Пшеворская культура
|
В конце II в. до н. э. на территории, занятой культурой подклошовых погребений, складывается пшеворская культура, просуществовавшая до начала V в. н. э. Название свое она получила по первому большому исследованному могильнику близ г. Пшеворска на юго-востоке Польши. Границы распространения пшеворской культуры в процессе её эволюции не оставались неизменными (рис. 8). Пшеворские памятники позднелатенского времени известны кроме территории, прежде принадлежавшей культуре подклошовых погребений, в более западных регионах — на среднем Одере и в низовьях Варты, на средней Эльбе и ее притоках Мульде и Заале. В римский период в бассейне Эльбы и в низовьях Варты пшеворских древностей уже нет, зато происходит движение пшевор-ских племен далеко на юго-восток. Теперь ареал пшеворской культуры охватывает на юго-востоке Верхнее Поднестровье и верхнюю часть бассейна Тисы.[111] 
Рис. 8. Славяне на рубеже нашей эры а — ареал пшеворской культуры на рубеже нашей эры, б — граница распостранения пшеворской культуры в римское время, в — культура подклошных погребений, г — зарубинецкая культура, д — локализация племён, названных в древних письменных памятниках. Поселения пшеворской культуры, как и в предшествующее время, неукрепленные и характеризуют обычную картину жизни и быта земледельческого населения. В районах с плодородными почвами плотность пшеворских поселений значительна, здесь они часто находятся в непосредственной близости друг от друга. Обычно для поселений выбирались прибрежные возвышения, иногда труднодоступные места — например, среди заболоченных низин. Основным типом жилищ пшеворских поселений были наземные дома столбовой конструкции. Форма их главным образом прямоугольная, иногда встречаются и трапециевидные в плане постройки. Средняя площадь жилищ равна 30–35 кв. м. Более крупные постройки очень редки. Например, на поселении Вулька Ласецкая исследована наземная постройка столбовой конструкции длиной 16,2 м при ширине 8,5 м. В большинстве случаев дома состояли из одной камеры, зафиксировано несколько дву-камерных построек. Отмечены многочисленные случаи присоединения к основным постройкам небольших пристроек легкой столбовой конструкции. Некоторые дома имели ещё сени или навес. В большинстве домов обнаружены остатки каменных или глинобитных очагов. Возможно, в отдельных жилищах вместо открытых очагов имелись печи, сложенные из камней и глины. На некоторых поселениях кроме остатков жилищ были обнаружены и следы небольших наземных сооружений хозяйственного назначения. На всех пшеворских поселениях, помимо того, около домов обычно находятся различные ямы-погреба. По всему ареалу пшеворской культуры вместе с наземными жилищами встречаются полуземлянки. Обычно они имеют прямоугольную форму, площадь 12–18 кв. м. Скорее всего полуземлянки, более теплые, чем наземные постройки, служили зимними жилищами, а наземные дома использовались в остальное время года. В пользу этого как будто бы говорят случаи расположения полуземлянок в непосредственной близости от наземных построек. Так, на поселении Турнава в Опольском повяте полуземлянки группировались с наземными домами.[112] На некоторых пшеворских поселениях раскопками открыты преимущественно углубленные постройки. Отчасти это может быть обусловлено трудностями обнаружения наземных построек и легкостью их разрушения. Но, не исключено, что имелись поселения, где полуземлянки были господствующим типом жилых построек. Поселения пшеворской культуры на территории Силезии состояли из отдельных, образованных одной-двумя жилыми и несколькими хозяйственными постройками групп, разделенных участками, на которых отсутствуют следы строений.[113] На других поселениях можно предполагать кучевую застройку.[114] Могильники пшеворской культуры бескурганные.[115] В редких случаях места погребений обозначены камнями. Состоят могильники из нескольких десятков, часто — сотен захоронений. В конце II–I в. до н. э. господствовал обряд кремации умерших. Остатки трупосожжений обычно ссыпали непосредственно в могильную яму. Это — продолжение традиции погребального ритуала населения культуры подклошовых погребений. Однако теперь остатки трупосожжений, как правило, не накрывали опрокинутыми вверх дном глиняными сосудами. Иногда встречаются и урно-вые захоронения, но число их среди погребений, относящихся к поздне-латенскому времени, невелико. В I–IV вв. н. э. в пшеворских могильниках заметно увеличивается количество урновых захоронений. В III–IV вв. н. э. появляются и получают некоторое распространение так называемые послойные, или пластовые, захоронения, в которых остатки кремации разбросаны в виде тонкой прослойки по всему дну неглубокой ямы, а иногда и прямо на поверхности. Если в раннее время пережженные кости покойников в могильных ямах лежали вместе с остатками погребального костра, то в позднеримское время появляются погребения, в которых кальцинированные кости умерших тщательно очищены от остатков погребального костра. В ямных, т. е. безурновых, погребениях часто встречаются обломки глиняных сосудов, ритуально разбитых в момент