Край света

Зимой 328/27 года Александр в соответствии с персидским обрядом женился в Бактрах на своей юной пленнице Роксане, дочери сатрапа Оксиарта. Он устраивал празднества, назначал сатрапов и наместников, деятельно готовясь к вторжению в Индию. Армия, потрепанная после двух лет тяжких сражений в Согдиане и Бактриане и вполовину поредевшая из-за основания двух Александрий и шести крепостей вдоль караванных троп, была укреплена за счет пополнений, пришедших из Европы и Малой Азии. Антипатр прислал из Греции 8 тысяч наемников, из которых было 600 кавалеристов и 7400 пехотинцев. С Балкан прибыли тысяча кавалеристов и 4 тысячи пехотинцев. Асандр, Неарх и сирийские наместники привели из Малой Азии тысячу кавалеристов и 8 тысяч пехотинцев.

Если к этому прибавить кавалерийские и пехотные части, пикинеров, лучников и копейщиков, навербованных в дальних сатрапиях, окажется, что Александра сопровождала толпа в 120 тысяч человек, военных и штатских. И вот в июле 327 года Александр отдал им приказ покинуть Александрию «Кавказскую» (близ Баграма), предав при этом огню всю бесполезную кладь. Следует отметить, что теперь в войске Александра было куда больше азиатов, чем европейцев, что Антипатр, возможно, по приказанию Александра не прислал ему чисто македонских подкреплений и что среди телохранителей царя, к величайшей досаде гетайров-македонян, присутствовали знатные согдийцы (Курций Руф, VII, 10, 9). Помимо 15 тысяч лошадей и традиционных вьючных животных в обозе имелись также буйволы, верблюды-дромадеры и слоны, тяжелые четырехколесные повозки перевозили приспособления для ведения осады и преодоления рек, и не исключено, что среди поклажи были даже разобранные корабли.

Если двигаться самым коротким путем, через перевал Каошан (высота 4800 м), Бактрию отделяют от Александрии, называемой «Кавказской» (к северу от Кабула), 400 километров. Дорога удлиняется до 600 километров, если обойти горный массив Гиндукуш с северо-востока — через Драпсаку (ныне Кундуз), перевал Хавак (всего только 3548 м) и долину Пандшера. Проходя по 15 километров в день (средняя величина, многократно проверенная во всех предыдущих кампаниях и считавшаяся нормой вплоть до изобретения железных дорог), вышедшие в путь весной 327 года колонны пришли к месту сбора кто через месяц, а кто и через полтора. Царь, который выступил первым, по кратчайшему пути, преодолел перепад в 2500 метров между Бактрией и перевалом за десять дней: это его новое свершение было отмечено хроникерами.

Как бывало уже не раз, Александр разделил свое войско на несколько частей. Верный Гефестион и будущий регент Пердикка выдвинулись в качестве авангарда из Александрии Кавказской (Баграма), чтобы заранее обезопасить те места, где можно было ждать препятствий, и расставить там гарнизоны, как это было в Певкелаотиде (Пускалавати на санскрите, ныне Чарсадда) и в Оробатиде (ныне Пешавар?), подготовить средства переправы на уровне Удабганды (Охинд) в 72 километрах к западу от Равалпинди в северном Пакистане. Омфис (на санскрите Амбхи), царь Таксилы, и индусы с левого берега Инда поставили войску необходимый провиант, они служили ему проводниками и обещали выделить 25 слонов.

В июле 327 года Гефестион преодолел знаменитый Хайберский проход, который открывает дорогу на Пенджаб. Все лето и начало осени Александр потратил на то, чтобы овладеть крепостями, господствовавшими над тремя левыми притоками Кофена (ныне река Кабул) — Хоем (ныне Алингар), Эвасплом (Кунар) и Хоаспом (Сват с влившейся в него Панджкорой, которую греки называли Гуреем), а также одним считавшимся неприступным укреплением («куда не залетит орел») в высокогорной долине Инда⁴⁰. Он не желал оставлять слева и позади себя неспокойное сельское население, которое могло перекрыть ему обратный путь. Александр поднялся примерно на 50 километров вверх по течению Кунара и Свата, а затем напрямую вышел от Баркота к Паранье. После затяжных боев и ценой множества полученных им ранений Александр смог покорить племена, о которых нам ничего не известно, — аспасиев, гурейцев и ассакенов («ачвака» на санскрите, что означает «народ конников»), «варваров», то есть неиндусов из долин Бунера и Читрала, которыми повелевал некто Африк (то есть «Афрака», «Непоколебимый»?), нисейцев, повиновавшихся Акуфису (возможно, это то же лицо).

