§ 4. Организация хозяйства

Большой интерес представляет непосредственная организация хозяйства мелкого производителя, в том числе набор сельскохозяйственных культур, системы земледелия, обработка почвы, урожайность. Крестьянское земледелие, конечно, не совпадает с земледелием, ведущимся на научной основе⁸⁶. как оно понималось во II в. до н. э. — I в. н.э. Крестьянину недосуг изучать специальные руководства типа сочинений Катона, Варрона, Колумеллы и др., к тому же предназначенных для других землевладельцев. Хозяйство крестьян основано больше не на научных руководствах, а на наблюдении над природой, насколько это доступно простому труженику, и на дедовском опыте⁸⁷. Вот почему Вергилий, отражавший опыт крестьянских хозяйств, советует: «Ветры вызнать и нрав различной надо погоды, дедовский также прием и обычай местности каждой. Что тут земля принесет и в чем земледельцу откажет» (Georg., I, 51—53).

Насколько можно судить по «Георгикам» Вергилия, набор сельскохозяйственных орудий в крестьянском хозяйстве был невелик: это тяжелый плуг (grave robur aratri — I, 97, 162) с железным лемехом (vomis — I, 162, 356) и плетенки-бороны (crates vimineas — I, 95), повозки с медленным ходом (volventia plaustra—I, 163), тяжелые мотыги (iniquo pondere ráster — I, 94, 155, 164, 355), молотильные волоки (tribuía, trahea — I, 164), корзины и разнообразные плетенки (virgea vilis supellex — I, 165—166), двурогие вилы (furcae bicornes — I, 264), серпы (falces — I, 157). Этот нехитрый инвентарь, за редкими исключениями, изготовлялся самим хозяином. Так, Вергилий красочно описывает процесс приготовления даже такого относительно сложного орудия, как плуг, начиная от выбора дерева до его окончательной отделки⁸⁸. Сельскохозяйственные орудия по большей части были деревянные, железных частей было немного: съемный сошник, заканчивающийся зазубренным зубом — dentem vomeris obtunsi (I, 262), тяжелая лопатообразная мотыга-растер (I, 94, 155, 164, 355), вилы двузубые (I, 264), серп — falx (I, 157). Железные орудия или их части, конечно, приобретались земледельцем у деревенского ремесленника или в соседнем городе. Поскольку крестьянин работал сам и бережно относился к орудиям труда, особенно железным, то купленные однажды на рынке железные части обеспечивали его хозяйство сельскохозяйственным инвентарем в течение долгого времени, тем самым ограничивая его рыночные связи. Ограниченный ассортимент сельскохозяйственных орудий, приобретаемых на рынке, предполагает небольшие вложения.

Одной из важнейших операций в земледелии было удобрение полей с целью восстановления почвенного плодородия. В каждом крестьянском хозяйстве обычно содержалось небольшое количество скота, так что получение удобрений было непростой задачей. Вергилий предполагает использовать для полей два вида удобрений — жирный навоз (fimus pinguis — Georg, I, 80), золу (cinis immundus — Georg., I, 81) и иногда советует палить истощенную ниву, т.е. сжигать оставшуюся солому, лишь срезав колосья⁸⁹. В поэме нигде не упоминается о собирании и тщательном хранении навоза, как например, в сочинении Варрона. Очевидно, эта проблема не стояла перед крестьянским хозяйством, навоза было немного и разумелось само собой, что каждый крестьянин его тщательно сохранял.

Удобрялись не только нивы, но и виноградники, причем принимались меры против порчи и растрескивания земли во времена летних каникул (II, 346—353). Из описания Вергилия неясно, насколько решили проблему восстановления почвенного плодородия в мелких хозяйствах. Скорее всего в подобных хозяйствах удобрения было немного: несколько голов скота давали мало навоза, а золу вряд ли можно было получить в более или менее значительных количествах⁹⁰. Более удобным средством было сжигание оставшейся соломы, но крестьянин, как правило, дорожил соломой как кормом для скота⁹¹. не всегда мог пойти на это. Вероятно, проблема восстановления почвенного плодородия путем удобрения решалась лишь частично. Более эффективным методом восстановления истощенных сил земли в крестьянских хозяйствах было использование соответствующей системы земледелия и применение примитивных севооборотов. Вергилий упоминает три системы земледелия. Наилучшей, с его точки зрения, является трехполье: «Нива ответит тогда пожеланиям всех землепашцев жадных, коль два раза зной испытает и два раза холод, жатвы с нивы такой столь огромны, что треснут амбары» (I, 47—49).

Однако наряду с трехпольем упоминается как вполне приемлемая двухпольная система:
«А с промежутками в год — труд спорый: лишь бы скупую Почву вдоволь питать навозом жирным, а также Грязную сыпать золу поверх истощенного поля» (I, 78-81).

