халиф Хаким, основатель религии друзов, приказал осквернить Св. Гроб в конце X в. Этот инцидент не имел длительных последствий, но он показал, что жизненному укладу, который воцарился на Востоке, может прийти конец. Подобные же события повторятся в тот момент, когда христианский мир обретет «самосознание», и вызовут неотвратимые карательные меры.

Итак, в XI в. популярность паломничеств в Святую Землю еще более возросла: несколько свидетельств, дошедших до наших дней, не позволяют в этом сомневаться². В начале столетия, после виконта Ги Лиможского, Гильома III, графа Руэга, и Гильома II Тайфера, графа Ангулемского, сам Роберт Великолепный, герцог Нормандии, пустился в дорогу на Иерусалим и скончался на обратном пути (1035 г.). Гуго I, граф Шалонский и епископ Оксерский (ум. 1039 г.) также принял участие в паломничестве, а ужасный Фульк Черный, граф Анжуйский, совершал его трижды. Незадолго до 1085 г. граф Люксембурга Конрад умер во время паломничества, и великий граф Фландрии Роберт Фриз, посетил Алексея Комнина по возвращении из Иерусалима (1090 г.). Путешествия в Святую Землю также приписывали Петру Отшельнику, популярному проповеднику крестового похода, равно как и Раймунду Сен-Жилльскому, которому было суждено стать одним из его главных героев³.

И паломничества уже становятся военными! Наряду с латинскими наемниками, которые, подобно Русселю де Байолю и Эрве «Франкопулу», оказали помощь Алексею Комнину в борьбе против турок и создали «франкским» наемникам добрую репутацию у князей Востока, мы видим, как трое германских епископов появились в Иерусалиме с многочисленным отрядом, ввязываясь во все драки по дороге (1064 г.). И когда Урбан II озвучил идею крестового похода, которая уже толкнула рыцарей в Испанию (и которую Вильгельм Завоеватель использовал в пропагандистских целях перед нападением на Англию), крестоносцам оставалось всего лишь вступить на дорогу, где уже прошли их отцы.

Но для латинского королевства также важным является то, что успех первого крестового похода обеспечил новый подъем паломничества. Историки крестоносцев вспоминали чувство, с которым бароны Запада вновь обрели места, освященные Христом, Девой Марией и апостолами. Недостатка в чудесах также не ощущалось, и рассказы вернувшихся домой крестоносцев придали духу тем, кто еще колебался. И хоть из крестоносцев, отправившихся в поход в 1000 г., мало кто добрался до Востока, толпы пилигримов, жаждавших посетить Святые места, все чаще и чаще прибывали по морю.

Лучше всего для нас будет пролистнуть «путеводители», которыми пользовались пилигримы, необычайно интересные и трогательные своей наивностью одновременно. Что может быть более очаровательно, чем замечание «это весьма доброе паломничество», следующее за описанием той или иной святыни! К этому прибавлялись примечания «туристического» свойства: крокодилы Цезареи стоят того, чтобы сделать крюк и поглазеть на их логово, а заодно и на находящуюся по соседству с ними часовню Богородицы, «необычайно красиво расположенную и весьма почитаемую». И конечно, привлекательность путешествия на Восток наряду с богоугодностью паломничества могло только подстегнуть пилигримов отправиться ко Гробу Господню⁴.

В первые годы молодого королевства Яффа была единственным портом, где высаживались пилигримы: тем более что это был самый приближенный к Иерусалиму город. Но скоро Акра выдвинулась на первый план, и именно ее наши путеводители указывают в качестве принимающего порта в рекомендуемых маршрутах. «Дорога паломников» восходит в южном направлении к горе Кармиль, откуда открывался вид на «Франшвилль», пещере и скиту Св. Дионисия, затем аббатству Св. Маргариты Греческой, где часовня напоминала о пребывании там Св. Илии. Недалеко от этого места Св. Бурхард основал монастырь Св. Девы Марии, где зародился орден кармелитов. Дорога шла возле моря, минуя маленькое поселение Анн, где, как говорили, были выкованы гвозди Креста — так же как неподалеку, в Кафарнаоне, отчеканили тридцать серебряников, за которые Иуда продал своего учителя. Еще дальше находился греческий монастырь Св. Иоанна, известный чудесами, которые там происходили.