захоронения. Большинство таких погребений — безынвентарные, в сравнительно немногих из них найдены железные ножи, шилья, пряжки. В урновых захоронениях, кроме урн, иногда имеются сосуды-приставки. Возможно, их ставили в захоронения с ритуальной пищей. В погребениях встречено довольно много различных бытовых предметов, украшений, оружия. В ряде случаев они повреждены огнем, а предметы вооружения нередко поломаны или согнуты согласно ритуалу. В некоторых могильниках пшеворской культуры обнаружены единичные захоронения по обряду трупоположения. Скелеты лежат в овальных или неправильной формы ямах, изредка — в деревянных колодах. Положение и ориентировка умерших различны. На территорию распространения пшеворской культуры, кроме того, заходят так называемые княжеские погребения. Часто это курганные погребения по обряду трупоположения. Они совершены в обширных прямоугольных ямах, обложенных камнем или деревянными стенками и перекрытых сверху настилом из бревен. Эти погребения выделяются богатством инвентаря, включающего римские импортные изделия. Вполне очевидно, что трупоположения, как рядовые, так и «княжеские», в пшеворской культуре составляют инородный элемент. В польской литературе уже давно укоренилось мнение, что единичные трупоположения в пшеворской культуре появились в результате воздействия кельтских племен, погребальный обряд которых характеризуется исключительно ингумацией умерших.[116] Г. Ф. Никитина указала на два серьезных аргумента, мешающих согласиться с этой точкой зрения. Во-первых, для кельтских погребений характерны вытянутые на спине трупоположения, а в пшеворских памятниках захоронения скорченные, причём часто умершие погребены на боку, что вообще неизвестно в кельтских древностях. Во-вторых, пшеворские и кельтские трупоположения серьезно отличаются по ориентировке — для кельтских погребений характерна северная ориентировка, а среди пшеворских преобладает южная.[117] Всё же возможность появления части трупоположений в пшеворских могильниках под влиянием кельтской похоронной обрядности не исключена. Более приемлемой, однако, представляется гипотеза о распространении обряда трупоположений в пшеворском ареале, в Южной Прибалтике и Скандинавии в результате рассредоточенной инфильтрации скифо-сарматского населения из областей Северного Причерноморья. В пользу этого говорят и сходство деталей (устройство могильных ям, сооружение деревянных камер, положение костяков и пр.) погребальных сооружений так называемых княжеских погребений со скифскими, и свидетельства античных авторов о сарматах на южном побережье Балтийского моря, и отдельные соответствия скандинавской и иранской мифологии.[118] Как и в погребальном обряде, в керамике пшеворских памятников прослеживается преемственность с керамикой культуры подклошовых погребений. На первых порах лепная глиняная посуда пшеворской культуры мало отлична от керамики культуры подклошовых захоронений. Это яйцевидные горшки с двумя ушками наверху, миски с загнутым наружу краем, чаши с ушком и др. Поверхность сосудов лощеная или сглаженная, есть сосуды с «хроповатым» туловом. В то же время в пшеворских памятниках появляются, по-видимому, под кельтским влиянием, кувшинообразные сосуды так называемой обратногрушевидной формы, а также вазовидные сосуды с характерным граненым венчиком. В самом начале нашей эры пшеворская керамика эволюционирует — сосуды становятся более тонкостенными, исчезают некоторые их формы, зато распространяются лепные чернолощеные горшки и высокие вазообразные миски, нередко украшенные геометрическим или меандровым орнаментом. В развитии пшеворской глиняной посуды, безусловно, сказывается латенское воздействие. Начиная с III в. н. э. на памятниках пшеворской культуры появляются сосуды, изготовленные на гончарном круге. Это главным образом горшки, кувшины, миски с ручками с серой заглаженной или шершавой поверхностью. С распространением гончарной керамики происходит огрубение форм и выделки лепных сосудов. На смену нарядным, часто черно-лощеным сосудам приходят грубые выпуклобокие горшки с нелощеной, иногда «хроповатой» поверхностью. Коллекции металлических орудий труда, оружия и бытовых предметов из памятников пшеворской культуры многочисленны и весьма разнообразны. Среди них в раннее время наряду с изделиями, развившимися из местных форм предшествующего времени, появляются новые типы, возникшие в результате кельтскою культурного воздействия. Таковы предметы вооружения и воинского снаряжения — двулезвийные мечи ла-тенского типа, листовидные наконечники копий, железные ножны. Металлические детали одежды представлены фибулами, поясными скрепами и пряжками. Распространенные в культуре подклошовых погребений булавки почти полностью вытесняются фибулами. Весьма ходовые в раннее время фибулы с ножкой, отогнутой наружу и соединенной со спинкой (лучковой, прямоугольной или трапециевидной), возникли под латенским влиянием. Поясные пряжки отчасти наследуют формы предшествующего времени, отчасти проникают с северо-запада, из германских областей. В пшеворских погребениях, относящихся к римскому времени, встречаются стеклянные