ДЕЯТЕЛИ АНТИВОЕННОГО ДВИЖЕНИЯ

   Выступающие против войны силы, сосредоточившись вокруг «Хэймин симбун», продолжали свою деятельность вопреки усилению враждебного отношения правительства. Они пытались убедить людей, что война принесет еще больше бед простому народу, а выгоду извлекут из нее только те, кто занимает высокие посты в правительстве и промышленности.

   Издатель «Хэймин симбун» Сакай Тосихико был на два месяца заключен в тюрьму, потому что двадцатый выпуск его газеты, за 27 марта 1904 года, носил заголовок «О! Рост налогов!». В пятьдесят третьем выпуске, вышедшем 13 ноября 1904 года, был опубликован полный текст Коммунистического манифеста, в результате чего Котоку Сусуи, ведущий автор газеты, был приговорен к пяти месяцам тюремного заключения, на газету был наложен штраф, а печатное оборудование – конфисковано. 29 января 1905 года выпуск газеты «Хэймин симбун» был прекращен из-за правительственных ограничений. Однако публикации вскоре были возобновлены с использованием оборудования «Текугэн», другой социалистической газеты.

   Антивоенные группировки состояли в основном из представителей интеллигенции, которые были больше заинтересованы в распространении своих академических идеалов, а не в обретении поддержки народа. В потоке всеобщего военного энтузиазма их храбрые попытки были бесплодными. В конце концов, они были «людьми возвышенной мысли», сиси, обладателями самосознания элитарного слоя общества.

   Возможно, только благодаря их активным призывам противники войны смогли добраться до японского народа. В сентябре 1904 года в выпуске «Межо» поэтесса Ёсано Акико опубликовала поэму «Кими синитамо котон акарэ» («Не предлагай свою жизнь»). В поэме описывались несчастья, которые принесла война людям. Другая поэтесса, Оцука Наоко, опубликовала «Охиакудо модэ» («Молитва богам»), в которой сказала: «Если бы меня спросили, что для меня важней: мой муж или мое государство, я бы промолчала, опустив глаза»^[53]. Но, несмотря на мощный эмоциональный призыв поэтов и антивоенных сил, они не могли оказать значительное влияние на общественное мнение.

   Вопреки почти единодушному требованию продолжать войну, надежды, связанные с ней, у людей были различными. Одни хотели длительной войны с решающим исходом. Другие ожидали скорейшего окончания войны и – во что бы то ни стало – победы Японии.

   Те, кто требовал длительной войны, верили в неукротимую военную мощь Японии. Прямые ультранационалисты, такие, как Томизу, восполняли недостаток информации страстностью. Казалось, в начале войны их было меньшинство, но по мере повторяющихся побед Японии на поле боя их число увеличивалось. Постепенно люди начинали верить, что чем значительней будет победа Японии, тем большие преимущества она получит, поэтому народ желал развития войны и полного покорения врага. Их вера укреплялась, а требования к плодам победы возрастали по мере неожиданных успехов японских войск.

   Сначала тех, кто ожидал скорого завершения войны, было большинство. В течение многих лет люди испытывали страх перед Россией. И сейчас этот страх был у многих на первом месте. Были и такие, как барон Сибусава, – члены делового сообщества, которые знали об ограниченности военных мощностей Японии и о том, что страна окажется в далеко не выгодном положении в случае затяжной войны. Поэтому они мечтали о быстром и удачном исходе войны. Они рассчитывали на то, что в случае значительной победы японских войск в Маньчжурии Россия запросит мира. Ожидали этого в январе 1905 года, после захвата Порт-Артура, и в марте того же года, когда Япония выиграла битву при Мукдене.

   Когда выяснилось, что эти победы не заставили Россию просить мира, а уверенность в силах японской армии росла, разочарование постепенно начало уступать место шовинизму. Те, кто раньше мечтал о скором завершении войны, теперь хотели не только ее продолжения, но и расширения^[54]. Это постепенное изменение во взглядах народа достигло кульминации в конце мая 1905 года, когда стало ясно, что даже после сокрушительной победы японского флота над Балтийским флотом России в Японском море Россия не собирается просить о мире. Итак, оставив надежду на скорое завершение войны и будучи ободренными успехами на фронте, японцы, устами своих средств массовой информации начали единодушно пропагандировать развитие и распространение военной кампании. Люди верили, что только решающая победа принесет результаты.

   Японский народ не представлял, чтобы Япония предлагала мир России. Не допускал он и чтобы Япония просила о посредничестве другую страну. Поэтому Японии оставалось, по мнению собственного народа, только продолжать войну, несмотря на все беды, которые она несла за собой, до решительной победы над Россией. В порыве отчаянной решительности большая часть японцев потеряла способность реально смотреть на вещи.