Здесь не место подробно останавливаться на истории систем римского земледелия. Можно лишь обратить внимание на то, что в отличие от традиционного двухполья трехполье было сложной системой, освоенной в передовых хозяйствах того времени относительно поздно, видимо, не ранее II в. до н. э. На крестьянские же участки трехполье перешло, по всей вероятности, лишь в I в. до н. э., и Вергилий правильно подчеркивает его преимущества, сообщая об обильной жатве. Но, повторяем, упомянутая им же двухпольная система изображается если не как наилучшая, то в качестве привычной, обычно применяемой и, очевидно, широко распространенной.

Эти сообщения Вергилия, на наш взгляд, правильно отражают практику крестьянского хозяйства I в. до н. э. Мелкое хозяйство в силу своей обычной консервативности и приверженности к традиции не могло освоить относительно сложное для того времени трехполье, и основная масса земледельцев так и осталась верной традиционной и более привычной двухпольной системе.

Заслуживает внимания следующее место из «Георгию» Вергилия:
«Также терпи, чтобы год отдыхало поле под паром,
Чтоб укрепилось оно, покой на досуге вкушая,
Или златые там сей, как солнце сменятся злаки,
Раньше с дрожащим стручком собрав горох благодатный,
Или же вики плоды невеликие, или лупинов Горьких ломкие стебли и лес их гулкозвенящий»(I, 71—76).

Этот отрывок предполагает посев бобов, вики или лупина на ранее пустовавшем под паром участке и использование этого участка под пшеницу в следующем году. Иначе говоря, здесь речь идет о чередовании культур, пусть о примитивном, но тем не менее севообороте⁹². Примитивные севообороты выросли на основе традиционной двухпольной системы и тесно с ней связаны. Их освоение — показатель развития крестьянских хозяйств. Это второй путь интенсификации и движения вперед консервативного мелкого земледелия. Переход к трехпольной системе земледелия и использование парового участка под посев бобовых в традиционном двухполье открывал перед крестьянским хозяйством дополнительные возможности: увеличивалось количество получаемой продукции и в какой-то степени (даже при малом применении удобрений) решалась проблема восстановления почвенного плодородия.

Применение нескольких систем земледелия, в частности трехполья, двухполья и двухполья с примитивными севооборотами, отражает дифференциацию среди крестьянских хозяйств Италии
1 в. до н. э., говорит о существовании относительно интенсивных хозяйств, использовавших передовые системы земледелия, и более консервативных по своей организации. К первым по большей ласти принадлежали зажиточные крестьянские и ветеранские хозяйства (величиной в 20—30 юг.), где была возможность вкладывать некоторые средства и применять рабскую силу, в то время как основная масса крестьянских хозяйств относилась ко второй категории. Возможно, что хозяйства первого типа располагались вблизи городов и были теснее связаны с городским рынком, чем крестьянские с земельным участком до 20 юг.

Важнейшей операцией в земледелии, являющейся в то же время показателем интенсивности обработки, является вспашка. Вергилий дает рекомендации о вспашке двух видов почв — плотных, жирных и тощих, рыхлых. Жирные почвы рекомендуется первый раз вспахать в начале года, т. е. в январе — феврале, и «лежащие глыбы пусть пропечет жарой накалившейся лето» (Georg., I, 64—66), затем необходимо провести вторую вспашку с помощью наклоненного плуга. После двух вспашек нужно землю бороновать («борону, кто из лозин влачит, тот полю на пользу» — I, 96). «Если же почва скупа, тогда перед самым Арктуром (т. е. в конне сентября.— В. К-) будет довольно ее поднять бороздой неглубокой, и чтоб обидеть не мог урожаев радостных плевел, и чтоб бесплодный песок не утратил влажности скудной» (I, 67—70),— на таких почвах вторую вспашку, видимо, не проводили, а образовавшиеся комья дробили мотыгой⁹³.ли ограничивались боронованием (I, 94—95). Таким образом, Вергилий предлагает применять двойную вспашку на плотных жирных почвах и одну — на рыхлых, при обязательном бороновании, считая это достаточным для нормального посева. В рабовладельческих виллах обычно была принята тройная, а на плотных землях даже и более многократная вспашка⁹⁴. Из других операций Вергилий советует многократное мотыжение, орошение страдающих от засухи полей и, напротив, отведение с полей лишней влаги (I, 105—117). Как можно видеть из этих рекомендаций Вергилия, в мелком хозяйстве проводили значительно меньшее число сельскохозяйственных операций, а общий агротехнический уровень был ниже, чем в передовых рабовладельческих поместьях⁹⁵.

