3. Торговые занятия сельского населения. Развитие скупки

Процесс мобилизации городом товарных элементов деревенского хозяйства проявился также в сфере собственно товарного обращения. Ряд материалов прямо свидетельствует о занятии крестьян торговлей. Все они или прямо исходят от городов или инспирированы городами, боровшимися за свою торговую монополию, и поэтому, конечно, тенденциозны. Это материалы о ландсчёп, что буквально означает "деревенская торговля", а в сущности – торговля в деревне "городскими" (экспортно-импортными) товарами¹²²³.

Возникновение понятия "ландсчёп" обычно связывают с указом от 1332 г., когда король Магнус Эрикссон будто бы запретил кому-либо заниматься landzköp¹²²⁴. В Стадслаге говорилось только о запрете бондам продавать в городе товары, купленные на городском рынке¹²²⁵, но в 1349 г. в хартии Йёнчёпингу повторялся запрет ландсчёп¹²²⁶. В конце столетия этот запрет был повторен применительно к далекарлийской торговли (1380), в уже более детализированной форме: бондам разрешалось ввозить на горные промыслы ячмень, свинину, животное масло, хмель, всякие другие продукты питания, вадмаль, полотно и обменивать их там на железо и сталь; но бондам запрещалось ввозить туда шелк, сукно и соль – "законные купеческие товары"¹²²⁷. В 1414 и 1444 гг. запреты ландсчёп повторялись в хартиях вестйётским городам, Упсале, Стренгнесу, Йёнчёпингу и др.¹²²⁸

Наконец, в Уложении Кристофера вопрос о торговле бондов был разъяснен и решен окончательно. Бонды (речь идет, судя по контексту, в первую очередь об Упланде и свейских землях) могли свободно выменивать зерно (ячмень, рожь, пшеницу) на бересту, пеньку, рыбу, масло либо железо, сталь, медь. Вообще все, "что произрастает в поселении бонда либо попадает туда", будь то продукты сельского хозяйства, промыслов или ремесел, бонды могут обменивать "для своих нужд" на такие же "привозные товары", которые ввозятся (в Упланд) из Норланда и Эстерйётланда, с Готланда и Эланда. Бондам запрещается лишь заниматься ландсчёп, т. е. "барышничать", "менять товары бондов на купеческие товары и наоборот", привозить из города такие купеческие товары, как "шелк, соль, сукно, пряности, специи и тому подобное", и развозить их по деревням, разъезжая "из селения в селение"¹²²⁹. В 1462 г. запрет всех ландсчёп, особенно в связи с торговлей скотом, был снова повторен¹²³⁰.

С середины XV в. в постановлениях о ландсчёп усиливается, однако, мотив, впервые прозвучавший в конце XIII в. – в хартии Йёнчёпингу от 1284 г. Тогда горожане жаловались правительству, что бонды Смоланда взяли за правило устраивать в деревне, "у себя дома", ярмарки и торговать там друг с другом, так что совершить сделку с бондом, купить у него или продать ему что-либо горожанин мог лишь на таких ярмарках¹²³¹. Этот обычай смоландских бондов не был изжит, так как жалобы Йёнчёпинга продолжались и в XIV в. (1315 и 1332 гг.)¹²³², и функционирование "незаконных ярмарок" в Смоланде продолжалось¹²³³. Во второй половине XV в. начинание смоландцев распространилось по всей стране.

В Упланде в Норланде появились "незаконные гавани" (olaga hampnar), которые конкурировали со стокгольмским рынком¹²³⁴.

Начиная с 80-х годов XIV в. жалобы на "незаконные" гавани и ярмарки поступают уже от всех главных городов Вестерйётланда, Смоланда, Упланда и других областей, но еще в 1546 г. Густаву Вазе пришлось издать специальный "Указ о купеческой торговле", согласно которому запрещались все виды ландсчёп и "незаконных" мест торговли, купцы обязывались жить и торговать только в городах, бондам воспрещалось продавать то, что не выходило из их собственного хозяйства¹²³⁵.

Документация о ландсчёп при всей ее неизбежной односторонности и тенденциозности несет чрезвычайно выразительную информацию о структуре торговли деревенского населения: кто, что, где, как, кому, для чего продавал и покупал.