бусы и немногочисленные нагрудные привески. Среди орудий труда и предметов быта имеются железные ножи пружинные ножницы, бритвы, шилья, топоры. В раннеримское время на пшеворских памятниках появляются ключи, замки и костяные гребни С начала нашей эры ощущаются связи населения пшеворской куль туры с Римской империей. На пшеворских памятниках I–IV вв. н. э. встречаются дорогие серебряные, бронзовые и стеклянные сосуды, terra sigillata, некоторые орудия труда и предметы вооружения, привезенные из метрополии Римской империи или ее провинций. В то же время в ареале пшеворской культуры появляются римские монеты, клады которых сосредоточены в основном вдоль так называемого янтарного пути проходящего от Балтийского моря к Дунайской низменности по Варте и Одеру. Основу хозяйственной жизни пшеворских племен составляло земледелие. На пшеворских поселениях обнаружены железные сошники свидетельствующие о совершенствовании сельскохозяйственных орудий труда. Судя по обугленным зернам, найденным при раскопках, возделывали пшеницу, рожь, ячмень, просо, овес, гречиху, горох и коноплю. В состав стада пшеворских поселений входили коровы, лошади свиньи, овцы и козы. В римское время у пшеворских племен наряду с домашними ремеслами существовали особые центры по производству железа и изготовлению металлических изделий и глиняной посуды. В окрестностях Кракова (Иголомья, Тропишов, Зофиполь) исследовано более сотни гончарных горнов. Гончарные сосуды, изготовленные в этих центрах, поступали во многие районы пшеворского ареала. Известно и несколько специализированных центров, выплавляющих железо из местных руд для целой округи (Свентокшиские горы, Новая Гута, Тархалице и др.). Имеются все основания полагать, что в своей основе пшеворская культура развилась из предшествующей ей культуры подклошовых по гребении. Большинство элементов погребальной обрядности пшеворской культуры продолжает традиции, свойственные похоронному ритуалу культуры подклошовых захоронений (табл. 2). Различия между ними (широкое распространение безурновых захоронений в пшеворской куль туре, увеличение процента погребений с остатками погребального костра появление ритуала разбивания глиняных сосудов при похоронах и т. п.) могут быть объяснены эволюцией похоронной обрядности. Что же касает ся различий между пшеворскими древностями и древностями предшест вующего времени, наблюдаемых в материальной культуре, то они в зна чительной степени обусловлены явным воздействием на племена Повисленья и Висло-Одерского междуречья латенской и провинциальноримской культур. Вместе с тем пшеворская культура характеризуется и такими существенными элементами, которые не могут быть результатом эволюции местной погребальной обрядности. К их числу принадлежит обычай класть в могилы предметы вооружения — мечи, копья, дротики, умбоны щитов. Этот ритуал не был известен ни в культуре подклошовых погребений, ни в лужицких могильниках. Зато он широко представлен в более западных культурах германских племён. Таблица 2. Генетические связи культур подклошевых погребений и пшеворской 
В пшеворской культуре известен также новый для её ареала обычай вбивать оружие или орудия труда в захоронения. Для этого использовались чаще всего копья, реже — ножи, ножницы или мечи. Этот ритуал, по-видимому, порожден был поверием, согласно которому умерший может выйти из состояния неподвижности и причинить вред живым. Колющими и режущими предметами пробивали останки умерших, помещенные в урны или ямы, чтобы лишить покойника возможности покинуть могилу. Этот ритуал был распространен у германских племен. В латенское время обычай вбивать оружие или орудия труда в могилы неоднократно отмечен в могильниках ясторфской культуры. В Скандинавии этот обычай бытовал и в средневековый период, вплоть до распространения христианства. Новая существенная деталь пшеворских погребений — находки в могилах костей птиц, а в редких случаях — костей медведя и домашних животных. Они отражают обычай сопровождать захоронения заупокойной пищей или ритуалы иного смысла. Появление птичьих костей в погребениях безусловно связано с религиозными представлениями древних племен и не может быть результатом культурных контактов с соседями. Эта деталь погребальной обрядности пшеворского населения опять-таки имеет параллели в могильных памятниках германских племен. На Готланде кости птиц встречаются в погребениях латенского периода, а в Скандинавии — в могильниках римского времени и позднее, в средневековье. Эти особенности похоронной обрядности пшеворской культуры не были известны населению культуры подклошовых погребений. С другой стороны, они исчезают в Висло-Одерском междуречье вместе с пшевор-скими поселениями и могильниками, не имея какого-либо продолжения в дальнейшем. Следовательно, перечисленные особенности пшеворской обрядности являются инородными элементами для исследуемого ареала. К числу инородных элементов нужно отнести и некоторые орнаментальные мотивы пшеворской керамики. Ю. Костшевский отметил, что орнаменты на пшеворской керамике, нанесенные зубчатыми колесиками, по своим видам и символике имеют прямые аналогии в синхронных германских древностях более западных областей.