При посеве обращают внимание на отбор наиболее крупных семян и их предварительную предпосевную обработку селитрой (nitro) и масличным отстоем (I, 193—199)⁹⁶. Представляет интерес исследование ассортимента сельскохозяйственных культур, высеваемых на мелких земельных участках. Вергилий сообщает о следующих культурах: дважды упоминается полба (farra — I, 73, 219), вика (vicia — I, 75, 227), лен, овес (linum, avena — I, 77, 212), по одному разу пшеница (triticum — I, 219), ячмень (hordeum — I, 210), фасоль (phaseolus — I, 227), чечевица, просо .(milium —I, 216), бобы (faba — I, 215), мидийская трава (medica — I, 215), лупин (lupinum — I, 75). Вполне возможно, что описательное выражение— laetum siliqua quassante legumen (I, 74) означает горох— pisum. Перечисленные Вергилием сельскохозяйственные культуры, видимо, были наиболее популярны в крестьянских хозяйствах, в то время как другие возделывались меньше⁹⁷. Возможно, список Вергилия не совсем полон и ряд важных для мелкого хозяйства культур не упомянут по случайным причинам, например, репа — довольно распространенный и выгодный продукт. Во всяком случае, этот список до известной степени отражает набор наиболее распространенных культур в крестьянских хозяйствах и позволяет подметить некоторое своеобразие крестьянского земледелия. Из 15 названий различных культур яровыми совершенно определенно названы лишь бобы, мидийская трава и просо, все же остальные рассматривались как озимые. Вергилий не упоминает яровую пшеницу, которая в рабовладельческих виллах занимала известное место⁹⁸. С другой стороны, помещение таких растений, как вика, горох, овес, фасоль, чечевица, лупин, среди озимых показывает, что они рассматривались в качестве продовольственных, а не кормовых культур. Особенно любопытно упоминание о возделывании льна и овса в крестьянских хозяйствах. Как известно, лен сильно истощал почву, и многие владельцы рабовладельческих вилл скептически относились к этой привередливой культуре⁹⁹. в то же время лен был необходим в крестьянском хозяйстве для изготовления пряжи и полотна. И когда Вергилий пишет:

«Вечером зимним иной пред огнем светильника в бденьи
Время проводит, точа железом факелы острым,
Свой тем временем труд утешая песнею долгой,
Звонко бегущий челнок пропускает жена по основе»
(I, 291—294),

он дает зарисовку типичного крестьянского быта и, в частности, приготовления льняного полотна домашними средствами (см. также I, 285—286). Следует обратить внимание на упоминание овса среди возделываемых культур. Это первое литературное свидетельство о возделывании культурного овса в Европе вообще¹⁰⁰. Овес, видимо, был культивирован впервые в Заальпийской Галлии и раньше всего проник в Цизальпинскую Галлию, где широко распространился в крестьянских хозяйствах. Для римских крестьян овес был не столько кормовой культурой, так как лошадей в хозяйстве было мало, а волов овсом не кормили, сколько имел продовольственное значение. В рабовладельческих поместьях овес встречался очень редко не только в I в. до н. э., но и в I в. н. э. и лишь более или менее распространился в последующие столетия¹⁰¹. В то же время можно говорить о широком распространении пшеницы в Италии I в. до н. э.— I в. н. э. и относительном снижении удельного веса полбы¹⁰². Однако из описания Вергилия нельзя уловить какого-либо предпочтения пшенице как самой желанной культуре. Напротив, создается впечатление не только о своего рода «равноправии» пшеницы и полбы, но даже о несколько большем внимании к полбе, чем к пшенице. Пшеница была культурой капризной, требовавшей хороших земель и тщательного ухода, в то время как полба — надежной, неприхотливой. Сам Вергилий называет ее «выносливой полбой» — robusta farra (I, 219). Весьма вероятно, что в крестьянских хозяйствах ее-то и предпочитали более привередливой пшенице¹⁰³. Из многочисленных сортов пшеницы упоминаются только triticum, очевидно, силиго, яровые сорта возделывались меньше.