Свидетели сохранили в памяти лишь два знаменитых эпизода: осаду Массаги (нынешняя Чакдара) в долине Свата, за которой последовало избиение 7 тысяч индийских наемников, состоявших на службе у царицы Клеофиды, штурм и взятие крепости Аорна, сооруженной на горном пике в одном из изгибов Инда, которой, как говорят, не смог овладеть сам бог Индра, индийский Геракл. В ходе одного привала, устроенного в Кафиристане, прежде чем переправиться через Кунар, Александр и несколько товарищей-гетайров из ближайшего окружения устроили на скорую руку вакхическое торжество. Их поразило совпадение названий местной крепости Нисы (ныне Вама в долине Печа, нынешнего Муристана?) и города, в котором, согласно мифу, появился на свет бог Дионис, а также наличие здесь горы Меру (ныне Кох-и-Мор), понятой ими как «бедро» (Зевса)^[8], но в первую очередь культ богов Индры и Шивы.

В этой тяжелой кампании историки предпочитают вспоминать о массовом уничтожении оказавших сопротивление и о захвате необычайно крупного скота, наилучшие образцы которого, судя по всему, были отправлены в Македонию. Много внимания уделяется также начатому еще Александром и жрецами из его окружения уподоблению индийских мифов об Индре и Шиве греческим мифам о герое Геракле и боге Дионисе.

Идя по стопам великих предков, царь мог надеяться, что сможет со своей непобедимой армией продвинуться дальше них: на край света. Армейские землемеры (бематисты) продолжали отмечать пройденные расстояния, но их поражали размеры здешних рек. В представлении Александра на западе границей Индии служил Инд, а на востоке ее омывала Река Океан, как о том учили Аристотель и современные ему географы. Так что когда в Пенджабе (что означает «Пятиречье») Александр взошел на огромный понтонный мост, он был убежден, что вступил в последнюю провинцию Азии. Он принес жертвы богам в соответствии с греческим обычаем и встал со своим войском на квартиры близ современного Исламабада, в Таксиле⁴¹(санскр. Такшасила), обитатели которой, в том числе раджа Омфис, встретили Александра очень почтительно. Бывшие в составе экспедиции греческие ученые вступили в общение с индийскими «мудрецами» Каланой и Дандамидом, «человеком с посохом» (санскр. «данда»). Многочисленные посольства от окрестных народов, в том числе из Кашмира, принесли Александру знаки покорности и дары. Александр устроил здесь игры, пополнил свое войско 5 тысячами индусов, расширил пределы владений своего вассала из Таксилы, но сатрапом области поставил македонянина Филиппа с гарнизоном воинов, изнемогших в ходе предшествующей кампании.

В мае 326 года Александр направил свою армию на юго-восток. Могущественный раджа из высокогорной долины Джелама (по-гречески Гидасп) Паурава (по-гречески Пор) занял позиции позади реки, ширина которой в этом месте составила 700 метров, между нынешними Джалалпуром на севере и Харанпуром на юге, в 108 километрах от Равалпинди (25 июня 326 г.)⁴². На левом берегу Джелама сосредоточились сплоченные ряды кавалерии, 30 тысяч (?) пехотинцев и лучников, большое число боевых колесниц, но самое главное — 200 боевых слонов. Чтобы переправиться и одержать победу, Александр применил уловку: часть кавалерии и фаланги с Кратером остались на правом берегу. Они сделали вид, что собираются переправляться, и развели большие костры для отвлечения внимания противника. Прочее войско вышло ночью и под проливным муссонным дождем прошло через леса 28 километров в северном направлении, откуда его на плотах и лодках переправили вдоль острова Адманы, затем воины пересекли другой лесистый остров, переправились через последний рукав реки и внезапно появились на правом фланге Пауравы. Своими сариссами и стрелами кавалерия Александра одолела конницу и колесницы противника, после чего пришла на помощь своей пехоте, сражавшейся со слонами. Через восемь часов 80 громадных животных были захвачены живыми. Раненый Паурава сдался. Александр вернул ему царство и превратил в своего верного союзника: присланные Пауравой 9 тысяч человек возместили погибших, пополнив экспедиционный корпус Царя царей.