[119] Известно, что орнаментация в большей степени, чем другие элементы культуры, связана с этносом. Всё это позволяет допустить, что в момент сложения пшеворской культуры в ареале культуры подклошовых погребений имела место инфильтрация иноэтничного населения. Была ли она значительной или ничтожной, единовременной или продолжительной, — пока сказать трудно. Зато ясно, что осуществлялась эта инфильтрация с запада или северо-запада, из области расселения германских племен, и следовательно, пришлым этническим компонентом в составе племен — носителей пшеворской культуры, очевидно, были германцы. О том, что в ареале пшеворской культуры наряду с венедами-славянами жили и германские племена, говорят и письменные источники. Выше (см. раздел «Древние авторы о славянах») речь шла исключительно о венедах, занимавших в первые века нашей эры какую-то часть территории между Балтийским морем и Карпатами. Но из сочинений античных авторов видно, что в том же ареале жили и восточногерманские племена. Плиний подразделяет германцев на пять групп, из которых одну составляли восточногерманские племена вандилов (вандалов). На этом основании некоторые исследователи называют восточногерманские племена вандальскими. По Плинию в эту группу входили бургундионы, варины, харины и гутоны.[120] Большой достоверностью отличаются сведения о расселении германских племен Тацита — автора сочинения «О происхождении германцев и местоположении Германии» (98 г. н. э.).[121] Хотя сам Тацит и не бывал в Германии, он располагал широкой информацией, почерпнутой из не дошедших до нас сочинений более ранних авторов, а также из донесений римских полководцев и рассказов римских легионеров и купцов, побывавших за Рейном. Тацит называет следующие восточногерманские племена: вандилии, лугии, ругии, бургундионы, лемовии, готоны, манимы, гельвеконы, гарнии, наганарвалы, гелизии. На востоке он упоминает еще пеукинов (бастар-нов), но не знает, следует ли их причислять к германцам. К середине II в. н. э. относятся сведения о германских племенах греческого географа Птолемея, а исторические события III–V вв. н. э. нашли отражение в сочинениях многих современников.[122] На основе данных различных авторов в I–II вв. н. э. готоны (готы) отчетливо локализуются в нижнем течении Вислы (там же жили гепиды — первоначально одно из готских племен), лемовии и ругии (ульмеругии Птолемея) — по побережью Балтийского моря, на запад от Вислы (рис. 8). Бургунды (бургундионы) помещены Птолемеем, по-видимому, в бассейне Варты, в ближайшем соседстве с западными (приэльбскими) германцами. К северу от Карпат, между Одером и Вислой, обитали германские племена гарнии, гелизии, гельвеконы, манимы и наганарвалы, входившие в состав племенного объединения лугиев. По среднему течению Одера жили вандилии (вандалы). Со II в. н. э. они стали постепенно продвигаться на юг. Согласно Диону Кассию, вандалы-силинги и вандалы-хаздинги занимали верхнюю часть бассейна Одера. «Готский (т. е. восточногерманский по современной терминологии. — В.С.) диалект занимает, таким образом, — писал Ф. Энгельс, — довольно компактную территорию между Вандальскими (Исполиновыми) горами, Одером и Балтийским морем до Вислы и за этой рекой».[123] Этническая интерпретация пшеворской культуры в археологической литературе имеет два основных направления. Большинство польских ученых называют эту культуру венедской, поскольку она находится на той же территории и относится к тому же времени, что и упоминаемые античными авторами венеды-славяне. Другим аргументом в пользу славянской принадлежности пшеворской культуры для польских археологов служит непрерывное, якобы, культурное развитие в пшеворском ареале до периода, когда здесь живут документированные раннесредневековы-ми источниками славяне. Заметные отличия культуры славян раннего средневековья от пшеворской, по мнению этих исследователей, обусловлены хозяйственными и социальными сдвигами.[124] Напротив, многие немецкие ученые рассматривали пшеворскую культуру как германскую. Большинство исследователей при этом просто ссылались на свидетельства античных авторов о расселении германских племен в ареале пшеворской культуры. Однако имеются и попытки археологического обоснования этой точки зрения. Так, было обращено внимание на близость части пшеворской керамики Силезии к глиняной посуде области Вендсиссель на севере Ютландского полуострова. Обнаружилось и некоторое сходство в погребальной обрядности тех же территорий. На этом основании была построена теория, что германское племя вандалов (название местности Вендсиссель будто бы связано с этим этнонимом) до рубежа II–I вв. до н. э. жило на северной окраине Ютландии, а потом переселилось в междуречье Одера и Вислы, создав здесь пшеворскую культуру.