Исследование списка сельскохозяйственных культур, упомянутых Вергилием, таким образом, приводит нас к выводам: в крестьянских хозяйствах высевались наиболее важные продовольственные культуры, которые обеспечивали крестьянский двор необходимыми продуктами. Однако по сравнению с рабовладельческими виллами ассортимент культур в мелком хозяйстве был значительно меньшим. Описывая поместье, Варрон, Колумелла, Плиний Старший упоминают приблизительно в два раза больше разных растений и сортов¹⁰⁴. Из названных растений значительное место занимают бобовые, которые рассматривались преимущественно как продовольственные культуры¹⁰⁵. Из зерновых большее значение имела полба, а не пшеница. Важное место занимали лен и овес. Значительный удельный вес бобовых культур и полбы скорее всего объясняется тем, что они меньше истощали землю, требовали меньших затрат труда, не нуждались в обильном удобрении, неплохо шли на разных, в том числе и на плохих, землях, применялись в примитивных севооборотах и вместе с тем играли большую роль в снабжении крестьянской семьи продовольствием. Лен же, хотя и истощал землю и требовал много труда, был необходим для приготовления пряжи и полотна, чем обеспечивал независимость хозяйства от рынка¹⁰⁶. Подобный подбор сельскохозяйственных культур гарантировал устойчивое существование крестьянской семьи и вместе с тем содействовал восстановлению почвенного плодородия в условиях недостатка удобрений, а также обеспечивал среднюю урожайность.

Кроме полевых культур в каждом крестьянском хозяйстве возделывали непременно виноградную лозу. Виноградное вино было одним из основных продуктов питания древнего италийца. Вергилий живописует мирный деревенский быт скромных землевладельцев, которые коротают длинный зимний досуг за чашей вина, устраивая дружеские пирушки¹⁰⁷. Учитывая важность винограда и вина в жизни деревенских жителей, Вергилий посвятил уходу за виноградниками целую книгу (вторую). Рекомендации Вергилия довольно полны и касаются всех основных вопросов агротехники, начиная с выбора почвы, посадки саженцев и кончая приготовлением вина. Чтение второй книги не оставляет сомнений, что все симпатии автора на стороне виноградника, вьющегося по деревьям, так называемого арбуста, а не шпалерного виноградника:
«Может быть, как глубоки должны быть ямы, ты спросишь?
Я бы решился лозу борозде неглубокой доверить.
Много глубже зато сажают в землю деревья»
(II, 288—290).

Вергилий не советует сажать среди виноградных рядов ореховое дерево, дикую маслину (II, 298—303). Этот совет имеет смысл только в том случае, если речь идет о подборе деревьев, па которым должны виться лозы. В этой связи интересны следующие стихи:

«Кончив посадку кустов, остается окучивать лозы
Чаще у самых корней и взмахивать крепкой мотыгой,
Или же почву трудить нажимом плуга и между
Лоз виноградных самих прогонять волов напряженных.
Легкие тут камыши, из ободранных веток поддержки,
Вязовых колышков ряд приспособь и рогатки двурожки,
Чтоб при помощи их укрепились, выдерживать ветры
Приобыкали и вверх постепенно взбирались на вязы.
С нежной доколе листвой взрослеет младенческий возраст,
Юную нужно беречь. Пока веселая к небу
Ветви тянет она и правильно в воздух стремится,
Трогать не время ее серпа острием, но, согнувши
Пальцы, листву хватать, ее обрывать, чтоб редела.
А как начнут обнимать, едва лишь окрепнув корнями,
Вязы, режь им листву, обстригай боковые побеги»
(II, 354—368).

Рассказывая о последних работах на винограднике перед зимой, Вергилий прямо говорит об arbustum (II, 416). Предпочтение, отдаваемое Вергилием виноградному саду, скорее всего объясняется тем, что он при описании агротехники виноградника зависит от местного опыта родной Мантуи и Цизальпинской Галлии, где арбуст был издавна очень популярен¹⁰⁸. Но вряд ли дело только в этом. Видимо, Вергилий отражал обычную практику мелких хозяйств, где арбуст предпочитался винограднику на подпорках. Этот вывод подкрепляется некоторыми сообщениями Горация. Рассказывая о деревенской жизни Волтея Мены, обрабатывавшего- участок в 14 юг., Гораций образно говорит о Мене, как о человеке,, поглощенном лишь своими лозами, бороздами да вязами¹⁰⁹. Шпалерный виноградник хотя и давал обильный сбор и более высокого- качества виноград¹¹⁰. требовал больших затрат труда и значительных денежных средств. Лучшие италийские вина приготовлялись из винограда, выращенного этим способом. Одним из горячих его пропагандистов был Колумелла, который считал возделывание таких виноградников самым прибыльным делом (III, 3, 3.10). По всей вероятности, точку зрения Колумеллы разделяли многие сторонники интенсивного хозяйства, владельцы рабовладельческих вилл. Виноградный сад-арбуст как требующий меньших расходов и рабочей силы предпочитали более экономные рабовладельцы¹¹¹. Согласно многим данным, виноградный сад обычное, а не случайное явление и на крестьянском участке. Земледельцу было непросто устраивать плантаж почвы на три — два с половиной фута, как это делали в рабовладельческих виллах, и он предпочитал сажать лозу в неглубокую борозду. В его винограднике не было большого разнообразия сортов, он мог не знать ряда агротехнических приемов, ему было недосуг производить разнообразные прививки и улучшения (Вергилий, кстати, об этом не говорит¹¹².