После того как победа была одержана, богам воздана хвала, мертвые преданы огню или земле и справлены поминальные игры, Александр основал по одну и другую сторону Джелама два города: Буцефалию в память о славном Буцефале — на правом берегу, в том месте, где переправилась кавалерия, поблизости от сегодняшнего Джалалпура, и второй, названный Никеей в память об одержанной победе — на левом. Часть армии осталась с Кратером, чтобы выстроить и оборонять эти укрепленные лагеря, план которых наметил сам царь. Как и при основании четырех Александрий, в строительстве и последующем заселении приняли участие местные работники.

Сопровождаемый половиной гетайров, конными лучниками, отборными пехотинцами, разведчиками и копейщиками, Александр отправился покорять племена и царства к югу от Кашмира и распространять на эти области (например, Абхисару) номинальный суверенитет Пауравы. На протяжении нескольких дней ему оказывал радушный прием Саубхути (по-гречески Сопейт), который преподнес Александру великолепных собак. По приказу Александра войско с большим трудом переправилось через стремительную реку Черную (Аксини или Акесин, ныне Чинаб) и обратило в бегство двоюродного брата и тезку Пауравы, союзника Александра. Затем он переправился через Гидраот (ныне Рави), осадил и взял приступом Сангалу (то есть Самкалу), столицу катов, свободных индусов (вблизи современного Лахора) и наконец в самый разгар муссонных дождей^[9] вышел на правый берег Випасы, по-гречески Гифасиса (Биаса), притока Сатледжа.

Дождь шел уже два месяца, плохо экипированные греческие солдаты с трудом переносили местный климат, их преследовали эпидемии, полученные раны плохо заживали, они были измотаны и упали духом из-за потерь, понесенных за прошедший год. Среди них распространился слух, что за пустыней живет еще более многочисленный народ, и там протекает Ганга, превосходящая Инд, так что это еще не конец Индии и уж тем более не край света. Александр, который получил от своих индийских союзников надежные географические сведения и был осведомлен о настроении македонян, собрал два заседания штаба. Койн, выступивший от имени военачальников, изложил причины, по которым следовало остановиться. Армия хранила молчание. Прорицатели, к которым обратились за советом, говорили о дурных предсказаниях. Царь не мог принять решение, на котором настаивало порицавшее его воинское собрание, но не мог он и отдать приказ, который неизменно спровоцировал бы бунт, и он нашел удачный выход, по крайней мере если верить рассказу Арриана (V, 28), который опирается на воспоминания Птолемея: военачальники должны были отдать войскам приказ возвращаться на Джелам после того, как будет воздана хвала богам и вынесена благодарность Александру. Сам он удалился в свой шатер и три дня из него не выходил.

Чтобы отметить крайнюю точку продвижения армии, к востоку от современного Амритсара были воздвигнуты двенадцать (?) огромных алтарей Афине Пронойе, Аполлону Пифийскому, предку царя — Гераклу, Зевсу Олимпийскому, самофракийским богам Кабирам, личному божеству Александра Амону, индийскому Солнцу… — в память о подвигах, совершенных царем. Число двенадцать напоминает также о подвигах Геракла, который достиг в Гибралтаре западных пределов мира. Чтобы произвести впечатление на возможных индийских завоевателей, которые явятся с Ганга, армия, отправляясь в обратный путь, оставила после себя следы своего гигантского лагеря.