Иберы
Иберская цивилизация складывалась постепенно на большом пространстве от Гибралтара до Пиренеев, а какое-то время и до Родана, под воздействием многих факторов, включая финикийское и греческое влияние31. Эти влияния, особенно финикийское, были довольно значительными на юге и востоке Пиренейского полуострова. Население северо-востока такие влияния испытывало сначала в меньшей степени. В первой половине I тыс. до н. э. в этом регионе уже выделяется местная знать, концентрирующаяся, как кажется, вместе с обслуживающими ее ремесленниками в сравнительно небольших поселениях, занимавших важное стратегическое положение и контролирующих торговые пути. Они осуществляли какой-то вид власти над другими поселениями, где сосредоточивалось население, занимавшееся земледелием и животноводством32. Многое в социальной структуре этого населения еще неясно, но, видимо, можно говорить о начавшемся процессе социального, политического и экономического расслоения, сопровождавшемся иерархизацией поселений, когда одно из них осуществляет контроль над другими, близлежащими. Но говорить о том, что это были иберы, еще едва ли возможно.
Рис. 9. Иберский сосуд из Алькулиа де Эльче, Аликанте Во второй половине VI в. до н. э. поселения на востоке были по каким-то причинам покинуты, и только в конце этого или, скорее всего, в начале следующего столетия старые места вновь заселяются, и их население было уже чисто иберским со всеми элементами иберской культуры, включая характерную керамику33. Приблизительно с V в. до н. э. можно говорить о существовании довольно развитой иберской культуры. Разнообразие условий, в которых находились те или иные группы иберского этноса, отразились и в различиях в социальном развитии этих групп. Общая картина ко времени римского завоевания представляется довольно пестрой. Одним из элементов этой картины были города или, может быть, протогорода (oppida)34. Как правило, они располагались на холмах и были укреплены. Размеры таких городов различны — от 44 га в Кастулоне до менее одного га в поселении Пуэнте Таблас35, но в целом в южной части иберской территории они обычно более крупные, чем на востоке и северо-востоке Испании. В них ясно различаются две зоны: общественная и частная36, что свидетельствует о существовании какого-то управленческого аппарата. Их заполняли сравнительно небольшие дома, построенные без особого порядка, и среди них пока нельзя выделить особенно роскошные. Такие города являлись центрами окружающих территорий37. На этих территориях располагались более мелкие поселения, подчинявшиеся крупным и тесно связанные с ними не только политическими, но и экономическими узами38. Существовали и укрепленные городища, размерами не уступающие городам, но населявшиеся только время от времени, видимо, в период большой опасности39. Это, вероятно, те крепости (castella), которые упоминают античные авторы (например, Liv. XXXIV, 11; 16). Уже само наличие таких укрепленных убежищ для окрестного населения подразумевает существование неукрепленных поселений, деревень, жители которых и укрывались в случае необходимости за стенами крепостей. О наличии деревень говорит Страбон (III, 4, 13). В последнее время археологи как будто уже находят подтверждение существованию таких неукрепленных деревень со сравнительно коротким (или во всяком случае нестабильным) временем их жизни, жители которых были заняты исключительно сельским хозяйством40. Некоторые города становились самостоятельными. Таким городом на юге была Астапа. И Ливии (XXVIII, 22, 2), и Аппинан (Hisp. 33) говорят, что этот город до конца стоял на стороне карфагенян, когда почти все окружающие перешли на римскую сторону. Астапийцы же предпочли все сами погибнуть и уничтожить все свое имущество, но не сдаться на милость завоевателя. Едва ли Астапу можно считать подлинным полисом41, но ее самостоятельность несомненна. Судя по описанию Ливия, все вопросы в Астапе решали сами граждане; в городе имелась площадь, на которую жители перед решающей схваткой собрали свое имущество, жен и детей. На территории бастетанов подобной общиной мог быть Оронгис. Из Ливия (XXVIII, 3, 2—13) известно, что в распоряжении города находилась территория, на которой располагались земля и рудники. Эти владения и были основой богатства города, который Ливии называет богатейшим. Здесь, как и в Астапе, существовала