Глава 3. Города, храмы и кладбища

Основой мероитской цивилизации, как и цивилизации Египта времен фараонов, была река Нил. Хотя на собственно «острове Мероэ» и можно было возводить строения вдали от реки, все же именно Нил был основным объединяющим элементом, вдоль берегов которого расцветали главные центры мероитского могущества и культуры. Границы наибольшего распространения мероитского влияния, как позволяет нам понять нынешний уровень наших знаний, проходили невдалеке от Дакки в Египетской Нубии и простирались на юге до Сеннара, лежащего вверх по Голубому Нилу. Расстояние между этими пунктами по прямой составляет около 700 миль; вдоль же течения реки, по каковой обычно и поддерживалась связь, это расстояние намного больше.

На большей части этого пространства единственно пригодной для обработки землей была только узкая полоска вдоль реки. Полоска эта, зачастую составлявшая в ширину не более сотни ярдов, весьма характерна для Нубии, от северной мероитской границы на территории современного Египта, и на значительном пространстве ее южной территории вплоть до слияния Арбары с Нилом. С другой стороны простирается бесплодная выжженная земля, уходящая к югу до холмов, которые вытянулись вдоль берега Красного моря, и к западу – через пески Ливийской пустыни и Сахары до самой Атлантики. Выжить в этих песках могли только номады-кочевники, и, хотя они тоже внесли свой вклад в историю долины Нила, нет никаких сомнений в том, что и Мероэ имел на них свое определенное влияние, будучи прежде всего цивилизацией оседлого народа по берегам реки.

Южнее Дакки река петляет по негостеприимной местности, хотя ее первоначальный вид намного изменился после строительства первой Асуанской плотины^[33] и последовавшего вслед за этим повышения ее уровня. В местности этой нет поселений напатамского или раннего мероитского периода. При раскопках захоронений и поселений, обнаруженных здесь экспедициями, работавшими в этом регионе накануне его затопления водами Асуанского моря, почти нет находок, относящихся к периоду ранее I в. н. э. Вполне вероятно, что лишь после начала применения saqia – приводимого в движения быками оросительного колеса, что произошло во II или III вв. до н. э., – здесь стало возможным возделывание земли.

Провинция Додесасконус, расположенная сразу выше Фил по течению реки, похоже, оставалась в руках Птолемеев или римлян, ибо никаких следов мероитских поселений не было здесь обнаружено севернее кладбища в Гарбе, чуть южнее Махарраги. Временная военная оккупация вполне могла иметь место, а трудности, с которыми столкнулись в Верхнем Египте Птолемей IV Филопатор и Птолемей V Епифан, вполне могли вызвать кратковременное мероитское вторжение во времена Аркамани, поскольку он оставил свое имя в Филах, а также и строение в Дакке. В ходе семнадцатилетнего правления Птолемея V Епифана египетское владычество над Додесасконусом было восстановлено, другое же вторжение мероитов, возможно, произошло лишь в 23 г. до н. э. После этого римская граница, подобно ранее птолемеевской, была твердо установлена по Хиера-Сикаминос, современной Махарраге.

Часовня Аркамани в Дакке, античном Пселцисе, является, таким образом, самым северным мероитским монументом. Эта часовня составляет часть храма, другие же его части были пристроены к ней в более поздние времена. В комплексе имеются постройки нескольких правителей из династии Птолемеев, а внешний двор представляет собой уже творение римлян. Поскольку среди построек есть и строения Птолемея IV, бывшего современником Аркамани, то должно было существовать нечто вроде сотрудничества между Мероэ и Египтом Птолемеев.

К югу от Вади-эс-Себуа следы мероитского влияния становятся более распространенными, так что Эмери и Кирван предположили, что большое поселение в этом месте, связанное с обследованным ими кладбищем № 150, и было настоящим пограничным городом. К югу от этих мест в начале II столетия н. э. существовал целый ряд небольших поселений, но на этом северном пределе мероитской территории далее к югу не было обнаружено никаких городов и храмов. Большинство кладбищ должно быть связано с селениями, подобными тому, что неподалеку от Шаблула.

