|
Исследования М. Ко представляют собой новый значительный шаг на пути к пониманию мифологических воззрений, религии и социальных порядков древних майя в I тысячелетии н. э. Благодаря его трудам, посвященным полихромной керамике, появилась вполне реальная возможность проникнуть в тайны духовной культуры индейцев, отстоящей от нашего времени на добрых полторы тысячи лет. Но отнюдь не со всеми его выводами можно безоговорочно согласиться. Прежде всего, это касается утверждения о том, что буквально вся расписная глиняная посуда майя III–IX веках н. э. является погребальной по своему назначению и отражает лишь потусторонние, загробные темы, не связанные с реальной жизнью. На мой взгляд, мотивы росписи майяской полихромной керамики имеют как сакральный, так и светский (исторический) характер.
Например, сюжеты, связанные с «дворцовыми» или военными мотивами, хотя они и помещены на погребальной керамике, могли отражать какие-то реальные события из жизни умершего правителя, жреца или аристократа. Какое мифологическое содержание может иметь роспись полихромного сосуда VIII века, на котором изображена «батальная сцена» (сосуд № 26 из альбома Майкла Ко 1973 г.), где в ожесточенной схватке столкнулись 11 персонажей, разделенных на два отряда — из 5 и 6 человек? Более многочисленный отряд, судя по всему, проиграл битву и отступает. Три воина из его состава уже попали в плен и их уводят торжествующие победители. Здесь можно было бы и поставить точку. Какую еще информацию способна дать рассмотренная выше сцена? Но случилось так, что именно публикация Майклом Ко нескольких прекрасных альбомов с изображениями майяской керамики и, главное, с точными прорисовками иероглифических надписей позволили выдающемуся российскому ученому Юрию Валентиновичу Кнорозову (который к тому времени уже успел дешифровать письменность майя и перевести на русский язык три уцелевших рукописи XII–XV вв.) начать чтение текстов более ранней эпохи — тех самых надписей на сосудах I тысячелетия н. э.
И вот как звучит иероглифическая надпись возле участников «батальной сцены» в переводе Ю. В. Кнорозова:
В день VII Ах'ав
Ка Ак'бал, лазутчик,
стал
пленником
славного
Вихря Дротиков,
Ястреб, бросающийся
вдаль,
проложил дорогу
под ударами.
Славный,
проложивший дорогу
копьем
опаляющий
Ястреб, бросающийся
вдаль.
Поскольку в этой сцене (и в надписи) нет абсолютно ничего мифологического, то и сам М. Ко вынужден признать ее «светской», увековечивающей, по его словам, одно из значительных и вполне реальных событий в жизни лица, с которым был погребен данный сосуд.
В отряде побежденных поименно назван лишь один персонаж — «Ка Ак'бал», лазутчик. Это персонаж № 5, которого берет в плен «воин Кан Ек». У победителей мы встречаем еще два имени: персонаж № 4 — видимо, главное лицо во всей этой сцене, — названный «Ястребом, бросающимся вдаль», и наделенный другими лестными эпитетами; и персонаж № 11 — «славный… владыка (правитель. — В.Г.) Вихрь Дротиков».
Обычно в произведениях искусства майя I тысячелетия н. э., изображающих батальные сцены с участием правителя, он показан сражающимся с врагами или во главе своих войск (каменные рельефы и стелы Йашчилана и Пьедрас Неграс, фрески Бонампака и др.). Здесь же мы видим правителя в довольно пассивном положении, без оружия, доспехов и регалий. Видимо, прав профессор Ко, считающий главным лицом этой батальной сцены фигуру № 4, сражающуюся впереди победоносного отряда воинов. Его наделили эпитетом «Ястреб, бросающийся вдаль». Он облачен в доспехи из шкуры ягуара и вооружен длинным, украшенным перьями копьем. Видимо, это военачальник, полководец («након» на языке майя), причем достаточно знатного происхождения (судя по богатству его костюма и украшений). По-видимому, рассматриваемый сосуд (№ 26) был положен именно в его гробницу, чтобы напомнить о каком-то особенно важном в его биографии событии.
Вокруг венчика того же глиняного изделия была помещена стандартная иероглифическая надпись — так называемая «Заупокойная формула», которую перевел Ю. В. Кнорозов:
Там он был
в содружестве Духа
Улитки,
у Обезьяны
во власти.
Теперь он улетел в селение
внутрь женщины,
бывший призраком,
очищенный.
Улетел вверх на землю
Крепости Брода
Ягуара
защитник
ведающего селениями
Летучей Мыши, возвышенного
повелителя
и покровителя,
копьеносец,
почитаемый предводитель,
почтенный военачальник.
Подготавливая в 1978 году к изданию третий альбом расписных майяских ваз, М. Ко обнаружил, что персонаж с изящного сосуда № 19 из города Небаха (горная Гватемала) — правитель, сидящий на платформе, накрытой циновкой, и правитель «Вихрь Дротиков» на сосуде № 26 (альбом 1973 г.) с батальной сценой — одно и то же лицо. Больше того, военачальник «Ястреб, бросающийся вдаль» представлен и на сосуде из Небаха. Он стоит на коленях перед троном правителя, выражая своей позой смирение и покорность. На поясе полководца отчетливо видны подвешенные человеческие головы, которые были отрублены, вероятно, в ходе сражения у побежденных врагов.
Заупокойная формула по венчику сосуда имеет надпись, которая в переводе Ю. В. Кнорозова звучит так:
Там он был
в содружестве
Духа Улитки
у Летучей Мыши
во власти.
Теперь он улетел
в селение
внутрь женщины,
бывший призраком,
очищенный
хозяина периода
правления,
военачальник
высокий,
пожарами землю
врагов
опустошивший,
стремительный…
У фигуры самого полководца имеется надпись:
Высокого
нашего владыки
Вихря Дротиков
полководец Ястреб —
добытчик (хватающий дичь).
А рядом с сидящим на троне правителем текст таков:
Хозяин периода правления,
начальник,
правитель.
Таким образом, не подлежит сомнению, что в обоих случаях на описываемой керамике изображены вполне реальные исторические лица и конкретные значимые события из их жизни.
По счастливому стечению обстоятельств альбомы Майкла Ко с полихромными сосудами майя (где изображения сопровождались иероглифическими текстами) попали в руки нашего выдающегося ученого Ю. В. Кнорозова, который благодаря этому подарку судьбы начал массовое прочтение надписей I тысячелетия н. э. И в итоге наши представления о философии древних майя относительно подземного мира и судьбы человека после смерти заметно изменились.
|