Посетив могилу Св. Эуфемии, в Шатель-Пелерен, благочестивые путешественники спешили в Цезарею, где их глазам представала часовня центуриона Корнелия, «наследника Св. Петра на посту архиепископа Цезарейского», и могилы дочерей дьякона Филиппа. Рекомендуемая экскурсия предусматривала посещение «Peine Perdue», не столько из-за часовни Пресвятой Девы, сколько из-за болот, «где водилось много крокодилов, которых поместил туда один из сеньоров Цезарейских, приказавший привезти их из Египта». Другой путеводитель приводит более расширенный вариант этой легенды: этих «кровожадных тварей» привез туда «один богатый человек, пребывавший в Цезарии, и приказал их вскормить, ибо пожелал, чтобы они сожрали его брата из-за разногласий между ними». Но в день, когда он уговаривал своего брата искупаться в этом пруду, тот заставил его спуститься /в воду/ первым, и бестии, которых он завел, мигом утащили его на глубину, да так, что никто не смог его найти»⁵. Впрочем, Плиний Старший уже поведал сходную легенду о первых крокодилах, которых видели в Сирии, прежде чем попасть в Египет, в этом регионе Цезареи, который напоминает дельту Нила.

Затем следовала часовня, где Мария Магдалина принесла покаяние; вслед за этим пилигримы попадали через Арсуф в Яффу, где им показывали причал, откуда «св. Яков Галисийский (Компостельский)» отправился в Испанию⁶.

Из Яффы путь вел в далекий монастырь Св. Екатерины на Синайской горе, о котором рассказывало множество привлекательных легенд: как и монахи, животные из самой пустыни питаются только маслом, проистекающим из гробницы святой, и «манной, которая снисходит на гору»; по пути можно было в Гадре (Газе) почтить память Самсона, который унес на плечах двери этого филистимлянского города. Но Яффа была прежде всего вратами Иерусалима, откуда две дороги вели в Святой Город⁷: путь через Рамлу, менее безопасный, рекомендовали выбрать из-за необычайно древней часовни Св. Абакука; на другом дороге, пролегавшей мимо Лидды, Св. Петр воскресил Табифу, служанку апостолов, «и это — прекрасное паломничество из-за церкви необычайной святости и чудес, свершенных там Св. Георгием».

И на подходе к Иерусалиму паломник на каждом шагу встречал новые святыни: ворота Св. Стефана напоминали о побивании камнями первого мученика, Св. Гроб состоял из Циркуля (гробницы) и Круга (где было положено тело Христа перед его погребением). Перед паломником представали Голгофа с колонной бичевания, место, где нашли Св. Крест, темница Господа, чудотворное изображение Девы Марии (Египетской), церковь Св. Марии Латинской, место, где рыдали святые женщины, Храм и Святой Холм, жертвенный алтарь Авраама, церковь Св. Иакова, возведенная на том месте, где претерпел мученическую смерть первый епископ Иерусалима. Затем следовал алтарь, где был умерщвлен Захария, сын Барахии, «Купальня Богородицы и Господа Нашего», изваяние Св. Симеона, Сионская гора, где умерла Пресвятая Дева, место трибунала Каифы, часовня Св. Духа — с Сенаклем, купелью Силоэ, поле Хакелдама, Кедронекий ручей, где Давид собирал камни, которыми потом сразил Голиафа, Гефсиманский сад и Оливьерская гора, с отпечатком ноги Иисуса, «часовня Св. Пелагеона, ou Nostre Sir fist la Pater Nostre», место, где росло дерево, из которого сделали крест, Иосафатская долина, с изваянием Пресвятой Девы и множество иных мест, ставших святынями из-за связанных с ними воспоминаний или происходивших там чудес. Уже одного их перечисления было достаточно, чтобы сделать желанным паломничество в Иерусалим и притягивать толпы людей со всех уголков христианского мира к Святому Граду, несмотря на опасности, подстерегавшие их на долгом пути! Однако автор «путеводителя» позаботился о том, чтобы пилигримов не постигло разочарование при виде незначительных размеров городов, где находилось столько святынь: «города там, — пишет он, — не большие, маленькие».

