Викинги в сражении
|
Битва в Хафрс-Фьорде. Около 872 г.
Единственные письменные свидетельства о данном сражении предоставляет лишь исландская литература, причем авторов самых близких источников от событий отделяли по меньшей мере 200 лет (потому-то и кажется маловероятной приведенная дата, 872 г., ибо в ту пору королю Харальду было не более 10-12 лет; современные историки склоняются к выводу, что происходила она десятью, а то и всеми двадцатью годами позднее; авторы, правда, предпочли не трогать дату сражения, а, напротив, отодвинули на десять лет назад год рождения Харальда I. - Прим. пер.). Однако разные саги, которые затрагивают вопрос, в основном сходятся на деталях и общем характере боевого соприкосновения. Важность Хафрс-Фьорда в исландской истории заключается в импульсе, или толчке, который получил процесс миграции в результате неблагоприятного исхода противостояния. С одной стороны, в нем участвовали войска Харальда Харфагри, которому вскоре предстояло сделаться единовластным королем Норвегии, с другой же - довольно неслаженный союз землевладельцев различного общественного положения из северных и западных районов страны. 
Форт викингов. 950-1000 гг. Датская крепость - типичная постройка в духе Треллеборга -отличалась четко выверенной планировкой, в которой ровный круг делился на четыре внутренних квадрата, образованных каждый четырьмя большими зданиями. Строения прятались за высокими земляными валами с рвами перед ними и палисадами на них. Как и все подобные крепости, изображенный здесь форт тоже помещался неподалеку от «большой воды». Появление таких построек стало возможным только благодаря укреплению королевской власти в Дании. Харальд Харфагри (или Прекрасноволосый) был сыном Халфдана Черного, через которого унаследовал малое королевство Вестфолд. Данный регион имел заметное значение, поскольку через него пролегал важный торговый маршрут, главенствующий на южных подступах к Норвегии (Каупанг служил главным перевалочным пунктом региона). Обширные равнинные и весьма плодородные земли вокруг Вика предоставляли Харальду определенные преимущества перед соперниками. Путем поступательного процесса подчинения или уничтожения малых королей Норвегии Харальд так или иначе овладел Уппландом, Тронделагом, Наумдалом, Халогаландом, Мере и Раумсдалом. Если верить «Эгиловой саге», немало норвежцев уже и так решилось на эмиграцию ввиду постоянного роста власти Харальда. Из тех же, кто остался, «многие большие люди» поднялись против Харальда, стремясь отстоять права свободных земледельцев. В этом их поддержал пока еще независимый король Рогаланда Сюлки. «Греттирова сага» сообщает нам, что владетельный господин одного из немногих сохранивших независимость королевств Хордаланда, Йермунд, находился тогда за морем. Среди вожаков союзников называются Хьотви Богатый и Торир Длинный Подбородок (смещенный с трона король Агдира). 