Действительно, в формулировке понятия "ландсчёп" Государственного уложения XV в. среди тех, кто занимается торговлей в деревне, переезжая из селения в селение, "беспрерывно продавая и покупая", названы: "купцы, клирики, свены, должностные лица, бонды, арендаторы или другие мужчины и женщины из деревни"¹²³⁶. В частном постановлении о занятии ландсчёп в пригороде Упсалы (1488) перечислены "свободнорожденные фрельсисманы, бонды, ландбу, общинники, а также купцы"¹²³⁷. Наконец, в постановлении Государственного совета по тому же поводу, помимо бондов, названы "бедные мужики и слуги" (löse karla ос drengie)¹²³⁸.

В целом перед нами картина участия в "деревенской" торговле почти всех социальных слоев: здесь профессиональные купцы, дворяне и их уполномоченные, должностные лица короля, служители церкви, разные слои крестьян – бонды, арендаторы и прочие общинники, а также неимущие жители деревни – лёскеры и работники. Сельская социальная среда представлена здесь полностью.

В подавляющем большинстве материалов о ландсчёп и вообще торговле деревни речь идет о том, что часть сельского населения не столько продавала продукты собственного хозяйства, сколько, барышничала, занимаясь перекупкой, т. е. посреднической, профессиональной торговлей. Последнее обстоятельство, нарушавшее монополию городов, их по преимуществу и беспокоило. Судя по жалобам городов, посредническая деятельность крестьян в области торговли выглядела следующим образом. Курсируя между городом и деревней, они закупали городские товары, затем развозили их по деревням либо сбывали на местных ярмарках, скупали деревенские товары и везли их в город и т. д. Из города везли – вопреки правительственным указам – "законные купеческие товары": шелк, сукно, соль, пряности, специи и "тому подобное"; из деревни – зерно, разные сорта мяса, коровье масло, хмель, рыбу, прочие продукты питания, деревенские ткани и кожу; из горнопромысловых районов – железо, сталь, медь. Они же развозили различные продукты (хмель, масло, солод, дерево, свежую, копченую и вяленую рыбу) в те районы, где в таких продуктах имелась нужда¹²³⁹. При этом сельские жители балтийского побережья, Готланда, юго-западных шхер, Эланда не только вступали в сделки с иноземными купцами в "незаконных гаванях", но подчас сами отвозили разные товары – меха, рыбу, продукты сельского хозяйства – на другие берега Балтики¹²⁴⁰.

Уже сам характер этих продуктов (либо дорогих, либо тяжелого веса), равно как характер торговых маршрутов, указывают на профессиональный характер торговли данными товарами: очевидна необходимость затрат, специального оборудования и времени. Известно также, что в ряде сельских местностей создавались гильдии, объединявшие местных торговцев. Еще в XIII в. на юго-восточном берегу полуострова, прежде всего в Сконе, вне городов, возникли братства лиц, торгующих по морю, позднее (в XV в.) – скупщиков, занимавшихся перепродажей скота в городе¹²⁴¹.

Все это свидетельствует о складывании в деревне прослойки профессиональных торговцев. Как и в промысловых районах, торговцы в деревне были прежде всего скупщиками. Отрывочные сведения об этом касались более деревенских ремесел: скупщики кустарных изделий иногда фигурируют в городских книгах¹²⁴². Но скупка успешно развивалась и за счет сельскохозяйственных продуктов. В шведской литературе этих сельских торговцев называют "деревенскими купцами" (landsköpman), а чаще – "торговыми мужиками", "торговыми бондами" (handelsbönder)¹²⁴³; последний термин более удачен, поскольку отражает двойственность общественного положения таких сельских торговцев: будучи по основному профессиональному профилю купцами, они все еще принадлежат к крестьянскому сословию, соответственно имеют в деревне землю и хозяйство, входят в общину.

Складывание слоя профессиональных торговцев в деревне с точки зрения производства и разделения труда представляло собой ту же трансформацию побочного занятия в основное (под воздействием городов и товарно-денежных отношений), что и складывание в деревне слоя профессиональных ремесленников. Сведения об этом восходят к первой половине XIII в., когда законы фиксируют факт постоянного занятия торговлей одного из братьев в неразделенной семье; этот казус вписан в областной закон скотоводчески-промыслового Вестерйётланда¹²⁴⁴, что, как мы уже могли убедиться, вовсе не случайно. Подобную трансформацию претерпевала иногда и вся семья бонда, и чаще это все же случалось в малопашенных районах Средней и Северной Швеции, особенно там, где были редки города¹²⁴⁵.