[125] Основной ошибкой этих исследователей является невнимание к местным элементам в развитии пшеворской культуры. Например, погребения по обряду трупосожжения в грунтовых ямах без урн имеют в пшевор-ском ареале глубокие местные традиции, а не привнесены из Ютландии. Сходство же в керамике германских племен северной Ютландии и носителеи пшеворской культуры Силезии, как отметил датский археолог О. Клиндт-Иенсен, могло быть обусловлено независимым развитием форм глиняной посуды, заимствованных из одного и того же источника — кельтской культуры.[126] В археологической литературе предпринимались попытки связать регионы пшеворской культуры с отдельными германскими племенами. Так, юго-западный регион пшеворского ареала обычно приписывали си-лингам — одному из вандальских племен. Недавно Р. Хахманн на основе показаний античных авторов высказал предположение, что готы в I–II вв. н. э. жили не в низовьях Вислы, как обычно считается в литературе, а южнее, в среднем течении этой реки. Исследователь связал с готами мазовецкую локальную группу пшеворской культуры.[127] Гипотеза Р. Хахманна встречает непреодолимые препятствия — мазовецкая группа пшеворской культуры сформировалась на основе эволюции культуры подклошовых погребений, а последнюю, как и поморскую культуру, ни в коем случае невозможно считать германской. Отвергая как недостаточно обоснованные попытки приписать пшеворскую культуру целиком германцам, все же нельзя не признавать наличия в этой культуре германских черт и отрицать свидетельства письменных источников о расселении восточногерманских племен в части пшеворского ареала. Очевидно, нужно полагать, что на территории распростране-ния пшеворской культуры наряду с венедами-славянами жило и германское население. Видимо, пшеворская культура объединила в себе эле-менты, связанные с различными этническими общностями. Эти элементы были в значительной степени снивелированы воздействием латенской и лровинциальноримской культур. Их нивелировке способствовало значительное территориальное смешение славянских и германских племен и неизбежная при этом метисация. Вопрос о дифференциации пшеворских древностей на венедские (славянские) и германские находится в самой начальной стадии изучения. Высказываемое в научной литературе предположение о принадлежности славянам-венедам восточных районов территории пшеворской культуры и о германском этносе носителей этой культуры в ее западной части пока остается не аргументированным.[128] Материальная культура племен, обитавших в пределах пшеворского региона, в целом была однородной. Очевидно, что пшеворское население пользовалась одинаковыми орудиями труда, предметами вооружения и бытовым инвентарем. Эти вещи, являясь продуктом ремесленного производства, не могут быть использованы для этнической характеристики носителей пшеворской культуры. Среди женских украшений пшеворских племен не было этноопределяющих. Население несмотря на этническую неоднородность пользовалось, видимо, однообразными украшениями и металлическими принадлежностями одежды, которые также не могут быть использованы для этнической дифференциации пшеворского населения. Не исключено, что в дальнейшем, когда будут в достаточном числе и rib всему региону пшеворской культуры исследованы поселения, удастся выявить её этнические компоненты по особенностям домостроительства. Но пока единственным источником для этой цели остаются могильники. Для этнической дифференциации весьма существенны мельчайшие детали погребальной обрядности. К сожалению, в распоряжении исследователей имеются лишь сведения по единичным могильникам, раскопанным в основном в последние десятилетия. Эти данные пока недостаточны для анализа этнической структуры пшеворских племен. Пшеворские погребения, прежде всего, подразделяются на урновые и ямные (безурновые). Такое сочетание свойственно целому ряду археологических культур, в том числе и таким, моноэтничность которых не подлежит сомнению. Однако в последних вещевые материалы и керамика урновых и безурновых захоронений обычно не отличаются друг от друга: и те и другие более или менее равномерно рассредоточены по ареалам этих культур. Анализ же пшеворских урновых и ямных могил обнаруживает некоторые различия в их вещевых инвентарях и их неравномерное географическое распределение. Так, сразу же обращают на себя внимание количественные различия сопровождающих вещей урновых и ямных погребений. Если урновые содержат, как правило, самые различные предметы (оружие, бытовые вещи, украшения, принадлежности одежды, глиняные сосуды), то ямные обычно вообще безынвентарны или сопровождаются немногочисленными, порой единичными изделиями. Различаются они и по составу вещевого материал Результаты сравнительного анализа урновых и ямных захоронений пшеворской культуры приведены в таблицах 3 и 4, в которые включены материалы шести наиболее исследованных могильников — Вымыслово Гостыньского повята,[129] Домарадзице Равичского повята,[130] Карчевец Венгровского повята,[131] Конин одноименного повята,[132] Млодзиковоповята, Сродского повята[133] и Хорула Крапковицкого повята.