Битва в Хафрс-Фьорде. Примерно 872 г. Онунд Деревянная Нога, запечатленный за мгновение до того, как после удара секирой некоего ульфхеднара у окружающих появились все основания дать Онунду эту кличку. Защищаясь в ходе абордажной схватки от удара копья, знаменитый герой «ослепил» себя, прикрывшись щитом. Несмотря на то что битва в Хафрс-Фьорде происходила на море, она тем не менее мало походила на настоящее морское сражение. Метательное оружие имело маловажное значение в столкновении, которое решилось за счет нескольких абордажных схваток. В отличие от принятой тогда практики и тактической традиции тараны намеренно не применялись. Точная численность и состав противоборствующих сил неизвестны, хотя исландские источники описывают битву как крупнейшее сражение из тех, которые вообще вел король Харальд. «Эгилова сага» особо упоминает людей в «носовых замках» на ладье короля Харальда, сыгравших важную роль. Среди них видное место занимал Торолф Квелдулфсон, брат Скаллагрима Квелдулфсона и дядя Эгила. Отряд отборных воинов на носу корабля, по всей видимости, развертывался позади еще более отборной группы берсеркеров. В «Эгиловой саге» указывается количество королевских берсеркеров - 12 человек - число, которое часто повторяется в скандинавской литературе, когда речь заходит о формированиях таких необычных воинов. Король стремился сблизиться с ладьей Торира Длинного Подбородка и нанести удар прямо по одному из наиболее видных вожаков коалиции. Он бросил вперед ульфхеднаров, которые не боялись железа и натиск которых никто не мог сдержать. Торир Длинный Подбородок пал зарубленный в самом начале. Решимость его сподвижников поколебалась, что и принесло королю Харальду победу. Если отвлечься от мистической составляющей битвы, можно сделать вполне земной вывод о том, что централизованной монархии было вполне по силам собрать, экипировать и содержать специальный отряд, обладавший репутацией воинов, наделенных сверхъестественными способностями. В критический момент они - посланные в атаку с четко определенной целью - уничтожили вожака вражеского войска, что привело к быстрому прекращению противодействия со стороны неприятеля. Можно говорить, что избранная Харальдом Харфагри тактика не отличалась затейливостью, однако результат его победы нашел отражение во всей истории Норвегии и наложил отпечаток на сам характер воина-викинга. Брюнабург, или Винхет. Около 937 г. Образ предводителя как щедрого дарителя, питающего благами верных сподвижников, оставался господствующей концепцией в представлении человека в эпоху раннего Средневековья. Люди сражались не только за честь и славу, но и за немедленное материальное вознаграждение. Формы пожалований могли варьироваться в зависимости от положения реципиента. Для молодого воина из непосредственного ближнего круга, или дружины телохранителей, хорошей наградой служило какое-то движимое имущество, скажем, красивые ювелирные изделия. Одним из поэтических синонимов для изображения вождя и доброго господина являлось выражение «дарующий кольца». Для нобиля с положением или бывалого ветерана - уже не юного человека - более предпочтительным было бы право владения тем или иным земельным участком. Когда же традиции построенной на дарении экономики стали постепенно отмирать и заменяться выплатами серебром, возник и класс наемников. История Эгила Скаллагримсона под Брюнабургом отражает несколько аспектов произошедших перемен. Хотя короли Уэссекса распространили влияние на равнине, жители периферийных районов Британии, а особенно тех, что находились под кельтским или скандинавским культурным влиянием, не оставили надежд на обретение независимости. Сходство положения, в котором находился Ательстан, с ситуацией для Харальда Прекрасноволосого в 872 г. поразительно. Наличие приятельских симпатий или же по крайней мере общих интересов у обоих находит отражение в том, что Ательстан взял в воспитанники сына Харальда, Хакона (младший сын Харальда I, Хакон, и будущий король Хакон I появился на свет около 920 г., а Ательстан стал королем Уэссекса и Мерсии в 924 г. - Прим. пер.). 