площадь, где, по-видимому, тоже собирались граждане. С другой стороны, Ливии отмечает, что Оронгис относился к области месессов, которые, в свою очередь, являлись частью племени бастетанов. Описывая Испанию гораздо более позднего времени, Плиний (III, 4, 9) упоминает город Ментесу Бастетанов. Возможно, что в конце III в. до н. э. Оронгис входил в сферу влияния Ментесы (или Месесы) либо даже ей подчинялся. Но когда Сципион штурмовал Оронгис, ни Ментеса, ни другие бастетанские общины на помощь ему не пришли. Объясняется ли это конкретными военными обстоятельствами или слабостью связей между бастетанскими общинами, сказать пока невозможно. Самостоятельную и весьма активную роль играл оретанский Кастулон, как показывает его поведение во время II Пунической войны, когда он переходил от карфагенян к римлянам и обратно (Liv. XXIV, 41, 7; XXVI, 26, 6; XXVIII, 19, 1—2; Арр. Hisp. 16). Ливии называет этот город сильным и знаменитым (valida ас nobilis). Недаром Ганнибал, желая укрепить свои связи с иберами, взял себе жену из Кастулона (Liv. XXIV, 41, 7). Основой богатства города были земледелие, скотоводство и металлургия42. Базой кастулонской металлургии являлись богатые серебряные и свинцовые рудники окрестностей (Strabo III, 2, 10—11), подобные руднику Бебелон, который, перейдя во владения Ганнибала, давал тому 300 фунтов серебра ежедневно (Plin. XXXIII, 97)43. Ремесленные мастерские располагались в особом квартале города44, что может свидетельствовать об их выделении в особую социальную группу. Вел этот город и активную внешнюю торговлю45. Его основными контрагентами до прихода римлян были, вероятнее всего, карфагеняне, через которых до кастулонской знати доходили и греческие изделия, в том числе обильная эллинская керамика46. Незадолго до римского завоевания Кастулон начал чеканить собственные монеты47. Выделяются и другие бастетанские города, как Басти и Тутуги. Под их властью находились относительно обширные территории с более мелкими поселениями. В их экономике некоторую роль играла добыча металлов, но в еще большей степени земледелие и разведение овец и коз, а с другой стороны, контроль над торговыми путями, по которым товары внутренних районов полуострова доставлялись в порты побережья48. В Восточной Испании самостоятельным городом был Сагунт. Это был довольно развитый центр, который еще до 219 г. до н. э. чеканил собственную монету с иберской легендой49. Он, вероятно, активно торговал с греками и, может быть, италиками. В письме, написанном неким эмпоритом в VI или V в. до н. э., упоминается город Сайганте, и, вероятнее всего, речь идет о Сагунте50. Иногда предполагают, что упомянутый Геркатеем город Иберии Сикана — тот же Сагунт51. Если это так, то ясно, что Сагунт существовал, по крайней мере, в VI в. до н. э. и уже интересовал греков, в том числе эмпоритов, установивших с ним связи. Ливии (XXI, 7, 3) среди богатств Сагунта называет и плоды земли, что свидетельствует о существовании сельскохозяйственной округи. Об обильной земле Сагунта говорит и Полибий (III, 17). Этот город настолько выделялся среди соседей, что античные авторы считали его греческой колонией (Strabo III, 4, 6; Арр. Hisp. 6). По Ливию (XXI, 7, 3), в основании Сагунта еще участвовали и италики из Ардеи. Ливии же называет Сагунт самым богатым городом к югу от Ибера и противопоставляет сагунтинцев испанцам. Однако сейчас можно утверждать его местное происхождение52. Рассказ Ливия (XXI, 7—15) об осаде и взятии Сагунта Ганнибалом в 219 г. до н. э. позволяет представить в общих чертах управление городом. Во главе общины стоял претор, как его называет на римский манер Ливии. К «претору» пришел с предложением позорного мира некий Алорк. Но принять решение, от которого зависели жизнь и смерть города, «претор» в одиночку не мог. Он созвал сенат, который и принял окончательное решение в присутствии народа. Ливии говорит о populi cocilium, следовательно, речь идет не о неорганизованной толпе случайно собравшихся горожан, а о каком-то виде народного собрания. Народ выступает, таким образом, как важная, но в то же время пассивная инстанция, ибо окончательно решает вопрос все же «сенат», т. е. аристократический совет. Это очень напоминает Спарту времен Тиртея (fr. 3). Если верить Диону Кассию (Zon. VIII, 21), совет собирался не на площади, а в акрополе. А это еще резче ограничивало роль народа. 