Караног, расположенный рядом с современным городом Аниба и напротив крупного форта Каср-Ибрим, был, как представляется, более значительным центром, но большая часть сохранившихся в нем строений относится уже к постмероитскому периоду, равно как и строения в самом Каср-Ибриме. Кладбище, открытое здесь, по-видимому, тоже более позднего времени, поскольку на нем нет захоронений ранее I в. н. э. Это же можно сказать и о недавно раскопанном кладбище в Тошке, где единственная найденная надпись относится к III в. н. э. Далее к югу, севернее Абу-Симбела, расположены незначительные города, относящиеся к самому концу мероитского периода.

Рис. 10. Карта области Фарас

Сразу же за суданской границей, там, где начинается гораздо более возделанная земля, находился крупный город Фарас (рис. 10). Место это, называвшееся мероитами Пахорас, прежде располагалось на острове (ныне, из-за изменения русла Нила, оно оказалось на его западном берегу) и было столицей мероитской провинции Акин, включавшей в себя Нижнюю Нубию и управлявшейся вице-королем, носившим титул Песате.

От мероитского периода здесь осталось большое кладбище, в котором раскопано более 2000 захоронений. Из расположения могил и обнаруженных в них материалов Гриффит вывел типологию и хронологию захоронений, которая, вплоть до самого последнего времени, оставалась нашим единственным ориентиром для датировки керамики (рис. 11). Захоронения на этом кладбище имелись трех основных типов, самый ранний из которых, названный Гриффитом «гротовые захоронения», относился к поздней эпохе Птолемеев. Он состоял из ступенчатой шахты с напоминающей грот погребальной камерой по одну сторону, вход в которую обычно был закрыт камнем или тесаными каменными блоками. В более раннем из двух подтипов, «захоронениях с ножными браслетами», тела усопших располагались с обращенными ко входу ногами, то есть в положении, позднее не встречавшемся никогда, кроме как в напатанский период. Термин «захоронения с ножными браслетами» использовался потому, что на телах часто имелись ножные браслеты с подвесками, подобные тем серебряным браслетам, что и в наши дни носят некоторые суданские женщины. Кроме этих браслетов, в захоронениях почти не встречается никаких других предметов. Второй и более поздний подтип гротовых захоронений имеет отверстие погребальной камеры, обращенное к западу, тело помещалось головой к входу. Ножных браслетов в захоронениях этого типа не обнаружено, но в значительных количествах имеется керамика и другие античные поделки.

Рис. 11. Типы захоронений в Фарасе: а – гротовые захоронения; б – захоронения в донных нишах; в – поперечные захоронения в нишах; г – прямоугольные захоронения

Второй основной тип, «захоронения в нишах», снова встречается в двух разновидностях, причем первый из них, «с донными нишами», характерен расположенной при основании нишей; второй же, с боковой нишей, известен как «поперечные захоронения» и имеет дополнительную особенность в виде плоского или сводчатого потолка, выложенного камнем. Все эти захоронения предположительно датируются I и II вв. н. э.

Последний тип, «прямоугольные захоронения», представляет собой прямоугольные углубления с выложенными тесаным камнем сторонами; в некоторых из них было найдено более чем одно тело. Все они содержали большое количество различных предметов древности, в том числе большое разнообразие керамики. Захоронения этого типа обычны для Фараса и представляют собой позднейшие из истинно мероитских захоронений (рис. 11).

Кроме этих основных типов в Фарасе было обнаружено несколько захоронений с расположенными выше поверхности земли квадратными надгробиями из тесаного камня и усыпальницами рядом с восточной стеной. Подобные захоронения были обнаружены также в Шаблуле и Анибе, где их приняли за мастабы^[34]. Более вероятно, однако, что они являются остатками пирамид.