Резьба по лосиному рогу XI столетия из Сигтуны, что в Уппланде (Швеция). Перед нами голова воина в коническом шлеме с насалой. В широком, хотя и странном с политической точки зрения, антианглийском альянсе сошлись интересы нескольких малых королей, берега доменов которых омывало Ирландское море. В союз входил Олаф, король Дублина, человек, в жилах которого текла как скандинавская, так и кельтская кровь. Он, согласно «Этиловой саге», являлся основной движущей силой союза. Нарушение согласия между Ательстаном и северными королями в 927 г. имело место, по всей видимости, во время вторжения союзников в Нортумбрию. Степень глубины их проникновения на саксонскую территорию точно не ясна. После разгрома эрлов Нортумбрии, Гудрека и Альфгера в северных областях царства Ательстана началось бесчинство. Чтобы прекратить опасную и вредную деятельность неприятеля, Ательстан потребовал от членов коалиции встретиться в определенном месте и в битве решить, кому править в Британии. После получения подобного вызова продолжение грабежей считалось делом, противоречащим чести. Ательстан, занимаясь приготовлениями к маршу в северном направлении, послал ко всем государям Северо-Западной Европы с сообщением, что хотел бы набрать наемников. Эгил Скаллагримсон с братом Торолфом узнали об этом, находясь в Нидерландах, и сага говорит нам, что король счел их достойными занять посты предводителей всего контингента наемников. Роль и степень участия чужих воинов не получили никакого освещения в летописном источнике, который уделяет наибольшее внимание западно-саксонским (т.е. Уэссекским. - Прим. пер.) и мерсийским контингентам. «Эгилова сага» подчеркивает опыт братьев Скаллагримсонов как бойцов-профессионалов, руководствовавшихся определенным кодексом или неписаным уставом, которым определялось все, начиная от необходимого снаряжения до способов противостоять смерти. Они описываются как воины, обладавшие современным оборонительным и наступательным вооружением. Обязанности, взятые на себя братьями в соответствии с соглашением с королем, привели их в самую гущу сражения, где саксонский эрл по имени Альфгер бросил на произвол судьбы Торолфа и его сподвижников. Несмотря ни на что, Торолф сумел пробиться из кольца окружения и еще зарубить британского воеводу из Стратклайда, Хринга. Армия коалиции продолжала оказывать противодействие, и в некотором затишье, образовавшемся на поле боя, Ательстан нашел возможность лично поблагодарить Скаллагримсонов. Как и положено в сагах, автор высказывает заслуженное недоверие королям. Ательстан настаивает на неправильной диспозиции войск, что приводит к гибели Торолфа, которого зарубили люди из Стратклайда, неожиданно атаковавшие из леса. 
Битва при Брюнабурге. На переднем плане столкнулись между собой две стены щитов. Передовые воины, построенные головой свиньи, уже сошлись в кровавой сече с копьями и топорами. Поле боя служило наивысшим мерилом для проверки родственных кровных связей - действительных или искусственных -внутри этта, или отряда воинов одного господина. Уцелевшие воины из личной дружины Торолфа откатываются, но - возглавленные и подбодренные Эгилом - переходят в контрнаступление и обращают в бегство контингент Стратклайда. В ходе боя находит смерть оставшийся вожак британцев из Стратклайда, Адильс. Характер связей лидера с его людьми, основанных на личных взаимоотношениях между ними, наглядно показывает нам тот факт, что случившееся с командиром несчастье привело к поражению британцев из Стратклайда. Смерть Адильса (как и гибель Торира Длинного Подбородка в Хафрс-Фьорде) привела к утрате его воинами фактора, обязывавшего их биться. В то время как профессионализм отряда Торолфа позволил ему отступить с боем. Последним актом битвы при Брюнабурге для автора саги становится разлад между Эгилом и королем Ательстаном. В рассказанной нам истории саксонский король представляется человеком, готовым на все ради власти. Клан Квелдулфа разделился на две группы: «темных» и «светлых» людей из Мере. Торолф, как представитель последних, питает излишний пиетет пред блеском королевского двора. Эгил, один из представителей «темных», демонстрирует традиционный скепсис, свойственный более раннему периоду независимости. Доверие к королю привело Торолфа к смерти, а потому Эгил искал воздаяния за утрату для клана. После кровавого преследования разгромленного врага Эгил вернулся, чтобы похоронить брата на поле боя со всеми подобающими почестями, в том числе и с прочтением поэм, одна из которых воспевала славу Торолфа и оплакивала его гибель, другая же воздавала хвалу личным триумфам Эгила. Исполнив долг, уцелевший брат возвратился в ставку короля, где происходило празднование победы. Согласно саге, Ательстан сделал распоряжения, чтобы Эгилу отвели почетное место, однако этого сыну Скаллагрима показалось слишком мало, и он, нахмурив чело, сидел за столом в полных доспехах. В итоге, когда король восстановил положение, оказав достойную честь и вручив понесшему огромную утрату воину золотое кольцо (символически преподносившееся на кончике меча), Эгил почувствовал, что настало время разоблачиться и принять участие в празднестве. Молдон. 