С течением времени, однако, и здесь наряду с особыми условиями среды все большую роль играла социальная дифференциация. Действительно, с середины XV в. наряду с бондами перекупщичеством все чаще занимаются бедные и зависимые люди деревни. Еще в указе против ландсчёп от 1380 г. речь шла особенно о "бедных" (fattige) бондах и держателях фрэльсовой земли (fraelselandbo). В Стренгнесском указе 1347 г. и Уложении Кристофера наряду с бондами снова названы держатели. Согласно хартии 1491 г., именно "бедняки и слуги" покупали в деревне с целью перепродажи шкуры и другие товары. В решении городского магистрата Вадстены от 22 ноября 1491 г. говорилось о многочисленных временных ("за 5 эре") бюргерах и "бездомных мужчинах и женщинах", забредающих в города, испытывающих там величайшую нищету и лишения, но привозящих туда товары и увозящих затем "большие деньги". Указом 1499 г. запрещалось заниматься ландсчёп бондам, их работникам и прочему "бедному люду"¹²⁴⁶.

То, что в XV в. усилилось разорение шведского крестьянства, уже отмечалось историками¹²⁴⁷. Социальная неоднородность деревни фиксировалась и раньше, поскольку уже областные законы, а затем Уложение середины XIV в. выделяли такую категорию населения деревни, как "жильцы или хусманы (husman, innis man), которые либо работали на господина за содержание, либо должны были заниматься ремеслом или торговлей, так как не имели средств производства. С XIV в. фиксируется прослойка неимущих – лёскеров [lösamaen, löskermaen, "лишенные" (собственного жилья и имущества) люди], чье имущество стоило не более трех марок и которых обязывали работать по найму там, "где их обнаруживали". Именно из этих людей формировалась категория наемных работников (legadrenge ök legekonor, laghohion) в деревне, городе и на рудниках¹²⁴⁸.

Нуждаться в приработке могли и держатели, особенно в XV в., после ликвидации последствий чумы, когда временные льготы для держателей снова уменьшились. Да и бонды к этому времени уже были далеко не однородными.

Известно, что скандинавский термин "бонд" (bonde, bondh, "мужик") имел в средние века два значения. В широком смысле это крестьянин, общинник; в узком смысле – домохозяин, владелец собственного хозяйства (угодий¹²⁴⁹, земли, значительного стада), которое чаще всего ведется с помощью работников¹²⁵⁰, когда-то рабов или вольноотпущенников, теперь – наемных лиц. В XIII в. бонд – человек, способный нести все государственные подати¹²⁵¹. Бонд в шведских документах XIV и XV вв. – это всегда самостоятельный хозяин, владелец своего двора, обладатель полной суммы правообязанностей в рамках низшего податного сословия. В пределах этой категории в свою очередь различается несколько слоев. Средний составляли собственно бонды – владельцы полнонадельного хозяйства; их было, возможно, большинство¹²⁵². Выше стояла узкая прослойка привилегированных крестьян, которые по своему имущественному положению были способны нести рыцарскую службу и могли в соответствии с законом перейти в неподатное сословие¹²⁵³. Низший разряд составляли бонды, обладавшие частичным (половиной, даже третью) наделом¹²⁵⁴ либо лишь опекаемым имуществом (несовершеннолетних родичей-сирот)¹²⁵⁵-¹²⁵⁶. Уменьшение размеров бондового хозяйства задевало фискальные интересы короны, и участившиеся к XV в. предписания о сохранении и создании заново полнотяглых и полутяглых крестьянских хозяйств также свидетельствует о дроблении крестьянских дворов и наделов, об имущественном расслоении в среде бондов.

Прямые указания документации о ландсчёп по поводу социального и имущественного состава лиц, занимавшихся в деревне профессиональной или полупрофессиональной торговлей, подтверждают выводы, сделанные применительно к деревенскому ремеслу, по которому таких прямых данных не было: о трансформации компенсаторного занятия крестьян в основное под влиянием товарно-денежных отношений и в условиях имущественной дифференциации. Соответственно мы видим в деревне и два типа местных торговцев: состоятельных, ворочавших большими делами, и мелких, мельчайших торговцев, коробейников, занятых грошовыми операциями, возможно, в качестве подсобного занятия.

