Предисловие ко второму тому
|
Учебник писать труднее, чем научную статью или монографию. Во-первых, приходиться решать, какой именно материал, какие события наиболее важны, так как учебник, по определению, — компактное, сжатое повествование о ключевом в истории. Отбор «ключевого» материала — дело в значительной мере субъективное и всегда спорное. Данный учебник следовал советской/российской традиции: первостепенное внимание уделялось взаимосвязи между изменениями в структуре материального базиса (производительных сил) общества и эволюцией политико-идеологической надстройки. При всех преимуществах подобного подхода, он не лишен и значительных недостатков. Так, не уделяется достаточного внимания «микроистории» — бытовой культуре, персональным жизненным историям рядовых членов социума, их взглядам на общество и мир. Не остается достаточно места, чтобы увязать изменения в обществе с переменами в литературе, искусстве, формах проведения досуга. Осознавая невозможность дать полную и живую картину исторических событий в рамках экономико-социального анализа и стремясь по мере сил восполнить его недостатки, автор все же остановился на этом подходе, и, прежде всего, потому, что он обладает преимуществом системности. Автор надеется, что учебник поможет понять структурную взаимосвязь общественных и идеологических феноменов — появления и распространения новых социально-политических доктрин (социал-дарвинизма, национализма, основанного на социал-дарвинистском мировидении, и т.д.), образования всевозможных групп, партий, организаций и т.д. — с глубинными социально-экономическими процессами, с динамикой классовых и социальных интересов.
Во-вторых, толкование истории всегда политично. Одни и те же события истолковываются историками совершенно по-разному в зависимости как от их собственных социально-политических пристрастий, так и от того, каким образом хочет легитимизировать себя с помощью истории та социально-политическая система, в которую историки включены. В каком-то смысле, можно сказать, что полностью объективное толкование истории невозможно в принципе. Ни один толкователь не может полностью высвободить себя из «паутины» интересов и пристрастий, будучи сам частью того или иного общества и завися от него. Так, при том, что, строго говоря, достаточных предпосылок для самостоятельного развития капитализма в Корее к 1884 г. не было и реформаторы (Ким Оккюн, Пак Ёнхё и другие) представляли собой периферийную, сильно зависимую от Японии «модернизаторскую» элиту, историки КНДР описывают их чуть ли не как «буржуазных революционеров» — ибо только так можно логически объяснить, каким образом партизанская деятельность группировки Ким Ир Сена в 1930-е годы могла являться «социалистической революцией». Не лишен субъективности и автор данного учебника. Однако, поскольку возможно, учебник писался с критических позиций как по отношению к историографии КНДР, так и по отношению к националистическому историописанию Южной Кореи. Задачей автора было не легитимизировать с помощью истории то или иное из существующих на Корейском полуострове сегодня государств или политических течений, а показать социально-политические процессы на этапе перехода к современному обществу во всей их трагической противоречивости. Так, признавая коммунистическое движение Кореи 1920-30-х годов как субъективно, так и до известной степени объективно выразителем интересов формирующегося пролетариата страны и бедняцкого большинства крестьянства, автор в то же время стремился показать, что многие лидеры этого движения — например, выдающийся корейский революционер Пак Хонён, — сами происходили из социальных слоев, ничего общего с пролетариатом не имевших, и в отношении с «трудящимися» ощущали себя элитой, которой вовсе не обязательно было прислушиваться к мнению своих «ведомых». В результате движение, даже объективно отражая интересы широких масс, страдало от отсутствия внутренней демократии, а также от идеологической подчиненности догматическим взглядам своих лидеров, переносивших на сталинский СССР традиционное отношение корейских конфуцианских элит к имперскому Китаю. В этом смысле, данный учебник не делит исторические фигуры на «героев» и «злодеев», а старается выявить в деятельности каждого из них нюансы и внутренние противоречия. В конце концов, именно в осознании и преодолении противоречий — залог поступательного исторического развития. Как известно, националистическая историография