Крестьянину было хлопотно заготовлять громоздкое приданое, стоимость которого, по подсчетам Колумеллы, превышала в два раза стоимость югера земли¹¹³. В отличие от хлопотливого шпалерного виноградника, разведение лоз, вьющихся по деревьям, было удобно во всех отношениях: оно требовало меньших расходов и труда, давало необходимое количество винограда и вина, к тому же с деревьев можно было нарезать листьев для скота и хворосту для очага. Конечно, получавшееся из такого винограда вино не отличалось высоким качеством, но вполне подходило для домашнего употребления. Такое вино вряд ли могло идти на продажу в более или менее значительных количествах, оно было слишком дешевым и не могло конкурировать с более качественными винами из рабовладельческих вилл.
Рекомендует Вергилий разводить и маслину:

«Наоборот для маслин обработки не нужно. Маслины Не ожидают серпа никакого, ни цепкой мотыги,
Лишь укрепятся в земле и к воздуху станут привычны...
Жирную, кроткую ты питай же миру оливу!
Что до плодовых дерев,— лишь ствол почувствуют крепким,
Силы свои обретут, они к созвездьям поспешно Собственной мощью стремятся, в подмоге от нас не нуждаясь»
(II, 420—428).

Оливковое масло и маринованные маслины — один из необходимых продуктов для италийца, в том числе и сельского жителя¹¹⁴. Неудивительно, что Вергилий называет маслину в числе деревьев, обычных на крестьянском участке. Они, например, росли даже на крошечном участке Симила, героя «Moretum»¹¹⁵.

Оливу, как и виноградник, относят к интенсивным культурам, т. е. требующим большого внимания и ухода¹¹⁶. Однако в приведенном отрывке Вергилия бросаются в глаза строчки: «наоборот, для маслин обработки не нужно». К тому же в своей поэме Вергилий не дает никаких советов по уходу за маслинами (например, подчистки, обрезка, прививка и т. п.), подчеркивая их неприхотливость. Насколько нам известно, в передовых хозяйствах отношение к оливе было иным, и вряд ли Вергилию это не было известно¹¹⁷.

Однако великий поэт правильно отражает практику крестьянского хозяйства, где за маслинами, видимо, не присматривали столь тщательно, как в рабовладельческих виллах. Несколько оливковых деревьев росли на крестьянском участке, не обременяя хозяина заботами, приносили несколько корзин плодов невысокого качества, которые частично мариновались, частично использовались для получения масла, далеко не первосортного, но вполне пригодного к употреблению.

В I, 273—274 Вергилий говорит о продаже на городском рынке масла, что предполагает известную заинтересованность крестьянина в его получении, качестве и увеличении его количества. Видимо, при этих условиях уход за маслинами, растущими на участке, был более тщательным, требовал и больших знаний, и большего труда.

Краткое сообщение Вергилия не оставляет сомнений в том, что на крестьянском участке росли и плодовые деревья: несколько яблонь¹¹⁸, груш, слива¹¹⁹. смоковница¹²⁰. уход за которыми требовал еще меньше хлопот, чем прихотливая маслина¹²¹. Получаемые продукты потреблялись крестьянской семьей, однако какая-то часть их, как можно думать (I, 273—274), предназначалась и на продажу, хотя поэт и называет их дешевыми плодами — vilia poma.

Важное место в питании древнего италийца, и особенно сельского жителя, занимали овощи: чеснок, лук, капуста и др.¹²².

Неудивительно, что на любом крестьянском участке, как бы он ни был мал, огород с посевами овощей был непременной частью. В некоторых надписях небольшие участки часто называются огородами, огородиками¹²³. скорее всего, из этого следует, что при сокращении площади под зерновыми и виноградниками огород приобретал несколько большее значение, и его удельный вес на маленьких участках относительно возрастал. Корикийский старик, имеющий несколько югеров земли, непригодной для полевых культур и виноградника, тем не менее владеет огородом (IV, 127—130). Еще более убедителен пример Симила, который разбил недалеко от своей хижины огородик, обсаженный ивами, небольшой по площади, но засаженный всеми необходимыми для сельского жителя огородными растениями¹²⁴. Здесь у него растут: капуста (holus), свекла (beta), щавель (rumex), мальва (malva), девясил (ínula), морковь (siser), лук (porrum), салат (lactuca), редька (radix) и даже тыква (cucurbita). Из этих овощей Симил готовит себе салат, который наряду с хлебом является его основным кушанием¹²⁵. Огород не требовал особых забот, и Симил находился в нем лишь при перерывах в полевых работах (в дождь, в праздничные дни) или после их окончания¹²⁶. Лишенный тщательного ухода огород приносил овощи, необходимые для потребления, однако, если городской рынок был относительно недалек (так чтобы до него дойти пешком), часть овощей продавалась. Во всяком случае в огороде Симила росла тыква, которая специально предназначалась на продажу¹²⁷. По всей вероятности, овощи шедшие на продажу, были объектом внимательной заботы и тщательного культивирования¹²⁸.

