Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

В.М. Тихонов, Кан Мангиль.   История Кореи. Том 2. Двадцатый век

От редактора

С книгами профессора Кан Мангиля я впервые столкнулся, находясь осенью 1991 г. на стажировке в сеульском университете Коре— том самом, на исторической кафедре которого преподавал тогда профессор Кан, где плодотворно трудятся до сих пор многие его ученики. Я изучал по этим книгам историю как позднечосонской Кореи, так и Кореи ХХв., и они оказали значительное влияние на формирование моих собственных воззрений на корейскую историю. В определенном смысле, хотя я и не ходил на лекции к профессору Кану, я считаю его одним из своих наставников. В его трудах меня привлекало внимание к глубинным социально-экономическим процессам (в частности, к развитию товаро-денежных отношений в корейской экономике XVII1-XIX веков), а также беспощадно-критическое отношение к истории собственной страны, «срывание всех и всяческих масок». Скажем, анализируя экономическое развитие Южной Кореи 1970-х гг., которое в сегодняшней России принято (вслед за южнокорейским официозом) почтительно именовать «экономическим чудом», профессор Кан подчеркивает крайнюю зависимость южнокорейского монополистического капитала от иностранных займов и инвестиций, от поставки ресурсов и комплектующих из-за рубежа, а также диспропорции в развитии народного хозяйства — подчиненное положение мелкого и среднего капитала, хронические неудачи в сельскохозяйственной политике и т.д.

По сути, профессор Кан дает систематизированное представление именно о тех чертах полупериферийного, зависимого капитализма Южной Кореи, которые в итоге способствовали возникновению в экономике кризисных явлений, приведших к экономическому и социальному кризису 1997-1998 гг.— последствия которого ощущаются в стране до сих пор. Вопреки сложившимся в определенных кругах в России наивным представлениям о «просвещенной» диктатуре Пак Чонхи, проф. Кан наглядно, на конкретных фактах, показывает, каким образом полицейский произвол, подавление основных прав и свобод, цензура, систематическое ограбление рабочего класса через политику «сдерживания» роста зарплат и насаждение официозного национализма пагубно влияли на корейское общество. Нет ли тут предостережения всем тем, кто, пренебрегая международным опытом, хочет выдать связанный с благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой количественный рост экономических показателей в условиях авторитарной системы за качественное, поступательное развитие общества как целого?

Но нельзя не отметить, при всем уважении к профессору Кану, и целого ряда теоретико-методологических проблем в его видении новейшей истории Южной Кореи. Скажем, часто употребляющийся им термин «народные массы» (минджун) включает в себя как рабочих, так и мелкособственнические слои — середняков деревни, мелких и средних предпринимателей, торговцев и т.д. Это не совсем корректно с марксистской точки зрения, ибо отношение к средствам производства, а также социально-политическое мировоззрение у этих слоев не может не быть различным. Конечно, и интересы мелкособственнических слоев приносились в жертву правившими в Южной Корее режимами, что обуславливало их участие в борьбе с диктаторскими правительствами 1950-80-х гг., но их недовольство политической системой никогда не переходило в неприятие капитализма как социально-экономического строя. А вот среди фабрично-заводского пролетариата и части городской интеллигенции Южной Кореи радикальные идеи, навеянные, прежде всего, социалистическими доктринами, начали распространяться уже с середины 1980-х гг.

«Национальный» марксизм профессора Кана проблематичен и в другом своем аспекте — является ли, с точки зрения эксплуатируемых слоев населения Корейского полуострова, прогрессивной любая подвижка на пути к Объединению страны? Скажем, строительство южно-корейских предприятий в КНДР означает, наряду с, несомненно, прогрессивным развитием производительных сил, и беспощадную эксплуатацию труда северокорейских рабочих, лишенных права на создание свободных профсоюзов и забастовку. Говорить от Объединении как прогрессивном с классовой точки зрения процессе можно, видимо, лишь тогда, когда оно будет еще и движением «снизу», а не просто серией договоренностей между монополистической буржуазией Юга и бюрократической диктатурой Севера. Это, несомненно, понимает и профессор Кан (недаром он критически отзывается о политике южнокорейских властей, запрещающих свободные и самостоятельные контакты с Севером «снизу», без посредничества государства), но, как кажется, энтузиазм в отношении Объединения как национальной задачи в определенной степени смягчает марксистскую строгость его анализа.

Марксизм есть, прежде всего, дух сомнения и критики, антипод некритического почитания авторитетов, — ив этом смысле критическое отношение к идеям профессора Кана является должным и необходимым. Но одновременно нужно помнить и о значении труда профессора Кана, открывшего принципиально новую перспективу для понимания новейшей истории Кореи — истории расколотой страны, но в то же время и истории борьбы за национальное воссоединение, гражданские, человеческие и социальные права.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Под редакцией А. Н. Мещерякова.
Политическая культура древней Японии

Майкл Лёве.
Китай династии Хань. Быт, религия, культура

Леонид Васильев.
Древний Китай. Том 2. Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Екатерина Гаджиева.
Страна Восходящего Солнца. История и культура Японии

А. Ю. Тюрин.
Формирование феодально-зависимого крестьянства в Китае в III—VIII веках
e-mail: historylib@yandex.ru