§ 1. О роли крестьянства в Италии II в. до н. э. — I в. н. э.

В раннем Риме господствовали относительно простые аграрные отношения, а ведущими типами хозяйства, по всей вероятности, были крестьянский двор и более или менее крупное (по территории) имение, видимо, обрабатываемое арендаторами или клиентами.¹ Широкое проникновение рабства в сельское хозяйство Италии, начиная со II в. до н. э., привело к усложнению традиционной картины. Появляются новые типы хозяйств — рабовладельческие поместья, ранее малоизвестные, отличающиеся по своей организации, приемам обработки, направленности производства. Тем не менее нельзя говорить о полном исчезновении ранее господствующего типа крестьянского хозяйства. Оно становится одним из типов у продолжавших существовать и играть заметную роль в сельскохозяйственном производстве II—I вв. до н. э. Вопрос о роли крестьянства в римском обществе и крестьянского хозяйства в судьбах италийского земледелия и аграрных отношений II в. до н. э. — I в. н. э. решается различно в современной науке², однако общей тенденцией является стремление преуменьшить его значение³. При исследовании экономики и аграрных отношений Италии этого времени крестьянское хозяйство, как правило, в расчет принимается мало, основное внимание обращено на рабовладельческие виллы, имения, латифундии⁴.

По нашему мнению, пренебрежительное отношение к исследованию крестьянского хозяйства в Италии II в. до н. э. — I в. н. э. должно быть пересмотрено. Нет никакого сомнения, что ведущим типом в сельском хозяйстве Италии стала рабовладельческая вилла, которая заняла господствующее место в сельскохозяйственном производстве, определила главный путь развития земледелия, его лицо. Однако рядом с виллами жили мелкие производители, крестьяне-собственники или колоны-арендаторы, хозяйство, которых играло заметную роль в судьбах римского общества, в аграрных отношениях Италии.

Известное невнимание современных ученых к данному экономическому типу находит себе некоторое оправдание в состоянии наших источников. Если для характеристики рабовладельческих поместий имеются такие добротные источники, как сочинения римских аграрных писателей, многочисленные, хотя и разбросанные, сведения в произведениях других авторов, а также остатки сельских вилл, то для воссоздания крестьянского хозяйства данных гораздо меньше. Они рассеяны по отдельным крупицам в разных сочинениях, беден эпиграфический и археологический материал.

Тем не менее положение не так уж безнадежно. При более внимательном и целенаправленном изучении наших источников в руках современного исследователя оказывается материал, позволяющий наметить основные особенности крестьянского хозяйства как экономического типа. С нашей точки зрения, представляют большую ценность данные римской художественной литературы, в частности стихотворения Тибулла и Горация. К счастью, сохранились два произведения, которые посвящены описанию крестьянского хозяйства и деревенского скромного быта. Речь идет о довольно крупном отрывке, дошедшем под названием «Moretum» и о поэме Вергилия «Георгики».

Собранный материал позволяет охарактеризовать крестьянское хозяйство как раз с экономической точки зрения и наметить его отличия от других хозяйственных типов, распространившихся в италийской деревне II в. до н. э. — I в. н. э.

Прежде всего хотелось бы обратить внимание на некоторые данные, которые говорят о том, что крестьянство в Риме II в. до н. э. — I в. н. э. было довольно многочисленным классом, что крестьяне играли видную роль в римской экономической и политической жизни.

До II в. до н. э. Италия была преимущественно крестьянской страной⁵ . Завоевание Италии и приобретение обширного ager publicus позволило обеспечить наделами путем колонизации часть безземельного или малоземельного сельского свободного плебса и клиентов⁶ и тем самым увеличить число свободных римских крестьян. Благодаря многочисленному и обеспеченному крестьянству, Риму удалось победить во II Пунической войне, разбить грозных галлов⁷. Широкое проникновение рабского труда в сельское хозяйство и бурное строительство рабовладельческих вилл, получившее столь яркое отражение в сочинении Катона, началось со II в. до н.э. Это не могло не привести к известной конкуренции рабовладельческих и крестьянских хозяйств, к насильственному сгону крестьян с их участков и к их численному уменьшению.