Иерусалим был главной целью пилигримов, но как было не посетить Вифанию или «Emmaus», по пути побывав в месте рождения Иоанна Крестителя — как не посетить Сорокадневную гору, где постился Иисус, сад Авраама и Иерихон, где Спаситель принял крещение? И Вифлеем с яслями, где все напоминало о поклонении волхвов, колодец, куда упала их путеводная звезда, гробницы Невинноубиенных Младенцев и Св. Иеронима? К югу от Вифлеема, по дороге, ведущей к Синаю, стоял Хеврон, где показывали место рождения Адама и Евы наряду с домами Каина и Авеля, и гробницы патриархов (Авраама, Исаака, Иакова и их жен), найденные в 1119 г. канониками латинского монастыря, водворившегося в этом городе и восстановленного по приказу Балдуина II⁸.

Помимо Иудеи, Галилея была другим центром наиболее активного паломничества. Путь туда лежал посреди Самарии через Наблус — где колодец Иакова напоминал о разговоре Иисуса с самаритянкой, Севастия, место казни и могилы Иоанна Крестителя, и через Наим, что находился у подножия Гермонской горы, где все напоминало пилигриму о воскрешении сына вдовы. Дальше дорога вела на Галилею, где при виде Фаворской горы путник вспоминал о таинстве преображения; огромный город Табария (Тивериада) раскинулся на берегу озера, где Христу был дарован чудесный улов. Далее был Капернаум, прославленный столькими чудесами, «Стол Господа Нашего», «где, как гласит молва, он вкушал вместе со своими учениками», гора, где он умножил хлеба, и Геннисаретское озеро. В Кане Галилейской все напоминало о свадьбе, когда Христос претворял вино в воду, и пещера в скале, где он укрылся от иудеев. В Назарете, маленьком городке, паломнику показывали церковь Благовещения, источник архангела Гавриила, часовню, где жили Св. Захария и Св. Елизавета... Через Заффран, где родился Св. Иаков Галисийский, паломники возвращались в Акру, откуда самые благочестивые среди них отправлялись на север, посещая по пути Тир (где Христос объявил заповедь Блаженства), Сарепту (прославленную чудесами Илии) и Сидон (где Христос исцелил хананеянку), вплоть до Бейрута, где поклонялись чудесному распятию, которое, пронзенное копьем одного иудея, исторгло кровь и слезы, объект почитания, о чем свидетельствует отсылка реликвий в Италию, Францию и Англию. И конечно, каждый паломник стремился привезти с собой на родину «сувениры», главным образом мощи: многочисленные тексты, составленные прелатами латинского Востока, были «подлинниками», своего рода сертификатами происхождения, которые прилагались к реликвариям.

В эпоху, когда паломничество было проявлением наиболее истового благочестия, королевство Иерусалимское, выступая в роли хранителя Святых мест, уже исходя из одного факта своего существования, выполняло задачу, которую мы бы сегодня назвали охраной общественных интересов. Защита дорог и полицейский надзор за ними занимали особенно важное место — П. Дашан отметил быстрый рост укреплений вдоль маршрутов следования пилигримов — и именно с этой целью и был создан орден тамплиеров; именно эти функции принесли ордену популярность и легли в основу его могущества. Обеспечив нормальное функционирование паломничеству, королевство извлекло из него пользу, чтобы пополнить свои ресурсы; так же поступала и церковь, с помощью гостеприимных домов оказывая пилигримам необходимую им общественную поддержку.

До нас дошло довольно мало сведений об этих доходах; по договору, заключенному с Венецией в 1244 г., король получал право на треть платы, которую паломники отсчитывали за проезд в Святую Землю. Эта плата никогда не была очень большой: по тарифу марсельцев от 1268 г. за путешествие в четвертом классе требовалось заплатить 25 су, а в первом — 60 су, а в 1248 г. корабль «Сен-Франсуа», отправлявшийся из Марселя, перевозил паломников за 38 су «raymodins». Однако каждое судно могло перевозить в Святую Землю от 500 до 2000 пассажиров, что приносило королевской казне довольно значительный доход⁹. Весьма вероятно, что помимо этих сумм взимались и другие пошлины и сборы. Кроме того, имущество паломников, скончавшихся без завещания — что называли «echoite» — принадлежало королю¹⁰.