как КНДР, так и (в меньшей степени) Южной Кореи всегда с определенным подозрением относилась к исторической литературе по Корее (и особенно по новой и новейшей истории), выходящей на иностранных языках за рубежом, видя в позиции ее авторов, прежде всего, отражение интересов тех стран, гражданами которых они являлись. Во многих случаях, надо сказать, подобное отношение было небезосновательным, хотя деятельность ряда прогрессивных зарубежных историков Кореи — японца Кадзимура Хидэки (1935-1989), много поработавшего над обобщением марксистского понимания новой истории Кореи, или американца Брюса Камингса, заложившего основы критического подхода к политике США на Корейском полуострове, — наоборот, скорее противоречила интересам правящих кругов «их» стран. Автор данного учебника — пишущий по-русски выходец из СССР, являющийся на данный момент гражданином Южной Кореи и в то же время российским ученым в широком смысле этого слова, исходит не из «национальных» интересов, как бы они не формулировались, а из категорий «прогрессивного» и «реакционного» в историческом процессе, рассматривая отношения Кореи с Российской Империей и СССР, прежде всего, с точки зрения корейских народных масс, передовой интеллигенции Кореи, боровшейся за освобождение страны и прогрессивные изменения в ее социально-политическом устройстве. С этой точки зрения, несомненно, например, что Октябрьская революция — при всех тех эксцессах, в которые она позже вылилась в самой России, при всей неоднозначности политики партии большевиков, уже с весны 1918 г. начавшей отходить от провозглашенной в более ранних трудах В.И.Ленина («Государство и революция» и т.д.) программы построения демократического социализма, — была ключевым событием для истории Кореи в XX веке. Октябрь дал передовым людям Кореи надежду на национальное и социальное освобождение, одновременно позволив им преодолеть ограниченность националистических воззрений, повести освободительную борьбу в союзе с коммунистами колониальной метрополии Японии. Но и столь же несомненно, скажем, что реальная политика Коминтерна в корейском вопросе вовсе не всегда проводилась с учетом местных условий и особенностей, и интересы корейского освободительного движения иногда приносились в жертву постоянно меняющейся «генеральной линии». «Национальной гордости великороссов» — так, как понимал ее В.И.Ленин, — нисколько не противоречит, наряду с законным чувством гордости, например, за Освобождение Кореи от японского владычества, и осознание ответственности за некоторые трагические моменты в новой и новейшей истории Кореи и корейцев СССР. Скажем, насильственное выселение приблизительно 171 тыс. советских корейцев, разделивших таким образом судьбу миллионов репрессированных граждан СССР самых разных национальностей, с Дальнего Востока в Среднюю Азию осенью 1937 г. нанесло, несомненно, сильнейший удар по своеобразной культуре Корейцев России, складывавшейся с конца XIX в. Горька ирония судьбы — российские корейцы, в абсолютном большинстве своем с энтузиазмом поддержавшие Октябрьскую революцию и немало сделавшие для установления власти Советов на Дальнем Востоке в борьбе с японской интервенцией, стали первым в советской истории этносом, подвергнутым массовой принудительной депортации! Необходимо сказать несколько слов о структуре настоящего тома. Как первоначально и предполагалось, в него вошло описание истории Кореи с русско-японской войны 1904-1905 гг., поражение России в которой сделало возможной колонизацию Кореи Японией, и до Освобождения Кореи в августе 1945 г. — то есть новой истории Кореи в XX в. Используемое здесь понятие «новой истории» несколько отличается от использовавшегося в большинстве описаний истории Кореи советской эпохи. «Новая история» трактуется автором данного учебника как период включения Кореи в мировую капиталистическую систему в качестве сначала объекта политико-экономической экспансии (с 1876 г.), а затем — полуколонии и колонии Японии (с 1904-1905 гг.). Раннему периоду новой истории Кореи (1876-1904 гг.) посвящены последние главы первого тома. Однако новой историей Кореи с 1904 г. содержание настоящего тома не исчерпывается. В качестве дополнения в него включен перевод учебного пособия «Новый взгляд на новейшую историю [Южной] Кореи» почетного профессора университета Корё (Сеул) Кан Мангиля (р. 1933), взгляды которого весьма близки моему собственному пониманию истории Кореи этого периода. В марте 