Рис. 10. Римский театр и крепость в Caгyнтe Такие города, как Сагунт или Астапа, видимо, представляли собой города-государства, состоящие из собственно города и некоторой округи. В рамках этой округи в ряде случаев имелись другие города, которые были меньшего размера и явно подчинялись более крупным центрам53. Такие политические единицы можно сравнить с «номовыми государствами» Древнего Востока54. Однако таких городов-государств было немного. Может быть, на юго-востоке Пиренейского полуострова их было больше, на востоке же Сагунт представляется исключением из общего правила55. Характерно, что Ливии (XXI, 5), говоря о войнах Ганнибала в Испании, упоминает отдельные племена (олькадов, вакцеев, карпетанов) и сагунтинцев. Сагунт, следовательно, стоит в одном ряду с племенами. Ясно, что в большинстве случаев именно племя выступает основной единицей в жизни иберов. На территориях племен тоже существовали города и иногда довольно обширные56. Так, Тарракон занимал площадь в 9 га, а Ульястрет (современное название, ибо древнее неизвестно) — даже 18 га57. Они могли быть центрами племен, но самостоятельно не выступали. Известно только об одном их самостоятельном акте: в 195 г. до н. э. Катон потребовал от городов срыть стены, послав по городам специальные письма, которые там были по его приказу вскрыты в один и тот же день (Liv. XXXIV, 17; Арр. Hisp. 41; Plut. Cato 10). Но этот случай вполне объясним: Катону было важно, чтобы города иберов не успели снестись ни друг с другом, ни с вышестоящими (племенными) органами и были вынуждены действовать по своему разумению. В иберских племенах уже довольно далеко зашло социальное расслоение. Раскопки некрополей показывают наличие в одних случаях трех, в других четырех различающихся групп. Одну составляли простые ямы с самым скромным инвентарем, а противоположную — погребальные камеры под насыпными холмами, в которых кроме местных продуктов находились произведения греческих и финикийских мастеров, особенно сосуды, многие из которых использовались как погребальные урны. Между этими полюсами располагались сравнительно скромные могилы «среднего слоя». В таком некрополе, как Тутуги, эти группы даже занимали разные зоны, отделяясь друг от друга территориально58. На основании этого можно говорить, что речь идет уже не только о фактическом, но об официальном делении общества. Люди, похороненные в самых простых ямах, относились, вероятнее всего, к зависимому слою населения. Были ли они рабами в собственном смысле слова или клиентами, подобными тем, кого описал в Галлии Цезарь, мы сказать точно не можем59. Сохранилась традиция, приписывающая убийство Гасдрубала рабу, мстящему за казнь своего господина (Liv. XXI, 2, 6; Diod. XXV, 12; Арр. Hisp. 8; lust. XLIV, 5, 5). Но в этом случае возможно перенесение на испанский материал греко-римских представлений. Сравнительно большое количество захоронений «рабов» и их расположение на одном кладбище с остальным населением говорит скорее о клиентеле, чем о рабстве60. «Средний слой» составляли свободные члены общества. Одни их могилы содержат оружие, другие нет. В некоторых случаях, как в некрополях Басти и Эль Сигарралехо, и те и другие находятся на одном кладбище61, в других располагаются на разных: лежащие недалеко друг от друга некрополи Эль Молар и Альбуферрета различаются тем, что в первом имеется оружие, а в другом его нет62. Видимо, у иберов, по крайней мере в южной части иберского мира, среди свободного населения выделяются, с одной стороны, ремесленники, земледельцы, рыбаки, лишенные доступа к оружию, а с другой — те, кто это оружие имел. Относительно большое количество могил с оружием63 не дает основания говорить о профессиональных дружинах. Диодор (XXV, 10) упоминает пятидесятитысячное войско иберов Индорта. Такая армия могла быть только общеплеменным ополчением, в которое, по-видимому, все-таки включались не все взрослые мужчины племени, а какая-то их часть, хотя и довольно значительная. Вставные статуэтки, находимые в святилищах Юго-Восточной Испании, представляют и конных, и пеших воинов64. Учитывая, что в «варварском» обществе конь рассматривался как принадлежность знатного человека, можно считать, что пехотинцами были рядовые свободные, а конниками аристократы. 
