Закономерность экспонирования героев в «Одиссее»

При исследовании вопроса о «Каталоге кораблей» «Илиады» мы постарались показать, какое значение имеет изучение закономерности экспонирования героев при первом их упоминании в поэме для решения проблемы органичной связи каталога с «Илиадой».¹⁾

В «Одиссее» дело обстоит несколько иначе. Действующие лица поэмы в основном находятся в разных географических средах и фактически действуют в отдельных, изолированных друг от друга эпизодах. Но все-таки, как нам кажется, и здесь можно обнаружить довольно интересные тенденции. Так, если изучить закономерность представления героев в «Одиссее», то заметим, что все герои поэмы, которых можно считать действующими лицами, экспонируются при первом же их упоминании, т. е. поэт дает нам определенную информацию о том, кем является данный герой. Соответственно значимости того или иного персонажа информация может быть более или менее полной. Исключение составляют лишь те герои, которые а) уже экспонированы в «Илиаде», б) были широко известны в традиции гомеровской эпохи, в) не участвуют непосредственно в действии поэмы, г) выполняют лишь роли статистов. Особый интерес с этой точки зрения представляет экспонирование тех героев, которые являлись, очевидно, вымышленными самим Гомером. Среди подобных героев внимание привлекают Фемий, Медон, Ментор, Галитерс и Евриклея. Изучение вопроса об экспонировании этих персонажей может выявить, как учитываются данные «Телемахии» во всей поэме. Фемий, божественный певец, — один из действующих лиц «Одиссеи». Трудно утверждать, что он участвовал в догомеровских сказаниях. Вернее всего, что сам Гомер ввел Фемия в свой эпос. Что касается поздних сведений об его историчности, то им, конечно, нельзя придавать большого значения. Но так или иначе, очевидно, что при первом упоминании Фемия надо было экспонировать его [98] каким-то образом. И действительно, в I песни «Одиссеи», там, где говорится о пирующих женихах, которых еда и вино расположили к песням и пляскам, впервые упоминается Фемий:

«...и звонкую цитру глашатай Фемию подал, певцу, перед ними во всякое время
Петь принужденному; в струны ударив, прекрасно запел он».

(I.153-55)

Далее продолжается экспонирование Фемия. В I.325 он представлен как «знаменитый певец» (αοιδος περικλυτός).

О Фемии и о силе его божественного пения упоминается в 336, 370-371 этой же песни. После этого Фемий вновь появляется в действии XVII песни²⁾ — в следующем контексте: Одиссей и Эвмей приближаются к дому Одиссея

«...и вдруг им оттуда послышались струны
Цитры глубокой, потом раздалося и пение; Фемий пел».

(XVII.261-263)

Здесь Фемий не экспонируется и явно чувствуется, что он уже был где-то представлен. В XXII, 330... Фемий вновь появляется в «Одиссее», здесь еще раз подчеркивается, что его заставляли петь женихи и описывается, как умоляет Фемий разъяренного Одиссея не убивать его:

«Будет свидетелем мне и возлюбленный сын твой, что волей
В дом ваш входить никогда я не мыслил, что сам не просился
Песнями здесь на пиру забавлять женихов, что напротив
Силой сюда приводим был и пел здесь всегда принужденно».

(XXII, 350-353).

И действительно, Телемах, услышав голос Фемия, обратился к отцу:

«Стой! не губи неповинного яростной медью, родитель».

(XXII.356).

Мы считаем, что выраженное здесь отношение Телемаха к Фемию логически связано с экспонированием певца в I песни. И действительно, в 337..., 346..., 370... первой песни [99] преклонение Пенелопы и Телемаха перед Фемием оправдывает заступничество сына Одиссея в XXII песни. Одиссей прекрасно знал, что Фемий лишь аэд, но этого было недостаточно для того, чтобы считать его невиновным и не убивать. Одиссей, известно, наказывает не только женихов, но всех, в том числе и своих слуг, кто содействует женихам в их бесчинстве и расточительстве во дворце Лаэртида. Поэтому Одиссея надо было предупредить о невиновности Фемия, так как Лаэртид не мог знать, причастен или нет Фемий в поругании его достоинства и доброго имени. Это было бы неизвестно и читателям или слушателям данных строк, если в первой книге вполне ясно не было бы показано уважение Пенелопы и Телемаха к Фемию и его особая функция среди пирующих. Мы думаем, что участие Фемия в действии поэмы подготовлено именно в «Телемахии».

