Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Под ред. Е.А. Мельниковой.   Славяне и скандинавы

Славяне и викинги как торговцы и воины

Охарактеризованные выше культурные течения зарождались в результате развития социально-экономических процессов, политических и военных событий эпохи перехода к феодальному обществу, государству и новым этническим общностям — раннесредневековым народностям. И исходные, и последующие этапы процесса становления племен и племенных союзов, народностей, этнических и государственных территорий определялись в конечном счете действием этих социально-экономических и военно-политических факторов. Не следует преувеличивать культурное воздействие очагов культуры в западных, центральных, южных и юго-восточных районах Европы, Переднего Востока и Средней Азии. Первоочередную роль играло длительное и самостоятельное внутреннее развитие северных, циркумбалтийских областей: именно оно связало их во все более единый культурно-исторический регион. Связь эту осуществляли купцы, миссионеры, с дарами прибывавшие с запада, или военные дружины, двигавшиеся с севера. Народы Балтики при этом прокладывали себе доступ к благам цивилизации, овладевая ими в соответствии со своими собственными потребностями. В странах Балтийского региона имелись различные общественные силы, заинтересованные в доступе к новым источникам ценностей.

Южные контакты славянских племён со времен поздней античности отличались большой устойчивостью; об их результатах речь шла выше. В связи с этим можно вспомнить примечательный эпизод, рассказанный византийским хронистом Феофилактом Симокаттой. В 594 г. византийскому императору Маврикию представили пленников, входивших в состав славянского посольства к аварскому хану. Славяне, отправившие это посольство, обитали «на внешней окраине западного Океана», т. е. на юго-западном побережье Балтийского моря. Посланники, которым, по их же сообщению, нужно было провести в пути 15 месяцев, должны были убедить аварского хана в том, что их племена, живущие на Балтике, из-за чрезвычайной отдаленности не смогут принять участие в запланированном походе на Византию63. При всех неясностях, остающихся в этом сообщении, можно тем не менее прийти к выводу, что непосредственные сношения племен Балтики с народами Юго-Восточной Европы не были невозможны.

В Скандинавии это продвижение на юг осуществляли прежде всего викинги64, варяги65 или норманны66, под воздействием нарастающего господства конунгов, знати и их дружин. Цели движения заключались в том, чтобы в военных или торговых походах добыть богатство в соседних или дальних землях, то есть, следовательно, проложить доступ к дунайской, византийской, понтийской и собственно средне- и переднеазиатской цивилизации, к цветущим центрам франкского государства на Рейне и на территории нынешней Франции, к Англии и Ирландии (илл. 15).

15. Народы и государства Европы и Передней Азии в IX-X вв.
15. Народы и государства Европы и Передней Азии в IX-X вв.

1. скандинавские племена,
2. славянские племена,
3. области Западной Европы, подвергавшиеся набегам викингов,
4. области расселения скандинавов в Западной Европе,
5. арабские халифаты,
6. археологические комплексы скандинавского происхождения (IX—X вв.),
7. археологические комплексы славянского происхождения в Скандинавии.



Скандинавы эпохи викингов в период перехода от родового строя к феодализму были здесь особенно активны. «Могучие бонды», возглавлявшие домовые общины, представители пламенной аристократии хёвдинги, вели ожесточенную борьбу за власть. Они стремились утвердить своё господство в системе эксплуататорских отношений: «Конунг должен воевать, а не пахать землю»67. Это относилось и к его приближенным, и к «могучим бондам». Саги, записанные только в XIII в., но, видимо, в определенной степени отражающие историческую действительность более раннего времени, передают атмосферу всеобщей неуверенности, характерную для раннего средневековья в Дании, Норвегии и Швеции. О подобной же обстановке свидетельствуют и современники событий, хронисты Средней и Западной Европы68. Движение это охватывало не только скандинавов: конунги и ярлы набирали себе на службу дружинников отовсюду, где только их можно было найти. Довольно часто отмечается присутствие финских воинов в дружинах шведской знати69, вместе с ними бывали и славянские воины: у нас есть сведения об этом от начала XI в.70 В материковой Швеции, а частично также на островах Готланд и Эланд в этот период возникли многочисленные укрепления, в которых люди спасались во время частых военных нападений71. Часть потерпевших поражение в этой борьбе за господство вынуждена была переселяться, чтобы сохранить свою свободу в более благоприятных условиях. Такого рода причинами могут объясняться грандиозные заморские походы в области, где государственной организации еще не существовало: на южную Балтику, в Финляндию или северную Скандинавию. Правители страны в свою очередь организовывали большие морские и военные походы, чтобы увеличить свои богатства за счет торговли, разбоя и открытой войны, как рассказывает об этом в середине IX в. Римберт, повествуя о действиях свейского конунга Олава в землях куршей. Определенную роль играла также и тяга к приключениям, но только лишь как вспомогательный, субъективный, но не общественно значимый, основополагающий фактор.