Местоположение основной части города не было определено достаточно точно, но были найдены и раскопаны некоторые официальные строения (рис. 12). Одно из них, «Западный дворец», расположено в западной части города и стояло предположительно на западном берегу ныне высохшей протоки реки. Строение, сложенное из высушенных на солнце саманных блоков, состоит из галереи, окружающей внутренний двор. К галерее, в свою очередь, примыкает ряд небольших помещений, окружающих центральное строение. Основываясь на предметах, найденных в нем, оно может быть датировано I в. н. э. или чуть более ранним периодом.

Рис. 12. План Западного дворца, Фарас

Большая стена, окружавшая основную насыпь, под которой был обнаружен собор VIII в. н. э., была использована и трансформирована во времена христианства. Сама стена была сложена из небольших блоков песчаника до высоты примерно четырех метров, а выше были использованы высушенные на солнце саманные кирпичи до высоты восьми метров. О существовании основательных мероитских строений говорит наличие блоков из тесаного камня, которые были вторично использованы в христианские времена при строительстве окружающих собор стен и отделке порталов.

Рис. 13. План храма в Амара-Ист

В районе, расположенном непосредственно к югу от Фараса, мероитские находки очень редки, но в Акше и Аргине были обнаружены кладбища. Совсем рядом с труднопроходимой местностью Второго порога, на восточном берегу реки, расположено богатое кладбище Гемаи. В этом месте береговые скалы теснят реку до ширины чуть больше сотни метров и образуют естественный рубеж, по которому в былые времена египетские фараоны Среднего царства провели границу своих владений и построили целый ряд крепостей, которые должны были сдерживать южных варваров. В этом регионе найдено весьма мало свидетельств мероитского распространения, хотя в последние несколько лет и был раскопан один из чрезвычайно немногочисленных жилых мероитских домов, найден каменный блок с картушем мероитского царя, возможно Аманисло, а в крепости около Семны обнаружено небольшое количество мероитских поделок.

К югу местность остается все такой же негостеприимной, красноречиво названной по-арабски Бас-эль-хагар, «Брюхо скал». Только после селения Фирка скалы несколько отступают от русла реки, давая возможность возделывать землю.

В нескольких милях выше по течению был расположен храм в Амаре, от которого ныне не осталось и следа, хотя его видели и описали несколько путешественников прошлого века. Бадж также описал его, хотя совершенно ясно, что храм не мог стоять тогда, когда ученый побывал в этом месте. План храма снят Лепсиусом. Состоял он из зала с восемью колоннами и внешнего двора, ограниченного по крайней мере вдвое большим числом колонн (рис. 13). Важным обстоятельством является то, что на колоннах имелись надписи с именами Нетекамани, Аманитаре и принца Шеркарера, представляющие собой самое северное упоминание этого царя и самую северную надпись, сделанную мероитскими иероглифами. Представляется, что храм этот был посвящен богу Амону.

Рис. 14. План храмов в Каве

Южнее, по направлению к Донголе, орошаемые земли становятся обширнее и более часто встречаются следы иноземного захвата. На большом острове Арго находятся две колоссальные статуи, возможно царя Нетекамани, которые должны были стоять по обе стороны главного входа в храм, руины которого еще допускают возможность идентификации. Другим важным историческим местом (напротив современного города Донгола) является Кава, где стояли храмы и находился большой город, история которого восходила к временам Нового царства (рис. 14). Основная часть храмов относится к домероитскому периоду, большая часть построек осуществлена Тахаркой; но есть и чисто мероитские постройки, например колонны во внешнем дворике храма В, возведенного Харсиотефом. Святилище этого храма и пилоны при входе относятся к более позднему времени (рис. 15). Фигуры на рельефах лишены обычной мероитской полноты и стеатопигии^[35] и носят отчетливый оттенок влияния Птолемеев, что позволяет датировать их III в. до н. э. Храм А, хотя и основанный XVIII династией и восстановленный Тахаркой, совершенно определенно использовался в мероитскую эпоху, а имя царя Арнехамани, позднее ставшее известным по надписям в Мусавварат-эс-Софре, впервые было обнаружено в святилище этого храма на бронзовой голове Исиды. Пол храма, похоже, был перенастлан в I в. до н. э., возможно в годы правления Аманишахете, а стела с именем Ариамани была использована в качестве одной из плит пола.