Однако этот процесс не был внезапным и быстрым. К тому же он в какой-то степени нейтрализовался довольно интенсивной колонизацией первой половины II в. до н. э. Со 194 по 157 г. до н. э. было основано 28 римских и латинских колоний, в то время как за 120-летний промежуток времени (338—218 гг. до н. э.) была выведена всего 31 колония⁸ . Колонизация пополняла ряды римского крестьянства во II в. до н.э., что, к сожалению, мало учитывалось некоторыми исследователями, иногда излишне драматизировавшими картины римской жизни накануне движения братьев Гракхов.

Исследование М. Е. Сергеенко показало, что в момент составления Катоновского трактата, т. е. в конце 90-х годов II в. до н. э., крестьянство Средней Италии, как раз той области, которая стала испытывать наиболее сильное воздействие рабовладельческих отношений, отнюдь не бедствовало и представляло довольно устойчивую силу⁹ . Некоторые данные о состоянии римского крестьянства дошли от эпохи Гракхов (30-е—20-е гг. II в. до н. э.). Аграрное движение Гракхов показало, что римское крестьянство в это время представляло собой крупную политическую силу, победа над которой не так проста¹⁰ . На поддержку законопроектов Гракхов приходят многочисленные толпы сельского плебса, которые отрываются от работ, чтобы поддержать реформатора (Diod., XXXIV— XXXV, 6, 1). И, напротив, занятые на спешных летних работах, крестьяне не могли присутствовать на июльских выборах в народные трибуны, и Тиберий Гракх был забаллотирован (Арр., в. с. I, 14). Несмотря на гибель реформаторов, аграрная комиссия смогла за 8 лет работы наделить несколько десятков тысяч малоземельных граждан участками по 30 юг. плодородной земли¹¹. Иначе говоря, римское крестьянство в эпоху Гракхов несколько укрепило свои экономические и политические позиции, хотя общее развитие заключалось в том, что рабовладельческие поместья крепли, а крестьянские хозяйства деградировали¹² . Первое консульство Марию обеспечила поддержка римских солдат, т. е. тех же римских крестьян, ремесленников и сельских жителей¹³ . Дарование прав римского гражданства италикам, видимо, несколько усилило политическую роль крестьянства. У италиков действовали те же процессы экономического развития, что и у римских граждан, но они шли у них несколько медленнее, разъедающее действие рабовладельческих отношений сказывалось в меньшей степени¹⁴ .

После реформы Мария римская армия потеряла исключительно крестьянский характер, так как в легионы был открыт широкий путь неимущему городскому населению. Тем не менее было бы неосторожным предполагать, что римская армия последнего столетия Республики набиралась исключительно из городского люмпен-пролетариата. Достаточно проследить комплектование войск Цезарем и Помпеем, а затем Августом и Антонием, чтобы убедиться, что сельское население, в первую очередь свободное римское крестьянство, широко привлекалось в армию и составляло значительную часть римских легионов ¹⁵.

В римской публицистике и литературе, начиная с Катона Старшего, крестьянин выступал в качестве наиболее прочной опоры армии и римского общества как стойкий солдат и достойный гражданин¹⁶ . Хотя подобный образ был до известной степени литературным, он все же отражал черты современной ему действительности, т. е. свидетельствовал о заметной роли крестьянства в италийском обществе, экономике и армии. Наиболее ярким отражением этого факта является военная колонизация, проводившаяся в массовом масштабе римским правительством, начиная с Суллы. От Суллы до Августа около полумиллиона римских воинов получили земельные участки главным образом в Италии и тем самым укрепили слой италийского крестьянства ¹⁷. Насколько можно судить по дошедшим до нас источникам, надел ветерана в Италии, как правило, не превышал обычные крестьянские участки, колеблясь от 10 до 30 юг¹⁸, а сам ветеран принимал непосредственное участие в его обработке ¹⁹. Императоры династии Юлиев — Клавдиев, хотя и в меньшем размере, продолжали проводить политику военной колонизации, выводя колонии в районы и Северной, и Южной Италии²⁰ .