[134] Из таблиц 3 и 4 видно, что урновые захоронения характеризуются специфическими особенностями, почти не свойственными ямным погребениям. К числу таковых принадлежит обычай класть в могилу предметы вооружения. В рассматриваемых шести могильниках около трети урновых захоронений содержат оружие — копья, мечи, дротики, стрелы, умбоны (сюда же можно отнести и находки шпор, поскольку они в пшеворское время были принадлежностью воина-всадника), в то время как ямные погребения с оружием единичны. К тому же следует заметить, что ямные могилы, как правило, содержат единичные предметы вооружения — одно копьё, или обломки умбона, или шпоры, тогда как в урновых погребениях эти вещи часто встречаются комплексно — два копья, умбон, две шпоры. Довольно характерны для урновых погребений также ножницы, кресала, замки и ключи. В ямных захоронениях многих пшеворских могильников, а также в могильниках, где господствуют безурновые погребения, эти вещи почти не встречаются. Выделяются урновые захоронения и наличием сосудов-приставок. Свыше трети урновых погребений отмеченных шести могильников (табл. 3, 4) содержат по одному или несколько глиняных сосудов, поставленных видимо, с ритуальными целями. Обычай сопровождать умершего заупокойной пищей, отражённый в находках костей птиц, оказывается характерным также для урновых захоронений. Так, в могильнике Хорула из 28 погребений с находками птичьих костей 26 были урновыми. Интересно, что в десяти из них найдены копья, в семи — умбоны, в четырёх — шпоры, в шести — ножницы, в пяти — кресала, в стольких же — замки, в четырёх — ключи. Очевидно, ритуал отражённый находками в погребениях костей птиц, характерен, прежде всего, для урновых захоронений с предметами вооружения и другими типичными для них вещами. Таблица 3. Различия урновых и ямных погребений пшеворских могильников по вещевому инвентарю (количественно) 
Таблица 4. Различия урновых и ямных погребений пшеворских могильников по вещевому инвентарю (в %) 
Различие урновых и ямных захоронений в шести пшеворских могильниках наглядно иллюстрирует график (рис. 9). 
Рис. 9. График распределения урновых и ямных погребений шести могильников пшеворской культуры (Вымыслово, Домарадзице, Карчевец, Конин, Млодзиково, Хорула) 1 — урновые могилы, 2 — ямные могилы, 3 — средняя урновых погребений, 4 — средняя ямных захоронений. а — безынвентарные погребения, б — могилы с сосудами-приставками, в — могилы с оружием, г — могилы с ножницами; д — могилы с кресалами; е — могилы с замками и ключами; ж — могилы с костями птиц. Аналогичное различие урновых и безурновых погребений выявляется и при анализе других могильников пшеворской культуры. В могильниках состоящих целиком из ямных захоронений, предметы вооружения, ножницы, кресала, ключи, замки и глиняные сосуды-приставки обычно не встречаются или попадаются как редкое исключение. Так, в могильнике римского времени в Грудзицах, где все исследованные захоронения были безурновыми, такие предметы не обнаружены вовсе.[135] Предметы характерные для урновых погребений, иногда отсутствуют и в могильниках, в которых ямные захоронения составляют свыше 90 % (например, могильник Щитно, где на 40 исследованных погребений приходится 38 безурновых).[136] Выявляемое различие урновых и ямных захоронений пшеворской культуры могло бы быть объяснено какими-либо иными, неэтнографическими обстоятельствами, если бы не анализ лепной керамики. Изготовленная без помощи гончарного круга глиняная посуда имеет первостепенное значение для этнической дифференциации пшеворской культуры. Корреляция определенных форм глиняной посуды с урновыми и ям-ными захоронениями непосредственно не может быть установлена, так как ямные погребения, как правило, не содержат целых сосудов. Фрагменты же керамики, сопутствующие как урновым, так и ямным погребениям и отражающие определенный ритуал погребальной обрядности, не могут быть использованы для этих целей. Поэтому типы лепной посуды здесь рассматриваются в связи с присутствием или отсутствием предметов вооружения, ножниц, ключей и замков, т. е. вещей, характерных для урновых погребений. Таблица, составленная по материалам пшеворского могильника Спицымеж[137] и проверенная по данным других кладбищ (рис. 10), определенно показывает, что захоронениям с предметами вооружения и другими вещами, характерными для урновых погребений, свойственны в основном сосуды трёх типов. Это, во-первых, округлобокие горшки с наибольшим расширением посредине высоты и примерно равными по диаметру днищем и горлом; во-вторых, биконические горшки, с наибольшим диаметром также в средней части и равными по диаметру горлом и днищем; в-третьих, миски с ребристым профилем, поддоном и ушками. Наоборот, для захоронений, не сопровождаемых оружием и другими предметами, свойственными урновым могилам, характерны иные формы лепных сосудов. Это, во-первых, сравнительно высокие горшки с наибольшим расширением в верхней трети их высоты, с усеченноконическим туловом и слабопрофилированным венчиком. Сразу же можно отметить, что по форме и пропорциям такие сосуды очень сходны со славянскими горшками VI–VII вв., получившими название керамики пражского типа. Во-вторых, это невысокие, относительно широкие сосуды, опять-таки с наибольшим расширением в верхней трети, усеченноконическим туловом и почти цилиндрическим верхом. Они также напоминают славянские горшки более позднего времени. 