Рис. 15. Рельефы на пилонах храма В, изображающие Амона-Ра и других богов

Храм Т, великий храм Тахарки, также функционировал в мероитские времена, Аспелта устроил там усыпальницу в гипостильном зале^[36]. В нем обнаружен целый ряд надписей с именами мероитских царей, в том числе большая надпись в честь Амани-нете-йерике, а также другие, сделанные мероитской скорописью.

Некоторые строения были возведены здесь в период правления Аманишахете, которая, как и Акинидад, оставила свое имя на песчаниковом блоке.

Так называемый Восточный дворец, прямоугольное здание из саманных кирпичей, определенно мероитского происхождения, относится, вероятно, к I в. до н. э. По обеим сторонам его каменного входа возлежат небольшие львы из красного песчаника, посвященные, возможно, богу-льву Апедемаку.

Из-за сильной степени разрушенности зданий раскопки в жилой части города принесли мало результатов, но позволили установить, что захваты этой территории продолжались по крайней мере до III в. н. э., когда город и храмы сильно пострадали от огня.

Выше Кавы по течению нет сколько-нибудь важных пунктов вплоть до Напаты, хотя здесь и были обнаружены остатки небольших поселений и отдельные артефакты (рис. 16). На карте видно расположение населенных пунктов в напатанскую и раннюю мероитскую эпоху. Хотя точное расположение города Напаты пока остается неустановленным, все царские кладбища в Курру, Нури и Джебель-Баркале были изучены исследователями.

Поскольку кладбище в Курру полностью напатанское, Танветамани был последним правителем, погребенным здесь. В Нури расположены самые ранние мероитские царские погребения, хотя даже здесь, в соответствии с достаточно произвольной приведенной нами археологической линией, первые четыре царских погребения должны считаться напатанскими. Тахарка был первым, погребенным здесь, хотя его преемник снова упокоился на кладбище в Курру. Кладбище расположено примерно в шести милях по течению выше современного города Карима и на противоположном (то есть на левом, или восточном) берегу реки. На двух невысоких хребтах холмов, отстоящих примерно на расстоянии мили от реки, находятся восемьдесят две отдельные гробницы, большинство из которых, а возможно, и все, были некогда пирамидами. Это стало возвращением к способу царских захоронений, бывшим обычным для египтян Древнего царства и встречающегося позже, но не использовавшегося для царских погребений с начала XVIII династии. Эти новые кушитские пирамиды появились сначала в Курру, где самая ранняя из них принадлежит Пианхи. Небольшие размеры и заостренные вершины большинства из них позволяют предположить, что их строители были вдохновлены частными пирамидами, широко применявшимися в Египте с эпохи XVIII династии и известным, в частности, по Дейр-эль-Медине. Такие пирамиды продолжали строиться вплоть до начала XX династии и вполне могли появиться тогда в Куше, поскольку гробница Аменемхата в Шейх-Овейс-эль-Куруну неподалеку от Серры, относящаяся к периоду XIX династии, по всей вероятности, увенчана именно такой пирамидой. Типичная мероитская пирамида с часовней и погребальной камерой показана на рисунке (рис. 17).