Приведем и другие данные, говорящие о наличии свободного или зависимого крестьянства в Италии в I в. до н. э. — I в. н. э, В Северной Италии во II—I в. до н. э. и в I в. н. э. мелкое производство занимало заметное место ²¹. В одном из наиболее «рабовладельческих» районов Италии, Кампании, в 60-е—50-е гг. до н. э. находилось несколько десятков тысяч крестьян, наделенных землей²² .

Саллюстий говорит о том, что армия Спартака, оказавшаяся в Лукании, встретила многих земледельцев, работающих на лолях и имеющих свои собственные дома, где жили их семьи²³ . Аппиан (I, 116) сообщает о присоединении к спартаковцам, действующим в Кампании, «свободных с полей». А. В. Мишулин, конечно, сильно преувеличил число свободных римских крестьян в армии Спартака, и вряд ли возможно принять его концепцию социального состава спартаковцев ²⁴, однако и указания Саллюстия; и отрывок из труда Аппиана показывают, что Спартак проходил по районам, населенным крестьянами ²⁵.

Е. М. Штаерман приходит к довольно обоснованному выводу о том, что движение Катилины в районе Фезул и, возможно, даже Апулии и Лукании, опиралось прежде всего на массу сельского плебса, который, правда, находился в тяжелом положении, но тем не менее существовал ²⁶. В произведениях Саллюстия нарисован традиционный образ римского крестьянина, страдающего от притеснений богатого соседа, образ, при создании которого, видимо, были использованы как литературные, гак и исторические краски²⁷ . В трактате Варрона говорится в общей форме о том, что земли могут быть обработаны не только рабами, но и свободными, причем совершенно определенно под последними Варрон понимает бедняков-крестьян, обрабатывающих вместе со своим потомством собственные участки ²⁸. Наконец, появление сельскохозяйственной поэмы Вергилия, адресованной прежде всего к мелким землевладельцам, вряд ли было бы понятным, если бы этот социальный слой не имел большого значения в общественной жизни Италии 40—30-х гг. до н. э. Август был серьезно обеспокоен наплывом сельского плебса в города и пытался несколько его ограничить ²⁹.

В отличие от рабовладельцев, собственников поместий, живших в своих Хвиллах — хозяйственных и административных центрах имений, крестьянство проживало, очевидно, в сельских поселениях, — деревнях, которые римскими писателями обычно называются— vici³⁰ . Наряду со свободными крестьянами в подобных селениях, очевидно, жили и арендаторы, т. е. те же мелкие производители. Следовательно, указание в источниках на «викус» свидетельствует о крестьянском населении.

Для Варрона соседство имений и деревень не только обычно, но имеет важное значение, так как позволяет организовать хозяйство самым выгодным образом³¹ . Согласно Светонию, Веспасиан родился в небольшой деревушке (vico modico) близ Реате (Vesp., 2). Он упоминает также о селениях близ Рима при Калигуле (Ner., 5). О селах марсов в начале I в. н. э. говорит Тацит (Ann., I, 50). По Страбону, в северной Этрурии некоторая часть населения проживает в деревнях — xüjuai (V, 1, 11), в Лигурии большая часть жителей обитает в селениях (V, 2, 1). Справедливость слов древнего географа прекрасно подтверждается данными знаменитой Велейской таблицы. Затерянная в Апеннинских горах вдалеке от сухопутных дорог, рек и моря, Велейя была медвежьим углом Северной Италии, где, естественно, пережитки старых отношений и традиционное деление населения по округам-пагам и селам-деревням были довольно устойчивы. Так, к моменту составления таблицы (начало II в. н. э.) Велейская территория представляла собой сочетание многих рабовладельческих имений, исконных административных округов-пагов и их более мелких подразделений, деревень-викус с местным крестьянским населением. Особенно подробно прослеживается деление на территориальные округа-паги в соседних городских общинах Велейи и Плаценции³² . Насколько известно по таблице, территория всей Велейской общины подразделялась на 15 пагов: Альбензийский (Albensis), Домициев (Domi- tius), Амбитребиев (Ambitrebius), Багиенский (Bagiennus), Дианиев (Dianius), Флорейский (Floreius), Юнониев (Iunonius), Луратский (Luras), Медутиев (Medutius), Сальвиев (Salvius), Салютарский (Salutaris), Статиеллиев (Statiellius), Сульский (Sulcus), Велейский (Veleius) и Валериев (Valerius)³³ . Территория Плаценции делилась на еще большее число пагов — на семнадцать. Территории пагов объединяли многочисленное сельское свободное или полузависимое население, а также рабовладельческие имения с их рабскими контингентами.