Рис. 11. Всадник. Иберская вотивная статуэтка из Деспеньяперроса, Хаен Об иберских аристократах не раз говорят античные авторы (например, Арр. Hisp. 5; Liv. XXIV, 49, 7). Краткие упоминания сенаторов, старейшин, принцепсов многократно встречаются при описании войн на Пиренейском полуострове. Эти упоминания говорят об активности знати. Ее органом был совет, игравший довольно значительную роль. Именно членов таких советов (сенаторов по римской терминологии) созвал в 195 г. до н. э. Катон для осуществления своего замысла разрушить городские стены (Liv. XXXIV, 17). Совет мог действовать совместно с монархом, всячески его поддерживая, как это было с илергетским царем Индибилом, но мог и выступить против него, как это произошло с братом Индибила Мандонием, который после смерти Индибила был выдан членами илергетского совета римлянам (Liv. XXIX, 3, 4). Эпизод с выдачей Мандония говорит о том, что аристократия и монарх — разные элементы иберского общества. То, что царский род уже выделялся из среды соплеменников, ясно видно из рассказа Полибия (X, 34) о переходе к римлянам эдетанского царя Эдекона. Историк отмечает, что это сделал не только сам царь, но и его друзья и родственники. О переходе на римскую службу всего народа Полибий не упоминает. Учитывая словоупотребление эллинистического времени, можно полагать, что «друзья» Эдекона — его приближенные, а точнее, пожалуй, дружина65. Существование монархических институтов у иберов сомнений не вызывает Повествуя о войнах с иберами, античные авторы не раз говорят о царях, царьках, властителях. Эта терминология, к сожалению, слишком расплывчата, чтобы на ее основании определить круг полномочий и степень власти монарха, нехарактерно, что почти все эти термины «привязываются» именно к Южной и Восточной Испании. 
Рис. 12. "Дама из Эльче" - самая знаменитая и репрезентативная скульптура протоисторической Испании Монархом является Индибил. Правда, рядом с ним обычно упоминается его брат Мандоний. Но из описания событий видно, что именно Индибил играл первенствующую роль и именно его Ливии (XXII, 21, 3) называет царьком илергетов, а Мандоний выдвигается на первый план только после гибели брата. Полибий (III, 76, 1) именно Индибила считает союзником карфагенян. В этом случае он его называет полководцем, но несколько дальше — царем (X, 18) и династом (X, 35)66. И позже, в 195 г. до н. э., выступает один царь илергетов — Билистаг (Liv. XXXIV, 11). Так что ни о какой диархии не может быть и речи. Индибил и другие иберские монархи выступают в источниках как командующие или дипломаты. Это объясняется характером источников, говорящих преимущественно о войнах и дипломатических переговорах и лишь очень редко о внутренних делах племен и общин. Эти краткие сведения о «внутренней политике» касаются наследования власти. Аона явно закреплялась за одним родом. После гибели Индибила его брат Мандоний тотчас в качестве царя собрал совет, и нет никаких данных о его выборе. Мандоний уверенно действует как брат погибшего монарха и, следовательно, новый монарх. После смерти главы общины Ибы его преемником стал его сын, но двоюродный брат нового главы с этим не согласился, и спор между ними решался поединком (Liv. XXVIII, 21, 5—9). В этом событии обращает на себя внимание то, что один претендент был старше другого, но другой — сыном умершего предводителя. Их поединок являлся по существу столкновением двух принципов: старого, родового, по которому власть переходит к старшему в роде, и нового, наследственного, в соответствии с которым она передается от отца к сыну. 