Рис. 16. Область Напата

Рис. 17. Разрез типичной мероитской пирамиды и погребальной камеры

Рис. 18. Окрестности Джебель-Баркала

Можно заметить, что первая пирамида, принадлежавшая Тахарке, расположена в самой возвышенной и благоприятной точке гребня, а каждая последующая располагалась на все менее благоприятном месте. В дополнение к этому географическому моменту, пирамиды можно объединить в несколько хорошо различимых типологических групп, которые и были проанализированы во всех подробностях Данхэмом. Он составил план гробниц с привязкой ко времени строительства различных их типов. Анализ этот касается не только конструкции самих пирамид, но и учитывает конструкцию часовен, способы доступа к погребальной камере, вид порталов, устройство погребальных камер и способы захоронений.

Кладбище это использовалось со времени Тахарки вплоть до правления Настасена, после чего царские погребения осуществлялись в Мероэ, за исключением нескольких в Баркале. Все пирамиды находятся ныне в руинообразном состоянии, потому что они не только построены из мягкого песчаника, плохо противостоящего влиянию времени, но и были разграблены и разрушены еще в древности.

Местоположение города Напаты не было установлено со всей определенностью, хотя он, вероятно, находился на левом берегу реки, в непосредственной близости к северу от современного города Мероэ. В этом месте существуют заметные следы завоевания, храм и большое кладбище, раскопанное Гриффитом. Большая часть находок датируется напатанским периодом, а храм воздвигнут Тахаркой. Имеются и более поздние следы – Аспелта устроил здесь гробницу; там же был найден каменный блок с именем Малевибамани на нем.

На противоположном берегу реки находится большой холм, известный как Джебель-Баркал, возвышающийся примерно футов на триста^[37] над окружающей его равниной. Это заметный ориентир, который вполне мог считаться в древности священным. У его подножия на берегу реки расположено несколько значительных храмов и небольшая группа пирамид (рис. 18). Стоящие здесь храмы проще всего идентифицировать по номерам, присвоенным им Райснером. Хотя № 500, большой храм Амона, был начат строительством во времена Нового царства, основной период его возведения пришелся на напатанскую эпоху, большей частью на периоды правления Пианхи и Тахарки. Значительные восстановительные работы и строительство нескольких новых зданий были проведены мероитскими правителями во время частичного восстановления своей власти в VI в. до н. э. Функционирование этого храма в течение долгого периода времени подтверждается находками в нем стел Аспелты, Харсиотефа, Таньидамани и царицы Сахмак, супруги Настасена. Внешний двор исследователи обычно датируют мероитским периодом (примерно 300 – 100 гг. до н. э.). Имя Нетекамани, обнаруженное у входа во внутренний вестибюль, предположительно связано с самой последней реставрацией храма, произведенной в годы его правления.

Храм № 600 представляет собой небольшую часовню мероитского периода, на строительство которой пошли блоки из стен храма Тутмоса IV, стоявшего здесь в те времена. Она состоит из внутреннего помещения с невысокой платформой, на которую ведет лестница, внешнего помещения с четырьмя колоннами и портика с восемью колоннами.

Южнее храма № 600 и напатанского храма № 700 расположены два небольших храма частично мероитского периода, значащиеся под номерами 800 и 900. Предположительно они были построены Пианхи, но затем перестроены и дополнены пристройками в I в. до н. э. В одном из помещении был обнаружен тайник с примерно двадцатью фрагментами гранитных статуй Тахарги, Танветамани, Сенкаманискен, Анламани и Аспелты. Поскольку некоторое число таких же гранитных фрагментов было обнаружено и в большом храме (№ 500), было высказано предположение, что все эти статуи первоначально стояли здесь. Представляется, что эти статуи намеренно были разрушены в храме № 500, а поскольку последняя из них была статуей Аспелты, заманчиво усмотреть в этом разрушении последствия нападения на Напату войска Псамметиха II в 591 г. до н. э.

Помимо этих храмов, имеется также группа близлежащих пирамид, датировка которых весьма проблематична. Большая часть этих пирамид приблизительно вписывается в хронологическую таблицу, но лишь в одном-единственном случае мы с определенностью можем установить имя владелицы гробницы – царицы Налдамак.