Несколько меньше (по сравнению с данными о пагах) сведений о деревнях (викус) на территории Велейи. Да это и понятно, если принять во внимание характер исследуемой таблицы. Ведь в ней были зафиксированы в большинстве случаев имения — fundi, praedia, принадлежавшие не крестьянам, а рабовладельцам-земле- владельцам, которые, хотя так же, как и крестьяне, являлись жителями пагов, но в отличие от последних не входили в состав деревенского населения. Вот почему названия пагов фигурируют в надписи очень часто, в то время как деревни — лишь эпизодически. Однако некоторые названия деревень все-таки упоминаются, хотя эти упоминания никак не исчерпывают всех или даже большей части деревень Велейской общины. Перечислим встречающиеся упоминания деревень: в Альбензийском паге названы деревни Блонделия (CIL, IX, 1147, 1, 75, 77, 79, 81, 84, 85, 86, 89, IV, 23), Лубелий (VI, 50), Сецения (I, 67, 69, 70, 72 — дважды, IV, 23); в Багиенском паге — деревни Юанелий (I, 42) и Нителий (I, 44); в Домициевом паге — деревня Катурниак (II, 93); в Амбитребиевом паге — деревня Флания (II, 56); в Сальвиевом паге — деревня Ирвак (VI, 14); в Велейском паге — деревня Уккия (VI, 20). По предположению издателя надписи, упомянутые в таблице — Барга, Берузетис, Бойелис, Баратиола, Левелус, Лес, Меттия, Попе, Тарбония, Тигуллия (CIL, XI, 1147, VI, 66—70) являются также деревнями, причем их названия восходят к доримским временам. Видимо, на территории каждого пага существовало множество деревень, и слова Страбона о том, что «жители живут там по деревням», столь же верны для начала I в. н. э., как и для начала II в. н. э.³⁴. О деревнях Сабинии Страбон говорит несколько раз, что позволяет думать об их распространенности в этой области (Strabo, V, 3, I). Сообщает он и о селениях Минтурны и Фрегеллы, а также о находящихся вдоль Латинской дороги (V, 3, 6; 9; 10). Большая часть местных племен — марсов, пелигнов, маррукинов, френтанов, по словам Страбона, живут в деревнях ( fxai — V, 4, 2) так же, как, видимо, гирпины и левканы (V, 4, 13). Одной из самых «рабовладельческих» областей Италии была, бесспорно, Кампания. Тот же Страбон пишет о том, что прибрежная ее часть почти сплошь застроена виллами римских рабовладельцев. Однако во внутренней части Кампании было много мелких селений, состав населения которых, конечно, отличался от рабовладельческих вилл побережья (V, 4, И). Несколько южнее Кампании на Тирренском берегу проживает, по словам Страбона, племя пикентов, которые обитают опять-таки в небольших селениях (V, 4, 13). Поселения сельского типа имеются и во внутренней Лукании (VI, I, 2—3).

Деление территории италийских общин на паги было обычным явлением и для многих других областей. Так, например, по данным таблицы Лигуров Бэбианов, общинная территория Беневента подразделялась на 19 пагов. В надписи не упомянута ни одна деревня-викус, однако это обстоятельство вряд ли говорит об отсутствии деревень в данном районе, хотя, по-видимому, свидетельствует о их меньшем количестве по сравнению с Велейской областью.