Рис 13. "Дама из Галеры", Гранада Показателем разложения иберского общества является существование наемничества. Видимо, часть разорившихся соплеменников, возглавляемая какими-то аристократами, по тем или иным причинам не ужившимися дома, уходила в наемники. Их упоминает уже Фукидид (VI, 90), считая иберов среди варваров лучшими воинами. А по Диодору (XX, 70, 1), Дионисий в 369 г. до н. э. даже посылал иберских наемников в Спарту. Воины-иберы не раз упоминаются в карфагенской армии67. 
Рис. 14. Расписная керамика из Лирии, Валенсия. Изображена группа танцующих мужчин и женщин Верхушку общества составляла родовая знать, а руководство им совместно с аристократическим советом осуществлял монарх. Эти две силы — совет и монарх — обычно, видимо, действовали согласно, но могли и вступать в противоречия друг с другом. В последнем случае царь не имел силы навязать свою волю ни всему племени, как Эдекон эдетанам, ни аристократии, как Мандоний членам илергетского совета. В некоторых случаях парь мог быть и сакральной фигурой, на что намекает имя Эдекона, более или менее совпадающее с названием племени. Эта картина, однако, не охватывает все иберское общество. Далеко не всегда римлянам или карфагенянам приходилось иметь дело с царями либо принцепсами. Часто, особенно в северной зоне (и живущие там илергеты выглядят, пожалуй, исключением), контрагентами завоевателей выступают целые племена. Так, в 195 г. до н. э. Катон имел дело с царем илергетов Билистагом (Liv. XXXIV, 11) и племенами того же региона — седетанами, авзетанами, суессетанами, лацетанами (Liv. XXXIV, 20). Археологические исследования в средней долине Ибера показали отсутствие ясных следов дифференциации во время, предшествующее римскому завоеванию68. Здесь процесс развития родового общества был более медленным. Итак, иберское общество нельзя рассматривать как единое целое. Здесь уже выделяются «номовые государства», как Астапа, Оронгис, Кастулон, Сагунт. Ряд иберских «народов», по-видимому, более или менее близко подошел к рубежу, отделяющему позднеродовое общество от государства. Видимо, совсем близко к этому рубежу стояли илергеты. Процесс формирования нового общества шел медленнее в средней долине Ибера и у небольших племен между Ибером и Пиренеями. Дальнейшее же развитие было прервано римским завоеванием. 31 Simposi international els origensdel mon iberic // Ampurias. 1976-1978. T. 38-40. Passim; Blazquez J. M. Las raices clasicas de la cultura iberica // AEArq. 1979. Vol. 52. P. 141—165. 32 Roviza i Port J. Sobre algunos moldes para elementos metal icos de prestijo del Bronze Final en Catalunya // MM. 2004. Bd. 45. P. 271-272. 33 Mesado Oliver N. En tornо al problema de la gestacion de la Cultura Iberica // APL. 2004. Vol. XXV. P. 204-238. 34 Rouillard P. Urbanisme et la vie publique dans l'Espagne preromaine, VI—IV s. av. J. C. // Los asentamientos... P. 37-41. 35 Chapa Brunei T., Mayoral Herrera V. Explotacion economica у fronteras politicas // AEArq. 1998. Vol. 71. P. 65. 36 Aguada de Hayos P., Adroher Auroux A. M. El mundo iberico... P. 21. 37 Chapa Brunei Т., Mayoral Herrera V. Explotacion... P. 65—66. 38 Ibid. 39 Arribas A. The Iberians. London, 1963. P. 97—115; Presedo F. Los pueblos ibericos. P. 157—163; Almagro Garbea M. El area superficial de las poblaciones ibericas // Los asentamientos... P. 24—31; Santos Velasca J. A. Anal is is sobre la transition a una socicdad estatal en la cuenca media de Segura en epoca ibera // Trabajos de Prehistoria. 