Разведению скота Вергилий посвящает третью книгу, где он описывает правила ухода за крупным рогатым скотом (быками, коровами) и мелким рогатым скотом (овцами, козами), а также за лошадьми. Хотя в III книге нет соответствующего раздела об уходе за свиньями, но по отдельным замечаниям, разбросанным в I—II книгах, можно думать, что в большинстве подобных хозяйств свиньи были ¹²⁹. Значительное внимание, уделяемое Вергилием разведению лошадей и крупного рогатого скота, кажется, мало подходит к практике мелкого крестьянского хозяйства. Его советы по уходу за коровами могли пригодиться крестьянам, но лошадей в подобных хозяйствах, скорее всего, не было: пахали на волах, перевозили тяжести на мулах и ослах, а лошадь не находила себе применения в хозяйстве. Крупные скотоводы разводили лошадей для конницы, ристаний и т. п., но в мелких хозяйствах уход за лошадьми вряд ли экономически оправдывал себя. Тем не менее Вертилий уделяет большое внимание этому предмету. Трудно допустить, чтобы он в данном случае отражал не хозяйственную практику своего времени, а создал сугубо литературное описание, насыщенное многими мифологизмами. Скорее всего, Вергилий имеет в виду в данном случае практику хозяйства многочисленных ветеранов, которые, будучи со средствами, как бывшие военные, в том числе и всадники, позволяли себе роскошь содержать коня. На наш взгляд, Вергилий не случайно в III, 288 говорит о сильных земледельцах — fortes coloni, Скорее всего он под этим термином понимает более зажиточных, крепких хозяев, и в частности ветеранов. «В большей части крестьянских хозяйств лошадей, видимо, не разводили, однако прочий скот — пара волов, коровы, несколько овец, коз и свиней — был обычным явлением.

Нельзя не обратить внимания на тщательность описания и полноту советов по уходу за скотом, содержащихся у Вергилия. Отбор скотины, улучшение породы, уход за молодняком, состав кормов и устройство хлевов, выпас в разное время дня, болезни а их лечение и другие советы содержатся в поэме.

По всей вероятности, большое внимание к разведению скота, уделяемое Вергилием, отражает значительный удельный вес скотоводства в крестьянском хозяйстве. Без скота невозможно само существование хозяйства: на быках пашут, на ослах везут кладь и продукты в город, овцы дают шерсть, необходимую для изготовления одежды, козы — молоко для сыра, к тому же скот дает удобрения, без которых немыслимо земледелие. Наконец, нельзя представить рациональное питание совершенно без мяса.

Даже у Симила, видимо, одного из беднейших земледельцев, к тому же лишенного семьи, имеются козы, быки, на которых он пашет (Мог., 68, 124) и, возможно, овцы. Бедняк Волтей Мена, владеющий четырнадцатью югерами земли,—постоянно в заботах о волах, овцах, козах (Ног., Epist., I, 75, 85—6).

⁸⁶Т. Frank (Econ. Hist., рр. 436—437) возражает против этого. Он считает, что агротехника на мелких участках и на плантациях была одинаковой (там же, р. 100). Однако R. Remodon (Ор. cit., р. 306) справедливо говорит о научном: для того времени земледелии. Насколько сложной и требующей специальной подготовки наукой стала римская агрономия N к I в. н. э., говорит Колумелла (praef., 21—30).
⁸⁷Консерватизм и приверженность к дедовским традициям обычно присущи крестьянству. Об этом см. W. Неilland. Ор. cit., рр. 159—160; G. Papasogli. L’agricoltura dei Etruschi e dei Romani. Roma, 1942, pp. 69—78; G. Tibiletti. Lo sviluppo..., pp. 239—242.
⁸⁸Ver g. Georg., I, 163—175:«Без промедления, чтобы сделать в лесу рукоятку, вязину С силой великою гнут, кривизну придавая ей плуга.
В восемь ступеней у него от корня протянуто дышло,
Пара ушков и с двойным приспособлена с тылом рассоха.
Валят и липу еще для ярма, и рослые буки,—
Заднюю ручку, — чтоб низ поворачивать сооружения.
Взвешены у очага, дерева испытуются дымом».