Насколько обычным было соседство рабовладельческих имений и крестьянских деревень, показывает следующий отрывок из письма Плиния Младшего: «Дрова в изобилии поставляют ближайшие леса, все остальное привозится из Остии. Человек скромного, впрочем, удовлетворит и деревня, от которой меня отделяет одна усадьба. В деревне есть три общественные бани — большое удобство на случай внезапного приезда или очень краткого пребывания, когда домашнюю баню топить не стоит. Усадьбы, идущие то непрерывным рядом, то одинокие, украшают берег, приятно его разнообразия: с моря да и с самого берега кажется, что перед тобой множество городов» (Epist., II, 17, 26—27)³⁵ . Если в таких районах Италии, как окрестности Рима и Кампания, наиболее удобных для существования рабовладельческих вилл, нередко упоминаются селения, жители которых были мелкими производителями, то внутренние области, скорее всего, тем более имели крестьянское население, живущее в деревнях.

Немногие примеры о существовании в Италии II в. до н. э.—I в. н. э. крестьянства, т. е. населения, которое возделывало небольшой участок земли главным образом силами собственной семьи, отнюдь не претендуют на детальное исследование этой интересной проблемы. Тщательный сбор и обработка многочисленных данных по этому вопросу — задача не одной работы ³⁶. Приведенные примеры имеют своей целью лишь поставить эту важную проблему, обратить на нее внимание специалистов. При анализе сельскогохозяйства и аграрных отношений II в. до н. э. — I в. н. э. нельзя сбрасывать со счетов крестьянское хозяйство и его судьбы. Следует также подчеркнуть важность хозяйственных взаимоотношений рабовладельческой виллы и крестьянского двора и тем самым полнее отразить реальное содержание италийской действительности.

Наряду со свободными римскими крестьянами-собственниками земли в Италии II в. до н. э. — I в. н. э. существовал слой свободных и полузависимых земледельцев, лишенных собственной земли или имевших ее в малом количестве и потому арендовавших ее у землевладельцев небольшими участками. Несмотря на некоторые различия, о чем будет сказано ниже, хозяйство арендаторов по своей организации мало отличалось от хозяйства собственников, крестьян и в целом представляло единый экономический тип.

В современной литературе, к сожалению, мало уделено внимания такой важной проблеме аграрной истории Италии II в. до к. э. — I в. н. э., как арендные отношения и роль арендаторов. Однако Е. М. Штаерман собрала интересный материал, который убедительно доказывает, что арендаторы, клиенты и колоны составляли заметную прослойку в италийской деревне II—I вв. до н. э.³⁷. В I в. н. э. роль арендаторов в Италии возросла по сравнению с предшествующим столетием ³⁸. В имениях Колумеллы и Плиния Младшего арендаторы становятся обычными фигурами, так как сидят на своих участках уже не один десяток лет ³⁹. Не вдаваясь в обсуждение сложного вопроса о причинах увеличения роли арендаторов, следует обратить внимание на то, что разорение свободного крестьянства и его численное сокращение в I в. н. э. до известной степени компенсировалось ростом прослойки аренда-торов, так что мелкое производство в италийской деревне продолжало удерживать довольно прочные позиции.