Рис. 10. Типы лепной керамики могильника Спицымеж и их встречаемость в могилах с оружием. В пшеворских могильниках и на поселениях горшки, близкие к сосудам пражского типа, встречаются нередко. Они бытовали в течение всего периода существования этой культуры. Аналогичные по форме сосуды очень характерны для культуры подклошовых погребений. Очевидно, рассматриваемая пшеворская керамика продолжает традиций глиняной посуды культуры подклошовых захоронений. С другой стороны, из этой пшеворской посуды развилась славянская керамика пражского типа, о чем пойдет речь ниже. На основе анализа лепной керамики можно уверенно говорить об этнографическом своеобразии пшеворских погребений с оружием. Поскольку эти погребения обычно бывают урновыми, нужно полагать, что выявленное выше различие между урновыми и ямными захоронениями отражает биэтничность пшеворского населения. Возникающие по этому поводу сомнения снимает картография урновых и ямных захоронений пшеворской культуры. Картирование погребений этих типов выявляет в пшеворском ареале два региона (рис. 11): восточный, или Висленский (рис. 12), в котором господствуют могильники с заметным преобладанием ямных захоронений, и западный, или Одерский (рис. 13), где большинство составляют могильники преимущественно с урновыми захоронениями. Вполне понятно, что какое-то число могильников с преобладанием ямных захоронений есть и на среднем Одере и, наоборот, могильники с урновыми погребениями попадаются в Повисленье. Очевидно, жесткой границы между намечаемыми этнографическими группами внутри пшеворской территории не могло быть. 
Рис. 11. Два региона пшеворской культуры 1 — могильники с преобладанием (более 60 %) ямных захоронений: а — исследовано свыше 50 погребений; б — исследовано от 10 до 50 погребений, в — исследовано до 10 погребений (могильники с единичными раскопанными погребениями не картированы); 2 — могильники с преобладанием (более 60 %) урновых захоронений (значения а, б, в — те же); 3 — могильники, в которых найдены урны — прототипы первой группы славянской керамики VI–VII вв.; 4 — могильники с находками костей птиц в захоронениях; 5 — ареал культуры подклошовых погребений 1 — Кетж; 2 — Нова Церква; 3 — Лисицице; 4 — Реньска Весь; 5 — Грудына Мала; 6 — Глуб-цице; 7 — Гоголин-Стжебнюв; 8 — Калиновице; 9 — Стжебнюв; 10 — Хорула; 11 — Грудзице; 12 — Избицко; 13 — Шумишув; 14 — Шчедзык; 15 — Гродзешовице; 16 — Клокочице; 17 — Иорданов Шленски; 18 — Яксонув; 19 — Собоциско; 20 — Жерники Бельки; 21 — Нова Весь Вроц-лавека; 22 — Казанув (Вроцлав); 23 — Опорув (Вроцлав); 24 — Страховице; 25 — Любянж; 26 — Кобылице; 27 — Нова Весь Легницка; 28 — Вансош; 29 — Носоцице; 30 — Данковице; 31 — Глогув, 32 — Богомице; 33 — Сербы; 34 — Котла; 35 — Цецежин; 36 — Залев; 37 — Лежницы Бельки; 38 — Спицымеж; 39 — Жезав; 40 — Задовице; 41 — Весульки, 42 — Коможно; 43 — Домарадзице; 44 — Вымыслово; 45 — Пышанц; 46 — Нацлав; 47 — Чаньча; 48 — Кокочин; 49 — Слопаново; 50 — Лахмировице; 51 — Гняздовице; 52 — Кавчице; 53 — Пестжец; 54 — Страховице; 55 — Гаць; 56 — Копки; 57 — Ящув; 58 — Масув; 59 — Клочев; 60 — Нецеплин; 61 — Осецк; 62 — Карчевец; 63 — Стара Весь; 64 — Кавенчин; 65 — Гриневиче; 66 — Брулино-Коски; 67 — Росткы; 68 — Тухлин; 69 — Пястув; 70 — Славогура; 71 — Ксензы Двур, 72 — Дроздово; 73 — Доморадзин; 74 — Гродзиск Мазовецкий; 75 — Здуны; 76 — Белавы-Лубы; 77 — Щитно; 78 — Адольфин; 79 — Пиотркув; 80 — Бодзаново. 
Рис. 12. Могильник Спицымеж. Предметы из погребений, характерных для восточного региона пшеворской культуры 1 — погребение 115; 2–8 — погребение 138; 9–11 — погребение 129; 12 — погребение 190; 13–19 — погребение 175; 20, 21 — погребение 191. 
Рис. 13 а. 