Основываясь на словах Вергилия, «quae currus a tergo torqueat imos», его комментатор Сервий полагал, что Вергилий описывает колесный плуг (Serv. Comm. Georg., I, 174). Некоторые исследователи принимают это толкование Сервия, например: Del Pelo Pardi. Gli att-rezzi rurali e il lavoro agricolo neU’antichitá. Roma, 1940, p. 44; G. Papa so gli. Op. cit., pp. 109—110; М. E. Сергеенко (Очерки ..., стр. 50—51) категорически высказывается против этого толкования. Наиболее детальное исследование проблемы «плуга Вергилия» дал R. Aitken (Virgils Plough, JRS, V. 46 (1956), pars 1—2, стр. 97—106). Не считая плуг Вергилия колесным, Эйткин говорит о его широком распространении в римском мире и в последующие столетия.
⁸⁹Ср. Vаrr., I, 50, 1—2.
⁹⁰Ср. Cat., 61, 1, где он, видимо, отдавая дань традиционной крестьянской практике, удобрение полей ставит на последнее место.
⁹¹См. М Е. Сергеенко Очерки..., стр. 65, 216, прим. 7.
⁹²Об освоении севооборотов говорит Т. Frank (Econ., Hist..., р. 429); М. Е. Сергеенко склонна недооценивать эту сторону италийского земледелия (Очерки.., стр. 59); М И Бурский. Введение к кн.; «Катон,^ Варрон, Колумелла, Плиний о сельском хозяйстве». М., 1957, стр. 37—38.
⁹³Вергилий (Georg., I, 94) заставляет предполагать, что в ряде хозяйств почву рыхлили не плугом, а именно мотыгой. В другом месте (II, 354—357) он упоминает о земледельцах, которые вспахивают виноградник не плугом, а прочными мотыгами (duros bidentes). Не говорят ли эти тексты о мелких хозяйствах, где не было даже плуга, а следовательно, и волов, т. е. об очень бедных бесплужных хозяйствах. О подобной практике упоминает и Варрон (I, 37, 4). М. Е. Сергеенко в кн. «Варрон. Сельское хозяйство» (М.—Л., 1963, стр. 152) замечает: «Интереснейшее место, свидетельствующее о наличии участков столь небольших, и хозяйствах таких бедных, что поля обрабатывали лопатой вручную».
⁹⁴Varr., I, 29, 2; Col., II, 4, 83, 11; XI, 2, 46—47; Plin. NH, XVIII, 181.
Plin. Epist., V, 6, 10. Ср. М. E. Сергеенко. Очерки..., стр. 54—57.
⁹⁵М. Е. Сергеенко Очерки., гл. 2—3, стр. 25—77; В. И. Кузищин.
Очерки по истории земледелия Италии II в. до н. э. — I в. н. э. М., 1966, стр. 167—193. Ср. Т. Fгank. Econ. Hist..., стр. 100.
⁹⁶В. И. Кузищин. Очерки..., стр. 178—180, где собраны свидетельства о се
менном деле в рабовладельческих имениях.
⁹⁷В качестве обычной пищи деревенского жителя Гораций называет нут, бобы,
лупин t(Sat., II, 3, 182), нут и овес (Sat., II, 6, 84)
⁹⁸В имениях Колумеллы посевы яровой пшеницы могли занимать до 7з всех посевных площадей (Со 1., II, 12, 7—9).
⁹⁹Соl., II, 10, 17, Рlin. NH, XIX, 6—7.
¹⁰⁰А. И. Мордвинкина. К истории культуры овса в СССР. В сб.: «Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР», т. IV.
М., Изд-во АН СССР, 1960. Она считает первым упоминанием о культурном овсе отрывок из сочинения Плиния (XVIII, 149). Критику этой точки зрения см. В. И. Кузишин. Очерки..., стр. 116—121. Овес как продовольственную культуру упоминает, видимо, и Гораций (Sat.. И, 6, 84).
¹⁰¹В.И. Кузищин. Очерки..., стр. 118—121.
¹⁰²J. André. L’alimentation et la cuisine à Rome. Р., 1961, pp. 53—54.
¹⁰³Вергилий (I, 267) говорит, как земледелец, задержанный под крышей дождем, просушивает зерно на огне (tórrete igni fruges). Здесь опять-таки имеется в виду полба. См. В. И. Кузищин. Очерки..., стр. 90—101.
¹⁰⁴Варрон упоминает о трех десятках различных названий полевых культур,
в том числе силиго, яровую пшеницу, нут, чину, могар, горошек, виковую чечевицу, сезам, коноплю, репу и брюкву, разные кормовые смеси, ситник, спарт и др. (I, 23, 1—6).