¹I в. до н. э. в Риме уже сложилась устойчивая традиция, восхваляющая доблесть, простоту и скромность предков. Сенаторы, консулы и диктаторы V—IV вв. до и. э. изображались как владельцы небольших крестьянских участков, на которых трудились сами их почтенные владельцы (V а г г., III, praef, 1—4; Col, praef, 13—14; Plin, XVIII, 18—21). При всей искусственности этой традиции, она, видимо, правильно отражает преобладание мелких крестьянских хозяйств в римской деревне V—IV вв. до н. э. См. М. Вебер. Аграрная история древнего мира. М., 1923, ч. III, гл. I; Дж. Луццатто. Экономическая история Италии, ч. I. М., 1954, стр. 46—65; Л. А. Ельницкий. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н. э. М, 1964, особ. гл. V, М. Dureau de la Маllе. Economie politique des Romains. P, 1840, J Toutain The economic life of the ancient world. N. Y., 1968. См. также указанные выше работы М. И. Ростовцева. Т. Франка и главы Р. Ремодона в «Histoire générale du travail».
²Ряд исследователей, например Ж. Тутен, Дж. Луццатто, отмечают повышение
роли мелкого производства уже в I в. н. э.
³Помимо указанных работ можно сослаться на работу Хитленда, а также G.Tibiletti. Lo sviluppo del latifondo in Italia dall’epoca Graccana al principio deH’Impero. «ReLazioni del X Congresso Internazionale di Scienze storiche», v. II. Roma, 1955, pp. 235—'292.
⁴Среди довольно обширной литературы о римском сельском хозяйстве нам известны немногие специальные исследования, посвященные римскому крестьянству (в том числе колонату) II в до н.э.—1 в н. э См. G. Steiner. The fortúnate farmer in ancient Italy.— «Classical Journal» (далее—CU), LI (1955), pp. 57—67, V. A. Sirago. Op. cit., pars II, cap. 3—4. Интересные замечания о характере крестьянского труда и об оплате различных категорий наемников см.: Histoire générale du tra-vail ..., pp. 324—333 (раздел написан Роже Ремодоном), а также статью Е. Kornemann. «Bauerstand» в изд. Pauly — Wissowa, Real— Encyclopãdie der classischen Altertumswissenschaft (далее — PWRE), Suppl. IV, 1924, SS. 96—108.
⁵Еще Т. Моммзен (История Рима, т. I. М., 1936, стр. 87—92) причислял к самому высшему, I-му разряду римских граждан владельцев земельного участка в 20 юг. Ф. М. Нечай (Рим и италики. Минск, 1963, стр. 58) повышает эту норму до 30. См. также Ф. М. Нечай. К вопросу об аграрных отношениях в начальный период Рима. «Уч. зап. Белорусского гос. ун-та им. В. И. Ленина», 1956, вып. 30; B. Bilinski. Problem рrасу w starozytnym Rzymié. I. Czasy krolewskie i wezesna republica (VIII—III w. pr. n. e.) — «Archeologia», III, 1952; R. iBesnier. L’état économique de Rome de 509, à 264 av. J. С. — «Revue Historique de droit français et étrnager», 1955.
⁶T. Frank. An Econ. surv., v. I, pp. 40—42, 59—61. Более подробно: Ф. М. Нечай. Рим и италики, стр. 15—76.
⁷Роlуh., II. 24, приводит весьма внушительные цифры римского войска и союзников во II в. до н. э. — 700 тыс. пехоты и 70 тыс. конницы.
⁸Т. Frank. An Econ. Surv..., рр. І14—125. Он приводит более полный список;
Ф. М. Нечай (Рим и. италики, стр. 49—50) указывает 22 колонии
⁹М. Е. Сергеенко. Очерки по сельскому хозяйству древней Италии. М.—Л.,
1958, стр. 16—17.
¹⁰Аппиан (I, 9—13) подчеркивает, что аграрная реформа Тиберия Гракха всколыхнула всю Италию, и его противникам пришлось принять и проводить в жизнь lex Sèmpronia, который так и не был отменен.
¹¹Я. Ю. Заборовский. К вопросу о достоверности цензовых списков II в. до н. э. ВДИ, 1962, № 2. Генри Борен в статье «Livius Drusus tribunus plebis 122 and his anti-Gracchan program» — CIJ, v. 52 (1956), No. 1, pp. 27—36 подчеркивает, что и противники Гракхов уделяли большое внимание вопросу о наделении крестьян землей.