Образ Медона, глашатая, вероятно, создан Гомером. Если исключить «Телемахию» из поэмы, то впервые Медон упоминается в XVI.252. Здесь он называется среди тех, кто находится в доме Одиссея вместе с женихами. А в XVII.172... женихи считают Медона самым приятным глашатаем и приглашают его на пир. После этого Медон появляется в XXII песни, где Телемах просит отца вместе с Фемием пощадить и глашатая Медона (357), так как в детские годы Телемаха он заботился о доме Одиссея. И действительно, при этих словах Медон обхватывает ноги Телемаха и со словами «Здесь я, душа, Телемах» (367) просит о пощаде. Заступничество Телемаха не было бы убедительным, если б поэт не постарался вызвать к Медону симпатии в предыдущих песнях, ибо все перечисленные нами места рисуют Медона приверженцем женихов. Забота Телемаха о Медоне в данном случае также подготовлена в «Телемахии». В IV.677... говорится о том, как сообщает Медон Пенелопе о намерении женихов убить Телемаха. Этому месту соответствует и XVI.412, где повторяется, что именно Медон сообщил Пенелопе об этом. Следовательно, «Телемахия» и связанная с ней XVI.412... подготавливают слушателя к XXII.357... Безусловно, если не учитывать информации «Телемахии» о Медоне, можно было бы утверждать, что слушатель или читатель «Одиссеи» проявит лишь отрицательное отношение к желанному женихам глашатаю и, соответственно, поступок Телемаха в XXII.355... не будет логичным.

Среди действующих лиц «Одиссеи» выделяется Ментор. Предполагается, что его образ также был создан Гомером. В II.225... он представлен как друг Одиссея, которому поручено следить за его домом и отцом. Он заступается за Телемаха и открыто выступает против женихов перед собравшимся народом. Имя Ментора фигурирует также в III и IV [100] песнях. Впоследствии мы впервые встречаем Ментора в XVII.68, где он безо всякого представления упомянут вместе с Антифом и Галитерсом. Надо предположить, что Ментор уже был представлен ранее. Необходимость подобного экспонирования станет более ощутимой, если учесть, что впоследствии Ментор активно фигурирует в XXII и XXIV песнях.

То же самое можно сказать и о Галитерсе. Он довольно полно представлен в II.157..., а в XVII.68 упомянут фактически без экспонирования, хотя участвует затем в XXIV.451... Здесь же надо отметить, что часть аналитиков не считает Ментора и Галитерса персонажами, которые с самого же начала фигурировали в гомеровском зпосе. Поэтому все места, в которых упоминаются последние, они считают поздними вставками.³⁾

Среди второстепенных героев «Одиссеи» явно выделяется Евриклея. Она довольно полно представлена в I.428... поэмы, из которой становится понятным, почему Евриклея так близка к семье Одиссея. Во II и IV песнях Евриклея несколько раз появляется в действии и поэт дает дополнительную информацию о ней. Так что в «Телемахии» представлен образ Евриклеи — старой, верной няни самого Одиссея и его сына. После этого она появляется снова в XVII.31... Евриклея первая замечает возвращение Телемаха. Здесь сказано лишь то, что она няня Телемаха. Надо отметить, что это место, которое трудно понять без «Телемахии», Шадевальдт выделяет из поэмы поэта-Α. Далее Евриклея вновь упоминается в XIX.15... как няня Евриклея. Телемах обращается к ней μαι’[α] — «матушка», а Евриклея называет его τέκνον «сынок». Здесь чувствуется, что Евриклея уже представлена в поэме более подробно, тем более, что впоследствии она активно участвует в действии. В этом отношении интересно XIX.353... Здесь Пенелопа представляет Одиссею Евриклею. Действие развивается следующим образом: Одиссей просит Пенелопу, которая еще не успела узнать его, прислать какую-либо девочку или старушку помыть ему ноги. Пенелопа просит Евриклею сделать это и знакомит Одиссея с ней. Здесь отмечается, что в свое время Евриклея была няней Одиссея. В данном случае чувствуется, что продолжается информация I.429... (где рассказано, как впервые привел Лаэрт в дом молодую Евриклею), разъясняющая слушателю, почему эта женщина столько времени находится в доме Одиссея и воспитывает всех потомков Лаэрта. Следовательно, можно сказать, что участие Евриклеи в поэме подготовлено уже в «Телемахии». [101]

¹⁾ Детально см. 25, стр. 41...

²⁾ Интересно отметить, что в XVI.252 Телемах, среди тех, которые находились в то время во дворце, называет и «божественного певца», в котором, безусловно, подразумевается Фемий.

³⁾ 349.