2007 г. я лично получил от проф. Кан Мангиля — на тот момент исполнявшего обязанности председателя Президентской комиссии по расследованию деяний прояпонских коллаборационистов колониального периода (Тэтхоннён сосок чхинилъ панминджок хэнви чинсан кюмён вивонхвё) — любезное разрешение на перевод его книги, за которое, пользуясь случаем, хотел бы еще раз выразить благодарность. Одной из принципиальных особенностей учебника проф. Кан Мангиля является то, что история КНДР в него не включена. Ученый сознательно ограничил себя историей государства, в котором живет — Южной Кореи, — исходя из понимания того, что в условиях продолжающегося раздела страны написание полной и сбалансированной истории Кореи после 1945 г. как целого практически невозможно. Для этого нужен как более свободный доступ к северокорейским материалам, так и выработка новых методологических подходов, которые позволили бы аргументированно указать на параллели в развитии двух корейских государств, но все это остается делом будущего. Поскольку история северной Кореи и КНДР после 1945 г. оказалась в настоящем издании не охваченной, то читатель адресуется к трудам других корееведов, советских/российских и зарубежных, по этой теме. Надо отметить, что в советские годы в описании новейшей истории Кореи отечественные историки-корееведы отдавали бесспорный приоритет КНДР. В какой-то мере эта ситуация сохраняется и в последние годы, когда по данной тематике вышли работы В.П. Ткаченко, А.З. Жебина, Л.В. Забровской, Ю.В. Ванина, и ряда других исследователей1. Их и хотелось бы порекомендовать читателю. Перевод с корейского языка книги Кан Мангиля выполнила к.и.н. Т.М. Симбирцева — преподаватель истории Кореи в Российском Государственном Гуманитарном Университете (РГГУ, Москва). Она проделала сложнейшую работу по переложению на русский язык насыщенного специальными терминами, именами и датами учебного текста в очень короткие сроки — немногим более чем за полгода, причем очень тщательно. Без ее переводческих и редакторских усилий учебнику проф. Кана вряд бы было бы суждено увидеть свет в России. Кроме того, Татьяна Михайловна составила хронологические таблицы к обоим томам «Истории Кореи», высказала ряд важных критических замечаний по содержанию второго тома, а также предоставила многочисленные иллюстративные материалы. Я благодарю ее за активное участие в подготовке настоящей книги. Завершение второго тома учебника стало возможным благодаря помощи и содействию и других коллег. Пользуясь случаем, автор благодарит Л.Р.Концевича, давшего ценные советы по составлению и оформлению настоящего издания, транскрипции и библиографии. Неоценимую помощь в работе над книгой оказали устные и письменные замечания южнокорейских и японских коллег — Ким Дохёна (Сеул), Ю Ёнъика (Сеул), Пак Сонджина (Сеул), Андзако Юка (Киото), Мията Сэцуко (Токио) и других. Корейские термины и имена собственные приводятся в этой книге в соответствии с русской практической транскрипцией, разработанной Л. Р. Концевичем на основе научной транскрипции, предложенной проф. А.А. Холодовичем, которая широко применяется в научных изданиях и картографии с 60-х годов. Значительная часть хронографической, библиографической и биографической информации была взята автором с южнокорейских исторических сайтов — www.koreanhistory.or.kr (Объединенная система исторической информации по Корее), http://www.koreandb.net/KPeople/ (база данных по корейским историческим персоналиям), http://www.hongik.ac.kr/~khc/ (библиографическая база данных по истории Кореи) и других. Для оформления книги также были использованы материалы виртуальных южнокорейских коллекций исторической фотографии (http://www.nojum.co.kr/, http://www.koreanity.com/ и другие) и иллюстрированные издания, которые указаны в библиографии к разделам. В. М. Тихонов 
Корея в дни перед аннексией. Рисунок из "Illustrated London News" за 17 сентября 1910 г. 1Ткаченко, В.П. Корейский полуостров и интересы России. М.: Вост. лит., 2000; Жебин, А.З. Эволюция политической системы КНДР в условиях глобальных перемен. М.: ИДВ РАН — Русская панорама, 2006; Забровская, Л.В. Корейская Народно-Демократическая Республика в эпоху глобализации: от затворничества к открытости. Владивосток: Центр стратегических разработок, 2006; Ванин, Ю.В. Корейская война (1950-1953) и ООН. М.: ИВ РАН, 2006; Панин, А.; Альтов, В. Северная Корея. Эпоха Ким Чжон Ира на закате. М.: ОМО-Пресс, 2004. |
загрузка...