¹⁰⁵Об употреблении бобовых (cicer, faba, lupinum) говорит Гораций (Sat., II,
3,182). О большой роли бобовых в питании населения см. J. André. Ор. cit., рр. 35—42; М. Е. Сергеенко. Жизнь древнего Рима. М.—JL, 1964, стр. 124.
¹⁰⁶Культура льна занимала заметное место в крестьянском хозяйстве и в других странах, например, в России конца XIX — начала XX в См. А Кауфман. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства. М., 1918, стр. 238—245, а также специальное исследование: А. В. Чаянов. Место льна в организованном плане крестьянского хозяйства. М., 1914.
¹⁰⁷Verg. Georg., I, 295—296; 300—301, 344; II, 4—8, 380—396, 527—529. См.
также Ног. Sat., II, 2, 121—125 и др. J. André. Ор. cit, рр. 164—176.
¹⁰⁸Е. Serení. Storia del paessaggio agrario italiano. íBari, 1961, pp. 14—16.
¹⁰⁹Hor. Epist., I, 7, 83—84: ex nítido fit rusticus atque sulcos et viñeta crepat mera praeparat ulmos.
¹¹⁰Col., III, 2, 1—32; Plin. NH, XVII, 199, 203; V. Sirago (Op. cit., pp. 251 —
264) подробно говорит о виноделии в Италии, R. Вillагd. L’agriculture dans l’antiquité d’aprés les Géorgiques de Vergile. Р., 1928, pp. 203— 231. О больших затратах труда в некоторых операциях по уходу за виноградником подробно говорит Колумелла (III, 3). См. В. И. К узищин. Очерки..., стр. 212—214.
¹¹¹Р1 i n. NH, XVII, 203. Напротив, Колумелла к арбусту относится очень сдержанно. См. С о 1., de arb., 6—7, а также de arb., 5.
¹¹²Georg., II, 9—109. Здесь говорится о различных способах посадок, прививках
и т. п., но в этом месте имеется в виду общий высокий уровень италийского виноградарства, а не более частная крестьянская практика. Так, например, упоминаемые греческие и индийские сорта вряд ли были известны в крестьянских хозяйствах. См. R. Вillагd. Ор. cit., DP. 179—202; а также М. И. Бурский. Введение..., стр. 49.
¹¹³Стоимость 1 юг. земли в I в. н. э. была 1 тыс. сестерциев, а цена приданого —12тыс., общая же стоимость шпалерного виноградника в 7 юг., включая все расходные статьи, достигает громадной для крестьянина суммы 29—32,5 тыс. сест. (Col., III, 3, 8—10).
¹¹⁴J. André. Ор. cit., рр. 183—185.
¹¹⁵Моr., рр. 113—115: ergo Palladii gutta instillat olivi exiguique super viris
infundit aceti atque iterum commiscet opus mixtumque retractat.
¹¹⁶Это показано М. E. Сергеенко в ее комментарии к трактату Катона. См. Марк Порций Катон. Земледелие. М.—Л., 1950, стр. 120—123.
¹¹⁷R. Вillаrd. Ор. cit., рр. 252—269.
¹¹⁸Скорее всего в «Георгиках» (II, 516; IV, 142) подразумеваются яблони.
¹¹⁹Verg. Georg., IV, 142—146.
¹²⁰Ног. Sat., II, 2, 122.
¹²¹R. Billard (Op. cit., p. 160) отмечает слабое внимание Вергилия к фруктовым
деревьям. См. также L. Wi1kinsоn. The Georgics of Vergil. A criticai Survey. Cambr., 1969, р. 242.
¹²²J. André. Op. cit., pp. 15—35.
¹²³CIL, VI, 33840; Dessau, 7455a, 8376; X, 3159. См. V. Sirago. Op. cit., p. 13L
¹²⁴Mor., 61—65.
¹²⁵Mor., 87—120.
¹²⁶Mor., 66—69:nec sumptus erat illud opus sed recula curae si quando vacuum casula pluviaeve tenebant testave lux, si forte labor cessabat aratri horti opus illud erat.
¹²⁷Мor., 78—81.
¹²⁸На это, возможно, указывает: et gravis in latum demissa cucurbita ventrem
(Mor., 78).
¹²⁹Желуди собираются, скорее всего, для свиней (Verg. Georg., I, 399—400;
305; II, 520). Живущий очень скромно Умбрен (Ног. Sat., II, 2) со своим многочисленным потомством ест свинину. Однако Симил (Мог., 56—59) в своей кладовой не имеет никаких окороков, хотя там висят круги сыра.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5154

загрузка...

Другие книги по данной тематике