Рис. 13 б. Рис. 13 а, б. Могильник Спицымеж. Предметы из погребений, характерных для западного региона пшеворской культуры 1–3 — погребение 38; 4–7 — погребение 50; 8–12 — погребение 79; 13–19-погребение 107; 20–25 — погребение 223; 26–29 — погребение 224, 30–32 — погребение 226; 33–43 — погребение 274. Правомерность выделения двух этнографических регионов в пшеворской культуре подкрепляют следующие наблюдения. Свыше 95 % могил с находками птичьих костей, отражающих важный для этнографии ритуал, принадлежат Одерскому региону. В этом же регионе находиться свыше 80 % погребений, в которых отмечен ритуал вбивания в дно могильной ямы или в содержимое погребальной ярны оружия или орудий труда. Почти все пшеворские захоронения с камнем над погребением расположены в пределах западного региона. Членение территории пшеворской культуры на западный и восточный регионы подтверждается картографией ряда вещевых находок. Так, основная масса широких железных фибул с цилиндрическими головками, имеющих аналогии в германских древностях, происходит из западного региона.[138] Преимущественно с этим регионом связаны и находки бронзовых изделий, происходящих из Нижнего Повисленья.[139] Только в западном регионе встречены специфически германские привески (Kapfe lanhanger).[140] Восточный регион пшеворской культуры характеризуется широким распространением лепной керамики, близкой по форме славянским сосудам пражского типа. Здесь эта керамика обычна не только в могильниках, но сравнительно часта и на поселениях. Существенно и то, что восточный регион пшеворской культуры целиком находится в пределах территории распространения культуры под-клошовых погребений и, очевидно, сформировался на основе последней. Наоборот, западный регион пшеворской культуры лежит главным образом за пределами культуры подклошовых погребений, видимо, его сложение происходило в иных условиях. Отмеченные выше особенности Одерского региона — ритуал вбивания в дно могильной ямы острых или колющих предметов, ритуал, связанный с находками костей птиц в захоронениях, и др. — никак не связаны с обрядностью культуры подклошовых погребений. Со славянской культурой раннего средневековья эволюционно связываются пшеворские древности Висленского региона. Преемственность устанавливается как по формам лепной керамики, так и по погребальной обрядности. Еще Л. Нидерле показал, что славянские захоронения средневековья, в отличие от погребений соседних племен — балтских, финно-угорских и др., безынвентарны или сопровождаются единичными вещами, поврежденными на погребальном костре. Предметы вооружения, орудия труда, глиняные сосуды-приставки не свойственны славянским захоронениям. Именно таковы и многие пшеворские погребения восточного региона. Ряд особенностей западного региона пшеворской культуры обнаруживает параллели в достоверно германских древностях, что наряду со свидетельствами письменных источников позволяет говорить о принадлежности значительной части пшеворского населения бассейна Одера восточным германцам. В связи с предлагаемой дифференциацией пшеворской культуры необходимо сделать одну оговорку. Выявляемые различия урновых и ямных погребений и их неравномерное распределение по территории не дают оснований рассматривать присутствие или отсутствие урны в захоронениях в качестве этноопределяющего признака. Ни в коем случае нельзя все урновые захоронения считать германскими, а безурновые — славянскими. Безусловно, что среди ямных захоронений пшеворских могильников немало неславянских и, наоборот, какая-то часть урновых могил оставлена славянами. К тому же совместное и длительное проживание двух этнических групп на одной территории вело к метисации населения. В пшеворском ареале славяне и германцы жили не изолированно друг от друга. Очевидно, здесь имелись и общие славяно-германские поселения, следствием чего было двуязычие в отдельных местах. В результате брачных связей этнографические признаки нивелировались. Археология пока еще не может выявить детали процесса взаимодействия двух этнических групп в течение многих поколений. В этих условиях было бы нецелесообразно определять этническую принадлежность каждого индивидуального пшеворского погребения. Дифференциация пшеворских древностей позволяет говорить лишь о наличии в этой культуре двух этнических компонентов и о различной их концентрации в Висленском в Одерском регионах. Хронологически пшеворская культура соответствует среднему этапу развития праславянского языка (по периодизации Ф. П. Филина). Как уже отмечалось, этот этап характеризуется серьезными фонетическими изменениями и эволюцией в грамматике языка славян, что, по всей видимости, явилось результатом тесного взаимодействия славян с другим этносом. Лексические материалы свидетельствуют, что именно в это время (судя по фонетическим особенностям) славянский язык пополнился значительным числом германских терминов. Таковы, в частности, kъпеzь (князь), сhlebъ (печеный хлеб), kotъlъ, (котёл); bl'udo (блюдо); kupiti (купить), chlevъ (хлев), sеlттъ (шлем), хъlmъ (холм), xosa (разбой), dъlgъ (долг), тесь (меч), оsьlь (осёл) и многие другие.[141] Таким образом, языкознание позволяет утверждать, что наиболее тесными в то время были славяногерманские связи.[142] Независимо от лингвистики археология привела нас к тем же, но более конкретным историческим выводам. |