Приезд и пребывание пилигримов также благоприятствовало и экономической активности королевства. Не говоря о продуктах — которые часто поставляли приезжим гостеприимные дома и монастыри — продажа «сувениров» обогатила не одного купца. В Иерусалиме, например, в обычае было продавать пальмовые ветви: по свидетельству Эрнуля, возле рыбного рынка, неподалеку от лавок ювелиров, торговали «пальмовыми ветвями, которые паломники увозили домой из Святой Земли». Гильом Тирский познакомил нас с курьезной историей, повествующей о том, как одна семья получила монопольное право на продажу этих ветвей: в годину гонений одни сарацин якобы обвинил местных христиан в осквернении мечети. Чтобы спасти общину, один молодой сириец признался в преступлении, которое он на самом деле не совершал; но в вознаграждение за свою жертву юноша попросил у своих единоверцев разрешить его семье торговать пальмовыми ветвями; по словам Гильома, эту традицию продолжали чтить и после прихода крестоносцев.

Если паломники, принадлежавшие к разным течениям христианства, — русские, подобно игумену Даниилу (1113—1115 гг.), греки, как Иоанн Фока (1185 г.), абиссинцы, грузины, несториане, армяне — и даже евреи с самаритянами¹¹ обогащали королевство, то «латинские» пилигримы играли несколько иную роль, столь же важную для защиты Иерусалима. Ведь сезонный приезд паломников позволял Иерусалимскому королю нанимать к себе на службу рыцарей и сержантов, которые в этом качестве участвовали в кампаниях против мусульман. Часто случалось — как, например, в 1113 г. после разгрома христиан под Синн-аль-Наброй, — прибытие первых кораблей с Запада спасало королевство в тот миг, когда ему грозило нашествие врагов или же когда иерусалимская армия терпела поражение. На языке людей средневековья не было никакой разницы между «крестовыми походами» и «паломниками».

Поэтому, когда купцы и пилигримы посещали порты королевства, как, например, в 1220 г., то эти годы считали катастрофическими¹². Заключая договоры с сарацинами в XIII в., христиане всегда стремились добиться свободного доступа для паломников к святыням Иерусалима и Назарета даже тогда, когда эти города попадали в руки мусульман. Но, несмотря на это, мусульмане чинили препятствия пилигримам — взимали повышенные поборы, всячески притесняли, например, заставляли входить в город только через «потайную» дверь Св. Ладра (Saint-Ladre), запрещали латинянам посещать множество храмов — и число паломников из года в год стало уменьшаться. В ответ папство провозгласило защиту Святой Земли богоугодным делом; когда с середины XIII в. от королевства почти ничего осталось, понтифики продолжали призывать пилигримов посещать то, что от него уцелело. Именно с подобной целью был создан примечательный текст «Прощения Акры»¹³, где перечислены многочисленные монастыри этого города (заметим, что в предыдущих путеводителях паломникам рекомендовали побывать только у могилы Св. Гильома, прославленной не раз происходившими там чудесами), чье посещение сулило отпущение грехов. Мы видим в этом росте церквей, гарантировавших отпущение, средство, при помощи которого сирийское духовенство и «пулены»¹⁴ старались удержать как можно больше пилигримов на прежней стезе, ведущей в Иерусалим. То, что наплыв паломников в Святую Землю продолжался, косвенно засвидетельствовало папство, когда, стремясь в начале XIV в. организовать блокаду Египта, запретило в некоторой мере совершать эти благочестивые путешествия, дабы тем самым лишить мусульман доходов, каковые они взимали с приезжих. Но движение паломников было лишь приостановлено и вскоре возобновилось¹⁵, правда, далеко не с тем размахом, который в свое время вдохнул жизнь в Иерусалимское королевство.