¹²Е. М. Штаерман. Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике. М., 1964, стр. 7—8; G. Tíbiletti. Lo sviluppo..., pp. 252—259.
¹³Salí. Jug., 73: denique plebes sic adcensa, uti opifices agrestesque omnes,
quorum res fidesque in manibus sitae erant.. Таким образом, появление в городе крестьян сразу же меняло соотношение сил разных политических группировок.
¹⁴Ф. М. Нечай. Рим и италики, стр. 143—170.
¹⁵Сiс., ер. ad fam., XI, 8, 2; XII, 8, 1; Caes., b. с. III, 12, 1, 7, 12, 14, 15, 16,18, 24, 30 и др.; А р р., Ь. с. III, 12, 31, 35, 39, 40, 42, 66, 69, 76, 87, 96, 97; а также повсюду в IV—V книгах. Это хорошо показано Р. A. IB г u n t. The Army and the Land in the Román Revolution. — «Journ. of Román Studies» (далее — JRS), vol. 52, No. 1—2 (1962), pp. 69—86. Подробнее о проблемах комплектования римской армии в первой половине I в. до н.э. см.: I. Harmand. L’armée et le soldat à Rome de 107 à 50 av. n. e. Р., 1967, pp. 245—258.
¹⁶P. de la Rochebrochard. Les agriculturs soldats. «Musée Belge», v. 29 (1925), pp. 77—81; H. Mihaescu. Econ. agr. la Varro, SCIV, t. IV, n. 3—4, 1953, pp. 525—533. App. b. с. 1, 9 (изложение речи Гракха); С i с., de leg. agr., II, 30, 84; Salí., Jug., 41, 2—5. Но особенно хорошо у поэтов: Vеrg. Georg., II, 458—474; 513—532; Т i b u 1., I, 1, 49; 10, 40—52; II, 5, 81 — 105; Prор., II, 19, 1—26; Ноr. Ер., 2; Sai, II, 2, 112—136.
¹⁷М. Rostovzev. Ор. cit., р. 37; Т. Frank. An Econ. Surv..., v. I, pp. 314—
322. О взаимоотношении ветеранского и крупного землевладения в конце Республики см. G. Тibilеttig. Lo sviluppo.., p. 281.
¹⁸I. E. Skydsguard. Den romenske villa rustica. Kob., 1961, pp. 85—87. Он
сравнивает участки римских колонистов и ветеранов. По его мнению, Август раздавал ветеранам по 8—10 юг. земли.
¹⁹Как, например, это делал трибун Гай Кастриций Кальв (CIL, XI, 600), хотя
ему помогали и рабы. Простые же солдаты тем более трудились на участке.
²⁰Т. Frank. An. Econ. Surv..., v. V, pp. 30—32; Tac., Аnn., I, 28; II, 13; XIII,31; XIV, 27; Hist., IV, 46; Suet., Ner., 9.
²¹М. E. Сергеенко. Очерки по сельскому хозяйству древней Италии. М.—Л.,
1958, стр. 161 —173; С. Chilver. Cisalpin Gaul. Social and economic History from 49 b. c. to the death of Traian. Oxf., 1941, pp. 146—150; T. Frank. Econ. Hist..., p. 433. О процветании Северной Италии в начале I в. н. э. отчетливо говорит Страбон (V, 1, 12).
²²Suеt. Jul., 20; Aug., 4; С i с., de leg. agr., II, 78.
²³Salí. Hist., fr. 11 d: ... Spartacus... consedit in campo satis lato ubi colonos aedificis egressos videt; et tum matura in agris erant autumni frumenta. Sed incolae iam pleno die gnari ex fuga finitimorum fugitivos ad se adventare, properant, cum ómnibus suis in montes vicinos.
²⁴А. М. Мишулин. Спартаковское восстание. М., 1936. Концепция Мишулина подвергнута критике А. А. Мотус-Беккер (Из истории восстания Спартака, «Уч. зап. Гос. пед. ин-та им. Герцена», 1948, т. 68, стр. 55— 78) и Ратнер («К вопросу о разногласиях в армии Спартака». «Уч. зап. Петрозаводского Гос. ун-та», т. 3, 1948, вып. 1).
²⁵Ср. J. Burian. ’eÁeúOepoi вк twv àypwv a povstani Spatracovo, «Listy filologiczny» (LXXX, 2), 1957, pp. 197—203. В отличие от А. В. Мишулина Ян Буриан склонен думать, что «свободные с полей» Аппиана — не италийские крестьяне, владевшие наделами, а деклассированные наемные сельскохозяйственные рабочие. Как бы то ни было, это был сельский плебс, живший, очевидно, в деревнях (vicus). Трудно согласиться с Я. Бурианом, что они только батрачили. Более вероятно, что они владели столь малыми наделами, что были вынуждены подрабатывать в соседних поместьях.
²⁶Е М. Штаерман. Расцвет.., стр 228—230; Сiс., in Cat. or., II, 5—6;