С VII-VIII вв. эти походы оставляют всё более отчетливые следы сначала в археологических, а затем и в письменных источниках. Эти воины, бонды и знать, бывавшие также и купцами, именовались «викингами» или «варягами». Уже в VIII в. свеи и, по-видимому, готландцы вторглись в Курляндию и, подчинив куршей, основали поселение в Гробини (Себорг), поблизости от Лиепаи72. В VIII в. скандинавы, а возможно также и фризские купцы, появляются в северо-восточном углу Балтики, в Старой Ладоге73. Скандинавы оседали также к востоку от устья Вислы, в землях прусских племен; здесь возникло поселение Трусо, вероятно в районе нынешнего Эльблонга74. Подобные же поселения располагались близ современной деревни Вишнево (Вискаутен) в Самбии (Калининградская обл., РСФСР) и в низовьях Немана75. Соляные источники Среднего Поморья и устья реки Парсенты, освоенные славянами, превратили этот район в богатую торговую приморскую область, также притягивавшую скандинавских воинов и купцов. Крупнейшее скандинавское поселение возникло здесь на рубеже VIII-IX вв. близ Свелюбья76. Другие, подобные этому, появились в устье реки Пене возле нынешнего местечка Менцлин недалеко от Анклама. в Ральсвике на о. Рюген, в низовьях реки Варнов и в восточном Гольштейне у Ольденбурга. Здесь перед исследователями встаёт вопрос, ответ на который ещё не вполне ясен: в некоторых из названных мест уже в VII—VIII вв. возникли славянские городища, часть из них — резиденции племенных князей. Не находились ли скандинавы, оставившие следы в отмеченных поселениях, в договорных отношениях со славянскими князьями, заключив договор («ряд»), чтобы войти в состав княжеской дружины в качестве воинов либо же поселиться при княжеском дворе в качестве купцов или ремесленников? Как и наемники-ландскнехты, придворные и слуги позднего средневековья, эти викинги служили, утверждая господство и власть своих славянских сюзеренов. Позднее, в XI—XII вв., подобные отношения сохраняются в ободритском княжеском доме (в Мекленбурге и Любеке)77. Какую роль это лишенное корней бродячее воинство играло на службе у разных государей, отчётливо показывает судьба одного из благородных искателей приключений, саксонца Вихмана. В 50-е гг. X в. он служил датчанам, позднее вместе с вильцами-лютичами боролся против польского князя Мешко и в конце концов пал в борьбе горожан поморского Волина против Мешко78. В Средней Польше, в Лютомерске под Лодзью как будто бы в свое время осела такая группа чужеземных воинов - восточнославянского или варяжского происхождения - на службе польского короля79. Наконец, «Сага о Йомсвикингах», повествующая о руководимой Пальнатоки колонии викингов в земле славян-вендов, ни в чём не противоречит заключению, что эти викинги в качестве наемного войска были поселены польским королем, вероятнее всего Болеславом Храбрым (в саге называемом Бурислав), «потому, что он (Пальпатоки) защищал его (Болеслава) землю и державу»80.




63 Herrmann J. Byzanz..., Anm. 30.

64 В. Фогель полагает, что название «викинг» обозначало обитателей «виков», скандинавских открытых торгово-ремесленных поселений. А. Я. Гуревич вслед за норвежским исследователем Ф. Аскебергом «викинг», производное от глагола «vikja» - «уходить на сторону, сворачивать», обозначало человека, покинувшего родину и ушедшего в море, ставшего пиратом. См.: Vоgеl W. Wik-Orte und Wikinger. - In: Die Stadt des Mittelalters, Bd. I. Darmstadt, 1969, S. 197-200, 236; Askeberg F. Norden och Kontinent. Uppsala, 1944; Гуревич А. Я. Походы викингов. M., 1966, с. 80-81. См. также: Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Историко-археологические очерки. Л., 1985