991 г. Величайшим английским поэтическим сочинением батальной литературы является никак не озаглавленная поэма на смерть Байртнота, наместника Эссекса. Она не только представляет собой один из важнейших источников, освещающих события сражения под Молдоном, но и дает возможность четко рассмотреть очерченные в ней героические идеалы германцев. Историческое значение битвы в том, что она определила судьбу саксонского королевства и дала начало цепи событий, которые привели в итоге к крушению Уэссекской династии. К концу X столетия исполнилось уже больше века с того момента, когда пришельцы из Скандинавии последний раз выходили победителями в сражении на земле Англии. Независимость Датского Закона подорвал ряд опустошительных кампаний, появились крепости, выстроенные централизованной властью для поддержания своего господства. Попыткой войска викингов переломить ситуацию и поколебать саксонские позиции в Эссексе была осада укреплений Молдона в 925 г. Подход деблокировочной армии предотвратил падение города, и границы саксонского присутствия подвинулись дальше на севере к королевству Йорк, где скандинавы закрепились более основательно. К моменту второй битвы под Молдоном господство саксов в равнинной части Британии было уже полным. Королевство делилось на области, где бал правили представители центральной власти. Одним из таких наместников как раз и являлся Байртнот, человек из благородного семейства, бывший ранее правителем Восточной Англии, но с приближением старости переброшенный в Эссекс - на менее важный участок. В 80-е гг. X века викинги стали вновь появляться в виду берегов Англии. На сей раз разбойников возглавляли не мелкие вожди из лишившихся положения норвежских нобилей, предводительствовавших над жаждавшими земельной собственности крестьянами из перенаселенной Скандинавии, теперь отряды состояли из искателей добычи самого разного положения, которые жаждали серебра -как можно больше и как можно быстрее. Истощение серебряных рудников в Средней Азии привело к затуханию оживления на русских торговых маршрутах, а потому потребовались новые источники средств для викингов. Что особенно интересно, среди вожаков новой волны грабителей находились люди вроде Торкела Длинного (одного из командиров полупрофессионального военного сообщества йомсвикингов) и Олафа Трюггвассона (претендента на трон Норвегии), и тому и другому требовались деньги для реализации амбициозных планов у себя дома. 
Топор с широкой рубяще-режущей поверхностью позднего периода, обнаруженный в Темзе около Вестминстера. Он представляет собой типичное оружие скандинавских и англоскандинавских воинов конца X - начала XI столетия (Британский музей). Войско защитников под началом Байртнота включало прежде всего его собственную дружину, вероятно довольно многочисленную, поскольку за долгую и успешную карьеру наместник, несомненно, приобрел большое влияние, что убеждало людей сражаться на его стороне в соответствии с обычными узами верности. Не было недостатка и в ополченцах, или «файрдах» (fyrd). Молдон являлся центром региона и имел довольно важное значение, так, например, в нем располагался королевский монетный двор, и, надо полагать, при возникновении угрозы со стороны викингов власти попытались мобилизовать все наличествовавшие в Эссексе силы. Подготовка и боевой дух файрдов заметно разнились в качестве, однако традиционно бывали скорее низкими, чем высокими. Недостаток опыта и нехватка мотиваций обернулись катастрофой. Разграбив Ипсуич, викинги обогнули полуостров Тендринг и вошли в устье Блэкуотер. Они встали лагерем на острове Норти, устроившись так, как обычно полагалось делать викингам на враждебном берегу, в общем, они находились в полной готовности, когда появился Байртнот, чтобы занять позиции на обращенной к суше стороне дамбы, служившей для прикрытия от приливной волны. Оба противника горели желанием дать битву, что, возможно, говорит о равенстве численности войск сторон. Стремление Байртнота вступить в бой с пиратами могло отчасти основываться на намерении не дать им уйти и позволить бесчинствовать в других местах, или же он твердо верил в возможность одолеть врага только своими силами. Автор поэмы недвусмысленно дает понять, что наместник полностью располагал имевшимися у него людьми, для которых его слово являлось законом, так, соратникам из нобилитета он велел отпустить их ястребов и отогнать коней. Данный прием иносказания применен поэтом с целью показать, что птицы и звери вольны покинуть поле боя, людям же надлежит встать и биться до конца. 