1980. T. 46. P. 131. 40 Recia Ruiz A. Formaciones sociales ibericas en Malaga // Mainake. 2002. Vol. XXIV. P. 68-69. 41 Ср.: Ruiz Rodriguez A. Las clasesdomi names... P. 145. 42 Blazquez J. M., ReGarcia-Gelabert M. P. El ibcrismo en la ciudad de Castulo // Los asentamientos... P. 47. 43 Blazquez J. M. Castulo I. P. 23. 44 Blazquez J. M., ReGarcia-Gelabert M. P. El iberismo... P. 47. 45 Blazquez J. M. Castulo I. P. 309. 46 Blazquez J. М., ReGarcia-Gelaberl М. P. El iberismo... Р. 53. 47 Chapa Brunei Т., Mayoral Herrera V. Explotacion... P. 69. 48 Ibid. P. 65-66. 49 Arribas A. The berians. P. 128; Presedo F. Economia iberica // Historia de Espana antigua. Т. I. P. 176; Ripolles Alegro P. P. La circulacion monetariaen la Tarraconense mediterranea. Valencia, 1982. P. 265. 50 Cangulia Eligegui E. Hecateo... P. 8, 12. 51 Ibid. P. 8. 52 Preseda E. Los pueblos ibericos. P. 161. 53 Aguado de Hoyos P., Adroher Auroux A. M. El mundo iberico... P. 24. 54 Ср.: Дьяконов И. М. Возникновение земледелия... С. 40—41, 48—49. 55 Ruillard P. Urbanisme... Р. 41. 56 Olesli i Vita О. Actuaciones caiastrales у remanizacion en el territorio del Maresme en epoca republicana // SHHA. 1995-96. Vol. 13-14. P. 107. 57 Sanmarti J. From local group to early states. P. 23. 58 Presedo F. Los pueblos ibericos. P. 163-170; Blazquez J. M., Garcia-Gelabert M. P. La necropolis... P. 177-193; Almagro Gorbea M. Pozo Moro // MM. 1983. Bd. 24. P. 278-281; Santos Velasca J. A. Analisis social... P. 78-79, 90. 59 Ср.: Широкова Н. С. Древние кельты... С. 169-182. 60 Испанские авторы порой без колебаний называют таких людей клиентами (например, Aguada de Hoyos Р, Adroher Auroux A. M. El mundo iberico... P. 24-25). Однако доказательства такого утверждения пока еще недостаточны для безоговорочного суждения. 61 Preseda F. Los pueblos ibericos. P. 165—166: Santas Velasco J. Analisis social... P. 76, 86, 91-92. 62 Nardstrom S. La ceramique peinte iberique de la province d'Alicante, I. Stockholm, 1969. P. 31-32. 63 Ср.: ReGarcia-Gelabert M. P., Blazquez J. M. El armamento de las necropolis ibericas de la Alta Andalucia // Historia. 1989. T. 16. P. 105-107, 110-112; Santos Velasca J. A. Analisis social... P. 91-92. 64 Garcia у Bellido A. El arte iberico // Ars Hispaniae. Madrid, 1947. Т. I. P. 219; Presedo F. Organizacion... P. 205-209. 65 Современные исследователи подчеркивают, что договор со Сципионом связывал только самого Эдекона, но не относился ко всем эдетанам: Iniesta A. Pueblos prerromanos de Levante, Catalufia у Baleares // HE. Т. II. P. 350. 66 Возможно, изменение словоупотребления отразило историческую реальность: между 218 и 209 гг. до н. э. власть Индибила увеличилась, причем значительную роль в этом сыграли римляне (см. выше). 67 Presedo F. Organizacion... P. 201—203; Garcia-Gelabert M. P., Blazquez J. M. Mercenaries hispanos en los fuentos у en la arqueologia // Hubis. 1986-1987. Vol. 18-19. P. 258—260. Правда, последние авторы считают наемников кельтиберами, но в более раннее время это были явно иберы. 68 Beltran A. Problematica general de la iberizacion en el valle de Ebro // Ampurias. 1976—1978. T. 38-40. P. 199-201. |
загрузка...