Итак, не забывая о роли, сыгранной в истории королевства этими экономическими аспектами, напомним, что все же именно паломничество внесло свою существенную лепту в дело созидания «Восточного королевства»; именно ему это латинское государство обязано своей парадоксальной выносливостью, с которой оно удержалось на сирийско-палестинском побережье, несмотря на свою отдаленность от Запада. В этом существовании франкской колонии во враждебной земле — которая сильно отличалась от сменившего ее Кипрского королевства — слишком часто хотели видеть доказательство ее полезности для торговых республик Италии. Но не забудем, с какой легкостью итальянцы утратили интерес к королевству в разгар своих междоусобных войн и политических альянсов с мусульманскими государями. Прежде всего, Иерусалим был королевством паломников — в большей степени, чем любое другое из государств, основанных на Востоке или на Западе в сходных обстоятельствах.

¹ До наших дней сохранились реликварии, где хранили елей из Святой Земли (например, знаменитая чаша в Монзе), куски земли с кровью, даже (в Вильер-Сен-Сепулькр, на Уазе; XI в.) плитки с мощеного пола церкви Гроба Господня. Именно из Палестины начал свое шествие по Европе культ Св. Стефана после нахождения его тела священником Люсьеном и распространение во множестве его мощей, — Tohler et Molinier. Itinera Hierosolymitana, I, Geneve, 1885. — В храме Богородицы в Булони почитали реликвии, присланные Готфридом Бульонским и Балдуином I.
² В 1055 г. папа Виктор II, столкнувшись с проблемой массового наплыва паломников, просил у властей Визакгийской империи освободить их от пошлин (Riant// А. О. L., I, Р. 50).
³ На самом деле паломничество совершил его брат Гильом IV Тулузский (около 1092 г.). См.: L. Laranne. Des pelerinages en Terre Sainte avant les Croisades// Bibliotheque de l’Ecole des Chartes. 1845. P. 1, где упоминается о паломничестве в 1039 г. Тьерри III Голландского и графа Барселоны. Сведения о паломничестве графа Шалона содержатся в «Деяниях епископов Оксерра, ed. Duru// Bibliotheque historique de l’Yonne. L. Halphen. Le comte d’Anjou au XI siecle. P. 213 и далее».
⁴ Н. Michelant et G. Raynaud. Itineraires a Jerusalem. Geneve, 1882. P. 89—200 et passim.
⁵ Foucher de Chartres. P. 778.
⁶ В церкви Сен-Пьер ла Гранд в Яффе, которую в 1103 г. патриарх Эвремар отдал каноникам Гроба Господня (R. R. 40).
⁷ P. Deschamps. Defense du royaume de Jerusalem. P. 20.
⁸ Ch. Kohler. Un nouveau recit de L’invention des patriarches// Melanges pour servir a histoire de l’Orient Latin. Т. I. Paris, 1906, P. 1; Riant// R. H. C., Hist. Occ. P. 302—316; Honigmann. Al-Kahalil// Encycl. De l’lslam. Т. II.
⁹ CH. De la Ronciere. Histoire de la Marine francaise. Т. I. P. 244, 276 (Paris, 1909); L. Blancard. Documents inedits sur la commerce de Marseille au Moyen Age. (Marseille, 1885). Т. I. P. 334. Т. II. P. 321 (1248 г.: завещание некоего горожанина, Жиро де Карделлака, который отписал сумму, на которую неимущих крестоносцев перевозили бы в Святую Землю).
¹⁰ <R.R.>, 321, 322 (1156 г.).
¹¹ Michelet et Raynaud. Op. cit. P. 74: В Самарии существовал только один «монастырь (moustier), которым владели самаритяне (que li samaritain I ont), и только там они могли совершать богослужение (sacrefice) на Пасху, а более нигде не могли... Туда приходили самаритяне из Египта и Дамаска и со всей языческой земли...
¹² Delaborde. Р. 123—125.
¹³ Michelet et Raynaud, in fine.
¹⁴ «Пуленами» сначала называли детей, рожденных от брака между франками и местными жителями, но в конце концов этим прозвищем стали награждать всех «франков», родившихся в Святой Земле.
¹⁵ Например, булла № 40265 Иоанна XXII (ed. G. Mollat) посвящена основанию в 1328 г. гостеприимного дома Св. Стефана в Фамагусте «для нужд пилигримов, плывущих в Святую Землю». Теперь пилигримы пускались в путь, только если получали разрешение Св. Престола на паломничество.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3538

загрузка...

Другие книги по данной тематике