Выше Напаты по течению имеется длинная полоса местности, тянущаяся через каменистый и ненаселенный район Четвертого порога и далее, вплоть до Дангели, на которой до настоящего времени неизвестно существование мероитских поселений. Собственно Дангели, в котором была обнаружена одна мероитская надпись, был, по всей видимости, довольно крупным городом, в котором, помимо древних развалин, существует и большое прямоугольное обнесенное стеной пространство размером 318 на 144 шага, причем стены эти сделаны из саманного кирпича, облицованного обожженными плитками. Именно обожженные плитки и дали название этому месту, которое на местном наречии означает «красные кирпичи». Есть здесь еще несколько поселений, гораздо меньшего размера, ни одно из которых еще не было в полной мере изучено.

Южнее слияния Атбары с Нилом местность меняется, и перед нами предстает широкая равнина Бутана, замкнутая реками Нил, Атбара и Голубой Нил, – классический «остров Мероэ». Уровень ежегодно выпадающих здесь осадков позволяет существовать различным видам жизни. Реки, русла которых пересыхают только в самое сухое время года, дают возможность возделывать поля и вдали от них, а козы и крупный рогатый скот могут питаться травой, изобильно произрастающей в этих местах. В западной части этой равнины можно обнаружить много следов мероитских поселений, именно здесь и развивалась мероитская цивилизация. Ни одного мероитского селения не известно в восточной части Бутаны, что подтверждает суждение о том, что цивилизация эта была преимущественно речного типа.

Из всех поселений в этом районе город Мероэ, не считая современного селения Бегаравийя, являлся самым значительным (рис. 19). Будучи столицей страны и местопребыванием царей с примерно VI в. до н. э. и по IV столетие н. э., город занимал большое пространство на восточном берегу реки. На лежащей к востоку от него равнине расположены храмы и кладбища, равнина же замыкается цепью невысоких холмов, на которых возвышаются пирамиды, места погребений правителей и их семей.

Наши сведения об этом городе получены в основном из обработки материалов раскопок, проведенных здесь с 1909-го по 1914 г. Гарстэнгом. К сожалению, только результаты раскопок первого сезона были опубликованы во всех подробностях, что же касается последующих сезонов, то о них мы имеем лишь краткие сообщения. Царские кладбища, расположенные примерно в двух милях от города к востоку, были исследованы Райснером, результаты их полностью опубликованы.

Рис. 19. План города Мероэ

Многие годы точное местоположение города оставалось неизвестным, хотя даже самые первые путешественники, такие, как Ферлини и Брюс, вполне справедливо предполагали, что руины, которые они видели, остались от хорошо известного во времена античности города. Даже Бадж и Уард в 1905 г. не могли сказать, где находятся руины Мероэ, и лишь с раскопками Гарстэнга было точно определено его местоположение.

Раскопки эти производились методом тотального вскрытия, традиционным в те дни в долине Нила, и этим обстоятельством объясняется то, что из ежегодных отчетов о раскопках очень трудно извлечь описание тех частей города, которые были раскопаны. Тем не менее, сопоставляя опубликованные результаты с личными описаниями участников этих раскопок, можно получить представление о центре мероитской цивилизации.

Значительная часть городской территории, скрывающаяся под многочисленными холмами, усыпанными обломками красных плиток, все еще остается нераскопанной, но в изученной ее части основными элементами являются храм Амона – обнесенное стеной пространство, включающее в себя «дворцы», королевскую купальню и много других строений, названных археологами «царским городом». Расчищены также Львиный храм, храм Исиды, расположенный несколько восточнее города храм Солнца, а также кладбище, не содержащее царских захоронений. Нераскопанная часть скрывается под холмами отходов от производства железных изделий, которыми славился Мероэ. Шесть больших холмов шлака и других отходов железоделательного производства можно наблюдать на западной и южной окраинах города.