Совершенно очевидно, что профессиональная внутренняя торговля, в первую очередь между городом и деревней и внутри деревни, осуществлялась во многом, если не по преимуществу, этими деревенскими торговцами – основными национальными кадрами купечества страны. Весьма вероятно, что их сохранению в рамках деревни способствовало господство в городах иноземного купеческого капитала, ориентированного по преимуществу на внешний рынок. По мере отступления иноземцев с этих ведущих позиций, особенно со второй половины XV в., деревенские торговцы стали вливаться в городское купечество.

¹²²³ См.: Сванидзе А. А. Особенности хозяйственной деятельности шведских бондов, с. 107-108.
¹²²⁴ Об этом постановлении говорится в письме магистрату Упсалы от 1572 г. (PRF, N 19; USP N 3, s. 3).
¹²²⁵ MESt, КшВ, XXII, XXIII.
¹²²⁶ PRF, N 36.
¹²²⁷ Bjarkoa Ratten, bil., s. 30 f.
¹²²⁸ PRF, N 70, 99.
¹²²⁹ ChL, KmB, VI, VII.
¹²³⁰ PRF, N 156.
¹²³¹ DS, № 3020; PRF, № 4. Судя по этой грамоте, эти ярмарки бондов усиленно посещались купцами-чёпманами.
¹²³² DS, N 2027, 2922.
¹²³³ PRF, N 176.
¹²³⁴ PRF, N 153.
¹²³⁵ PRF, N 176; MSUB, s. 23; St. tb 2, s. 281; USP, N 17, 18, 20, 21; Steckzen В. Umea stads historia, s. 11.
¹²³⁶ CbL, KmB, VI.
¹²³⁷ USP, N 17.
¹²³⁸ USP, N 18, s. 16-18.
¹²³⁹ Bjarkoa Ratten, bil., s. 30 f.; ChL, KmB, VI; USP, N 18.
¹²⁴⁰ PRF, N 51, 399; Schuck A. Studier, s. 158 m. m.
¹²⁴¹ So, S. 50; Hildebrand H. Medeltidsgillena, s. 35 f. О капелле покровительницы моряков си. Анны в Вестерйётланде (середина XV в.) см.: Schuck A. Studier, s. 382.
¹²⁴² Ср.: St, tb 2, s. 505.
¹²⁴³ Yngstrom E. Gavletrakten, s. 15; Kerkkonen G. Bondosegel, s. 39, 50 (cp. о них: ч. II, гл. 1).
¹²⁴⁴ VgL, AB, b. 19.
¹²⁴⁵ Kerkkonen G., Bondesegel, s. 68 f.
¹²⁴⁶ ChL, KmB, VI; USP, N 18, 21; PRF, N 203.
¹²⁴⁷ Norborg L.-A. Stortoretaget Vadstena kloster, s. 200.
¹²⁴⁸ UL, KB, b. 7.; MEL, BgB, XIV; DrVi, XL; ChL, BgB, XV, XXIII; TgB, XXVI; DD, N 23, 28, 29, 35; PRF N 69, 176, 181; Winroth A. O. Om tjenstehjonsforhallandet, s. 47, 59, 87; Montgomery A. Tjastehjonsstadgan, s. 249, 250. В уставе железных рудников (1354 г.) наемные работники прямо приравнивались к лёскерам (DD, № 22).
¹²⁴⁹ Ср.: MSUB, N 18 (DS, N 3311).
¹²⁵⁰ Ср.: MU № 56 (15.111 1451): два брата служат у бонда, они рубят для него деревья и ставят силки на белок, а бонд отказывается оплатить их труд.
¹²⁵¹ UL, Kg, b. 10.
¹²⁵² Ср. грамоту 1360 г.: бонд – тот, кто хорошо устроен и может полностью платить свой налог согласно законам королевства (MUK, с. 41).
¹²⁵³ MEL, KgB, XL
¹²⁵⁴ ATjb, s. 5i; три бонда платят общую ренту; s. 52; два бонда платят общую ренту и т. д.
^1255-1256 DD, N 23, 28.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5141

загрузка...

Другие книги по данной тематике