65 Неясно происхождение названия «варяги». А. Г. Кузьмин недавно попытался обосновать кельтское происхождение названия и этноса, что совершенно несостоятельно как со стороны археологического материала, так и письменных источников. См.: Кузьмин А. Г. Об этнической природе варягов. - Вопросы истории, 1974, № 11, с. 54 и след. Другие варианты происхождения термина рассматривает А. В. Рязановский, вслед за С. В. Гедеоновым выводя название «варяг», «варанег» от западнославянского слова, обозначающего «меч»; в этом случае название должно было бы попасть на Русь из Польши, см.: Riasanowsky А. V. The Varangian Question. - In: I. Normanni e la loro espansione, p. 171. M. Фасмер связывал «варяг» с древнесеверным «var» - «клятва, присяга, договор, соглашение». См.: Vasmer М. Schriften zur slawischen Altertumskunde und Namenskunde. Bd.II. Berlin, 1971, S. 819. Отсюда древнерусское «варяг», эволюционирующее в русских говорах от значения «пришлый, наёмный дружинник», «приезжий, чужеземный купец» к значению «бродячий торговец в сельской местности, разносчик»; см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, т. I. М., 1964, с. 276; в основе - древнесеверное «váringr», т.е. «союзник, член корпорации». Мы не считаем, что под варягами следует понимать только скандинавов. Для арабов «варягами» были воины-купцы с побережья Балтийского моря, без этнической дифференциации. О «море варягов» пишет Казвини на основании свидетельства Ибрагима ибн Якуба 965 г. Jacob G. Arabische Berichte von Gesandten an germanische Fürstenhofe aus dem 9. und 10. Jh. Berlin/Leipzig, 1927, S. 23.

66 Согласно «Жизнеописанию Карла Великого» Эйнхарда (Einhardi Vita Саroli Magni, 12), под норманнами понимали не только норвежцев, но и датчан и шведов (ср. Adami Bremensis Gesta, II, 19). Название «варяг» для обитателей Балтики Адаму неизвестно. «Повесть временных лет», напротив, различает «варягов» (видимо, балтийских торговцев-воинов) и племена «свеи» (шведы), «гьте» (гауты), «урмане» (норвежцы).

67 Den norsk-islandske Skjaldedigtning, b. 1. København, 1912, s. 599, vers. 19.

68 Судя по упоминаниям в «Имперских анналах» Эйнхарда о борьбе за власть в Дании начала IX в., известия о внутренней жизни скандинавских стран попадали в западноевропейские хроники.

69 See К. v. Königtum..., S. 85.

70 Об ободритском княжиче Готшалке см.: Adami Bremensis Gesta, II, 65.

71 Stenberger M. Vorgeschichte Schwedens, S. 139; idem. Eketorp, p. 14. В целом, однако, изученность городищ и других укреплений в Скандинавии сейчас значительно ниже, чем на южном побережье Балтики. Преобладающее количество городищ пока что даже приблизительно не датировано.

72 Nerman В. Grobin-Seeburg. Ausgrabungen und Funde. Stockholm, 1958.

73 Корзухина Г. Ф. О некоторых ошибочных положениях в интерпретации материалов Старой Ладоги - Скандинавский сборник, вып. XVI. Таллин, 1971, с. 123-130.

74 По сообщению Вульфстана (конец IX в.), Трусо лежит в семи днях и семи ночах пути от Хедебю. Он располагался на Ильфинге, восточнее дельты Вислы и относился к Витланду, то есть к земле эстиев, или пруссов. Археологически выявлены лишь погребения с наборами овальных фибул, следов поселения не обнаружено. См.: Матузова В. И. Английские средневековые источники. IX-XIII вв. Тексты, перевод, комментарий. М., 1979, с. 25-35; Mühlen В. v. zur. Die Kultur der Wikinger in Ostpreuβen. Bonn, 1975, S. 9.

75 Ibid., Karte 2.

76 Zosiński W. Świelubie. - In: Słownik starożytności slowiańskich, t. 5. Wroclaw, 1975, s. 580.

77 По сообщению Хельмольда (Helmoldi Chronicon, I, 34), ободритский князь Генрих из Любека смог, например, разбить своих противников с помощью датской дружины.

78 Brüske W. Geschichte des Lutizenbundes. Münster-Köln, 1955, S. 29-35.

79 Jażdżewski K., Nadolski A. Lutomiersk. - Słownik starożytności slowiańskich, t. 3. Wroclaw, 1967, s. 105-109.

80 Die Geschichte von den Orkaden... S. 405. См. также Labuda G. Fragmenty..., s. 245.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Игорь Коломийцев.
Славяне: выход из тени

Алексей Гудзь-Марков.
Индоевропейцы Евразии и славяне

Игорь Фроянов.
Рабство и данничество у восточных славян

Иван Ляпушкин.
Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства
e-mail: historylib@yandex.ru