Salí. Cat., 27—30. Вывод E. М. Штаерман о существовании в Апулии и Лукании сельского плебса, на который опирались катилинарии в этих районах, подтверждается любопытным и интересным исследованием Дж. Бредфорда. См. The Apulian Expedition. The interim Report. — «Antiquity», 24 (1950), No. 94.
²⁷Salí. Jug., 41, 78: «Народ был обременен военной службой и нуждой, военную добычу расхищали военачальники с немногими приближенными. Между тем родители солдат и их малолетние дети изгонялись со своих земельных участков, если оказывались соседями могущественного человека».
²⁸Varr., I, 17, 2; omnes agri coluntur hominibus servis aut liberis aut utrisque: 2g liberis cum ipsi colunt ut plerique pauperculi cum sua progenie.
²⁹Suet. Aug., 42; Res gestae 3, 15, 16, 28. Август проводил самую энергичную политику вывода ветеранов, а также малоземельного плебса в колонии. М. Rostovzev. Ор. cit., рр. 33—35; см. также W. Неi11and. Ор. cit., рр. 200—201; Т. Fгank. Econ. Surv., v. V, pp. 2—4; а также Р. ‘Вгunt. Op. cit., р. 69.
³⁰Как выглядели италийские vici и чем отличались, например, от поселений германцев, хорошо говорит Тацит (Germ., 16): vicos locant non in nostrum morem connexis et coherentibus aedificiis, suam quisque domum spatio circumdat, sive adversus usus ignis remedium, sive inscitia aedi-ficandi...
³¹Va гг., I, 17, 4; 16, 3: item si ea oppida aut vici in vicinia... unde non care emere possis quae opus sunt in fundum, quibus quae supersunt venire possint... fructuosior fit fundus.
³²Более подробно о пагах и распределении в них упомянутых в таблице земельных участков и поместий см.: De Pachtère. La table hypothecaire de Veleia. Etude sur la propriété foncière. Р., 1920, cap. III, pp. 24—44.
³³De Pachtère (Op. cit., p. 30) составил прекрасную карту-схему велейских пагов.
³⁴Весьма обстоятельный анализ развития pagus и vicus из родовых поселений и их организации см.: Е. Sereni (Comunità rurale nell’ Italia antica. Roma, 1955, cap. 12, 13, pp. 329—440).
³⁵Добавим к этому, что для Колумеллы колон-арендатор столь же обычный работник, как и раб. Колоны в течение нескольких поколений жили в одном и том же имении и уже попали в зависимость от землевладельца (I, 6, 21; 7, 3). Много арендаторов обрабатывали поля и виноградники Плиния Младшего (Epist., III, 19, 5; V, 14, 8; VIII, 2, 1; 15; IX, 15, 1; 16; 36, 6; 37, 2—4; X, 8, 6). Где жили эти колоны, юридически свободные люди? На виллах Плиния или в соседних городах? Судя по тому, что Плиний называет их сельчанами, деревенским людом (rustid), они, конечно, жили в соседних деревнях — vici.
³⁶Е. М. Штаерман (Рабовладельческие отношения в ранней Римской империи,
М., 1971, стр. 59—60) приводит надписи сельских жителей из различных пагов Италии, что косвенным образом свидетельствует о значении крестьянского населения Италии в I—II вв. н. э.
³⁷Е. М. Штаерман. Расцвет..., стр. 68—78.
³⁸См. ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.— К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 148, W. Неit1аnd. Ор. cit., р. 201; J. То uta i п. Ор. cit., р. 275; Т. Frank. Econ. Hist., pp. 431-433.
³⁹Дж. Луццатто. Ук. соч., стр. 107—108; М. Е Сергеенко. К истории колонатных отношений. «Вопросы истории», 1949, № 2; В. И. Кузищин. Хозяйство Плиния Младшего. ВДИ, 1962, № 2.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 7731

загрузка...

Другие книги по данной тематике

Карл Блеген.
Троя и троянцы. Боги и герои города-призрака

Чарльз Квеннелл, Марджори Квеннелл.
Гомеровская Греция. Быт, религия, культура

В. П. Яйленко.
Греческая колонизация VII-III вв. до н.э.

С.Ю. Сапрыкин.
Религия и культы Понта эллинистического и римского времени

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

§ 1. О роли крестьянства в Италии II в. до н. э. — I в. н. э.