Острия копий IX и начала X века. Расположенный ниже экземпляр с широким лезвием имеет форму, свойственную для каролингского оружия. Такие изделия викинги и саксы обычно сами не выпускали, но импортировали (Британский музей). Оборона дамбы Поэма дает нам подробное описание сражения эпохи раннего Средневековья. Посланник от викингов приносит Байртноту условия вожаков, суть которых заключается в требованиях выплаты денег и в угрозах в противном случае не пощадить никого. Наместник дает врагу гордую отповедь в словах, достойных верного подданного государя (в данном случае короля Этельреда II), в которых звучат национальная гордость и презрение к угрозам, а также приглашение скандинавам попробовать силой взять то, что они хотят получить. Отвергнув шантаж, Байртнот готовит воинов к отчаянному сражению, которое распадается на три части. Первая фаза представляет собой обмен метательными снарядами через образованный приливом затон, отделяющий Норти от суши, который перерастает в эпизод обороны прохода по дамбе тремя отважными воинами. Очень маловероятно, что так все и происходило. По крайней мере, невозможно ни доказать, ни опровергнуть утверждение автора, хотя есть подозрение, что в данном случае он черпал вдохновение не в реальных событиях, а в классической литературе о «Горации на мосту» (случай из древнеримской истории едва ли не VI века до Р. Х., когда герой по имени Гораций с двумя товарищами оборонял мост в Риме против наседавших этрусков. - Прим. пер.). Попытки дать все же какую-то правдоподобную интерпретацию данного этапа сражения, описанного в источнике, содержат в том числе и версию, что, возможно, те три саксонских героя были на самом деле командирами трех небольших отрядов, защищавших важные позиции. Не сумев сломить сопротивления саксов на длинном и узком языке суши, «язычники» вновь послали гонца, который высказал просьбу, чтобы стороны сражались на твердой земле. Любезно соглашаясь на предложение врага, Байртнот становится мишенью для критики со стороны поэта за чрезмерную храбрость (хотя слово ofermod оригинала может означать и неоправданный риск). Как и битва при Брюнабурге, столкновение под Молдоном, вполне возможно, давалось на условиях, понять которые нам теперь не всегда легко. Желание наместника непременно решить спор здесь же и сейчас же в сражении привело к тому, что он позволил «язычникам» перейти на более удобную позицию на твердой земле, чтобы они не отказались от битвы. Когда же англичане оказались перед лицом упорного натиска противника, они стали терять самообладание, Байртнот же допустил просчет, доверив собственного коня некоему Годрику, что обернулось непоправимой бедой, поскольку Годрик бежал с поля боя. Ополченцы из Эссекса ошибочно приняли Годрика за самого наместника и поступили соответствующим образом. Очутившиеся в меньшинстве воины дружины не могли уже одолеть викингов, и мы вновь становимся свидетелями тактики нанесения сокрушающего удара всеми силами по верховному предводителю. Байртнота сразил метательный снаряд. Умирая, Байртнот думает о прибежище в чертогах христианского Бога и о славе. Придворная стража бьется до последнего вокруг тела господина. (Законы йомсвикингов требовали такого же боя насмерть, однако допускали отход перед лицом значительно превосходящего неприятеля.) Последующими шагами для короля Этельреда стали выплаты все более возраставших на протяжении завершающих лет X столетия после единственного поражения у Молдона сумм датского выхода скандинавским разбойникам. Откуп послужил материальной базой для организации возглавленного датскими королями на заре XI века массированного вторжения в Англию. Англо-скандинавская военная элита, выкристаллизовавшаяся именно в этот период, в основе своей представляла те же дружины придворных воинов, что и королевские хускарлы Гарольда II Годвинссона, которым через полвека предстояло принять бой и пасть под Гастингсом. |
загрузка...